Источники уголовно-процессуального права

Но, к сожалению, такая  работа пока что не проведена. Более  того, положение дел в данной области  в значительной мере усугубляется тем, что до сих пор не прекратилась практика издания "непроцессуальных" законов, содержащих правила по вопросам уголовного судопроизводства, в том числе такие правила, которые порой существенно отличаются от конкретных предписаний, сформулированных в УПК. И продолжается такое законотворчество довольно активно*(19).

6.2. Структура действующего  УПК построена в основном в  прямой зависимости от содержания  и последовательности действий, которая должна соблюдаться при  производстве по уголовным делам.  Весь нормативный материал в  нем сгруппирован в 6 частей, 19 разделов, 57 глав и 477 статей.

Последовательность частей и их содержание следующие:

часть I "Общие положения";

часть II "Досудебное производство";

часть III "Судебное производство";

часть IV "Особый порядок  судебного производства";

часть V "Международное  сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства";

часть VI "Бланки процессуальных документов".

Большая часть нормативного материала сосредоточена в первых 4 частях (15 разделах, 49 главах и 419 статьях), посвященных общим положениям и  конкретным стадиям (досудебным и судебным) уголовного процесса. Остальные 58 статей составляют содержание 16-19 разделов (50-57 глав), куда включены предписания, регламентирующие производство с учетом специфики конкретных категорий уголовных дел (особенности производства дел о несовершеннолетних и о применении принудительных мер медицинского характера, выполнения некоторых процессуальных действий в отношении отдельных категорий лиц, осуществления процессуальных действий и принятия соответствующих решений при международном сотрудничестве в сфере уголовного судопроизводства), а также определяющие юридическое значение бланков процессуальных документов и их форму.

Существенным моментом, характеризующим  структуру УПК, является то, что в  него включен раздел VI с многочисленными приложениями к ст. 476 и 477. Всего таких приложений после принятия очередного закона об изменениях и дополнениях УПК (от 4 июля 2003 г.) насчитывается 232. И в каждом из них приведена утвержденная в законодательном порядке официальная, имеющая силу закона форма бланка процессуального документа, который должен составляться при совершении действий, выполняемых в связи с производством по уголовным делам.

Отступление от форм такого рода допускается в весьма ограниченных пределах. Как сказано в ч. 3 ст. 474 УПК, "при использовании бланка процессуального документа допускаются изменение наименования должности лица, осуществляющего процессуальное действие либо принимающего процессуальное решение, а также внесение в него дополнительных граф, строк, ссылок на статьи настоящего Кодекса, если этого требует содержание процессуального действия или решения и если это не противоречит требованиям настоящего Кодекса". При отсутствии бланка, выполненного "типографским, электронным или иным способом", соответствующим должностным лицам разрешено написать бланк "от руки" без указания в нем подстрочного текста (ч. 1 и 4 ст. 474 УПК).

Для случаев, когда в УПК  не окажется предустановленной формы  бланка, весьма неопределенно предусмотрено, что процессуальное решение либо результаты следственного или судебного  действия должны оформляться "с соблюдением  структуры аналогичного бланка и требований настоящего Кодекса, регламентирующих осуществление соответствующего процессуального действия либо принятие соответствующего процессуального решения (курсив мой. - К.Г.)".

Ранее ни в УУС, ни в УПК 1922, 1923, 1960 гг. таких приложений не было. Бланкам процессуальных документов значение актов, имеющих силу закона, не придавалось. Они разрабатывались, утверждались, размножались, распространялись, при необходимости изменялись и дополнялись Министерством юстиции, Генеральной прокуратурой, Министерством внутренних дел или некоторыми другими министерствами и ведомствами. При отсутствии изготовленного в типографии бланка должностные лица, осуществлявшие производство по уголовным делам, могли составлять процессуальные документы в произвольной форме. Считалось важным, чтобы эти документы в целом отвечали требованиям закона своим содержанием, а не оформлением.

Существенное изменение  юридического значения бланков процессуальных документов, выразившееся во введении требования, чтобы они соответствовали  закону не только содержанием, но и  внешне, т.е. своей формой, своим оформлением, - в высшей степени новое и крайне неожиданное явление не только для  российского уголовного судопроизводства, но и для судопроизводства многих других стран, в том числе ведущих  западных. Каков будет конечный практический результат этого нововведения - пока что судить трудно.

