Шпаргалка по дисциплине "Языкознание"

б) агглютинативные языки ( < лат. agglutinare 'приклеивать', т.е. склеивающие) - это языки, являющиеся своеобразным антиподом флективных языков, т.к. в них нет внутренней флексии, нет фузии, поэтому в составе слов легко вычленяются морфемы, формативы передают по одному грамматическому значению, и в каждой части речи представлен лишь один тип словоизменения. Для агглютинативных языков характерна развитая система словоизменительной и словообразовательной аффиксации, при которой аффиксы характеризуются грамматической однозначностью: последовательно «приклеиваясь» к корню, они выражают одно грамматическое значение (например, в узбекском и грузинском языках число и падеж выражается двумя разными аффиксами, ср. дат.п. мн.ч. существительного 'девушка' в узбекском языке киз-лар-га 'девушкам', где аффикс -пар- передает значение множественного числа, а суффикс -га - значение дательного падежа, в русском же языке одна флексия -ам передает оба этих значения; то же и в грузинском языке: ср. словоформу 'домам' сахлэбс, где аффикс -эб - показатель множественного числа, а флексия -с - дательного падежа), поэтому в таких языках наблюдается единый тип склонения и спряжения. К агглютинативным языкам относятся финно-угорские, тюркские, тунгусо-маньчжурские, японский, корейский и др. языки;

3) инкорпорирующие (или полисинтетические) языки (< лат. in 'в', corpus род.п. от corporis 'тело', т.е. 'внедрение, включение чего-либо в тело', incorporo 'вставлять') - это языки, для которых характерна незавершенность морфологической структуры слова, позволяющая включение в один член предложения других его членов (например, в состав глагола-сказуемого может быть включено прямое дополнение). Слово «приобретает структуру» только в составе предложения, т.е. здесь наблюдается особое взаимоотношение слова и предложения: вне предложения нет слова в нашем понимании, предложения составляют основную единицу речи, в которую «включаются» слова (ср. чукотское слово-предложение мыт-купрэ-гын-рит-ыр-кын 'сети сохраняем', в которое инкорпорируется определение «новые» тур: мыт-тур-купрэ-гын-рит-ыр-кын сети сохраняем'). В этих словах-предложениях содержится указание не только на действие, но и на объект и даже его признак. К инкорпорирующим языкам относятся языки индейцев Северной Америки, чукотско-камчатские и др.

Многие языки по шкале морфологической классификации со-вмещают в себе признаки разных типов языков, например, русский язык относится к языкам флективного типа, однако ему не чужда и агглютинация, ср. формы чита-л, чита-л-а, чита-л-и, в которых суффикс -л устойчиво передает значение прошедшего времени, а значение рода и числа выражается флексиями; или китайский язык, являющийся классическим образцом изолирующего языка, однако и в нем встречаются элементы агглютинации, особенно при обра¬зовании сложных слов, строящихся по определенным словообразовательным моделям. В связи с этим еще В. Гумбольдт указывал на отсутствие «чистых» представителей того или иного типа языка как идеальной классификационной модели.

Одним из существенных критериев типологической классификации языков, на который обратил внимание в свое время А. Шлей-хер, является аналитичность и синтетичность грамматического строя языка. В зависимости от того, как передаются в языке грамматические значения и выражаются отношения, он выделял в каждом из типологических классов синтетические и аналитические подтипы. Синтетические языки - это языки, для структуры кото¬рых характерно объединение в пределах одного слова морфем разного типа - лексических, словообразовательных, словоизменитель¬ных, т.е. грамматическое значение, соединяясь с лексическим и словообразовательным, как бы синтезируется в пределах слова. В знаменательных словах этих языков имеются формальные показатели (флексии или формообразующие аффиксы), которые указывают на грамматическое значение слова (например, в русском языке значение лица может быть передано глагольным окончанием -у, -ешь, -ет, -ем и т.д., тогда как во французском - только местоимением, т.е. аналитически, ср. je perds 'я теряю', tu perds 'ты теряешь'). В языках синтетического типа преобладают синтетические формы, для них характерна большая длина слова (ср., например, глагольную форму узбекского языка таништиролмадингиз 'вы не смогли бы познакомить', в которой тани- 'знать', -ш- - суффикс возвратности, -тир- - суффикс каузатива, т.е. глагола со значением 'заставить кого-то сделать что-то', -ол- - суффикс возможности, -ма- - суффикс отрицания, -ди— суффикс прошедшего времени, -нг- - суффикс 2 лица, -из- - суффикс множественного числа). Однако в синтетических языках такие длинные слова встречаются довольно редко, в русском слове, например, среднее количество морфем = 2,4 единицы.

