Пути стабилизации и развития денежной политики в России

Уже отмечалось, что на основе норм действующего законодательства не представляется возможным сформулировать даже целостную правовую дефиницию денег, не говоря уже о разрешении многих других вопросов.

Кроме того, с экономических позиций, хотя декларируемой основной целью денежно-кредитной политики является удержание инфляции, осуществляемая в настоящее время антиинфляционная политика в России является крайне неэффективной17.

Эти обстоятельства совсем не находят отражения ни в научной, ни в учебной литературе.

В связи с этим представляется необходимым исследовать в рамках финансового права некоторые связанные с деньгами явления.

Наличные и безналичные деньги имеют разный правовой статус. Так, Закон о Банке России говорит лишь о монополии государства на эмиссию и обеспечительных гарантиях лишь в отношении наличных денег. В то же время в нормативные акты включены нормы об обязательном использовании безналичных форм расчетов и запрет на хранение наличных денег, что предполагает трансформацию активов, в том числе наличных денежных средств, организаций и частично для физических лиц в записи на расчетные счета кредитных учреждений, однако порядок эмиссии и гарантий в отношении такой формы хранения актива государство не устанавливает.

Законодательное положение о наличной и безналичной формах расчетов, по-видимому, должно подразумевать равенство этих форм. В то же время в практике денежного обращения имеет место неравенство этих форм расчетов. Так, можно отметить три следующие формы проявления этого неравенства: 1) не так уж редко продавцы устанавливают две цены на товары, одну для наличной, а другую для безналичной формы оплаты; 2) некоторые банки, в том числе Сбербанк, удерживают с физического лица часть средств при снятии со счета денег, поступивших на счет путем перечисления безналичных денег, т.е. «за обналичку»; 3) некоторые банки при сдаче наличных денег и соответствующей их трансформации в безналичную форму, в том числе когда такая сдача обязательна, удерживают часть средств «за пересчет купюр».

Вторая и третья формы неравенства наличных и безналичных денег не могут быть урегулированы в рамках гражданского права в принципе, ввиду специфичного положения банков.

Такие проявления неравенства наличных и безналичных денег могут быть урегулированы только в рамках финансового права, путем установления соответствующих правил денежного обращения, а в рамках гражданского права это урегулировать невозможно ввиду «договорного» механизма регулирования.

Также обращает на себя внимание следующее обстоятельство. Для финансового права остается неважной принципиальная для цивилистов дискуссия о понятии и природе безналичных денег. Для финансового права на первое место выходит задача обеспечения равенства всех денежных форм независимо от формы их хранения и передачи. Форма денег может играть роль при рассмотрении денег как товара, т.е. в гражданских правоотношениях, что недопустимо в финансовом праве.

В действующем Законе о Банке России понятие законного средства платежа используется в ст. 29 и относится только к наличным деньгам. Действовавший до него Закон о денежной системе18 вообще не содержал понятие «законное средство платежа».

Возможно, с точки зрения культуры и эффективности нормотворчества необходимо включение в отдельные законодательные акты норм, аналогичных ст. ст. 140 и 141 ГК РФ. В то же время включение ст. ст. 140 и 141 ГК РФ могло быть обусловлено также состоянием финансового законодательства на момент разработки и принятия первой части ГК РФ, в связи с тем что, как сказано выше, в Законе о денежной системе понятие «законное средство платежа» отсутствовало.

Другие же положения ст. 140 ГК РФ повторяют нормы, закрепленные в настоящее время в источниках финансового права, а ст. 141 ГК просто содержит отсылочную норму к источникам финансового права.

Представляется, что понятие «законное средство платежа» может стать универсальной императивной нормой, установленной только в рамках финансового права и распространяющей действие на все денежные правоотношения, независимо от их отраслевой принадлежности. Установленное финансовым правом понятие законного средства платежа может быть распространено на более широкий круг отношений, чем гражданское право, оно может применено в качестве исходной «внешней» нормы в трудовом праве (ст. 131 ТК РФ), административном (ст. 3.5 КоАП) и уголовном праве (ст. 46 УК РФ), которые непосредственно не используют сегодня термин «законное средство платежа», но устанавливают правило об оплате труда и о выплате штрафов в рублях.

