Препятствия на инновационном пути развития России

Разновидностью контролёров являются согласующие организации. Разработчикам нормативных документов ничего не стоит добавить одну строчку в список лиц, с которыми требуется что-либо согласовать, например, проект испытательного стенда. Каждая такая строчка означает потерю времени и денег для тех, кому этот стенд нужен. Добавление строчек происходит непрерывно и с выгодой для держателей списков. Так, получение разрешения на строительство уже требует в лучшем случае от года до полутора и громадных расходов. Остановить процесс размножения согласующих организаций может только политическая воля.

Препятствие седьмое. Неопределённость.

Когда множатся законы и указы, растут разбои и грабежи.

Лао-Цзы

Экономистами уже установлено, что одним из врагов ИД является неопределённость. «…неопределённость в хозяйственной деятельности во многом предопределяет слабость научно-технической, инновационной составляющей в российском предпринимательстве. … Отказ большинства российских предприятий от внедрения у себя научно-технических новаций связан именно с этой угрозой и лишь потом – с нехваткой инвестиций. … в России свободный капитал не находит … экономически мотивированных инвестиционных проектов». [2, стр. 177].

Избыток законодательных актов стесняет возможности хозяйствования и порождает противоречия, которые истолковываются всегда не в пользу промышленников. За ошибки в законах, пока никто к ответственности привлечён не был. Утверждение законов Государственной Думой – удобнейший приём для окончательного размывания ответственности.

По меньшей мере, в Части четвёртой Гражданского кодекса РФ (далее – ГК РФ) и в законе «Об образовании», как 1992 года, так и в Проекте 2011 года, содержится ряд положений, вполне корректных в юридическом отношении и потому неуязвимых, но совершенно безграмотных, чтобы не сказать вредоносных, с точки зрения эффективного управления.

Идёт борьба за заказы на разработку законов, в результате которой разработчиками зачастую становятся не самые компетентные, а самые прыткие специалисты. Примером тому является отстранение специалистов ФИПС и ВНИИГПЭ от разработки Четвёртой части ГК «Права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации». Требующие переделок законы навсегда обеспечивают халтурщиков работой.

Непрерывные изменения законов усугубляют правовую неграмотность. Это хорошо видно на примере патентного законодательства. Закон «Об изобретениях в СССР» 1991 года уже в 1992 году был заменён Патентным законом РФ, который, в свою очередь, претерпел пять редактирований. Последняя редакция 2003 года отличалась от предшествующей процентов на 70 и продержалась менее пяти лет. Четвёртая часть ГК РФ, отменившая всем привычное определение термина «интеллектуальная собственность», а вместе с ним и все изданные до 2008 года учебники и пособия, вскоре тоже будет обновлена, а, стало быть, прокиснут и новейшие учебники.

Хозяйствующими субъектами большей частью руководят не законы, а разного рода подзаконные акты, инструкции, правила, положения. Их составители уже вообще ни за что не отвечают и ни перед кем не отчитываются. Но для промышленников все эти документы имеют силу законов. И все они составлены не в пользу промышленников. Стремление сорвать хоть ещё клочок с производителя сквозит из каждой строчки этих документов. Достаточно вспомнить, как обстоят дела с оформлением юридического адреса на вновь открываемые предприятия. Вред от таких актов может быть соизмерим с потерями от неурожая.

Есть и обратная сторона. «Мы к вам со всей душой, но у нас ещё нет (вариант: к нам ещё не поступило, не дошло) положение о том, как этот закон применять». Выпускаются, казалось бы, нужные законы, издаются дельные указы. Но применять их нельзя из-за отсутствия детализирующих документов. Например, с 1992 года из редакции в редакцию Патентного закона, а теперь и в ГК РФ переписывается положение о том, что «Правительство Российской Федерации вправе устанавливать минимальные ставки вознаграждения за служебные изобретения…» (ст. 1370 ГК РФ). Ну, так пусть правительство воспользуется, наконец, этим своим правом. Однако за девятнадцать лет руки до этого не дошли.

У той и другой сторон есть общее: чиновники всегда в выигрыше, промышленники всегда в проигрыше.