Аналитические языки - это языки, для структуры которых характерно раздельное выражение основного (лексического) и сопутствующих (словообразовательного и грамматического) значений слова, т.е. грамматическое и словообразовательное значения слова находятся за его пределами, отдельно от него. В этих языках в морфологической структуре знаменательных слов отсутствуют какие-либо показатели связи одного слова с другим, для этого используются служебные слова, сопровождающие знаменательное слово (предлоги, артикли), ср. во французском языке значение падежа передается специальными предлогами du livre род.п. «книги», au livre дат.п. «книге». Аналитизм этих языков проявляется в морфологи-ческой неизменяемости слова и в наличии сложных (аналитических) конструкций, включающих наряду со знаменательными словами служебные или Другие полнозначные слова (ср. образование степеней сравнения во французском языке, где с этой целью используются наречия plus 'более' и moins 'менее': long 'длинный' -plus long 'более длинный' и в русском, где употребляются специальные аффиксы: длинный - длиннее), т.е. в аналитических языках грамматическое или словообразовательное значение выражается расчлененными аналитическими формами слова, а иногда и порядком слов. Наиболее аналитическими языками считаются агглютинативные языки, в меньшей степени флективные и изолирующие. Слабая степень синтеза (в среднем 1-2 морфемы на слово) наблюдается, например, в китайском, вьетнамском, английском, французском языках.

После работы американского лингвиста Э. Сепира «Язык», в которой он доказывал необходимость различения грамматических типов языков по степени их синтетичности, т.е. по количеству морфем в слове, передающих разные грамматические значения, в современной лингвистике начали выделяться полисинтетические языки. Классическим примером такого языка является эскимосский язык, в котором в рамках одного слова разные суффиксы могут передавать целый комплекс грамматических значений, ср. глагол anisaxtuxtqßaRatapixnaqagjaRaqa, имеющий значение 'я хотел было заставить его много раз ходить за снегом', который включает следующие морфемы: ani- корень 'снег', -sax- -суффикс с идеей 'по¬сылать', -tux- - суффикс многократности, -tafka- - суффикс каузатива, -Rata- - суффикс переходности, -pix- - суффикс интенсивности действия, -naqag- - суффикс намерения, -ja- - суффикс желания, -Ra — суффикс перфекта, -qa- - 'суффикс 1 лица субъекта и 3 лица объекта'.

В чистом виде аналитизм и синтетизм не представлен ни в одном языке мира, поскольку в каждом языке имеются элементы аналитизма и синтетизма, хотя соотношение их может быть разным (ср. в русском языке наряду с преобладанием синтетизма, имеются ярко выраженные черты аналитизма, ср. выражение категории лица у глаголов прошедшего времени, образование форм будущего времени глаголов несовершенного вида, аналитические формы сравни-тельной и превосходной степени прилагательных и наречий и т.д.).

