Шпаргалка по "Философии"

Согласно Канту, познание никак не сводится к работе либо чувственных, либо логических механизмов. Процесс познания, по Канту, есть постоянное взаимодействие чувственно-образного и понятийно-логического восприятия и рассудка. Издержки односторонности эмпирических и рационалистических взглядов на познание преодолеваются, согласно Канту, посредством учета в объяснении процесса познания роли воображения.

Размышляя над вопросом, как возможно познание, Кант вынужден прояснить для себя и то, что  познается, т. е. Объект познания. Мир как объект познания определяется Кантом в понятиях «вещь-в-себе» и «явление». То, с чем мы имеем дело в познании, – это явления, в свойствах которых мир раскрывается для нас. Мы познаем явления с помощью наших априорных форм чувственности и рассудка. Но что же тогда скрывается за кантовским понятием «вещь-в-себе»? С одной стороны, «вещь-в-себе» оборачивается в познании «вещью-для-нас», когда мы сталкиваемся с явлениями. В этом значении «вещь-в-себе» указывает на ограниченность познания, которому доступна только «вещь-для-нас». Агностицизм Канта своеобразный: ведь субъективность человеческих представлений мира может быть весьма произвольной. Благодаря всеобщим и необходимым условиям, которые создаются априорными формами нашей познавательной способности, результаты познания приобретают объективные значения. Однако «вещь-в-себе» задает тот предел познания мира, который остается вне досягаемости наших чувственных и рассудочных способностей. Согласно Канту, область запредельных понятий о миру составляет предмет «чистого, теоретического разума». Именно «чистый разум» имеет дело с умопостигаемыми значениями мира, с которыми связана «вещь-в-себе». К ним относятся предельные понятия о Боге, бессмертии, свободе и т. п.

Трудности, с которыми сталкивается, по Канту, «чистый разум» при обсуждении подобных предельных понятий, весьма наглядно проявляются в так называемых антиномических, или парадоксальных, утверждениях. Кант приводит четыре пары антиномий-парадоксов, но и их вполне достаточно, чтобы, по его мнению, убедиться в неразрешимости той познавательной ситуации, в которой оказывается чистый разум. Согласно Канту, с одинаковой степенью убежденности можно доказать: 1) что мир имеет начало и конец во времени и пространстве и что мир во времени и пространстве бесконечен; 2) что любую целую систему можно разложить на элементы и что нельзя этого проделать, чтобы целое не утратило своих свойств; 3) что в мире все подчинено законам природы и что, напротив в мире господствует полный произвол (свобода воли); 4) что все в мире необходимо и что все в мире случайно.

Доказательство подобных антиномий составляют привилегию «чистого разума», так как связанные с ними понятия находятся за пределами наших чувств, рассудка.

• 20) Этическое учение Канта

Предмет еще одной "Критики" Канта – практический разум, иными  словами, "условия

возможности" способности человеческого ума к моральному действию. Это сфера действия

человеческой воли, направленной на овладение реальностью. Здесь  Кант должен выявить,

что есть "чистый практический разум", а это в свою очередь  позволит очертить законные

притязания практического разума. И здесь сразу нужно отметить важную ассиметрию в

отношении к ноуменам теоретического и практического  разума. Последний действует

именно в их сфере, в то время как теоретический  находится в пределах лишь феноменов. В

этом бесспорное преимущество разума практического, ибо ему способно открыться то, что

недоступно теоретическому. В этом смысле Кант возвышает веру над разумом, отдавая ей

пальму первенства.

Искомый Кантом априорный  синтез в сфере практического  разума не основан ни на

чувственной интуиции, ни на опыте, а потому для обоснования морали мы не имеем права

апеллировать ни к  чувственным импульсам, ни к опыту. Источник морального действия

заключен в законе, который воля предписывает самой  себе, ускользая тем самым от

детерминации со стороны чего бы то ни было (чувства, расчета, давления, привычки и т.п.).

В этом, по Канту, заключены  основания автономности морали. Конечно, поступки, которые

совершает человек и  которые он оценивает с моральной  точки зрения лишены подобной

чистоты. Но это означает, согласно Канту, отступление от собственно нравственного

характера поступка. Последний  отвечает этому характеру лишь в  том случае, если он

обусловлен действием  морального закона, автономного по своей природе. Этот моральный

закон - категорический императив Канта.

