Гендерное измерение религии в творчестве Ж. Батая

«Революционная» феминистская теология, видными представительницами которой являются К. Крайст, М. Дэйли, характеризуется отказом от конфессиональной ориентации, отвергает иудаистские и христианские Писания как идейный источник патриархатного угнетения женщины и, обращаясь к традициям древнего или восточного почитания богинь, выдвинула идею создания собственной «феминистской религии». Теология этого типа отстаивает позиции гинеоцентризма (от греч. gineo – женщина) в антропологии и теологии, которые предстают апологией женских уникальных талантов и способностей¹⁶.

Спиритуалистический экофеминизм  соединяет сконцентрированные вокруг женщин ценности (материнство, воспитание, забота) и прославление женских тел. Женская телесность привносится в космологию, которая стремится идентифицировать и соотнести мужские и женские силы. Трансцендентному Богу противостоит имманентная Богиня. Спиритуалистический экофеминизм черпает вдохновение из предыстории человечества и из сохранившихся племенных религий, в особенности из религиозных верований народов Америки, Австралии и Новой Зеландии.

Теология тела, разрабатываемая  лесбийскими теологами и спиритуалистическими феминистками, соответствующим образом оценивает физический опыт, т.е. рассматривает, какое место занимает сексуальность и телесность в иерархии ценностей различных религий.

Традиционная христианская теология, базирующаяся на дуализме духа и тела, иерархичности рационального  и эмоционального, всегда рассматривала  тело как склонное к греху. Предполагая, что теология может быть основанной на теле, феминистские» мыслители  пытаются воссоединить тело, разум  и чувства, чтобы заново увидеть «славу и доброту» всего мироздания. Не следует отдавать приоритет тому или другому: чувства и разум должны быть направлены на понимание мира через ощущение. Тело выполняет главную роль в развертывании процесса размышления, и основными принципами этого процесса являются приоритет изменений, пластичность, текучесть, размывание границ данного процесса¹⁷.

Третья волна феминистской теологии характеризуется научно критическим подходом к собственной методологии, поиском возможностей преодоления разрыва между академической феминистской теологией и теологией-движением.

История переводов и изданий  Библии неразрывно связана с гендерными представлениями в современной  культуре. В западном мире каждая крупная  деноминация (католики, методисты, англичане  и другие) выпускает Библии специально для женщин.

Э. Шусслер-Фиоренца считает, что Библия – это политическая книга, потому что она продолжает влиять на самосознании европейской и американской секулярных культур¹⁸. С её точки зрения Библия, не только написана словами мужчин, но и служит для узаконивания патриархальной власти, доминирования. Так как он обозначает реальность в мужских понятиях, то делает женщин «невидимой» и маргинальной. В Библии, главным образом, записаны имена и действия мужчин, используются мужские примеры в генеалогии, редко упоминают жен или матерей. Очевидно, что все это представляет серьезную проблему для тех, кто желает снизить патриархатное давление Библии.

«Революционные» теологи  считают плохой идеей – создать  феминистскую Библию. Они утверждают, что, изменяя исконны язык патриархата, можно прийти к опасности маскировки патриархатных образцов, против которых они борются. Дискриминации остается вложенной в образцы мысли, метафоры, «истории» библейского текста.

Феминистки реконструкционного направления, напротив, издают специальные версии Библии для женщин. Первая такая Библия написана в конце XIX в. президентом национальной женской ассоциации суфражисток Э. Стэнтон. В этих версиях устраняются некоторые эпизоды, в которых подчинение женщины настолько очевидно, что его невозможно скрыть. Например, Послание Эфесянам (5: 22-24), Послание к Коринфянам (11: 3-16, 14: 34-35), Послание к Тимофею (2: 11-15), Послание Петра (3: 1-6)¹⁹.

В конце XX в. проблема перевода Библии на современный английский язык была сопряжена с тенденцией к лингвистическо-политической корректности в обществе. Идея культурного плюрализма, т.е. толерантности, к различным этническим, сексуальным, возрастным и другим группам общества выражается в использовании эксклюзивного, или гендерно нейтрального, языка. Эксклюзивный язык – это совокупность местоимений и других частей речи, которые позволяют обозначать объект безотносительно к категории рода. Данный стиль языка апробировался в университетах в течение 70-х, а с 80-х годов был принят в США как нормативный во многих школах. Такие правила запрещают родовое использование мужских местоимений в обращении к людям неуказанного рода. Первая версия Библии, которая действительно тщательно и систематически использовала инклюзивный язык, была издана в 1990 г. Она не использовала гендерно нейтральный язык по отношению к Богу, но включала многие феминистские интерпретации. В данной версии Библии в ссылках на людей неуказанного рода (например, в Посланиях Петра и Павла), когда в оригинальных текстах к сторонникам обращаются братья, имея в виду братьев и сестер, дается перевод «братья и сестры». Если учесть, что традиционные переводы Библии существовали несколько столетий без изменений, то несомненно, что гендерно нейтральные переводы Библии отражают произошедшие в западном обществе политические перемены, изменение гендерных стереотипов христианского европейского и американского сообществ.