Но уже сейчас ясно, что  данное нововведение, как правило, запрещает  должностным лицам, ведущим производство по уголовным делам, отступать от установленных реквизитов бланков  процессуальных документов. Допустить  подобное отступление - значит нарушить закон. В связи с этим достаточно резонно высказывается опасение, что столь жесткое требование к оформлению процессуальных документов может привести к негативным последствиям на практике.

Во всяком случае, при производстве по уголовным делам уже возникает  немало практических проблем, связанных  с оценкой тех доказательств, которые фиксируются в процессуальных документах, не соответствующих закрепленным в УПК бланкам во всех деталях  их предустановленной формы. В частности, можно ли считать допустимым доказательством  и использовать при отправлении  правосудия, скажем, показания свидетеля, зафиксированные в протоколе, составленном не на размноженном типографским путем  и по установленной форме бланке? Можно ли считать допустимым вещественным доказательством какой-то предмет  в случае, когда протокол его осмотра  составлен по существу правильно, но с отступлением от каких-то деталей  предустановленной в УПК формы  протокола?

Если исходить бескомпромиссно  из установки, что отступление от такой формы - это нарушение требования УПК, то будут утрачиваться по многим уголовным делам существенные доказательства. И это уже происходит, поскольку в соответствии с ч. 2 ст. 50 Конституции РФ доказательства, полученные с нарушением требований любого федерального закона, являются недопустимыми*(20). Они не имеют юридической силы, не могут быть положены в основу обвинения и использованы для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, т.е. для установления предмета доказывания.

§ 7. Иные законы по вопросам уголовного процесса

 

УПК - основной, но не единственный закон, имеющий отношение к уголовному процессу. Правильное применение предписаний  УПК нередко требует знания положений  ряда других законов. К ним следует  относить*(21):

Уголовный кодекс Российской Федерации (УК);

Закон о судебной системе*;

Закон о военных судах*;

Закон о Конституционном  Суде*;

Закон о статусе судей*;

Закон о мировых судьях*;

Закон о присяжных заседателях*;

Федеральный закон "Об органах  судейского сообщества в Российской Федерации" от 14 марта 2002 г.*(22);

Закон о прокуратуре*;

Закон о милиции*;

Федеральный закон "О  содержании под стражей подозреваемых  и обвиняемых в совершении преступлений" от 15 июля 1995 г.*(23);

Федеральный закон "О государственной  судебно-экспертной деятельности в  Российской Федерации" от 31 мая 2001 г.*(24);

Закон об адвокатской деятельности и адвокатуре*;

Закон об оперативно-розыскной  деятельности*;

Закон РФ "О частной  детективной и охранной деятельности в Российской Федерации" от 11 марта  1992 г.*(25);

Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации (УИК);

Федеральный закон "Об исполнительном производстве" от 21 июля 1997 г.*(26);

Федеральный закон "Об основах  системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних" от 24 июня 1999 г.*(27);

Федеральный закон "О государственной  защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства" от 20 августа 2004 г.*(28);

Федеральный конституционный  закон "О чрезвычайном положении" от 30 мая 2001 г.*(29);

Закон о реабилитации жертв  политических репрессий*;

Кодекс торгового мореплавания РФ от 30 апреля 1999 г.*(30);

Кодекс внутреннего водного  транспорта РФ от 7 марта 2001 г.*(31)

Приведенные и некоторые  иные акты в целом предназначены  для регламентации отношений, порой  весьма отдаленных от уголовного судопроизводства. Но в них есть и нормы, имеющие  принципиальное значение для решения  конкретных вопросов, возникающих по уголовным делам. В частности:

при определении законности состава суда могут играть существенную роль соответствующие положения  Закона о статусе судей, Закона о  присяжных заседателях, Закона о  судебной системе и Закона о военных  судах;

при исследовании и оценке доказательств - Закона об оперативно-розыскной  деятельности, Закона о частной детективной  и охранной деятельности и Закона о милиции;

при производстве описи имущества  и наложении на него ареста в связи  с обеспечением гражданского иска или  других имущественных взысканий - ст. 446 Гражданского процессуального кодекса  РФ, а также Федерального закона "Об исполнительном производстве";

при допросе свидетеля - предписания  законов, предусматривающих порядок  и условия охраны государственной, служебной или профессиональной тайны (к примеру, Закона РФ "О  средствах массовой информации" от 27 декабря 1991 г.*(32) и Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г.*(33)), а также Федерального закона "О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства".

