Геостратегии Шанхайской Организации Сотрудничества как регионального актора мировой политики

Существует мнение, что известный проект «Большой Центральной Азии», представленный Институтом по изучению Центральной Азии и Кавказа Университета им Дж. Гопкинса в Вашингтоне, в своей основе имеет тенденцию связать в единое пространство в геополитическом плане Центральную Азию и Афганистан, а затем объединить Большую Центральную Азию с «Большим Ближним Востоком». Западное сообщество в таком случае приобретает функции контроля, сокращая влияние России и Китая. Подобные прогнозы не способствуют налаживанию сотрудничества в Центральной Азии.

Несмотря на противоречия и конкуренцию за глобальное управление в регионе, сотрудничество ШОС и НАТО также представляется реальным38. Взаимодействие ШОС, ЕС и НАТО выглядит возможным при наличии угрозы общей безопасности, которая стоит как перед Востоком, так и перед Западом. Несмотря на то, что НАТО продолжает фокусироваться на внешних и глобальных угрозах безопасности, в то время как ШОС сконцентрирована исключительно на безопасности территорий государств-членов. События 11 сентября 2001 года и прочие террористические атаки последних лет показали, что с угрозами современности надо бороться в общемировом масштабе. Обе структуры - и НАТО, и ШОС - объединяет решение одной задачи: вопрос безопасности и борьба с терроризмом. Действительно, политика «закрытых дверей» не приведет к удовлетворению интересов сторон.

Продолжает формироваться комплекс угроз: кризис отношений, международный терроризм на фоне борьбы за ресурсы в регионах, в том числе и в Центральной Азии. Западное сообщество вынуждено менять основные стратегии на фоне таких радикальных изменений. Универсальные и региональные международные организации сегодня формируют новые геополитические стратегии и схемы сотрудничества в построении новой системы безопасности.

Под давлением новых мировых и региональных угроз западное сообщество и международные структуры ЦАР объективно имеют основания взять курс на дальнейшую интеграцию, ослабив политику двустороннего сотрудничества, которая на данный момент представляется более эффективной для достижения лишь определенных национальных интересов. ШОС является достаточно молодой структурой, следовательно, есть много противоречий внутри самой организации, недостает опыта, которым обладают НАТО, ЕС.

В заключение хотелось бы привести цитату Т.Г. Качалова: «Остаётся надеяться, что ШОС сможет стать структурой, объединяющей интересы ведущих мировых игроков и стран региона, которые из объектов мировой политики стремятся к превращению в равноправных участников. Риски - это во многом следствие того, что вместо объединения усилий мы чаще всего наблюдаем реализацию стратегий «по индивидуальным чертежам», и, к сожалению, эти чертежи далеко не всегда совпадают»39.

Тем не менее, существуют общие проблемы, которые требуют совместной кооперации для достижения результатов в тех областях, где двустороннее сотрудничество или политика «навязывания» субъективной позиции не принесла эффективных результатов.

2.2 Специфика участников  на современном этапе: разногласия  и сотрудничество

По мере становления и развития Шанхайской Организации Сотрудничества сформировался ряд противоречий, связанных с разным подходом стран-участниц по отношению к приоритетным направлениям развития организации. Проблема международного статуса ШОС и ее дальнейшей роли в решении ключевых противоречий на евразийском пространстве ставит перед участниками задачу формирования дальнейших сценариев эволюции организации. «Ассиметричность» государств-членов ШОС по экономическому и политическому потенциалу, различия между устремлениями КНР, Российской Федерации и молодых центрально-азиатских республик сформировали блок противоречий, которые не способствуют эффективному и результативному функционированию данной структуры.

Стратегия – это выбор ключевых направлений развития, постановка глобальной цели с дальнейшей выработкой путей ее достижения40. Другими словами – это устремление создать уникальную и выгодную позицию в геополитическом пространстве. Пересекаясь, стратегии формируют противоречия между участниками. Каждая страна-участница ШОС имеет национальную стратегию в Центральной Азии, руководствуясь наличием определенных ресурсов, потенциалом и положением в структуре международных отношений.

Взаимоотношения Китая и России как стран-лидеров ШОС в Центральной Азии представляют особый интерес.

По линии обеспечения безопасности Россию и Китай объединяют задачи урегулирования проблем сепаратизма в районах проживания мусульманского населения и осуществление профилактических мер по поддержанию стабильности ситуации на южных российских и западных китайских границах (в РФ это северокавказские республики, в КНР - Синьцзянь-Уйгурский автономный район). Хотелось бы отметить, что Пекин и Москву часто «отделяют» от остальных государств организации в силу большей степени защищенности территорий двух стран от угроз, исходящих от исламского экстремизма, так как очаги преступности локализованы в отдельных районах и не оказывают влияния на остальную территорию. Подобные оценки сегодня теряют свою актуальность в связи с последними событиями в московском метрополитене 29 марта 2010 года, когда произошли два спланированных взрыва, повлекшие человеческие жертвы. Следовательно, сотрудничество в области обеспечения безопасности и предотвращения распространения терроризма остается актуальным для двух держав, равно как и для прочих членов ШОС.

