Тема Любви в Творчестве З.Н. Гиппиус

Зинаида Гиппиус пытается воссоединить эти  два представления: любовь платоническую  и любовь плотскую. Теперь Любовь (единая) – «огненная чистота». Проблема была решена теоретически, оставалось найти лишь подтверждение этому  в реальной жизни. Это подтверждение почти предоставил ей Карташев, очарованный ею молодой профессор Духовной Академии. Вот выдержка из дневника З. Гиппиус: «К нам в дом стали приходить священники, лавриты, профессора Духовной Академии, и между ними два, молодые, чаще других. Из всех заметнее был Карташев, умный, странноватый, говорливый на Собраниях… У меня мелькнула мысль: а ведь эти странные, некультурные и как будто жаждущие культуры люди – ведь они девственники! Они сохранили старое святое, не выбросили его на улицу, не променяли на несвятое – быть может, ожидая нового святого? Быть может, среди них есть…»³. Девственность Карташева должна была, по мнению Гиппиус, примирить «плоть и красу мира». Все случилось почти: Гиппиус поцеловала Карташева, тот же попросил помолиться за него. Эта просьба была подтверждением чистоты его любви: «[Он] сказал вдруг три слова, поразившие меня, которых я не ждала и которые были удивительны в тот момент по красоте, по неуловимой согласованности с чем-то желанным и незабываемым»⁴. Слово «почти» я употребила не зря. Вскоре Зинаида Гиппиус испытала горькое разочарование: чистота любви Карташева сменилась жадным желанием поцелуя. «Прощаясь, на темном пороге, я его поцеловала… Но, Боже, как странно! Холодные, еще более дрожащие – и вдруг жадные губы. Бессильно жадные…»⁵. Опыт оказался неудачным.

Необходимо было соединить два  аспекта любви, но любая попытка  остановиться на чистоте и невинности в представлении о любви все  равно натыкалась на ее греховность. Бесчисленные увлечения Гиппиус, когда  она была замужем, – попытка отыскать человека, который сам полюбит или заставит ее полюбить огненно и чисто. Дело состоит совсем не в том, что она не любила своего мужа. С Дмитрием Мережковским ее отношения были не земными, пропитанными какой-то мистикой; это были не физические, но метафизические отношения. Практически в любой биографии Зинаиды Николаевны встречаем: «Как оба [Зинаида Гиппиус и Дмитрий Мережковский] считали, их встреча носила мистический характер и была предопределена свыше». Все же не стоит идеализировать духовный союз Гиппиус и Мережковского и понимать их божественные отношения как образец прекрасной и вечной любви: «В 18 лет юная поэтесса встретила свою первую и единственную любовь – Дмитрия Мережковского, который отныне и на всю жизнь стал для нее мужем, спутником, другом, соратником, как и она для него». Слова «божественный», «метафизический» обозначают необычайность этих отношений, их мистичность и в прямом смысле внеземное происхождение. Зинаида Гиппиус считала, что Мережковский предназначен ей Судьбой. Против Судьбы идти нельзя, против Бога – нельзя. В то же время Гиппиус любит не мужа, не многочисленных поклонников. Вот что мы читаем в анализе сказки Зинаиды Гиппиус «Время»: «Так Ванечка, Червинский, Флексер и Аким Волынский стали прототипами синтезированного образа Челавы. В сказке словно соединены печальные финалы взаимоотношений с этими людьми. Каждый из реальных людей не понял юную Зинаиду – и потерял, а она вновь осталась ждать «какую-то Любовь». Гиппиус всегда любила Любовь вообще. Зинаида Николаевна пытается выделить Ее в человеческих отношениях, в отношениях человека и Бога – где угодно и как угодно – и в отношениях с мужем. Из дневника Зинаиды Гиппиус: «Зачем же я вечно иду к Любви? Я не знаю; может быть, это все потому, что никто из них меня в сущности не любил? У Дмитрия Сергеевича тоже не такая, не «моя» любовь. Господи, как я люблю какую-то Любовь». Зинаида Гиппиус ищет Любовь единую, целую.

