Исторические аспекты развития личности преступника

На Украине  изучение преступности и личности преступника  велось в различных учреждениях. Первым из них была юридическая клиника  при юридическом факультете Киевского  института народного хозяйства, организованная в 1924 году. Она существовала как учебно-вспомогательное учреждение при юридическом факультете, одной  и целей которого являлось социологическое  изучение преступления и преступника  и ознакомление студентов с методикой  исследования. Клиника не имела ни штатных работников, ни каких-либо ассигнований на оборудование и работу, поэтому  масштаб ее деятельности был невелик.

Большую работу по изучению проблем проводил Киевский институт научно-судебной экспертизы. Он исследовал этиологию и динамику преступности, личность отдельных правонарушителей, а также занимался пенитенциарными  проблемами. Массовое обследование правонарушителей проводилось в киевских исправительно-трудовых учреждениях социологами и врачами-психиатрами.

Всеукраинский кабинет по изучению личности преступника  и преступности был образован  в 1924 году по инициативе сотрудников  Одесской губернской исправительно-трудовой инспекции и ученых. Целью его было содействие исправительно-трудовым органам в деле правильного применения методов исправительно-трудового воздействия наряду с исследованием фактов преступности как социального явления.

Криминологические кабинеты были организованы и в Закавказье. В Баку в 1926 году при местах заключения был создан кабинет по изучению преступности и борьбе с ней. Сотрудники кабинета проводили различные обследования, изучали уголовные дела и личность преступников в местах заключения, подвергая их экспериментально-психологическому, характерологическому и психопатологическому обследованию. Помимо своей основной работы по изучению преступности сотрудники кабинета проводили занятия с воспитателями мест заключения по проблемам криминологической психологии и т.д. Руководителем Бакинского криминологического кабинета врач-психиатр А.А.Перельман.

В целях организационно-методической координации проводимых в стране криминологических исследований в  марте 1925 года при Народном комиссариате внутренних дел РСФСР был организован  Государственный институт по изучению преступности и преступника. По существу, он стал первым в стране центром  изучения преступности, в составе  института действовали четыре секции: социально-экономическая, пенитенциарная, биопсихологическая и криминалистическая.

К числу наиболее серьезных теоретических исследований этого периода в первую очередь  относятся труды М.Н. Гернета, А.А. Герцензона, Д.П. Родина, В.И. Куфаева, Е.И. Тарновского, В.И. Халфина, А.С. Шляпочникова и др.

М.Н. Гернет – автор ряда монографических работ: «Моральная статистика» (1922), «Преступность и самоубийство во время войны и после нее» (1927), «Преступность заграницей и в СССР» (1931). В.И. Куфаев написал книгу «Юные правонарушители», выдержавшую три издания (1924, 1925, 1929). Е.И. Тарновский известен как автор глубоких статей: «Движение преступности в РСФСР за 1922-1923 гг.» (1924), «Основные черты современной преступности» (1925) и др. А.А. Герцензону в тот принадлежал ряд работ: «Изучение Московской преступности» (отчет за 1926 год). Им опубликован первый советский курс уголовной статистики, выдержавший четыре издания (1935-1948). В.И. Халфин написал работу «Размеры преступности в РСФСР» и др.

На основании  изучения уголовных дел и преступников Государственный институт проводил комплексные исследования растрат  и растратчиков, убийств и убийц, хулиганства и хулиганов, заключенных, осужденных к высшей мере наказания  и др.

Государственный институт по изучению преступности и  преступника в 1931 году по идеологическим соображениям был ликвидирован. В  ЦСУ закрыли отдел моральной  статистики. Официальная позиция  состояла в том, что преступность в СССР вызвана двумя причинами: пережитками прошлого в сознании людей и капиталистическим окружением. Изучение каких-либо иных факторов объявлялось  ненужным и вредным. Многие сотрудники были репрессированы. На долгие годы (с 1930 по конец 50-х годов) криминологические  исследования были, по существу, преданы  забвению.

В конце 50-х  годов с развенчанием периода  культа личности положение дел с  проведением криминологических  исследований изменилось к лучшему. В специальной юридической литературе стало появляться значительное число  статей, авторы которых выдвигали  актуальные вопросы борьбы с преступностью.

На совещаниях и конференциях, организованных Прокуратурой СССР и Верховным Судом СССР, юридическими научно-исследовательскими институтами  и высшими учебными заведениями, были намечены соответствующее мероприятия, направленные на развитие исследований личности преступника.