Кроме того, две страны особенно заинтересованы в снижении западного влияния на азиатском континенте, о чем свидетельствуют многочисленные аналитические доклады.

Тем не менее, эксперты все чаще обращают внимание на противоречие позиций КНР и России, их стремление к построению геостратегий в регионе с учетом национальных преимуществ с целью последующего распространения влияния в Центральной Азии.

В рамках ШОС Китай действует по направлению развития двустороннего и многостороннего экономического сотрудничества, осуществляет самостоятельное кредитование и инвестирование. Геополитические интересы КНР в регионе также обусловлены стремлением получить доступ к эксплуатации и разработке месторождений нефти и газа, освоить новые рынки сбыта продукции и дешевого сырья. Финансовые вложения Китая в экономику стран Азии ускоряют интеграцию с последними. Россия опасается превращения КНР в экономического регионального гегемона, для чего есть объективные предпосылки: Китай предлагает дешевые рабочую силу и товары, которые могут вытеснить с рынка российские, а китайские рабочие уже изменили социальную и демографическую ситуацию на Дальнем Востоке. Россия приобретает статус некого сырьевого придатка, источника активного развития китайской экономики: сегодня 95% российского экспорта в Китай приходится на сырье, китайцы экспортируют в Россию переработанную продукцию41. Россия поставляет в Китай не только сырье, но и военную технику. По словам специалистов Центра Восточных исследований и ШОС МГИМО, в будущем Китай потеряет интерес и к подобным закупкам, постепенно переняв технологии и наладив собственное производство.

Россия настаивает на сотрудничестве в сфере безопасности в противовес экономической кооперации. На фоне активной деятельности Китая по развитию экономического партнерства необходимо подчеркнуть и успехи России по продвигаемому направлению военно-технического сотрудничества. По итогам саммита в Екатеринбурге был принят ряд документов, который уже 2010 году положил начало дальнейшей практической деятельности в борьбе с «тремя злами». И если по направлению военного сотрудничества и проведения взаимных консультаций многосторонняя деятельность осуществляется достаточно успешно, то экономическое партнерство в рамках ШОС заметно отстает в своем развитии.

На одной из конференций Г.С. Логонов охарактеризовал ситуацию следующим образом: «Одна из таких розовых кукол, которые мы склонны изобретать, – это российско-китайское партнерство. То, что партнерство с Китаем, добрые хорошие здоровые отношения для России нужны, как вода в пустыне, – это безусловно. Но другое дело, что нельзя на все смотреть через розовые очки. Мы по многим вопросам с Китаем вместе, но посмотрите, какой спектр нас разъединяет. Мы с Китаем только по Космосу по одну сторону баррикады, да и то только потому, что у китайцев космического оружия нет. Китай тянет к себе инвестиции, технологии, рвется в мировые лидеры по производству высокотехнологичной продукции. Роль России в этом вопросе – обеспечивать экономический подъем Китая необходимым сырьем. Видеть сложности и выстраивать отношения с партнером, исходя из того, какой он есть – вот приоритетная задача»42.

Очевидно, что по линии экономического сотрудничества России стоит пересмотреть свою позицию. Экономическая интеграция и ее поступательное развитие в регионе неизбежно - с Россией или без нее. На сегодняшний день Казахстан увеличивает поставки энергоресурсов Китаю, Узбекистан поддерживает Казахстан и настаивает на создании зоны свободной торговли. Безусловно, опасения Москвы относительно Китая не безосновательны. Не стоит заблуждаться относительно стремления Азии поднять экономику Российской Федерации. Территория России, ее ресурсы являются для Китая областью экспансии. Тем не менее, процесс экономической интеграции, как уже упоминалось, необратимый и необходимо искать сферы, где Китай и Россия могли бы найти общие интересы. Например, развитие инфраструктуры. Тем более что работа в данном направлении уже ведется (совместный проект китайской стороны с ОАО «Российские железные дороги» - предприятие «Русская тройка», основной задачей которого является быстрая доставка грузов морским и железнодорожным транспортом по направлению Юго-Восточная Азия – страны Европы)43.