Божественность Любви при всей ее греховности доказательству не подлежала, так как этот божественный союз у Зинаиды Николаевны был в браке с Мережковским. Все же метафизичен в этом союзе был скорее Дмитрий Сергеевич, нежели сама Гиппиус. Здесь и кроется суть проблемы любви в ее философии. Она считала Мережковского неравным себе: он божественен и в высшей степени духовен, она же телесна и чувственна. Для Гиппиус совершенно естественно говорить о некоей своей «телесной нити» в любви и при этом отрицать телесность в обычном ее понимании, так как оно сопряжено с греховностью: «Телесная нить – это вовсе не какая-нибудь телесная связь, одно может без другого…»⁶

Как избавиться от «сладострастной  грязи» в телесной любви? Зачем люди столько внимания обращают на тело? Для Гиппиус это было очень  важно: она расстраивалась, понимая, что в нее влюблены не за ее ум, но за прекрасную внешность. Красота была ее проблемой. Но она была поистине очаровательной женщиной. Имеется множество свидетельств, где указываются моменты, приводящие мужчин в оцепенение. Один из таких моментов описывается в журнале «Бизнес-Леди» в статье о Зинаиде Гиппиус. «…Полночь, самое время для бесед. Пришел от Блока Андрей Белый, греется у камина. Приезжая из Москвы, он часто останавливался у Мережковских. Зинаида Гиппиус любила ночные посиделки с талантливым и неординарным собеседником. Ну что же он так смотрит? … А смотрит потому, что у Зинаиды Николаевны неожиданно рассыпалась золото-красная грива, окутала до пят всю ее хрупкую фигурку в белом балахоне. Прекрасная женщина наклонила голову, зажав шпильки в зубах, расчесывает волосы, чтобы скрепить их в «козетку». Бросает заглядевшемуся Белому: «Подложите поленья, уж вы тут заведуйте». «Общенье с ней, как вспых сена в засуху», – напишет он годы спустя»⁷. Сергей Маковский также напишет о Зинаиде Гиппиус: «…Красива? О, несомненно».

Еще одним аспектом, подтверждающим для Гиппиус греховность любви, было то, что она приобретала власть над влюбленными в нее. (Быть может, именно поэтому Зинаида Гиппиус  никогда не могла до конца отдаться Любви). Значит Любовь, которая должна быть путем к Богу, обращает в рабство? Так где же Свобода?! Может быть, совсем можно обойтись без Любви, если за нее нужно принести в жертву собственную свободу? Нет, без Любви нельзя. Для Зинаиды Гиппиус это было ясно наверняка. Потому она не оставляла своих попыток облагородить Любовь, сделать ее чище, себя в ней чище; продвигаться с ее помощью к Богу (дьявольского Зинаиде Гиппиус и в себе хватало, хоть и называли ее Мадонной).

Тема любви – главная в  дневниках Гиппиус с 1893 по 1904 год. Да и о чем еще может писать в дневнике молодая женщина? Разумеется, есть в них и обычное женское кокетство. Все же многие рассуждения совершенно противоречат представлению о том, что должно быть в дневнике красивой, окруженной поклонниками женщины. Например, Гиппиус довольно много пишет о так называемой «нетрадиционной» любви и приходит к выводу, что Любовь на самом деле двупола. Каждый находит в Ней нечто для себя, но в своей целостности Она не ставит четких границ между полами, не дает безапелляционного указания, кого следует любить: мужчину или женщину. Гиппиус считает, что природа человека бисексуальна. Интересно отметить, буквально то же будет написано немногим позже у З. Фрейда в «Очерках по психологии сексуальности»: «Взгляд, вытекающий из этих давно известных анатомических фактов, состоит в допущении первоначального бисексуального предрасположения, переходящего в течение развития в моносексуальность с незначительными остатками другого пола»⁸.