Автор подсчитал, сколько раз в законах употребляется корявая магическая фраза «…устанавливаются федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере образования…», «…Правительство Российской Федерации вправе устанавливать…», «…устанавливаются федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим нормативно-правовое регулирование в сфере интеллектуальной собственности…» в Проекте 2011 года закона «Об образовании» и в ГК РФ. Оказалось: в Проекте – 90 (!) раз «органом», а в Части четвёртой ГК РФ – 21 раз «органом» и 3 раза «Правительством». Так что мнение гг. депутатов о том, что они управляют страной, принимая законодательные акты, является иллюзией. Фактически страной правят «федеральные органы исполнительной власти», принимая подзаконные акты. Хуже того: не принимая. Если бы этих магических фраз не было, то общество само находило бы пути урегулирования возникающих проблем. А так: и самим решить нельзя, и подзаконный акт никак не издадут. А даже если и издадут, то хорош ли он будет?

Препятствие восьмое. Недееспособность системы отбора кадров.

Хорошие хозяева редко ошибаются в подборе кадров, определяя пригодность человека, зачастую, после нескольких минут разговора. Если и ошибаются, то ошибки исправляют быстро. Кадровики государственных учреждений к этому, по-видимому, неспособны и потому им нужны формальные основания.

Система учёных степеней и званий ещё кое-как работает в качестве морковки, привязанной перед носом осла, обеспечивая стремление к получению следующего звания. Но как средство выявления результативных специалистов, она не работает совсем. В одном из крупнейших предприятий России, где работают 3000 кандидатов и 700 докторов наук, в 2006 году подано всего около сорока заявок (ещё только заявок!) на изобретения. Под руководством крупного физика-теоретика, специалиста по физике плазмы, защищены 62 кандидатские диссертации, среди его учеников 27 докторов наук. Но где же отечественные плазменные приборы? Что производится серийно для нужд отечественной промышленности, обороны, что поставляется на экспорт? Горы рождают мышей.

В общем-то, понятно, что люди пишут диссертации не для того, чтобы после успешной защиты годами сидеть в сырой шахте, глотать пыль в раскалённом карьере или дышать парами кислоты на химическом производстве, доводя свои изобретение и научные результаты до промышленного использования.

А кто будет доводить? Задёрганный текучкой цеховой инженер с начальным высшим образованием? В Чернобыле такие инженеры тоже доводили, спущенное им из Москвы изобретение, суть которого сводилась к использованию выбега основного генератора электростанции для питания собственных нужд реактора при аварийном прекращении подачи пара.

В системе учёных степеней не было бы ничего плохого, если бы она не способствовала продвижению безрезультативных, но энергичных людей на посты, связанные с управлением ИД. Если человек всего лишь написал формальные квалификационные работы, то какие есть основания полагать, что он сделает что-то полезное в руководстве наукой и техникой? Требуются люди ориентированные на достижение общественно значимых целей и вкладывающие в это все свои силы. Людей, ориентированных на достижение личных карьерных целей, использовать можно, но к руководству их допускать нельзя.

Наличие определённого образовательного ценза является условием занятия должностей в системе государственного управления. Вот здесь степени и звания полезны их обладателям. Но к инновационной деятельности в научно-технической сфере это не имеет отношения. Истинная ценность научного работника, инженера определяется не ВАКом, не чиновниками со степенями или составленными из них комиссиями, а только востребованностью его результатов рынком, разработчиками новой техники. Доведённая до рыночного успеха разработка, основанная на полученном его усилиями новом знании, свидетельствует не только о научной состоятельности, но и о деловых качествах, ответственности и энергии работника.

Препятствие состоит не в недостатках действующей системы аттестации научных работников высшей квалификации, а в полном отсутствии таковой для разработчиков новой техники. Системы аттестации, основанной не на формально выполненных квалификационных работах, а на фактически доведённом до рынка результате НИР и/или ОКР, не только не существует, но даже и вопрос о её создании никогда не ставился. Его следует поставить.

Препятствие девятое. Утечка умов.

Раннее выявление одарённых детей не требует больших педагогических и организационных усилий. Но за выявлением должна следовать поддержка. Таких детей надо выращивать особым образом. Механизм поддержки вплоть до самых вершин хорошо разработан и действует в сфере спорта, в меньшей степени искусства, но совершенно отсутствует в сфере техники.

