«Процесс Сократа» гражданская позиция в контексте становления античной личности

Что касается генезиса философии в Древней Греции, то она формируется в тот период (VI в. до н.э.), когда прежние традиционно-мифологические представления античного общества обнаруживают свою недостаточность, перестают  выполнять свою мировоззренческую  функцию. П.П. Гайденко История Греческой  философии в ее связи с наукой./Философские  науки, Москва, Гуманитарий, 1999.

Тут необходимо дать краткую характеристику древней  языческой мифологии. Античная мифология  глубоко родственна искусству; не случайно греческие мифы донесли до нас  поэты, и, прежде всего великий художник древности - Гомер.

По самому существу своему мифология греков - создание воображения: именно с помощью воображения  древнегреческое сознание пыталось открыть тайны мироздания. А у  воображения свои законы, отличные от тех, какими руководится разум; греческие  мифы прекрасны, пластичны, но при этом лишены той однозначности, доказательности и непреложности, какая свойственна науке или сфере нравственности. В них всегда присутствует элемент игры, поэтому древний грек и верит, и не верит в свои мифы, - он относится к ним всегда немножко эстетически. Это вовсе не значит, что в мифе не заключено подчас глубокое содержание: как во всяком продукте воображения, в нем запечатлен опыт человеческой жизни; но этот опыт явлен не в назидательной, характерной для морального сознания форме, а в качестве иносказания, живо и художественно. Однако от произведения искусства в более позднем смысле миф все же отличается: он возник в эпоху, когда еще не было жесткого отделения художественного вымысла именно как вымысла от реальной действительности: боги и духи предков, дриады и сильфиды, духи гор и ручьев - это не чистые вымыслы; просто вопрос об их реальности не встает: в них, пожалуй, и верят, даже исполняют обряды, приносят богам жертвы, но без напряжения и серьезности, без особых нравственных обязательств по отношению к ним.

В этом - эстетический характер языческой мифологии.

Греческая религия - это политеизм, или многобожие; боги - антропоморфные существа, могучие  и бессмертные, но власть их над миром  не безгранична: сами боги, как и  люди, подчиняются судьбе; последняя  есть слепая и грозная, неотвратимая сила, уклониться от которой не дано никому. Таким образом, греческие  боги не отделены от людей непроходимой пропастью: они, как и люди, обуреваемы страстями, могут быть как доброжелательными, так и коварными, враждуют и ссорятся между собой, заключают союзы, влюбляются друг в друга и в смертных, плетут интриги, в которые нередко втягивают  и людей. Кризис мифологического  сознания был вызван рядом причин. Главную роль здесь сыграло экономическое  развитие Греции, экономический подъем IX-VII вв. до н.э.: расширение торговли и  судоходства, возникновение и расширение греческих колоний, увеличение богатства  и его перераспределение, рост народонаселения  и прилив его в города. Некоторые  исследователи считают, что по отношению  к этому периоду можно говорить даже о демографическом взрыве, который, быть может, был вызван усовершенствованием  старых форм земледелия и ремесла  благодаря выплавке железа, начавшейся около Х в. до н.э. П.П. Гайденко История  Греческой философии в ее связи  с наукой./Философские науки, Москва, Гуманитарий, 1999.

Отчего, спрашивается, приходит потребность в философствовании? Древние греки отвечали, что она  укоренена в самой природе  человека: "Все люди, - писал Аристотель, - по природе стремятся знать.... Укрепляться  в мудрости и познавать самих  себя свойственно людям. Невозможно жить без этого". И люди стремятся  к знанию, переполненные изумлением и восторгом. "Начало философствования в удивлении", - писали Платон и  Аристотель - от решения простых  проблем мало-помалу люди переходили к, все более сложным, от феноменов, связанных с луной, к феноменам солнца и звезд, а затем к первопричине всего универсума.

Античное воспитание приучает, прежде всего, к опространствлению политического, иными словами к тому, чтобы политическое казалось не имеющим границ. При этом политика всегда должна обязательно представать актуально бесконечной, бесконечной здесь-и-сейчас. В ее актуальности также нет ничего абстрактного - она демонстрируется только в бесчисленных существующих способах организации социальной жизни. Актуальность бесконечности, неизменно обнаруживающая себя в определенной структурной однотипности тех или иных обществ, является вместилищем деятельности, знаменующей собой предназначение, которое надлежит исполнить человеку: всеобщее или частное, необходимое или возможное, осознанное или неосознанное, добродетельное или несущее зло, принимаемое или отвергаемое, исключительное или бесславное, истолковываемое как закон или как результат интерпретации произвольного стечения обстоятельств, неизменное или подвергающееся корректировке.