Императив есть объективный  практический принцип, значимый для  всех. Кант выделяет два их вида: гипотетический и категорический. Первый в своей  формулировке предполагает определенную цель, ради которой приходится действовать. Он отвечает формуле: если хочешь того-то, то действуй таким-то образом. В отличие от него категорический императив определяет волевую направленность нашего действия независимо от желаемой цели, он определяет её в полной независимости от чего бы то ни было, как обусловленную её собственным законом. Но что это за закон? Как закон он должен удовлетворять признакам всеобщности и безусловности. Следовательно, в качестве требований могут быть выставлены лишь такие, что применимы к поведению всех людей, во всякое время и во всяком месте. Ясно, что подобное требование может быть только одним, хотя формулироваться оно может различным образом. И у Канта действительно есть несколько формулировок категорического императива. Приведем лишь две из них, позволяющие лучше схватить существо его мысли. "Поступай согласно такой максиме (), которая в то же время сама может стать всеобщим законом" и "Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице и в лице всякого другого также как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству". Несомненна близость этой максимы к

евангельскому: "не сотвори  другому того, чего себе не желаешь". В отличие от евангельского моральный  пафос кантовского требования определен  чистым долгом. В долге и только долге Кант видит то, что способно поднять человека над самим собой, исполниться как личность в свободе и независимости от природного механизма.

Категорический императив  предполагает наличие свободы воли, воли как свободной

причины наших поступков. Безусловность и свободы воли, и бессмертия души и

существования Бога является не результатом рационального (теоретического)

доказательства, а предпосылкой практического разума, точнее, морального закона. Они не

обогащают сферу теоретического знания (и в этом смысле не являются теоретическими

догмами), но придают идеям  разума объективное значение. Утверждение  свободы воли,

бессмертия души и  существования Бога обязано своей  действительностью моральному

закону, и в этом (но только в этом смысле!) религия основана на морали, а не наоборот. Так,

по Канту, само существование  Бога необходимо потому, что добродетель  в мире,

подчиненном механической причинности, никогда не будет увенчана счастьем, и

справедливость, требующая  воздаяния добродетели, свидетельствует  о существовании

интеллигибельного мира с всесильным Богом, воздающим по заслугам.

В кантовской философии  совершенно отчетлив доминантный смысл  разума и свободы. Вместе с тем  и разум, и свобода не имеют  в ней значения принципов. У Канта  имеются основания для оптимизма, для убеждения в росте и крепнущей силе того и другого, но нет оснований для изображения истории как неумолимого и непреодолимого торжества разума и свободы. Мотив непременного наличия идеала, как органической составляющей

исторического процесса, сам свидетельствует о существенно открытом характере истории в

трактовке Канта.

Кат. императив К. формулирует  принцип безусловного достоинства  личности. С этой т. зрения, человек  не м.б. принесен в жертву ни т.н. «общему  благу», ни светлому будущему. Высшим мерилом  отношений между людьми с позиций кат. императива явл-ся не чистая полезность, а значимость личности. Глубинный смысл кат. императива в его всеобщности (универсальности); будучи отнесен лишь к кругу лиц, ограниченному по к-либо признаку, он теряет свое значение. Единств. и достаточное его основание – человек как разумное существо. Он покоится на признании важности тех свойств и признаков (прежде всего разума), по которым все люди м.б. отнесены к единой категории рода человеческого.

Этическое учение Канта  изложено в «Критике практического разума». Этика Канта основана на принципе «как если бы» Бога и свободу невозможно доказать, но надо жить как если бы они были. Практический разум — это совесть, руководящая нашими поступками посредством максим (ситуативные мотивы) и императивов (общезначимые правила). Императивы бывают двух видов: категорические и гипотетические. Категорический императив требует соблюдения долга. Гипотетический императив требует, чтобы наши действия были полезны. Существует две формулировки категорического императива:

«Поступай всегда так, чтобы  максима (принцип) твоего поведения  могла стать всеобщим законом (поступай так, как ты бы мог пожелать, чтобы  поступали все)»;

«Относись к человечеству в своем лице (так же, как и  в лице всякого другого) всегда только как к цели и никогда — как к средству».

В этическом учении человек  рассматривается с двух точек  зрения:

Человек как явление;

Человек как вещь в  себе.

Поведение первого детерминировано  исключительно внешними факторами  и подчиняется гипотетическому  императиву. Второй — категорическому императиву — высшему априорному моральному принципу. Таким образом, поведение может определяться практическими интересами и моральными принципами. Возникают две тенденции: стремление к счастью (удовлетворению некоторых материальных потребностей) и стремление к добродетели. Эти стремления могут противоречить друг другу и возникает «антиномия практического разума».

• 21. Система объективного идеализма и диалектический метод Гегеля.