Интеллект пятнадцатилетнего подростка достаточно высок для начала работы в настоящей науке или промышленности и достигает максимума к 18…20 годам. Дальше начинается плавное снижение. Но эти самые плодотворные годы затрачиваются на сидение в школе, а затем в вузе. На то чтобы стать настоящим специалистом и занять определённое место в иерархии своего предприятия, выпускнику института требуется, по меньшей мере, ещё от пяти до семи лет. Все эти годы его зарплата будет находиться на невысоком уровне, что вполне справедливо. Но потребность в деньгах у него в это время максимальна, так как в это же время он обзаводится семьёй.

Поэтому первое, что он делает – это составляет резюме, переводит его на английский язык и размещает в Интернете.

Кроме утечки вовне, гораздо большие масштабы имеет утечка внутренняя, когда способная молодёжь вынуждена переключаться на виды деятельности, не относящиеся к инновационной. Не потому, что хочется заработать побольше, а потому, что прокормиться нельзя.

Государственное противодействие к раннему приобщению детей к труду можно объяснить стремлением оттянуть момент выхода новой рабочей силы на рынок труда. Попутно это приводит к тому, что на рынок труда выходят ни к чему не годные и ничему уже не способные научиться люди – «поколение, которое выбирает «Пепси». Толпы таких людей слоняются по всей Европе, включая Россию.

Между тем, нехватка толковых, хорошо подготовленных инженеров, уже не только сдерживает инновационное развитие, но сказывается уже и на традиционном производстве. Жизнь, статистика техногенных катастроф показывают, что и в деиндустриализованной стране технические специалисты нужны хотя бы для поддержания в рабочем состоянии уже имеющейся техники и освоения технически сложного импортного оборудования. Мало купить «Мистраль». Надо его ещё не угробить неумелым обращением. Последствия катастрофы на Саяно-Шушенской ГЭС могли быть значительно меньшими, если бы её руководители хотя бы подозревали о наличии защитных затворов и о необходимости периодического проворачивания их приводов. С терминами «прокручивать», «проворачивать» они, скорее всего, знакомы. Но не с техническими. В современной России не хватает даже простых эксплуатационников.

Задача построения системы раннего включения в производственную жизнь способных к технике детей с выраженной потребностью в творчестве с тем, чтобы к 22-м годам их формирование как специалистов уже заканчивалось, и они могли бы достойно зарабатывать, не только не решается, но даже и не ставится.

Препятствие десятое. Коррупция.

Государственный служащий: лицо, выбираемое 
народом, чтобы распределять взятки.

Марк Твен

Инновационная деятельность теряет смысл, если для подавления конкуренции используется подкуп. Даже самые остроумные технические решения не могут противостоять примитивной взятке. Сюрреалистическая ситуация возникает когда инструментом подавления являются судебные органы: государство силами своих правоохранительных органов подрывает экономические основы собственного же существования. К сожалению, здесь примешивается не только корысть, но и вульгарная неграмотность, незнание и непонимание писаных и неписаных законов инновационной деятельности.

Любители изучения зарубежного опыта дружно опускают одну подробность из истории столь популярной среди теоретиков инноваций Республики Корея: с 1961 по 1979 год её президентом был Пак Чжон Хи, пришедший к власти в результате военного переворота.

«Ни о каком «свободном рынке» в шестидесятые и семидесятые годы не было и речи … Государство вырабатывало стратегию развития, а частные фирмы послушно выполняли приказы власти. …в Корее не олигархи управляли президентом и его окружением, а, наоборот, президент управлял олигархами. В отличие от своих предшественников и, увы, своих преемников, Пак Чжон Хи не брал взяток и не стремился обеспечить свою семью на веки вечные. Ему были нужны не конверты с пачками долларов, а исполнение приказов и экономическая эффективность – причём под эффективностью он понимал не столько прибыльность, сколько способность производить качественный экспортный товар. … Все знали, что генерал шутить не будет, и что в сейфах Голубого дома лежит достаточно компромата, чтобы надолго отправить в тюрьму любого корейского «олигарха» [9].

Естественно, Пак Чжон Хи был, в конце концов, убит.

В 1996-97 годах (президентство Ким Ён Сама) в Южной Корее судили сразу двух бывших президентов – Чон Ду Хвана и Ро Дэ У. Обоих за коррупцию и взятки, к которым позже присоединили обвинения в предательстве. Первого приговорили к смертной казни, второго к 22 годам тюрьмы. И хотя позже оба были помилованы, процесс показал корейцам и всему миру, что пожизненных гарантий бывшим президентам в Корее не положено, а коррупция не одобряется.