1.5 Гендерные стереотипы в традиционных религиях

Изучив место женщины  в религиозных институциях в  традиционных религиях, мы должны признать, что описание результатов исследований во многом будет зависеть от того, к какой культурной традиции принадлежит сам исследователь.

С феминистской точки зрения исламский мир жестко разделен на мужской и женский. Коран артикулирует свое отношение к женщине наиболее категорично, исчерпывающе, всесторонне вторгаясь в семейно-брачные отношения и описывая гендерные роли. Одним из наиболее ярких дискриминирующих проявлений – отношение правоверного мусульманина к женщине менструирующей или беременной: от общения с ней в такие периоды следует воздерживаться. Странным для феминистского взгляда является и представление о женской верности, в которой можно не сомневаться только и том случае, если женщина находится в изоляции от мужчин.

Для мусульманина и мусульманки  боговдохновенные книги являются источником представлений о гендерном равенстве, о браке и разводе, наследовании имущества, семье и продолжении рода. Для мусульманки Коран остается священным текстом, и она не может выступать против полигамии, например, так как это явление освящено авторитетом Аллаха. Положение мусульманки в общинах Северной Америки, Германии и других индустриальных стран отличается от положения её сестер в Афганистане, Индонезии или Иране, В 70-х годах возникло исламское движение женщин, рефлексирующее сложившиеся гендерные стереотипы в исламской цивилизации на почве культурных традиций отдельных стран²⁰.

Большинство мусульманских  феминисток не подвергают критике священные тексты, а ищут новые пути их прочтения. Это необходимо для того, чтобы бороться с восточными узаконенными сексистскими традициями. Одна из них, женское половое обрезание, практикуется в странах с исламским большинством, таких как Египет, Судан, Сомали, Эфиопия, Кения, Чад, а также африканских стран, расположенных в районе Сахары. Данная процедура заключается в удалении клитора и некоторых частей наружных женских половых органов и по времени возникновения отсылает нас к временам фараонов в Египте. В патриархатном мире сексуальность женщины принадлежит не ей, а роду и, в конечном счете, управляется отцом ее семейства. Обрезание, как полагают верующие, гарантирует чистоту, целомудрие, минимизирует «сексуальный аппетит» женщин и таким образом уменьшает вероятность позора для семьи через прелюбодеяние. Вероятно, по этой же причине, большое внимание в исламе уделяется вопросу о так называемом кодексе одежды исламской женщины. В Коране (24: 31-32) мы узнаем, что верующая женщина должна быть скромна. Это значит, что она не может показать свое очарование, красоту и украшения, она должна тянуть химар (полотно) по своим грудям, закрывать волосы и уши специальным платком. Во многих странах женщина должна носить хиджаб – специальное, свободного покроя платье, закрывающее ее от шеи до ног. В некоторых странах женщина обязана покрывать лицо, например, чадрой в Иране или беркой в Афганистане²¹. В индустриальных странах, где не существует предписаний закона о религиозной одежде, ношение традиционной мусульманской одежды может рассматриваться многими исламскими женщинами как испытание веры или как возможность выразить идентичность восточной женщины.

Феминизм чужд традиционным ролям и функциям женщины также  и в православии. Женщины активны  в организации благотворительности, религиозного образования и хозяйственных вопросах церкви. Большинство православных женщин принимает свое положение в церкви как предназначение воли свыше. Стремление к священству, столь ярко выраженное в движении женщин за «истинную природу» церкви на Западе, часто удивляет православных женщин.

Женщина в современной  православной мысли – редкое явление. Феминистские богословы ортодоксальной церкви разрознены и больше участвуют в экуменическом международном движении, нежели отстаивают свои позиции внутри своих церквей.