Источник Гегелевских  рассуждений – в принципе тождества бытия и мышления, действительности и разума, природы и духа, объективного и субъективного. Гегель задачу философии рассматривал в раскрытии природы тождества объективных и субъективных начал разума. Тождество понятий, по Гегелю, в соответствии с принципами диалектики предполагает установление их различия. Поэтому исходный тезис его диалектики должен получить свое логическое развитие через антитезис (так как тезис, как и большинство вещей в этом мире, он, вероятно, будет небесспорен, то есть не лишен слабых мест), а затем реализоваться в синтезе, обобщающем свойства тезиса и антитезиса. Отношения между тезисом и антитезисом противоречивы и являются движущими силами естественного развития. Например, если под тезисом подразумевать «действительность, отождествленную с разумом», то противоречивые отношения между ними неизбежно приедут к появлению антитезиса, согласно которому разум воплотит в себе все свойства действительного мира. Решение самого противоречия должно завершиться таким синтезом, в результате которого мы получим новое знание как о «действительности», так и о «разуме». Тезис, антитезис и синтез образуют «диалектическую триаду». Однажды достигнутый, синтез, в свою очередь, может стать первой ступенью новой диалектической триады.

 Господство так называемой триады позволяет также обозреть гегелевскую философскую систему в целом. Первый ее раздел образует "Логика", в которой прослежен весь путь развития абсолютной идеи, начиная с самых простейших ее логических форм ("бытие вообще" и "ничто") и кончая абсолютной идеей. Более сотни категорий, вытекая одна из другой, сплетаясь в законы, разворачиваясь в систему, создают удивительный логический каркас мира, его динамическую модель. Это, по Гегелю, как бы мысли Бога до возникновения мира. В самой "Логике" мы также имеем три части ("Бытие", "Сущность", "Понятие"), которые в свою очередь также распадаются на три части. Второй раздел гегелевской системы – "Натурфилософия". Здесь Гегель представил уже известный нам по "Логике" ряд категорий

в формах природных процессов и образований. Последние выступают в качестве

материализации, "овнешнения" чисто логического содержания. Все  сущностное содержание

абсолютной идеи развернулось в пространстве под чуждой ему  оболочкой телесного и

материального. Материальный мир - это как бы окаменевший дух. И Гегель своей

философией природы  показывает, как дух "просыпается" в природе, сбрасывает с себя

мертвое оцепенение: свет, звук, химические реакции, биологические  свойства - это все пути

возрождения духа, его  все более совершенные попытки вырваться из природы и вернуться к

самому себе. И этот возврат происходит в человеке. Следующий  раздел: философия духа.

Дух выступает в трех формах: субъективный дух (индивидуальное развитие человека),

объективный дух (дух  народа) и абсолютный дух (искусство, религия и философия - высшая

ступень развития мирового духа).

Последний абзац другими  словами: Гегелевская система объективного идеализма состоит из трех основных частей. В первой части своей системы - в "Науке логики" - Гегель изображает мировой дух (называемый им здесь "абсолютной идеей") таким, каким он был до возникновения природы, т.е. признает дух первичным. Идеалистическое учение о природе изложено им во второй части системы - в "Философии природы". Природу Гегель как идеалист считает вторичной, производной от абсолютной идеи. Гегелевская идеалистическая теория общественной жизни составляет третью часть его системы - "Философию духа". Здесь абсолютная идея становится по Гегелю "абсолютным духом". Таким образом, система взглядов Гегеля носила ярко выраженный идеалистический характер. Т.к. бытие (природа и общество) имеет в своей основе мышление (абс.идея), то из этого принципа вытекают 2 следствия: а) для Гегеля мир всецело позаваем, т.к. для него мир - мышление, познающее само себя; б) всё действительное разумно, всё разумное действительно. Важно, что для Гегеля развития идет от абстрактного,  к конкретному.

• 22. Идеалистическое и материалистическое понимания истории (Гегель и Маркс).

Философия истории Гегеля знаменует переломный рубеж в развитии всего европейского обществознания. У Гегеля анонимность истории как прогрессирующего процесса социальных изменений приобретает личностные черты. История испытывает на себе воздействие человеческой индивидуальности, она становится полем активной деятельности субъекта. Прежде всего, это касается рационального участия субъекта в истории. Он способен логически мыслить, хитрить, побуждая других действовать в нужном ему направлении, и даже превращаться в определенные объективные состояния. Гегелевская философия истории усматривает в понятии субстанции черты субъективности, субъекта, «абсолютного духа». Она строится не на основе вечных и идеальных шаблонов количественного роста, а в соответствии с логикой исторической деятельности субъекта, логикой, вполне прозрачной для искушенного диалектического сознания. Переход от одного этапа развития к другому определяется в терминах логики. Тем самым история совпадает с логикой, а историческое – с логическим. Конечно, при этом история может предстать как последовательность событий или фактов, развертывающихся во времени. Но сущность истории проявляется не в наборе фактов, а в том, что за ними скрыто. Эти идеально-причинные, объясняющие связи и есть собственно история, которая предстает не как раздумья об истории или ее познании, а как сама действительная история, как историческое бытие.