Общие закономерности развития языков пока еще не изучены, хотя определенные тенденции в их эволюции прослеживаются. Многие языки в своей истории демонстрируют переход от синтетического строя к аналитическому (например, романские языки, ряд германских, иранские). Но их языковое развитие на этом не останавливается, и очень часто служебные слова и части речи, агглютинируясь с основой знаменательного слова, вновь создают синтетические формы. В этом отношении чрезвычайно интересна грамматическая судьба бенгальского языка: от флективного синтетического типа он постепенно перешел к аналитическому типу (исчезло старое скло¬нение, а с ним и грамматическая категория падежа, числа, грамматический род, внутренняя флексия, зато получили широкое распространение  аналитические  формы),  однако  благодаря   стяжению аналитических форм имени и глагола стали возникать новые синтетические формы с агглютинативными аффиксами (ср. глагольную форму korchilam 'я делал', в которой £ог-'корень' -chi— морфема, которая восходит к служебному глаголу со значением 'быть' -/— суффикс прошедшего времени, -am - флексия 1 лица'), появилось даже новое склонение из четырех падежей. История языков свидетельствует, что нередко в грамматической системе одного и того же   языка  синтетические   конструкции   могут   вытесняться   аналитическими (например, падежные формы предложно-падежными и далее предложными при отсутствии склонения, как, например, в болгарском) или на базе аналитических конструкций могут образовываться синтетические вследствие утраты служебного элемента (ср. в др.-рус. языке формы прошедшего времени ксмь х°ДНЛЪ и в современном русском ходил). Синтетические и аналитические формы могут сосуществовать даже в пределах одной парадигмы (ср. рус. никто, ни у кого). Более того, в языках постоянно формируются образования аналитического типа, поскольку сочетания слов являются наиболее простым, мотивированным способом обозначения предметов и явлений внешнего мира. Однако в дальнейшем эти образования могут трансформироваться в синтетические формы (ср. обозначение черники в русском языке: черная ягода —> черника).

В XX в. типологическая классификация языков стала дополняться другими классификациями, учитывающими не только морфологический, но и фонетический, словообразовательный, синтаксический и даже лексический критерии (см., например, работы В.М. Чекмана, Т.И. Вендиной, А.Ф. Журавлева). Из морфологической классификации она постепенно превращается в общеграмматическую, в которой в качестве релевантных выступают такие признаки, как массивность и фрагментность структуры слова, наличие морфонологических изменений на стыках морфем, функционирование формально-грамматических элементов разных уровней языка, синтагматика и т.д.

24. Генеалогическая  классификация языков.

Генеалогическая классификация (< греч. genealogia 'родословная') - это классификация языков по принципу родства, т.е. на основе их родственных связей и общего происхождения из предполагаемого праязыка. Языки, объединенные общностью происхождения, образуют семью родственных языков. Генеалогическая классификация языков является, таким образом, классификацией языков по семьям. В соответствии с этой классификацией выделяют, в частности, индоевропейскую, афразийскую, дравидскую, уральскую, алтайскую и др. семьи языков.

Каждая семья языков происходит из разошедшихся друг с другом диалектов одного языка (праязыка) этой семьи. Праязык и является языком-основой исторической общности родственных языков (для славянских языков - это праславянский язык, для романских - народная латынь, для иранских-праиранский и т.д.). В пределах одной семьи языков выделяются, как правило, сравнительно небольшие группы языков, находящихся между собой в более тесных связях, чем с другими языками той же семьи (например, в пределах и-е семьи языков выделяются романские, славянские, германские, кельтские, балтийские и др. группы языков). Такие группы более близких друг к другу языков часто называют «ветвью языков» той или иной семьи. «Ветви языков» в свою очередь подразделяются на более   мелкие   группы,   где   связь   между  языками   еще   теснее (например, славянские языки делятся на восточнославянские, куда входят русский, украинский и белорусский языки; западнославянские: польский с кашубским диалектом, сохранившим определенную генетическую самостоятельность, чешский, словацкий, верхне-и нижнелужицкие; южнославянские: словенский, сербский, хорватский, македонский, болгарский). Каждая ступень дробления языков объединяет языки, находящиеся между собой в более тесных отношениях, чем с языками предшествующей ступени.

