Шпаргалка по "Философии"

получило свое более  удовлетворительное разрешение.

Спиноза рассматривает  познание как способ освобождения от страстей и основу добродетели. Он выделяет три вида познания. Во-первых, мнение и воображение, связанные с чувственным восприятием и теми образами, которые бывают беспорядочны и неясны. Второй вид познания предполагает рациональную или рассудочную деятельность. Его примеры воплощены в геометрическом или физическом знании. Третий вид познания – интуиция – аналогичен декартовскому понятию с характерными для него свойствами отчетливости, ясности, очевидности.

Другим выдающимся представителем рационализма был Лейбниц.  И также  как Спинозу его не удовлетворило  решение вопроса об отношении  тела и души. Решительно отклонив картезианский дуализм, Лейбниц вместе с тем не принял и всепоглощающего пантеизма Спинозы, растворившего в Боге все сущее.

Центральное понятие  философии Лейбница - понятие монады. Монада - простая неделимая сущность, и весь мир представляет собой собрание монад. Каждая из них замкнута в себе ("не имеет окон" во внешний мир) и неспособна влиять на другие. Бытие монад поглощено внутренней деятельностью представления. Мир монад строго иерархичен. Они располагаются от низших к высшим и венчающей их все - Богу. Низшие монады образуют уровень обычного материального бытия и отличаются исчезающе малой способностью к ясному представлению ("пребывают в смутном сне"). Над ними расположены монады с растительной организацией, над ними – с животной, еще выше – монады с человеческой организацией. Венчает всю иерархию Бог. Чем выше монада, тем полнее и яснее она представляет вселенную. Только Богу принадлежит исчерпывающая полнота представления, ясное знание всего и, как следствие этого, максимум действия, активности. Весь мир монад есть в конечном счете отражение Бога как верховной монады, и в этом заключены основания для развитой Лейбницем концепции философского оптимизма, провозглашающей, что наш мир есть лучший из всех мыслимых миров.

Применительно к проблеме отношения души и тела монадология Лейбница явилась

способом сохранить  независимость души и тела и в  то же время объяснить несомненный

факт согласованности  их действий. Поскольку основной вектор совершенства монад

направлен от их бессознательного состояния к состоянию совершенного знания, постольку

Лейбниц был согласен с эмпириками в их утверждении, что  чувства - исходная ступень

познания. Но только исходная! Поскольку всякая душа - монада, и  ее деятельность

направлена лишь на самое  себя, то познание есть лишь процесс постепенного осознания

того, что имеется в  состоянии бессознательного. Тем  самым Лейбниц вносил некоторые

изменения в декартовскую теорию врожденных идей. Последние  даются человеку как

возможность, к которой  он может придти как к бессознательному в нем. Такое решение

ослабляло силу эмпиристской критики теории врожденных идей, оставляя в

неприкосновенности строго автономный характер Разума.

Гипотезу о множестве  всевозможных миров Лейбниц прорабатывал весьма тщательно. С его точки зрения всякий мир возможен, если он не противоречит законам логики. Существует бесконечное количество возможных миров, каждый из которых просматривался Богом прежде, чем он сотворил действительный мир. В свявязи с этим обращает на себя внимание онтологическое доказательство существования Бога у Лейбница. В нем он определяет Бога в качестве наиболее совершенного Существа. Признак «совершенства», по Лейбницу, выражает все, что возможно без всяческих ограничений. Следовательно можно предположить о существовании субъекта всех совершенств, или наиболее совершенного существа.

Как можно убедиться, наиболее уязвимой стороной рационалистических воззрений

оказалась трактовка  отношения души и тела. Автономность разума как безусловное

требование для самой  возможности формулировки рационалистической доктрины

осложняло ее развитие и  применение.

 

• 16. Обоснование рационализма в философии Декарта. Принцип cogito.

Отправная точка в  философии Декарта – проблема достоверности знания. Декарт искал  признаки достоверности знания в сфере самого знания, его внутренних характеристик. Д отклоняет авторитет как свидетельство истины.

Рационализм Декарта  основывается на том, что он попытался  применить ко всем наукам особенности  математического метода познания. С  помощью математики можно прийти к твердым, точным достоверным выводам. К таким выводам по мнению Декарта не может прийти опыт.

