Шпаргалка по "Психологии"

Отношения между народом  и его представителями во властных структурах строятся на основе доверия, контроля, конституционного ограничения компетенции органов власти и должностных лиц и их полной независимости в пределах закона. Не случайно основной принципом демократического общества является принцип согласно которому «разрешено все, что не запрещено законом».

В основе механизма функционирования демократической власти лежит принцип  её разделения на законодательную, исполнительную и судебную, а также выработанная конституционным правом эффективная система сдержек и противовесов во взаимоотношениях этих трех ветвей власти.

Демократическая власть в процессе своего функционирования ориентируется прежде всего на реальные потребности и запросы граждан, воплощение их неотчуждаемых прав и свобод. Культивируя в обществе атмосферу взаимоответственных отношений между рядовыми гражданами и элитой, демократическая власть добивается доверия и желания людей лояльно с ней сотрудничать. Соблюдение процедур избирательных циклов, принципа разделения и уравновешивания властей, ориентация на цивилизованные отношения с оппозицией, борьба с политической пассивностью населения, как правило, исключают из арсенала демократической власти средства жесткого социального принуждения. Насилие в механизме ее функционирования заменяется методами убеждения, внушения, интереса, авторитета и др.

Современный социально-экономический  и духовный прогресс во многом стимулирует  развитие демократической власти, питает менталитет и ценностные ориентации граждан, требует социальной эмансипации личности, уважения ее достоинства, фундаментальных прав и свобод, независимости мышления. И в этом смысле тем народам, которые готовы к индивидуальной свободе и ответственности, демократическая власть действительно создает наилучшие возможности для индивидуального и общественного развития, реализации таких гуманистических ценностей  человечества, как свобода, справедливость и социальное творчество.

10. Легитимность власти как психологическое как психологическое условие ее эффективного функционирования и стабильности.

Легитимность  власти

Легитимность власти - понятие, характеризующее степень  согласия между управляемыми и управляющими. Власть легитимна, если управляемые признают за управляющими право управлять, вообще, и именно так, как они это делают, в частности. Это признание осознается как управляемыми, так и управляющими. Первым кажутся если не справедливыми и желательными, то, по крайней мере, естественными и сама власть, и связанные с ней институты и ритуалы. Вторые - ждут от управляемых подчинения, а так же одобрения их действий по подавлению и осуждению диссидентов, не желающих подчиняться и оказывающих вербальное или действенное сопротивление.

Легитимность —  необходимое условие стабильности и эффективности власти. Легко видеть, что это, в первую очередь, психологическое понятие. Никакие ссылки на документы, целесообразность или традиции не сделают власть легитимной до тех пор, пока эти аргументы не станут убедительными для большинства или, хотя бы, значительного числа управляемых. Таким образом, в конечном счете, легитимность власти - это факт сознания людей.

Индивид или институт обладают легитимной властью в том  случае, если те, к кому они обращаются с определенным распоряжением, признают их право отдавать приказы. Если же носитель власти теряет легитимность, то рано или поздно - чаще рано - он теряет и саму власть. Современная политическая история дает тому немало примеров - это происходило с режимами Чаушеску, президента Филиппин Маркоса, последнего шаха Ирана и со многими другими. Их падению предшествовала потеря согласия граждан подчиняться существующей власти. Система рушилась под ударами восстаний и массовых протестов, хотя к моменту гибели в ее распоряжении еще были вполне эффективные средства подавления и идеологического воздействия.

Характерно, что сначала  легитимность теряется для управляемых - они перестают признавать право носителей власти на управление. Сами же властные фигуры еще не осознают того, что ситуация изменилась, продолжают ожидать подчинения и готовности к подчинению. При этом они опираются на традиции собственной легитимности, подкрепленной соответствующими институтами и ритуалами - помазанием на царство, выборами и т. д. Кроме того, существующие системы обратных связей - информирования власть имущих о состоянии дел в обществе - ориентируются, в основном, на регистрацию объективных показателей, таких, например, как уровень преступности, размах забастовочного движения, активность антиправительственных групп. Значительно меньше поддается фиксации динамика массового сознания - усталость граждан от тех или иных лидеров, разочарование в прежних лидерах, энтузиазм по поводу новых пророков или идей. И, наконец, осознание потери легитимности болезненно для носителей власти и они стараются интерпретировать неизбежно амбивалентные результаты анализа положения дел в стране в более благоприятном для себя ключе.