Данное предположение указывает на то, что характеристика денег (применительно к России валюты РФ - рублей) как законного средства и соответствующие ограничения на использование в качестве средства платежа валютных ценностей являются объектом финансово-правового регулирования и, следовательно, характеризуют деньги как категорию финансового права.

В современном мире все большее и большее распространение получают так называемые электронные деньги. Термин «электронные деньги» появился в экономической литературе в середине семидесятых годов прошлого века.

Исследованию этого явления посвящены работы цивилистов.

Определение электронных денег как хранящихся в электронном виде на программно-техническом устройстве единиц стоимости, принимаемых в качестве средства платежа при осуществлении расчетов и выражающих сумму обязательств эмитента перед держателем по погашению электронных денег19, не соответствует действующему законодательству и принципу государственной монополии на выпуск денежных знаков, установленной в ст. 75 Конституции РФ и повторно закрепленной в ст. 27 Закона о Банке России. В то же время электронные деньги мирно «уживаются» с нормой абзаца 2 ст. 27 Закона о Банке России20, запрещающей введение на территории Российской Федерации других денежных единиц и выпуск денежных суррогатов.

Нельзя согласиться и с тезисом, что передача права эмитировать электронные деньги банкам есть действие государства, направленное на сохранение монополии на законное платежное средство и контроль за ростом денежной массы.

Как совершенно справедливо отмечает сам автор, как правило, возможен выпуск только «предоплаченных электронных денег», т.е. электронные деньги «измеряются» в денежных, а не в электронных единицах (никаких новых денег не возникает), т.е. либо номинированы в денежных знаках, либо жестко привязаны к денежной единице.

Еще на одно обстоятельство следует обратить внимание. Важнейшей (в правовой плоскости) частью приема электронных денег является не наличие технических средств (картридера, электронного кошелька, другого программного обеспечения, что является вторичным фактором), как пишет автор, а наличие договора с процессинговым центром или его уполномоченным лицом.

Как справедливо отмечено в анализируемой статье со ссылкой на швейцарского специалиста Н. Пиффаретти, обращение электронных денег распадается на три независимые друг от друга операции: эмиссия; платеж; погашение. При этом в отличие от обычных денег процесс обращения электронных денег носит закрытый характер. При этом на втором этапе (платеж) процесс обращения электронных денег не заканчивается, так как они не являются окончательным средством погашения долга. Необходим обмен на обычные деньги. Отсюда следует вывод Н. Пиффаретти о том, что электронные деньги не являются чистым средством платежа. Более того, она считает, что электронные деньги являются средством обращения только потому, что они определены в качестве таковых, а не по своей природе.

Появление денег - это принципиально новый шаг в регулировании товарного обмена, появление же электронных денег никаких новых качеств не придает деньгам, и никакого нового явления не возникает, изменяется лишь порядок их обращения, но все равно то, что сегодня понимается направленным больше на рекламные цели, термином «электронные деньги» определяется как обязательство (номинированное) в денежных единицах.

Следует обратить внимание, что в фундаментальном труде «Договорное право»21 нигде термин «электронные деньги» не используется, а в книге, посвященной вкладам, счетам и расчетам, дается ссылка на работу Л.А. Новоселовой, указывающей, что в «современных условиях деньги в банке практически мгновенно теряют свою вещественную оболочку, выступая лишь в виде записей на бумаге либо в электронной форме. Они не могут быть объектом вещных прав вкладчика (клиента) и ВХОДЯТ В СОСТАВ ЕГО ИМУЩЕСТВА КАК ПРАВО ТРЕБОВАНИЯ ИМУЩЕСТВЕННОГО ХАРАКТЕРА, ОСНОВАННОЕ НА ВЫТЕКАЮЩЕМ ИЗ ДОГОВОРА ОБЯЗАТЕЛЬСТВЕ БАНКА».

Более юридически корректным следует признать термин «платежные системы», центральное место в которых занимают «процессинговые центры», которые в соответствии с нормативным актом Банка России обладают исключительным правом на использование товарного знака данной платежной системы и устанавливают правила этой системы22.