В новое уголовно-процессуальное законодательство (1961) были включены нормы, регламентирующие обязанности органов  следствия, прокуратуры и суда выявлять по каждому уголовному делу причины  и условия, способствующие совершению преступлений.

В эти годы значительная работа была выполнена  сектором уголовного права ВНИИ криминалистики Прокуратуры СССР, ВНИИ охраны общественного  порядка при МООП СССР, сектором по изучению и предупреждению преступности Института государства и права  Академии наук СССР.

Заметно оживилась  деятельность по изучению личности преступника и причин преступности кафедр уголовно-правового цикла юридических факультетов университетов и институтов.

С 1957 году проблемами криминологии занимались ученые юридических  факультетов Ленинградского, Воронежского и Латвийского университетов, Харьковского, Саратовского и Свердловского юридических  институтов, секторов философии и  права ряда академий наук союзных  республик, кафедр высших школ охраны общественного порядка.

   Начало периоду возрождения криминологии и развития учения о личности преступника положила монография А.Б. Сахарова «О личности преступника и причинах преступности в СССР», вышедшая в начале 60-х годов XX в. Хотя понятие личность преступника он рассматривал в уголовно-правовом смысле, однако перечень проблем, поставленный им (социальная сущность личности преступника, антиобщественная позиция личности, ее влияние на положение индивида в обществе, причины антиобщественного поведения), свидетельствовал о том, что речь шла уже не о субъекте преступления, а о личности преступника в криминологическом понимании. Анализ работы А.Б. Сахарова позволяет увидеть некую типологию и выделить привычного и случайного преступника.

Эта концепция  личности преступника еще во многом связана с учением о субъекте преступления, но в ней впервые  после многолетнего перерыва осуществился переход к личности преступника  с сущностных позиций, проводился её анализ с применением знаний психологической науки, учения И.П. Павлова о высшей нервной деятельности, поставлен вопрос о необходимости типологии.

В 170-х годах  прошлого века наметились два подхода  к изучению личности преступника. Первый заключался в изучении свойств личности преступника отдельно от его социальных связей и отношений и укладывался  в русло психологии личности. Второй - в изучении личности преступника  в процессе ее взаимодействия с социальной средой в виде выявления характера  взаимодействия общих социальных факторов с волевыми устремлениями людей.

На основе многочисленных криминологических  и социально-психологических исследований в 1971 г. под руководством академика  В.Н. Кудрявцева была издана монография «Личность преступника». Авторы давали понятие личности преступника, рассматривали  ее структуру, взаимодействия социального  и биологического, анализировали  социально-демографические, уголовно-правовые и нравственно-психологические характеристики данной личности, затрагивали проблемы социальной среды и формирования личности преступника, давали классификацию  личности преступника. Недостатком  работы, на наш взгляд, явилось то, что понятие «личность преступника» рассматривалось традиционно больше в уголовно-правовых рамках. Основываясь  на идее социальной обусловленности  личности преступника, авторы не учитывали  роль биологических свойств личности, которые в качестве условий могут  играть как криминогенную, так и  антикриминогенную роль.

В вышедшем почти  одновременно с данной работой труде  ученых Казанского университета уже  говорилось об определенной роли бессознательного в личности преступника. Они обращали внимание на необходимость выделения  трех видов установок: 1) бессознательной - на осуществление отдельного психологического акта; 2) ситуативной и 3) личностной.

Определенный  «взрыв» среди отечественных криминологов в 70-х гг. вызвали публикации профессора И. С. Ноя из Саратова, который писал: «Независимо от среды человек может не стать ни преступником, ни героем, если родится с иной программой поведения»³⁵.

Ной и Емельянов имели активных сторонников  из числа известных

отечественных генетиков — В.К. Эфроимсона, Б. Л. Астаурова, Д.Н. Беляева. Позднее, после активных дискуссий, в том числе с академиком Дубининым, Беляев писал, что «наличие генетической программы и врожденных потенций не означает, что эти потенции автоматически сформируются в реально осязаемое свойство психики или форму поведения человека. Для этого необходимы еще соответствующие условия среды, жизненные условия, под влиянием которых природные потенции человека либо разовьются, либо, наоборот, погаснут. Оценивая значение генетической программы для формирования самого поведения, надо иметь, конечно, в виду, что нет специальных генов, однозначно определяющих, например, альтруизм, эгоизм или антисоциальное поведение...»³⁶.