К иным, не упомянутым в приведенном  выше перечне, актам можно отнести, например, и те, которыми формулируются  особые условия привлечения к  уголовной ответственности отдельных  категорий лиц (см. ниже - § 14 данной главы учебника).

При анализе законодательных  актов, применимых при производстве по уголовным делам, важно иметь  в виду, что в Российской Федерации  продолжают действовать полностью  или частично некоторые законодательные  акты, принимавшиеся Верховным Советом  СССР. Это было прямо санкционировано  постановлением Верховного Совета РСФСР "О ратификации Соглашения о  создании Содружества Независимых  Государств" от 12 декабря 1991 г.*(34), в п. 2 которого, в частности, сказано: "...Установить, что на территории РСФСР до принятия соответствующих законодательных актов РСФСР нормы бывшего Союза ССР применяются в части, не противоречащей Конституции РСФСР, законодательству РСФСР и настоящему Соглашению".

К такой или подобной не очень корректной, с точки зрения правотворческой культуры, и создающей  условия для отступления от требований законности ориентации правоприменителей законодатель, к сожалению, довольно часто прибегает и в настоящее время (см., например, ч. 3 ст. 45 Закона о военных судах, упоминавшуюся выше ч. 2 ст. 4 Закона о введении в действие УПК). Одно из ее следствий - неопределенность в правовой регламентации и, естественно, допустимость произвольных решений, которые крайне опасны в сфере уголовного судопроизводства. По сути своей данная установка разрешает тем, кто призван применять нормативные акты, по своему усмотрению определять, является или не является какой-то конкретный акт, из числа принимавшихся ранее, обязательным для исполнения.

В связи с определением возможности применения конкретных актов уголовно-процессуального  законодательства важно также иметь  в виду предписание ч. 3 ст. 15 Конституции  РФ. В соответствии с ним применению подлежат только официально опубликованные законы. Что касается иных нормативных  актов, то на них это правило распространяется, если они затрагивают права, свободы  и обязанности человека и гражданина, а также обладают некоторыми другими  свойствами (см. § 12 данной главы учебника).

§ 8. Общепризнанные принципы и нормы международного права; 
международные договоры Российской Федерации*(35)

 

8.1. В наши дни существенная  роль в правовой регламентации,  в том числе в регулировании  уголовного судопроизводства, отведена  также принципам и нормам международного  права и международным договорам  Российской Федерации. В соответствии  с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, "если  международным договором Российской  Федерации установлены иные правила,  чем предусмотренные законом,  то применяются правила международного  договора".

При этом надо исходить из того, что данное правило, вопреки иногда высказываемому иному мнению, не распространяется на положения Конституции РФ, поскольку  этот основной закон страны имеет "высшую юридическую силу" (ч. 1 ст. 15). Он не может быть ни дополнен, ни изменен, ни отменен никаким международным  договором, принципом или нормой.

В упомянутом постановлении  от 31 октября 1995 г. N 8 и в постановлении от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" Пленум Верховного Суда РФ недвусмысленно ориентирует на то, что применение договоров, вместо противоречащих им законов, не должно всегда происходить автоматически, ибо обязательность международных договоров бывает разной: в одних случаях она признается федеральным законом о ратификации конкретного договора, а в других - иными актами (например, правительства, министерства, ведомства). Если обязательность договора признана, скажем, актом какого-то министерства или ведомства и такой договор вступает в коллизию с федеральным законом, противоречит ему, то, естественно, применяться должен закон.

Данное разъяснение является весьма актуальным. В последние годы количество т.н. "ведомственных международных  соглашений" резко возросло. Среди  них немало соглашений, заключаемых  непосредственно руководителями правоохранительных органов (Генеральной прокуратуры  РФ, МВД РФ и др.) или по их поручению. Уже имеются многие десятки таких соглашений, и надлежащее их применение порой вызывает трудности. Работники прокуратуры и других ведомств, уполномоченные принимать решения при производстве по уголовным делам, пока что "не привыкли" критически относиться к документам, в том числе международным соглашениям, на которых стоит подпись "своего" руководства, оценивать такие документы с точки зрения их соответствия федеральному закону. Нередко они без достаточных оснований принимают их "к неуклонному исполнению", хотя делать это не должны.