Античный полисный мир - это своеобразное выражение  актуальной бесконечности политического. В каждый период рассматриваемой  эпохи она воспринимается вполне конкретно - именно так, как сама стремится  о себе заявить. Актуальная бесконечность  политического пространства воплощена  в человеке Античности, однако сам  человек Античности олицетворяет потенциальную  бесконечность географического  пространства. Иными словами, в ту эпоху избираемый им образ поведения  связан с совершающейся проблематизацией политических отношений, в которые, к примеру, ему предписывалось быть включенным или которых, возможно, он должен был тщательно избегать. Но, с другой стороны, именно античному человеку выпала участь явится тем, кто, избегая политических отношений или подчас опрометчиво в них включаясь, придает в то же время, самому акту определения своей точки зрения и высказывания личного мнения космологический масштаб и самостоятельную ценность. Именно античный человек благодаря этому стал создателем философии как особого дискурса - дискурса, нацеленного на производство понятий.³

Античный полис - это уже "нравственная действительность" (Sittlichkeit), которая является взаимным единством индивида и общины, индивида и закона. Здесь уже не существует слепой подчиненности индивида общности, которая выступает по отношению к индивиду как чуждый фетиш. Индивид, наоборот, внутренне отождествляется с законом, с нравственными обычаями и познает в них свою волю, хотя он и не может ее сам выразить.⁴

     Среди достижений полисной цивилизации в политической сфере центральное место занимает понятие «гражданин»,предполагающее наличие неотъемлемых прав и обязанностей каждого полноправного члена полиса. Непосредственно с понятием статуса гражданина связано понятие свободы как высшей личностной ценности, в том числе политической свободы, олицетворявшей условия полноправного существования гражданина. Именно в античной Греции был успешно реализован первый опыт демократического республиканского устройства. Античная демократия, обеспечившая самое широкое и прямое участие граждан в управлении государством, до сих пор остается для современной демократии недосягаемым идеалом.

Огромен вклад античного общества и в мировую культуру. Культура греко-римской античности по праву получила название классической, поскольку она стала образцом для последующего культурного развития человечества. Без преувеличения можно сказать, что нет ни одной сферы культуры, на которую не повлияли бы плодотворные идеи древних греков. Античная культура оставила нам в наследство систему ценностей, характеризующуюся высокой гражданственностью и гуманизмом. И эти духовные ценности, ориентированные на повседневную норму поведения, получили свое выражение в памятниках совершенной художественной формы.

Исповедуя языческую религию, древние  греки свое образное видение картины  мира выразили в яркой мифологии. Греческие мифы стали неиссякаемым источником вдохновения для литераторов, скульпторов и художников всех времен.

Греки «подарили» человечеству и науку как отдельную и самостоятельную сферу духовного творчества. И более того, в каждой из отраслей знания: философии, истории, астрономии, геометрии, медицине др. – они заложили основы научного изучения мира.

Греки создали большинство литературных жанров, стали основоположниками театра, а разработанные ими принципы ордерной архитектуры широко использовались в архитектурных стилях последующих эпох. Достижения античной цивилизации лежат в основе всей европейской культуры, и без обращения к великому наследию прошлого невозможно полноценное развитие современного общества.⁵

1.3    Античная философия  – шаг вперед человеческой мысли.

Имея перед собой те проблемы, которые реально возникают  из положения человека в мире в из отношения мира и человека, философия начинает об этих проблемах размышлять, выявляя их. И это выявление ухе является шагом вперед человеческой мысли. Поскольку философы делают это, начиная размышление о предельных основаниях человеческого отношения к миру.. Есть какие-то вещи в мире, для возможности мышления м рассуждения о которых вырабатываются понятия, которыми эти вещи доводятся до предельной, мыслимо-возможной формы, и, взятые в предельном виде, позволяют теоретически, сообразно определенной логике понятий, продвигаться в рассуждении. И наоборот: поскольку имению эти предельные понятия оседают в текстах, то понимание текста предполагает у читателя знание того, что стоит за ними и что в них упаковано, так как сами эти понятия не; являются буквальными, а носят некоторый символическим характер.