В то же время  генетик Н. П. Дубинин полагал: «Человек не получает от рождения готовой социальной программы, она создается в нем общественной практикой в ходе его индивидуального развития»³⁷. Иногда ссылались в качестве доказательства приоритета биологического, наследственного в жизненной программе человека, в том числе в механизме его преступного поведения, на исследования близнецов. Но немецкий психолог и социолог Вальтер Фридрих на основе обширных исследований близнецов сделал, например, такой вывод: «Интересы и установки определяются общественной средой и развиваются в социальной деятельности человека»³⁸.

Новый этап интереса к изучению личности преступника  наступил в середине 80-х годов XX в. Началось исследование неосознаваемых процессов в психологии преступника. А.Ф. Зелинский выделял два мотива: истинный и кажущийся. Он давал типологию  личности преступника, не останавливаясь на понятии, выделял импульсивные, привычные, неосторожные типы.

Рассматривая  неосознаваемые процессы в личности преступника, А.Ф. Зелинский, находясь в предубеждении к теории 3. Фрейда, полагал, что они состоят из предсознательного (психологических установок) и подсознательного (навыков, привычек, вытесненных из сознания чувств, мыслей, представлений), а также сверхсознания (интересы общества, усвоенные индивидом, но неосознаваемые в данный момент). Игнорирование теории бессознательного, к сожалению, не дало А.Ф. Зелинскому возможности выйти на интересный пласт формирования побуждений к выбору криминальных способов удовлетворения потребностей.

Глубокое  объяснительное значение имеют исследования личности преступника, проводимые Ю.М. Антоняном. Избранный им монографический метод изучения проблемы позволяет углублённо изучать небольшое число преступников, являющихся типичными представителями искомых групп, с помощью психологических методов. По его мнению, преступник как социальный тип личности отличается от нормотипического человека тем, что он общественно опасен. В личностной структуре преступника он выделял элементы, являющиеся психологическими предпосылками преступного поведения. Следует отметить некоторое противоречие в его подходе к пониманию личности преступника. С одной стороны, под такой личностью он склонен видеть лицо, совершившее преступление. С другой - говорит о необходимости изучения генезиса личности со стадии процесса её формирования, то есть понимает личность преступника и в более широком смысле: как личность, обладающую большей степенью вероятности совершения преступления.

Ю.М. Антонян последователен в своем внимании к психофизиологическим, психологическим характеристикам преступников. Исследования Ю.М. Антоняна показывают: импульсивность, тенденция поступать по первому побуждению под влиянием эмоций, застревание аффекта (ригидность), подозрительность, злопамятность, уход в себя, стремление к соблюдению дистанции между собой и окружающим миром наиболее характерны лицам, наносящим тяжкий вред здоровью, и совершающим грабежи, разбойные нападения, убийства и изнасилования. В наименьшей степени эти особенности присущи лицам, виновным в совершении краж, и еще в наименьшей - лицам, совершившим хищение.

В работе «Жестокость» он приходит к выводу о вечном характере жестокости и практически присоединяется к цитируемому выводу Ф. Ницше: «Люди, теперь жестокие, должны рассматриваться как сохранившиеся ступени прежних культур: горный хребет человечества обнаруживает здесь более скрытые наслоения, которые в других случаях остаются скрытыми. У отсталых людей мозг благодаря всевозможным случайностям в ходе наследования не получил достаточно тонкого и многостороннего развития. Они показывают нам, чем мы все были, и пугают нас; но сами они столь же мало ответственны, как кусок гранита за то, что он — гранит»³⁹.

Значение  идей Ю. М. Антоняна состоит в том, что, анализируя не только собственное многолетнее изучение преступников, но и темы отчуждения в современной западной зарубежной литературе (Т. Манн, У. Фолкнер, К. Гамсун, Ф. Кафка, А.Камю и др.), он приходит к выводу, что существует социальное и психологическое отчуждение личности. Им разработана типология личности преступника, выделены психологические черты такой личности.

Задачам расширения психологических знаний о личностных предпосылках преступного поведения, методах их выявления и параметрах оценки, о закономерностях устранения и мерах по предупреждению его  формирования служит исследование криминогенной  сущности личности преступника А. Н. Пастушени⁴⁰. Исследовав психологический аспект этих проблем, он пришёл к выводу о том, что личность индивида, совершающего преступление, имеет специфическую качественную особенность психического склада, которая выражает её криминогенную сущность. Под сущностью криминогенной потенции личности он понимает совокупность её