Виктимология

В этом отношении  особое внимание психологи, социологи  и педагоги уделяют такому фактору, как влияние личности учителя.

Если  следовать позиции Ч. Тойча, то деформированная личность учителя в процессе взаимодействия с развивающейся личностью подростка посредством не только вербальных, но и невербальных средств оказывает репрессивное влияние на личность последнего. Подросток становится экспрессором – жертвой травматической проекции учителя, а педагогическое общение – механизмом компенсирующей проекции опыта травматического развития личности учителя. Компенсирующая проекция социальной травмы или травматического опыта развития определяет не только стиль принуждения в отношении учителя к ученику, но и характеризует обращение к репрессивным социально-педагогическим психотехникам. Вырабатывается и закрепляется своего рода позиция принуждения, характеризующая деформированную личность учителя.

Вот какими признаками определяет позицию принуждения  ученика учителем, реализуемую в  психотехниках социально-педагогического  воздействия, А. Ситаров:

• раздражительность, обидчивость, эмоциональная неустойчивость,
• неуверенность в себе,
• негативная открытость (принятие, но с ориентацией на отрицательное),
• эгоцентричность, наличие комплекса психологических защит,
• нетерпимость к чужому мнению, другим людям (детям, учащимся),
• ограничение субъективной свободы,
• приоритет дисциплинарных воздействий над организационными,
• низкий уровень способности подключать детей к собственным целям и подключаться к целям школьников,
• повышение у учащихся напряженности, приоритет негативных форм оценивания над позитивными.

Эти признаки позволяют рассматривать социально-педагогическое воздействие на развивающуюся личность в системе образования как  виктимогенное педагогическое влияние, приводящее к виктимизации учащегося, что говорит о необходимости  коррекции межличностного взаимодействия субъектов в образовательной  системе.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Тема 2. ВИКТИМИЗАЦИЯ КАК ДЕСТРУКТИВНОСТЬ В ПРОЦЕССЕ СОЦИАЛИЗАЦИИ ЛИЧНОСТИ. ТЕОРИИ ВИКТИМИЗАЦИИ

 

Основные  вопросы

1. Теории виктимизации и виктимности в социологии и криминологии.

2. Теории виктимизации в психологии и психиатрии.

3. Маргинальность и социальные риски как виктимогенные явления.

4. Девиантогенность личности как психологическая основа ее виктимизации.

 

Рекомендуемая литература

1. Агеев, В.С. Межгрупповое взаимодействие: социально-психологические проблемы. М. : Изд-во. Моск. ун-та,1990.

2. Основы социально-педагогической виктимологии: учебное пособие // сост. Н.И. Бумаженко. – Витебск: Изд. УО «ВГУ им. П. М. Машерова», 2005.

3. Остроумов, С.С. О виктимологии и виктимности /С.С. Остроумов, Л.В. Франк // Сов. государство и право. –1976. – № 4.

4. Погодин, И. А. Адаптация индивида и психологический кризис // Весн. Віцеб. дзяр. ун-та. – 2000. – № 3. – С. 43 – 48.

5. Ривман, Д.В. Виктимология / Д.В. Ривман, В.С. Устинов. – СПб. : Изд. «Юридический центр Пресс», 2000.

 

1. Теории виктимизации и виктимности в социологии и криминологии.

Виктимизация  – процесс приобретения виктимности, или, другими словами, это процесс  и результат превращения лица в жертву. Виктимизация, таким образом, объединяет в себе и динамику (реализацию виктимности), и статику (реализованную  виктимность) (Ривман, Устинов, 2000).

Л. В. Франк  предложил рассматривать четыре уровня виктимизации:

1) непосредственные жертвы, т. е. физические лица;

2) семьи;

3) коллективы, организации;

4) население районов, регионов (Франк, 1977; Ривман, Устинов 2000).

Сущность  процесса виктимизации раскрывается в  различных виктимологических теориях.

Общая теория виктимологии описывает феномен жертвы социально опасного проявления, его зависимости от социума и взаимосвязи с иными социальными институтами и процессами. Основная идея общей теории виктимологии состоит в построении системной модели взаимодействия «социальное явление – жертва», описывающей и изучающей пути нормализации негативных социальных, психологических и моральных воздействий на человека со стороны природной среды, искусственной жилой и рабочей среды, социальной среды, а также кризисной внутренней среды самого человека с целью их коррекции и нейтрализации, повышения адаптивных способностей человека.