Аналогичные процессы происходят и на микроуровне, например, в семье. Так, ребенок в какой-то момент перестает  признавать легитимность власти родителей, он уже не считает, что они имеют право распоряжаться в том же объеме, что и раньше. Он, допустим, еще признает их право запрещать ему поздно возвращаться домой, но уже отказывается выполнять их предписания относительно того, как ему следует одеваться. Родители, однако, еще не осознают этого изменения отношений, что неизбежно приводит к конфликтам. Постепенно зона легитимности власти родителей сужается, затем сокращается и сама власть и отношения между родителями и ребенком трансформируются и переходят на новый уровень.

Важным эмпирическим показателем степени легитимности власти является представленность в  повседневной жизни средств принуждения. Например, если говорить о легитимности политической власти, то большое число хорошо вооруженных полицейских заставляет предположить, что граждане не считают свою власть легитимной, т. е. не готовы подчиняться ей добровольно. Или, другая возможность - сами носители власти осознают собственную нелегитимность и, поэтому, ожидают сопротивления. Если же средства и институты принуждения не присутствуют ни на улицах, ни, что более важно, в сознании граждан, это свидетельствует о высоком уровне легитимности. Полярными в этом смысле примерами могут служить современная Россия, где вооруженные солдаты на улицах или бронетранспортеры на перекрестках стали привычным явлением, и Великобритания, где полицейские вообще не вооружены, рассчитывая не на силу, а на традиционное уважение к полиции.

Макс Вебер выделял  три вида легитимности: легитимность, основанную на традиции, легитимность, основанную на праве, и, наконец, легитимность, основанную на харизме. В первом случае в основе власти лежит обычай, властные отношения регулируются традиционно сложившимися установлениями. Второй случай - господство закона - означает, что люди следуют определенным кодифицированным правилам, признавая именно такое поведение оптимальным для согласования интересов, для разрешения конфликтов и, вообще, для обеспечения социального взаимодействия. Третий вид легитимности - харизматический - базируется на признании исключительного права именно этого человека или именно этой группы на управление людьми. Характерно, что поскольку легитимность харизматического типа предполагает приписывание носителю власти, индивидуальному или, реже, коллективному, выдающихся свойств, то власть в этом случае крайне редко передается по наследству. Пожалуй, единственным примером успешной передачи власти от лидера харизматического типа его прямому наследнику является Северная Корея, где после смерти Ким Ир Сена все его посты занял его сын Ким Чен Ир. Аналогичные попытки в других странах неизменно заканчивались неудачей. Но и здесь следует иметь в виду, что Ким Ир Сен был не только харизматическим лидером, но и диктатором, и его власть основывалась не столько на личном авторитете, сколько на эффективной системе террора и тотальном контроле за гражданами. Харизма не передается по наследству даже и в тех случаях, когда наследуется сама власть. Например, воцарение сына покойного монарха легитимизируется и законами, и обычаями (т. е. присутствует легитимность и первого, и второго типов), но харизма отца, если таковая существовала, не передается автоматически его сыну. Он должен еще доказать, что является не только законным, но и достойным преемником своего великого предшественника. Если ему этого не удастся, то его власть, оставаясь вполне законной, будет, тем не менее, меньше, чем у его отца.

Существует несколько  факторов легитимизации политической власти. Самым существенным из них является время. Люди привыкают к определенному типу власти, к традиционным ритуалам и атрибутике. Одним из наиболее очевидных примеров того, как время легитимизирует политическую систему, является отношение британцев к институту монархии. Сам факт многовекового существования королевской власти делает ее для многих граждан не только законной, но и единственно возможной для Великобритании. Во всяком случае, до сих пор, несмотря на многочисленные скандалы в королевском семействе, противникам монархии не удается привлечь на свою сторону достаточное число граждан.

Время - длительный срок существования системы - должно быть представлено в сознании граждан. Если вообразить себе какую-либо систему, которая существует очень давно, но о длительности ее существования гражданам ничего не известно, то вряд ли время и этом случае будет эффективным фактором легитимизации. Например, если бы всякое упоминание о династии Романовых было бы в Советском Союзе запрещено, то через несколько поколений память о последних русских царях стерлась бы из сознания людей. Монархическое движение в России имело бы тогда еще меньшую базу, чем сегодня.