Первая проблема состоит  к том, чтобы обнаружить истины, не подлежащие ни какому сомнению. От этих истин предполагается вывести с  помощью дедукции все необходимые следствия. По Декарту в деятельности познающего мышления есть нечто, что сомнению не подлежит. Это факт самого сомнения. «Можно сомневаться сомневаться в существовании всего, кроме существования самого сомнения. Но сомнение – есть акт мышления. По скольку я сомневаюсь, я мыслю. Так что несомненное существование самого сомнения удостоверяет существование мышления. Я могу сомневаться в том, существует ли в действительности мое тело: может быть, просто какой-то всесильный демон-обманщик делает так, что мне кажется будто бы тело у меня есть. Но я непосредственно знаю, что в качестве сомневающегося, т. е. мыслящего я на самом деле существую.» Знаменитый тезис «cogito, ergo sum» («я мыслю, следовательно, я существую»), выразил суть рационалистических взглядов Декарта на познание.

Очевидность указанного тезиса, по мнению Декарта, определяется его ясностью и отчетливостью. Поэтому  все вещи, которые мы воспринимаем ясно и отчетливо, приобретают значение истинных. Мышление – это способность, разнообразная по своим значениям. Когда говорят о мышлении, то сомневаются, понимают, утверждают, отрицают, хотят воображают и чувствуют. Так что, по Декарту, чувственный опыт свелся к одной из разновидностей мыслительных способностей.

Рассуждая о познании предметного мира, Декарт считал, что целесообразно различать три вида идей:

«врожденные идеи», которые  каждый из нас обнаруживает в себе самом вместе со своими способностями  мыслить, говорить, чувствовать и  т. п.

«приобретенные идеи», которые мы извлекаем извне, из внешнего мира и которые указывают нам на вещи, отличные от нас.

«изобретенные идеи», т. е. Идеи, изобретенные, сконструированные каждым из нас.

Все три вида идей обязаны  своим происхождением разуму, но отличаются по своему содержанию. Например, является идея бога врожденной или приобретенной?

Врожденные идеи выражают наиболее глубинные способности  и ресурсы разума. Приобретенные  и изобретенные идеи производны от врожденных. Именно понятие о врожденных идеях лежит в основе рационалистической аргументации Декарта в теории познания. Всеобщность и необходимость врожденных идей утверждается средствами логики и языка. Поэтому Декарт избрал дедуктивный строй рассуждений, который отличается свойствами всеобщности и ноебходимости.

Декарт получил лишь одно несомненное утверждение - о самом существовании познающего мышления. Но в последнем заключено много идей, некоторые из которых (например, математические) обладают высокой очевидностью как идеи разума. Так, в разуме заложено убеждение, что кроме меня существует мир. Как доказать, что все это не только идеи разума, не самообман, но и существующее на самом деле? Это вопрос об оправдании самого разума, о доверии к нему.

Декарт разрешает эту  проблему следующим образом. Среди  идей нашего мышления

находится идея Бога, как Совершенного Существа. А весь опыт самого человека

свидетельствует о том, что мы, люди, существа ограниченные и несовершенные. Каким же

образом эта идея оказалась  присуща нашему уму? Декарт склоняется к единственно

оправданной на его взгляд мысли, что сама эта идея вложена в нас извне, а ее творец и есть

Бог, создавший нас  и вложивший в наш ум понятие  о себе как о Совершеннейшем Существе.

Но из этого утверждения  вытекает необходимость существования  внешнего мира как

предмета нашего познания. Бог не может обманывать нас, он создал мир, подчиняющийся

неизменным законам  и постижимый нашим разумом, созданным  им же. Так, Бог становится

у Декарта гарантом постижимости мира и объективности человеческого  познания.

Благоговение перед  Богом оборачивается глубоким доверием к разуму.

Вся система аргументации Декарта делает вполне понятной его  мысль о существовании врожденных идей в качестве одного из основоположений  рационалистической теории познания. Именно врожденным характером идей объясняется  сам эффект ясности и отчетливости, действенности интеллектуальной интуиции, присущей нашему уму. Углубляясь в него, мы оказываемся способными познавать сотворенные Богом вещи. Ясность и отчетливость представлений являются поэтому и критериями истинности

(достоверности) наших знаний.

 

• 17. Традиция эмпиризма в философии Нового времени.

Вопрос об опыте как  источнике получения и проверки знаний был поставлен Фрэнсисом  Бэконом в его трактате «Новый органон», увидевшем свет в 1620 г. Анализ опыта как всеобщего и необходимого способа познания превращается в традицию британской эмпирической философии.