При этом развитие общей теории виктимологии ведется, в свою очередь, по двум направлениям:

Первое  – исследует историю виктимности  и виктимизации, анализирует закономерности их происхождения и развития вслед  за сменой основных социальных переменных, учитывая относительную самостоятельность  феномена виктимности как формы  реализации девиантной активности.

Второе  – изучает состояние виктимности  как социального процесса (взаимодействия виктимности и общества) и как  индивидуального проявления отклоняющегося поведения посредством общетеоретического обобщения данных, полученных теориями среднего уровня.

Частные виктимологические теории (виктимология, деликтная виктимология, травматическая виктимология и др.) подвергают специальному анализу виктимность и особенности поведения отдельных видов жертв социально опасных проявлений. Эти теории исходят из опыта, накопленного при изучении социально опасных проявлений в иных социологических и смежных дисциплинах (экология, криминология, деликтология, травматология, медицина катастроф и др.).

Вопросы виктимологии стали объектом криминологических исследований лишь со времен Второй мировой войны. В 1945 году на Японию были сброшены две атомные бомбы. В результате этих взрывов жертвами оказались одновременно тысячи человек. Трагедия вышла за рамки индивидуальной, превратившись в национальное бедствие, что и подтолкнуло японских ученых к рассмотрению вопросов о причинах жертвенности. В том же году появились публикации по новому научному направлению – виктимологии. Практически одновременно, хотя и с некоторой задержкой, исследования в области виктимологии начали проводиться в США и ряде европейских стран.

Создание  виктимологии как научной отрасли связывается с именами Ганса фон Гентинга (1888–1974) и Бенджамина Мендельсона (1900–1998). Время рождения виктимологии как науки, очевидно, следует соотнести с 1947–1948 годах, когда были опубликованы разработанные ими ее основополагающие положения.

В 1948 году Гентинг опубликовал монографию «Преступник и его жертва. Исследование по социобиологии преступности», в которой он сформулировал и развил принципиальные для виктимологии положения.

Гентинг выделяет три категории понятий, составляющих предмет виктимологии: а) посягатель-жертва, б) латентная жертва, в) отношения между посягателем (причинителем вреда) и жертвой.

Преступника и потерпевшего он рассматривает  как субъектов взаимодополняющего партнерства. В ряде случаев жертва формирует, воспитывает преступника  и завершает его становление; она молчаливо соглашается стать  жертвой; кооперируется с преступником и провоцирует его.

В монографии рассматриваются различные типичные ситуации и отношения, связанные  с личностью и поведением жертвы, различные типы жертв, обладающих особой притягательностью для преступников, особенной возможностью к сопротивлению, бесполезностью для общества: старики, женщины, эмигранты («иноверцы»), национальные меньшинства, алкоголики, безработные, дети и др. В отдельные группы жертв выделяются «обезоруженные» (с нечистой совестью, совершившие  преступление и потому не имеющие  возможности сопротивляться вымогательству, шантажу) и, наоборот, «защищенные», т.е. богатые, способные обеспечить свою безопасность. Выделяются также «мнимые» жертвы, жертвы с отягощенной наследственностью, жертвы, склонные стать преступниками, и др.

Наряду  с Г. Гентингом первооткрывателем проблемы жертвы на принципиально новом уровне, создателем научной виктимологии и автором термина «виктимолоия» является Б. Мендельсон. В отличие от Г. Гентинга, который никогда не использовал этот термин и не выводил виктимологию за пределы криминологии, Б. Мендельсон рассматривал ее как самостоятельную научную дисциплину. В его докладе «Новые психосоциальные горизонты: виктимология», сделанном на конференции психиатров, состоявшейся в Бухаресте в 1947 году, и в более поздней работе «Новая отрасль биопсихосоциальной науки – виктимология» содержатся многие основополагающие положения виктимологии:

а) рассматривается  понятие «жертва» (называется пять групп жертв: совершенно невиновная («идеальная») жертва; жертва с легкой виной; жертва, равно виновная с посягателем; жертва более виновная, чем посягатель; исключительно виновная жертва);

б) вводятся понятия «уголовная чета» (дисгармоничное единство носителя агрессии и жертвы и, наоборот, гармоничное единство, как, например, бывает при криминальном аборте со смертельным исходом), «кандидат  в жертвы», «добровольная жертва», «жертва-провокатор», «жертва-агрессор», «индекс жертвенности» и др.