Специфично положение  женщины в иудаизме. Ортодоксальный иудаизм, лагерь «еврейства Торы» видит  в феминизме религиозную проблему, вызванную проникновением в традиционную систему ценностей идей из чуждых ей источников, что во многом расходится с требованиями Галахи (Закона). Но иудаизм далеко не однороден. И в мире неортодоксального иудаизма женщины могут быть раввинами и участвовать в общественном управлении. Кроме того, существует мощное движение лесбийского иудаизма. Н. Гонденберг, Р. Гросс и другие теологи и практики возрождают символику и культ матриархатных богинь. Революционное течение срабатывает пантеистическую концепцию безличного Бога. Феминистские теологи-реформисты пересматривают «женские истории Ветхого Завета, создавая историю безымянных женщин. В талмудической традиции, особенно в Каббале, значительна роль образа Шехины, связанной с Хокмой-Софией. Шехина, тождественная библейским Величием и Славой Божией, является свободным творением Бога, рассматривается как Мать мира и всех тварей, как «мудрость Соломона», «дом Божий», «собор Израиля», «Дева Света», одним словом – «Вечноженственное». Кабала использует «женские» метафоры для описания Божественной сущности как рождающей, кормящей и растящей мир²².

Буддизм, в отличие от ближневосточных патриархальных религий, не дискриминировал женскую природу  относительно вые шей религиозной  перспективы. Светское положение женщины в буддизме качественно отличается от положения в христианстве или индуизме. Так как буддизм является религией индивидуального духовного совершенства, а выход из колеса перерождений (Сансары) связан с прекращением активной деятельности в обыденном мире, то в таких вопросах, как брак, развод, политические предпочтении мнение буддистов основывается на Каноне, но оно не имеет вил обязательной силы или закона. Будда объявил универсальное умение, разработанное без учета кастовости или пола. Позднее бы поднят вопрос, может ли женщина стать Буддой или Бодхисатвой. Философская школа махаяны (широкий путь освобождения) ответила утвердительно. Учение предписывало монаху 250 правил, а монахине 800. А один из обетов явно дискриминировал женщину – о безукоризненном подчинении мужчине-монаху независимо от его возраста и духовного авторитета. В современном мире наметилась тенденция к постановлению древней традиции женского монашества. Считается, что бхикшу/бхикшуни (монашеская дисциплина) мужчины и женщины дает возможность гендерно не обусловленного контроля над сознанием, открывая тем самым в своей психике единое человеческое духовное качество. Однако в учении тхеравады считается, что отрицательная судьба человека имеет следствие следующего рождения его в виде женщины, поэтому, чтобы достичь просветления, сначала необходимо перерождение в теле мужчины.

Итак, проанализировав гендерные  стереотипы традиционных религий, мы можем  заключить, что, с одной стороны, патриархальная культура продуцирует  иерархичность, дуализм тела и духа и тем самым определяет женщину  в религии через ту же систему, что и в обществе – систему политических практик. С другой стороны, исследования религиозного социума, как имеющего свои специфические черты в сравнении со светским (религиозное сознание, религиозные действия – культ), должны осуществляться на стыке гендерологии и религиоведения.

Из социологии и этнографии известно, что гендерные роли распределяются в разных обществах не одинаково, а в зависимости от их экономического развития и общественного устройства. Психология же говорит о том, что далеко не все психические свойства мужчин и женщин зависят от их половой принадлежности.

В обществах, часто называемых «первобытными» или даже «примитивными», существовала развитая система женских и мужских ролей, а также сложные обряды и традиции обозначения мужского и женского пола. Мужчины и женщины строго различались по внешней одежде, украшениям, стилю раскраски тела и т.д. Для включения подрастающего поколения в систему гендерного разделения труда были выработаны сложные обряды инициации – превращения в «мужчину» или «женщину».

Однако даже в регулируемом ритуалами обществе не все так  просто. Во-первых, мужские и женские  роли (а с ними и представления  о том, что носитель каждой из них  должен делать и каким быть) существенно  варьировались от одного сообщества к другому.

На это обратила внимание антрополог Маргарет Мид. В работе «Пол и темперамент» (1935) она рассмотрела  особенности общественных стереотипов, касающихся типично мужских и типично женских свойств у нескольких племен Новой Гвинеи. В результате исследования было установлено, что у племени арапешей и у мужчин и у женщин преобладали женские роли и ценились женские черты характера. Они совместно трудились и воспитывали детей. И мужчины и женщины второго племени – мундугоморов – отличались воинственностью и агрессивностью, причем мужчины племени могли вступать в брак со своими дочерями, а матери – со своими сыновьями. У представителей племени тчамбули гендерные роли распределялись противоположно привычным нам: женщины ловили рыбу, занимались ткачеством, торговали; мужчины украшали себя и обдумывали праздничные церемонии²³.

Во-вторых, в этом обществе существовали люди, которые не вписывались  в строгое гендерное разделение. Так, в книге Игоря Кона «Лунный  свет на заре» (1997) приводятся примеры института людей «среднего», или «промежуточного», пола, распространенного у 113 племен Северной Америки, народов Сибири и Дальнего востока (чукчи, алеуты и др.), Индонезии, Африки.