2.2  Двойственная природа З.Н. Гиппиус

В данном контексте стоит также затронуть тему мужского и женского у Зинаиды Гиппиус. Она была очень красивой женщиной, умеющей и любящей нравиться мужчинам. «Внешне она была воплощением слабости, нежности, женственности»⁹. Тем не менее, Зинаида Гиппиус ненавидит все женское, «она словно отрекается от примет женственности…, пытается оторваться от власти пола». Хочется сделать акцент именно на последней строке. Природа наделила ее аналитическим, «мужским» складом ума. Даже стихи она писала от лица мужчины. Все, что составляло «женский мир», казалось ей неинтересным, скучным, банальным. Недоброжелатели судачили об ее «антиженственности». Более тонкие наблюдатели, знакомые с Гиппиус поближе, утверждали, что это результат «упорной работы над собой, она со свойственным ей аскетизмом отреклась от женственности как от ненужной слабости». Зинаида Гиппиус, будучи женщиной, резко рвется к мужскому (хотя бы в привычках и характере), пытаясь этим компенсировать действие обоих полов и вырваться из их власти. С этим связано представление об изначальной двуполости (понимаемой Зинаидой Гиппиус как бесполость) Любви. «В бисексуальности многих прославленных литераторов обоего пола, возможно, проявилось подсознательное стремление к андрогинности: вобрать в себя оба пола, испытать ощущения, не предназначенные тебе природой, почувствовать себя богочеловеком…».

Идеи бисексуальности Гиппиус  придерживались и в жизни. Написано очень много статей о ее романах  с мужчинами и женщинами. Стоит  отметить, что вообще в России Серебряного  века гомосексуализм находился на уровне идейного течения. В начале XX века однополая любовь в кругах художественной элиты стала модной. Из воспоминаний Александра Бенуа: «Особенно меня поражало, что те из моих друзей, которые принадлежали к сторонникам «однополой любви», теперь совершенно этого не скрывали и даже говорили о том с оттенком какой-то пропаганды…» Гиппиус чувствовала себя бисексуальной, многие современники считали ее гермафродиткой. Из дневника Зинаиды Гиппиус «Contes d'amour» (1893): «В моих мыслях, моих желаниях, в моем духе – я больше мужчина, в моем теле – я больше женщина. Но они так слиты, что я ничего не знаю». Трагическая сторона однополой любви ясно выступает в отношениях Гиппиус с Дмитрием Философовым, который был гомосексуалистом. Это видно из письма Философова к Гиппиус: «…При страшном устремлении к тебе всем духом, всем существом своим, у меня выросла какая-то ненависть к твоей плоти, коренящаяся в чем-то физиологическом…»

Душевные противоречия мучают человека, принуждая его к вечному поиску. В статье «Героиня Серебряного века» Ольга Боброва обозначает жизненное кредо Зинаиды Гиппиус ее же строками: «Люблю недостижимое, чего, быть может, нет…» Противоречиями опутана философия Любви у Гиппиус. Сама она пытается избавиться от них. Избавить от этого мучения должна Любовь в своей целостности, совокупности всех проявлений. Чтобы их понять, нужно искать, нужно влюбляться и влюблять в себя многих и разных людей. Примечательно, что ни одно из увлечений Гиппиус не было серьезным. Нерушимым оставался метафизический союз Гиппиус с Мережковским. Этот брак существовал как неизбежность, как необходимая граница, указывающая предел Свободы.

 

Глава 3  Несколько Стихотворений на тему Любви З.Н. Гиппиус

Множество стихотворений, рассказов, статей посвящено Гиппиус теме любви: "Критика любви" (1901), "Влюбленность" (1904), "Любовь и мысль" (1925), "О любви" (1925), "Вторая любовь" (1927), "Арифметика любви" (1931)... Среди их стихотворения являются самыми популярными, поэтому мы анализируем несколько стихотворений на тему любви З.Н. Гиппиус.

3.1  "Любовь  Одна"

Замечательное стихотворение Гиппиус  о любви – "Любовь одна" (1896) было переведено Райнер-Мария Рильке на немецкий язык. Во многом следуя за концепцией любви В.С. Соловьева и отделяя влюбленность от желания.

Любовь – одна

                                      ...Не может сердце жить изменой,

 Измены  нет: любовь – одна

1896 г.

Душе, единостью чудесной,

Любовь единая дана.

Так в послегрозности небесной

Цветная полоса – одна.

 

Но семь цветов семью огнями

Горят в одной. Любовь одна,

Одна до века, и не нами

Ей семицветность суждена.