В 1975 году Б. Мендельсон опубликовал монографию «Общая виктимология», в которой  развил свою концепцию виктимологии, связав ее с созданием «клинической»  или «практической» виктимологии, в  орбиту которой должны быть включены не только жертвы преступлений, но и жертвы природных катаклизмов, геноцида, этнических конфликтов и войн.

Некоторые идеи и положения Г. Гентинга получили свое дальнейшее развитие на психологическом уровне в работах швейцарского ученого Г. Элленбергера. Он более детально анализирует понятие «преступник – жертва», разные случаи, когда субъект может стать в зависимости от ситуации преступником или жертвой, последовательно – преступником, потом жертвой (и наоборот), одновременно – преступником и жертвой. Значительное место отводится так называемой прирожденной жертве и патологическим состояниям, порождающим виктимологические ситуации.

Работы  Г. Гентинга активизировали научный  поиск других ученых. В 1958 году М. Е. Вольфганг издал работу «Типы убийств», в которой, обобщив результаты многочисленных исследовании, типизировал ситуации, складывающиеся при взаимодействии убийц с их жертвами. Пристальное внимание ученых вызвали и виктимологические аспекты таких преступлений, как мошенничество, разбойные нападения, истязания, хулиганство, изнасилования и некоторые другие.

В 1956 году Г. Шульц ввел понятие преступления на почве личных отношений между преступником и жертвой. Между жертвой и преступником могут существовать различные связи по степени их близости и интенсивности. Преступник и его жертва могут быть знакомы лишь заочно, они могут знать друг друга в лицо. Знакомство может быть «шапочным», основанным на совместном проживании по соседству, по работе. Связь может возникнуть только непосредственно перед совершением преступления. Поверхностные социальные контакты могут перейти в более близкое знакомство, в дружбу. В данном подходе заложен принцип степени близости жертвы и преступника.

Швейцарский ученый Р. Гассер в книге «Виктимология. Критические размышления об одном новом криминологическом понятии» подробно излагает историю развития виктимологии, формулирует некоторые теоретические положения, исследует жертву на социологическом уровне (одинокая жертва, беженец, иностранный рабочий, жертва с особым семейно-брачным статусом, жертва большого скопления народа и др.). На психологическом уровне выделяются пассивная, неосознанно активная, осознанно активная, осознанно и неосознанно правонарушающая жертва. На биологическом уровне рассматриваются физио- и психопатологические черты жертв, жертвы с дурной наследственностью и «жертвы-рецидивисты».

В статьях  польских авторов А. Бахраха «Криминологические и виктимологические аспекты автодорожных происшествий» (1956), Б. Холыста «Роль потерпевшего в генезисе убийства» (1956), А. Фриделя «Разбой в свете криминалистики и криминологии» (1974), X. Канигонского и К. Степняка «Карманный вор и его жертва» (1991), «Кражи автомобилей» (1993), С. Пикульского «Убийство из ревности» (1990) рассматриваются применительно к специфике исследуемых преступлений «виновные» и «невиновные» виктимные предрасположения жертвы. В 1990 году вышла в свет фундаментальная работа Б. Холыста по виктимологии, в которой с привлечением обширных социологических и психологических данных анализируется поведение жертвы преступления и ее роль в конкретной криминальной ситуации (Рысков, 1995).

Практически все исследователи считают необходимым  изучение конкретных условий, которые  способствовали совершению преступления. Так, болгарский ученый Б. Станков отмечает роль конкретной жизненной ситуации в развитии противоправных действий, необходимость изучения конкретных психологических черт поведения  потерпевшего в процессе совершения преступления.

Немецкий  исследователь Г. Шнайдер отмечает, что не существует «прирожденных жертв» или «жертв от природы». Но приобретенные человеком физические, психические и социальные черты и признаки (какие-то физические и иные недостатки, неспособность к самозащите или недостаточная готовность к ней, особая внешняя, психическая или материальная привлекательность) могут сделать его предрасположенным к превращению в жертву преступления. Если он осознает свою повышенную виктимность, то может усвоить определенное поведение, позволяющее сопротивляться и справляться с этой угрозой. Виктимизация и криминализация, как отмечает Г. Шнайдер, иногда имеют одни и те же источники – исходные социальные условия.

Особое  место в исследованиях предшественников современной виктимологии занимают работы Г. Клейнфелера о провоцировании преступления самой жертвой. Он считает, что в некоторых случаях необходимо смягчать ответственность преступника в зависимости от поведения жертвы, а иногда и совсем освобождать его (преступника) от ответственности.