Россия и Китай – две мощные державы, отношения между которыми во многом определяют ситуацию в Центрально-Азиатском регионе. На характер их взаимодействия существенное влияние оказывают геполитические, геоэкономические, военно-стратегические и культурно-исторические факторы. Страны являются пограничными государствами, имеют длительную история взаимоотношений, на протяжении которой выявлялись общие и различные национально-государственные интересы. Таким образом, отношения можно охарактеризовать как неравномерные. Подобная несбалансированность является отличительной чертой современных российско-китайских отношений.

Во втором блоке стран отметим Казахстан, Киргизию и Таджикистан, которые после распада СССР обрели статус новых политических игроков в ЦАР.

Следует подчеркнуть, что республики позитивно воспринимают участие западных международных организаций в обеспечении региональной безопасности. Параллельно Казахстан, Киргизию и Таджикистан являются членами таких региональных международных организаций, как СНГ и ОДКБ. Молодые республики определяют свое место в мировом пространстве, что характеризуют подобную геополитическую многовекторность. Тем не менее, неустойчивость проводимой политики, например размещение военно-воздушной базы США в Киргизии, не способствует закреплению доверия между странами участницами. В 2009 году Соединенные Штаты и Киргизия пришли к согласию о сохранении базы американцев в Манасе, что означало поражение для России, которая ранее решила с Президентом Республики  вопрос о выводе войск США из страны в обмен на финансовую помощь в размере 2 миллиардов долларов44.

Тем не менее, с учетом близости молодых азиатских республик к очагам международного терроризма, опасности перерастания экстремизма в угрозу общенационального масштаба важен дополнительный механизм обеспечения безопасности территорий. В ШОС при заявленном равноправии стран-членов Казахстану, Киргизии и Таджикистану тактически легче оказывать влияние на процесс принятия решений, «лавировать» между интересами Москвы и Пекина45. Причем по направлению работы с Россией азиатские эксперты придерживаются мнения, что с Москвой нежелательно подписывать долгосрочные договоры, так как постоянное изменение национальных интересов и проводимая внешняя политика блокируют практическую реализацию подписанных документов. Намного выгоднее сотрудничать с Китаем. В итоге пока Россия находится в состоянии выработки приоритетных стратегий, другие страны идут на конкретные шаги, отвечая современным вызовам. Например, в 2007 году Китай подкрепил Генеральное соглашение о реализации проекта газопровода в Туркменистане поставками военного оборудования для туркменской армии. Китайская компания в итоге получила лицензию на разведку и добычу углеводородов на суше в Туркменистане. Далее КНР предоставила Ашхабаду кредит в размере 3 млрд. долларов на льготных условиях на разработку месторождений в Южном Иолотане46. В итоге многолетняя политика по закреплению позиций России в Туркменистане не получает сегодня желаемого результата.

Хотелось бы отдельно выделить Республику Узбекистан. Государство, которое не участвовало в «Шанхайской пятерке», занимает теперь особое положение и особые позиции в ШОС.

Уровень внутренней стабильности Узбекистана по причине исламского экстремизма – низкий: на территории действует террористическая организация «Исламское движение Узбекистана», уже предпринимавшая попытку поставить под свой контроль часть территории республики. При такой внутренней напряженной политической ситуации выход в 1999 году Узбекистана из ОДКБ явился беспрецедентным случаем. В ШОС Узбекистан также участвует в ограниченном круге мероприятий. Так, Узбекистан не прислал на конференцию по Афганистану своих представителей, не было специалистов от страны и на учредительной конференции Молодежного совета ШОС в Екатеринбурге в мае 2009 года. Страна не присоединилась к проекту Университета ШОС. По вопросам развития Энергетического клуба Узбекистан проводит политику нейтралитета, несмотря на то, что идея изначально выдвигалась одним из научных центров страны.

Представители Ташкента редко предоставляют комментарии по сложившейся ситуации. Посол Узбекистана в России И.Нематов объясняет стратегию своей страны с позиции того, что государство небогатое и не может тратить деньги на встречи и мероприятия, которые не имеют практической значимости. По мнению В.А. Лукина данную позицию можно расценивать как глубоко эгоистическую, но, с другой стороны, она имеет право на существование. При отсутствии практического многостороннего взаимодействия в сфере экономики ШОС имеет все шансы превратиться в дискуссионный клуб лидеров стран. Так что позиция Ташкента в этом плане может быть «сигналом разлада». В целом, можно констатировать, что Узбекистан успел несколько раз поменять свою геополитическую ориентацию47. Возможно, проблемы построения конструктивного диалога связаны с объективными причинами малого опыта проведения переговоров с соседними странами. Например, Китай и СССР (а позже и Россия) решали пограничные вопросы на протяжении длительного периода. Таким образом, источником превалирующего значения национальных интересов над решением региональных задач может служить недостаточная зрелость государства.