 

В ней фиолетовость и алость,

В ней кровь и золото вина,

То изумрудность, то опалость...

И семь сияний – и одна.

 

Не все ль равно, кого отметит,

Кого пронижет луч до дна,

Чье сердце меч прозрачный встретит,

Чья отзовется глубина?

 

Неразделимая нетленна,

Неуловимая ясна,

Непобедимо неизменна

Живет любовь, – всегда одна.

 

Переливается, мерцает,

Она всецветна - и одна.

Ее хранит, ее венчает

Святым единством - белизна.

В первой строфе Гиппиус сразу вводит образ радуги, как символа любви. Она так же ярка и непредсказуема, ее нельзя угадать, понять, ее цвета завораживают; так же и любовь ярка в своих проявлениях и заставляет забыть обо всем. Любовь нам дана от бога одна, так же и радуга бывает лишь в одном случае – после грозы. Гроза отождествляется с человеческой жизнью, любовь бывает лишь однажды, так же как и каждая гроза имеет свою единственную радугу. Радуга настолько многолика и пестра, что ее нельзя определить одним цветом, так же и любовь многогранна в своих чувствах и проявлениях. Гиппиус говорит о том, что нет достойных или недостойных любви, нет избранных для этого чувства, ведь для любви не важно кто ты, перед нею все равны:

«Не все ль равно, кого отметит,

Кого пронижет луч до дна,

Чье сердце меч прозрачный встретит,

Чья отзовется глубина?» 

Любовь настолько противоречива, что человеческому разуму сложно постичь это чувство, поэтому  она:

«Неразделимая нетленна,

Неуловимая ясна,

Непобедимо неизменна

Живет любовь, - всегда одна»

В последней строфе Гиппиус говорит о том, что любовь светла, чиста и небесна, тем самым рисует ее образ белым цветом.

3.2  "Любовь"

В философской системе  Гиппиус любовь занимает центральное  место во взаимоотношениях индивидуума  и общества. Любовь – это мост между ними.

В моей душе нет места для страданья:

Моя душа – любовь.

Она разрушила свои желанья,

Чтоб воскресить их вновь.

В начале было Слово. Ждите  Слова

Откроется оно.

Что совершалось – да свершится снова,

И вы, и Он – одно.

Последний свет равно  на всех прольется,

По знаку одному.

Идите все, кто плачет и смеется,

Идите все – к Нему.

("Любовь", 1900 )

Зинаида Николаевна утверждает, что подлинная любовь существует только в вечном "настоящем". Она  одна, она не повторяется, не изменяется. Любовь верна и постоянна. Любовь – это триумф над смертью, переход из сферы временного в бессмертие, в вечность. Любовь выше человеческого сознания; любовь – это освобождение от эгоцентризма и эгоизма. Любовь – это мост между человеком и обществом. Только как активный член общества человек может реализовать свое абсолютное значение во вселенной и стать органической частью всеобщего единства. Поэтому способность человека испытывать любовь есть божественный дар. В любви он может обрести животрепещущую созидательную силу. Любовь сильнее веры, но вера живет во всякой любви. Любовь – это сама жизнь. Смысл человеческой жизни Гиппиус видит в стремлении человека к любви, к внутреннему гармоническому единству всего.

3.3  "Гризельда”

Тема любви и смерти перекликается с темой Бога и  Дьявола, которая также занимала русский символизм, у истоков которого стояла Зинаида Гиппиус.

Над озером, высоко,

Где узкое окно,

Гризельды светлоокой

Стучит веретено.

 

В покое отдаленном

И в замке – тишина.

Лишь в озере зеленом

Колышется волна.

 

Гризельда не устанет,

Свивая бледный лен,

Не выдаст, не обманет

Вернейшая из жен.

 

Неслыханные беды

Она перенесла:

Искал над ней победы

Сам Повелитель Зла.

 

Любовною отравой,

И дерзостной игрой,

Манил ее он славой,

Весельем, красотой...

 

Ей были искушенья

Таинственных утех,

Все радости забвенья

И все, чем сладок грех.

 

Но Сатана смирился,

Гризельдой побежден.

И враг людской склонился

Пред лучшею из жен.