Руководители стабильных и эффективных политических систем прилагают большие усилия к тому, чтобы факт длительности существования  властных институтов, их освящённость временем и традициями осознавалась гражданами. Этой цели служат многочисленные ритуалы, такие, например, как ритуал произнесения тронной речи британского монарха на заседании обеих палат Парламента. Каждый год, уже более семисот лет, король или королева отправляются в сопровождении конной гвардии в Вестминстер. Ни карета, ни форма конвоя за эти столетия практически не изменились. Речь зачитывается в зале Палаты лордов, которые слушают монарха сидя, облаченные в парадные мантии. Члены Палаты общин, при этом, стоят в дверях - ни садиться, ни пройти ближе они не имеют права. Однако реальное распределение власти совершенно не соответствует описанному ритуалу. Все существенные для страны решения принимают именно члены Палаты общин, Палата же лордов имеет чисто символическое значение. Более того, даже сама речь королевы, в действительности, представляет собой послание правительства - текст речи вручается королеве премьером и она, зачитывая речь, не имеет права ни на одну запятую отступить от предложенного ей варианта. Фактически, Ее Величество выступает как диктор, произносящий написанные другими слова. Но весь этот ритуал свято соблюдается, демонстрируя незыблемость не столько власти монарха, сколько всей политической системы Соединенного королевства. Так было, так будет, так должно быть.

Другим фактором обретения  легитимности является успех. Если власть признается согражданами успешной, эффективной, то она довольно быстро становится и легитимной. Примером может служить политическая история Германии двадцатого столетия. Германия не имеет тех твердых, освященных временем демократических традиций, которые характерны для Великобритании или США. Еще недавно она представляла собой разрозненные княжества, которые объединились лишь в XIX веке. После Первой мировой войны на территории Германии возникла чрезвычайно слабая в политическом отношении Веймарская республика, правительство которой не смогло справиться с многочисленными финансовыми и экономическими проблемами. Веймарскую республику сменил гитлеровский Третий Рейх. Социально-экономическая ситуация существенно улучшилась, власть, несмотря на очевидные всем нарушения законности в период становления новых институтов, стала приобретать легитимность и в глазах населения Германии, и, даже, несмотря на неприятие фашизма, в глазах мирового сообщества. Это ощущение легитимности в немалой степени облегчило Гитлеру и восстановление военной машины, и ведение войны. Характерно, что после разгрома фашистской Германии вопрос о легитимности гитлеровского режима уже не стоял - его незаконность стала очевидной не только победителям, но и самим немцам.

Когда же на территории трех оккупационных зон - американской, британской и французской - была создана Федеративная Республика Германия, ее политические институты, сформированные под патронажем западных союзников и по образцам политических систем победителей, вначале не обладали вообще никакой легитимностью. Однако феноменальные успехи первого же германского правительства Аденауэра, которое в кратчайшие сроки, буквально подняло Германию из руин, легитимизировали не только само правительство, но и всю политическую систему. И хотя германские политические институты далеко не совершенны (как, впрочем, и политические институты любой, самой благополучной страны, хотя созданы они были в период оккупации, политическая система ФРГ является полностью легитимной. После своего создания она уже, практически, не менялась и вопрос о ее реформировании, в общем, не ставится. В основе легитимности германского государства лежит успех его послевоенной политики.

Легитимность может приобретаться и благодаря естественному или правильному, с точки зрения граждан, способу формирования властных институтов. Для большинства современных развитых стран таким способом являются выборы. Там, где люди выбирают власть и наделяют ее определенным полномочиями, этим властям и принимаемым ими законам принято подчиняться. При этом происходит дистанцирование должности от ее носителя, личного авторитета от авторитета должности. Президенту подчиняются не потому, что видят его великим, мудрым и непогрешимым - его могут таковым и не считать, а потому, что он занимает свой пост на законных основаниях. Например, весьма критичное отношение многих американских офицеров к Дж. Бушу никак не влияет на их готовность безусловно выполнять его приказы - до следующих выборов он остается Верховным главнокомандующим. Люди в демократических странах подчиняются не столько человеку, сколько посту, институции. Хотя, разумеется в рамках демократических систем, нельзя полностью абстрагироваться от отношения граждан к личности, занимающей данный пост. Законы и традиции всегда оставляют для человека некоторый выбор - носителю власти подчиняются больше или меньше в зависимости от отношения лично к нему как к лидеру и человеку.