Не следует игнорировать тот факт, что электронные деньги номинируются в обычных денежных единицах (рублях, долларах, евро...), тогда как деньги номинируются в своих собственных единицах.

Что касается анализа текущего законодательства, то, с одной стороны, формально отсутствие в Законе о Банке России соответствующей нормы не позволяет говорить о платежных картах как о денежных расчетах (об электронных деньгах). В то же время Закон о Банке России содержит нормы, направленные на организацию денежных расчетов. Если мы посмотрим ссылку к п. 4 ст. 4 Закона о Банке России, определяющей как функцию Банка России правомочие устанавливать правила осуществления расчетов, то увидим, что Банком России утверждено Положение об эмиссии банковских карт и об операциях, совершаемых с использованием платежных карт23, что можно считать признанием «расчетного» характера данного вида отношений, в смысле, определяемом для целей регулирования денежного обращения. Следует отметить, что нигде в данном документе термин «электронные деньги» не используется.

Таким образом, электронные деньги не являются деньгами в современном юридическом их понимании. И поэтому нельзя безусловно согласиться с позицией О.Н. Горбуновой24, поддержанной М.В. Карасевой25, что если эмиссии и расчеты в электронных деньгах будут урегулированы законодательно, то возникнет правовое основание рассматривать их как деньги, в понятии, аналогичном понятиям наличных или безналичных денег.

Такое развитие возможно, но в этом случае понятие электронных денег сольется с современным пониманием безналичных денег.

В то же время более перспективным представляется рассматривать электронные деньги как аналог векселя, т.е. ничем не обусловленного денежного обязательства, но только в бездокументарной форме. В правоте такого подхода убеждает то, что принятие международного акта - Женевской конвенции о векселях26 - не привело к превращению векселей в деньги. Этот подход к определению правовой природы электронных денег, который основывается на теории денежного обязательства, с юридической точки зрения является наиболее обоснованным и позволяющим полностью легализовать на территории Российской Федерации функционирование информационных систем, реализующих технологию электронных денег. Сегодня же споры по поводу электронных денег, возникающие из-за различия норм российского законодательства и правил платежных систем, разрешаются в соответствии с российским законодательством.

Хотя экономисты в один голос утверждают, что инфляция - это зло, в проводимых ими исследованиях не затрагиваются два следующих важных экономических фактора:

1) в экономической плоскости, по-видимому, следует признать, что  инфляция в 15% подавляет все остальные (собственно рыночные) механизмы;

2) инфляцию следует рассматривать  в экономическом аспекте как  дополнительное обложение, наряду  с налогообложением. И такое обложение  денежных средств физических  лиц и организаций не основано  на законе.

И если первый тезис не имеет финансово-правового содержания, а касается лишь методов государственного управления экономикой в целом, то второй тезис имеет непосредственно финансово-правовое значение.

Во-первых, речь идет о защите собственности, нормативно в явном виде закрепленном, например, в ст. 1 Протокола от 20.03.1952 N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод27: «Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права. Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов».

И одновременно о равенстве форм собственности, закрепленной, например, в ст. 8 Конституции РФ28: «В Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности».

Механизм изъятия активов посредством инфляции выглядит так. Промышленные компании облагаются в размере инфляционных процентов на сумму оборотных активов (денежной составляющей).

Применительно к современным российским условиям в отношении физических лиц можно утверждать, что при текущем уровне инфляции решить проблему пенсионных накоплений не удастся.

В связи с этим, возможно, требуется уточнение правового механизма и превращение декларативного установления низкой инфляции как цели денежно-кредитной политики в обязывающее законодательное положение. Например: 1) определить инфляцию как отдельный вид обложения и установить в соответствии с требованиями указанных выше норм законодательное регулирование, например, в виде опять же не уже существующих сегодня в декларативном порядке трудовых и социальных норм, а как более определенный правовой механизм сохранения покупательной способности денег или 2) определить инфляцию (эмиссию необеспеченных денег) выше определенного предела, как чрезвычайное обстоятельство, и включить данные нормы в закон о чрезвычайном положении, установив соответствующий порядок введения.