Хотя Бэкон не сделал каких-либо естественнонаучных открытий, он считается одним из родоначальников  опытного естествознания Нового времени. Бэкон не только дал квалифицированный  разбор понятия о науке, но и предложил обоснованную программу пути ее развития. Самое серьезное внимание он уделил опытным методам научного познания. Продуктивность научного познания, по Бэкону, определяется, во-первых, критическим отношением ко всему, что является или создает препятствия на пути познания, и, во-вторых, обоснованным выбором таких способов познания, которые бы позволили получить верные результаты. К этому следует добавить, что Бэкон придавал важное значение практическим применениям, которые можно было извлечь из науки для хозяйственных нужд общества. Его лозунг «Знание – сила» имел программное значение для индустриального развития.

Итак, что же препятствует успешному познанию природы? Приверженность к негодным методам познания мира обусловлена, по мнению Бэкона, господством над сознанием людей так называемых "идолов". Он выделяет четыре их основных вида: идолы рода, пещеры, рынка и театра. Так образно представлены философом типичные источники человеческих заблуждений.

"Идолы рода" - это  предрассудки нашего ума, проистекающие из смешения нашей

собственной природы  с природой вещей. Последняя отражается в ней как в кривом зеркале.

Если в человеческом мире целевые (телеологические) отношения  оправдывают законность

наших вопросов: зачем? для  чего? - то те же вопросы, обращенные к природе лишены

смысла и ничего не объясняют. В природе все подчинено  только действию причин и здесь

законен лишь вопрос: почему? Наш ум следует очистить от того, что проникает в него не из

природы вещей. Он должен быть открыт Природе и только Природе.

"Идолы пещеры" - это предрассудки, заполняющие ум  из такого источника, как наше

индивидуальное (и случайное) положение в мире. Чтобы освободиться от их власти

необходимо достигать  согласия в восприятии природы из разных позиций и при различных

условиях. В противном  случае иллюзии и обманы восприятия затруднят познание.

"Идолы рынка" - это  заблуждения, проистекающие из  необходимости пользоваться словами  с уже готовыми значениями, принимаемыми  нами некритически. Слова способны  подменить обозначаемую ими вещь и взять ум в свой плен. Ученый должен быть свободен от власти слов и открыт самим вещам для того, чтобы успешно их познать.

И, наконец, "идолы театра" - заблуждения, проистекающие из безусловного подчинения авторитету. Но ученый должен искать истину в вещах, а не в изречениях великих людей.

Борьба Бэкона с «идолами», предрассудками познания, имеет конкретного  адресата – средневековую схоластику. С его точки зрения, принципиальный недостаток схоластики заключается  в пренебрежении опытом, его накоплением, анализом и обобщением. Бэкона не могли удовлетворить методы схоластической теории познания, базировавшиеся не культе разума, не «размышлениях словами». Все виды «идолов» тесно связаны друг с другом. Задачи очищения опыта и разума от них выражают критические возможности научного познания. Критическое отношение к «идолам» с самого начала познания предостерегает от ложных шагов.

Вообще, согласно Бэкону, существует три возможных пути познания.

«Те, кто занимался  науками, были или эмпириками, или догматиками. Эмпирики, подобно муравью, только собирают и довольствуются собранным. Рационалисты, подобно паукам, производят ткань из самих себя. Пчела же избирает средний способ: она извлекает материал из садовых и полевых цветов, но располагает и изменяет его по своему умению».

«Путь муравья», то есть узкий эмпиризм, не дает возможности  создания настоящей теории, хотя считается  с опытом. «Путь паука» представляет собой попытку обойтись при построении науки без опытных фактов силой  одного только «чистого» теоретического мышления. И только третий путь, «путь пчелы», свободен от недостатков первых двух, соединяя их достоинства. Почему же Бэкон тем не менее остается философом эмпиризма? Ценность разума – в его искусстве извлечения истины из опыта, в котором она заключена. Разум как таковой не содержит в себе истин бытия и, будучи отрешен от опыта, неспособен к их открытию. Опыт, таким образом, имеет основополагающее значение. Разум можно определить через опыт (например, как искусство извлечения истины из опыта), но опыт в своем определении и пояснении в указании на разум не нуждается, а потому может рассматриваться как инстанция самостоятельная и от разума независимая.