Для определения места языка в генеалогической классификации его необходимо сопоставить с другими языками той же семьи и с праязыком. Праязык обычно восстанавливается путем реконструкции, осуществляемой при помощи сравнительно-исторического метода. Чем дальше отстоит во времени реконструируемый праязык от письменных и устных языков-потомков, тем менее надежна и более условна его реконструкция, и, наоборот, чем ближе он к письменным свидетельствам, тем более он достоверен (ср., например, праславянский язык, верхнюю границу которого некоторые ученые датируют Х-ХИ вв.). Сравнение родственных языков помогает воссоздать их историю, пути развития от праязыка до самостоятельного существования в качестве отдельного языка. Наиболее достоверными являются морфологические показатели родства языков. Это объясняется тем, что морфологический уровень языка наиболее консервативен и, как правило, мало проницаем для заимствований; кроме того, в каждом языке существует сравнительно небольшой набор грамматических значений, отличающихся исключительной устойчивостью; наконец, ограниченный состав фонем, представленных в окончаниях, облегчает установление соответствий между языками, особенно в тех случаях, когда формы образованы от общего корня и соответствие наблюдается во всех словоформах (ср. старославянское ксмь, древнеиндийское äsmi, хеттское esmi из индоевропейского *esmi), поскольку сходство не только в корнях, но и словоформах не может быть случайным.

Кроме морфологических показателей, при определении закономерностей исторического развития родственных языков привлекаются данные фонетико-фонологического уровня, позволяющие проследить цепь исторических изменений реконструируемого элемента и установить соответствие звука «х» в одном языке звуку «у» в другом, родственном ему (так, например, звуковые соответствия славянских языков в словах типа старославянского св'&цча, болгар¬ского свещ, сербского ceeha, чешского svice, польского swieca, русского свеча из праславянского *svetja позволили А.Х. Востокову проследить судьбу сочетания *tj в славянских языках и доказать важность закона звуковых соответствий при реконструкции праславянского языка). Наличие регулярных фонетических соответствий при существовании частичных расхождений является надежным критерием родства языков.

Менее надежны словарные соответствия, поскольку при определенных условиях существования двух неродственных языков (наличие длительного контакта, численная ограниченность языкового коллектива, образование смешанных браков и т.д.) возникают заимствования из одного языка в другой (даже в сфере наиболее употребительной лексики, связанной с терминами родства, с названиями флоры и фауны), что затрудняет отнесение языка к той или иной языковой группе. Заимствованные слова, сохраняя фонетическое оформление, могут, однако, дать материал для реконструкции их древнего облика, поскольку в языке, заимствовавшем данное слово, не происходило фонетических изменений, имевших место в языке, из которого произошло заимствование (ср. венгерское szalma 'солома', заимствованное из языка восточных славян, которое подтверждает правильность реконструкции русского солома как *solma с последующим преобразованием в полногласное сочетание). Заимствования могут происходить и между родственными языками, однако факты вторичного интенсивного смешения, как правило, устраняются с помощью методов сравнительно-исторической фонетики, которые позволяют выявить эти более поздние словарные заимствования и отделить их от исходно унаследованного запаса родственных слов.

Построение генеалогической классификации языков, как свидетельствует история языкознания, происходило на разных основаниях. Наибольшее распространение получил принцип «родословного древа», впервые использованный А. Шлейхером в генеалогической классификации индоевропейских языков. Согласно этому принципу, каждый общий язык (праязык) распадался на два (или более) языка, которые в свою очередь также распадались на два (или более) языка, из которых развились известные языки. Так, например, все славянские языки выводятся из праславянского через посредство трех промежуточных языков: празападнославянского, правос-точнославянского, праюжнославянского (западно- и южнославянские языки могли при этом иметь еще и промежуточные праязыки). Общая схема «родословного древа» славянских языков выглядит следующим образом: праславянский (или общеславянский) распадается на празападнославянский, праюжнославянский и правосточнославянский; из празападнославянского выделились пралужицкие, пралехитские и прачешскословацкие диалекты, которые в свою очередь дали жизнь следующим языкам: верхнелужицкому, нижне¬лужицкому, польскому, полабскому, кашубскому, чешскому и словацкому; праюжнославянская группа распалась на празападную и правосточную группу диалектов, из которых впоследствии образовались словенский, сербский, хорватский, македонский и болгарский языки; правосточнославянская группа положила начало русскому, украинскому и белорусскому языкам.