Например, такое понятие, как "смерть", вернее, символ смерти, потому что понятия смерти быть не может. Если мы видим этот символ в  тексте, а сквозь античные тексты все  время просвечивает облик смерти, то мы не должны думать, что речь идет в данном случае об эмпирическом явлении  и философское рассуждение тоже якобы является рассуждением об уже  известном нам психологическом  и физическом явлении или акте, или событии смерти. Этот символ взят именно потому, что он в предельно  возможном, мыслимом виде представляет некоторые другие предметы, вещи и  события, и поэтому представляется удобным способом рассуждения о  них Скажем, в символе смерти зашифровано и упаковано в предельном своем виде свойство времени. Что это значит? Это значит, что человек, желающий мыслить, попадает обязательно в неразрешимую ситуацию, принимая во внимание, что наше движение во времени (всякое движение осуществляется во времени) – дискретно, мы никогда впереди себя не можем иметь нечто, что с необходимостью вытекало бы из предыдущего: нельзя, например, иметь мысль хотением мысли, волноваться желанием волноваться, вдохновляться желанием вдохновляться. Оказывается, тот факт, что мы вдохновимся, не вытекает из того, что было перед этим. Так вот, на эту фундаментальную дискретность (а это очень важный, чисто стилистически, пункт для понимания философского рассуждения) и на свойство этой дискретности и указывает смерть. Смерть в предельном своем виде как раз выражает дискретность, поскольку, зная, что мы умрем, мы не знаем, когда это случится. И более того, смерть завершает нашу жизнь; только в смерти она завершена и выявлен ее полный смысл. Вспомним античную легенду о братьях, которые оказались первыми в состязании на колесницах, когда мать выпрашивала у Бога самую лучшую награду для них, и Бог наградил их смертью – их жизнь была завершена славой. Подобная завершенность, а, с другой стороны, дискретность, то есть отсутствие связи предшествующего с последующим, лучше всего проглядывает через смертный облик. Такие понятия и являются предельными понятиями.

Отметим здесь два очень  интересных обстоятельства. Во-первых, представим такой, я бы сказал, сумасшедший  сдвиг мышления – поворот глаз. В глазах традиционного грека  мир по-прежнему оставался в мифологических рамках (вы можете увидеть это по материалу первых греческих философов, включая Платона): сам язык полон  еще мифических, архаических образов, ассоциаций, представлений, мысленные  предметы, казалось бы, те же самые, но философы на них уже смотрят иначе. Собственно, поэтому у Платона  и появляется замечательный образ, которым он хочет пояснить, что  такое мышление. Он говорит, что, в  общем-то, все, что мы видим – не мышление. Мышление – это когда  повернуты глаза души; то есть когда  наши, реальные глаза смотрят на то же самое и они те же самые, что у всех, но что-то можно увидеть  ими, не бегая вокруг предмета и не разглядывая его, а повернув глаза  души. Этим образом – поворота глаз души – греки и обозначили то новое, что возникло и чему они  со страстью предавались, то, что можно  назвать "отвлеченным мышлением" (что и есть философия и из чего возникло так называемое научное  мышление).

И второе обстоятельство: проблема отлучения философии от мифа. Знаменитая проблема перехода от мифа к Логосу. Разные авторы по-разному проводят границу между мифом и Логосом. И этот факт всякий раз различного и убедительного проведения границы говорит о том, что сама эта проблема ускользает и не поддается однозначному решению. И, тем не менее, каждому человеку дана способность интуитивно узнавать и различать тексты мифологические и философские. Но когда мы пытаемся эксплицировать нашу интуицию – не получается.

И вот через то, чего определить мы не можем, но интуитивно понимаем или  воспринимаем как философию или  философское явление, проходит-таки довольно четкая и прочная нить. Связана она, конечно, с тем, что  я называю реальной философией (в  отличие от теоретической, или философии  как учения о системах) – философией, которая и кодирована в некоторых условиях сознательной человеческой жизни (в той мере, в какой она реализуется как сознательная жизнь). Откуда мы узнаем, что есть эта другая жизнь, спрашивают греки, в которой нет распада, в которой есть память… – а память – условие для того, чтобы моменты времени соединились, хотя она не является эмпирическим свойством человека. Когда я говорю, что забывать – это естественно, а помнить – искусственно, я имею в виду свойства некоего другого целого, в котором есть память. В человеке как биологическом существе памяти нет, а в сознании человека, который прошел сквозь удары кнута ритуала и мистерии, появляются мысли, несущие в себе память, преемственность, связи. И возникает проблема другой жизни, мысль об этом появляется именно потому, что другой жизни может и не быть. Или выражусь иначе, взяв частный случай этого хода рассуждения: проблема истины возникает только потому, что существует возможность заблуждения. Там, где нет такой возможности, нет и проблемы истины. То есть греки полагали, что если возникает проблема какого-то особого упорядоченного состояния, то это потому, что человек своенравен и своеволен, и лишь по своему поведению и своеволию может распадаться, заблуждаться, творить зло. Вот в каком контексте появляется идея закона.