"Герой нашего времени" как философский роман

Оглавление

ВВЕДЕНИЕ 2

ГЛАВА 1 7

1.1. Понятие романа как литературного  жанра 7

1.2. История развития русского романа 9

1.3. Философская проблематика романа 12

ГЛАВА 2 19

2.1. История создания романа «Герой  нашего времени». 19

2.2. Философская проблематика романа  «Герой нашего времени» 23

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 35

Список  используемой литературы 37

 

 

 

 

 

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ

Герой нашего времени» - уникальное явление не только русской литературы, но и всего мирового литературного  процесса. Это «одна из самых удивительных книг во всей мировой литературе» (И.Андроников). Наряду с «Евгением Онегиным» А.С.Пушкина, «Мертвыми душами» Н.В.Гоголя лермонтовское произведение находится у истоков нового русского романа. «Эти произведения - те «три кита», на которых стоит вся последующая русская романистика второй половины ХIХ-го столетия, принесшая нашей отечественной словесности мировую славу».

Как всякое подлинно классическое произведение, «Герой нашего времени» живет интенсивной художественной жизнью, постоянно обновляясь в сознании новых поколений. Белинский глубоко  справедливо (как доказало время) сказал о «Герое нашего времени»: «Вот книга, которой суждено никогда не стереться, потому что, при самом рождении, она  была вспрыснута живою водою поэзии»[2].

Одна из видных исследовательниц лермонтовского творчества, Э.Г.Герштейн, подводя итог своим многолетним  научным изысканиям, приходит к выводу: «Роман Лермонтова – самое загадочное произведение русской литературы. До сих пор нет установившегося мнения об этой маленькой книге» [6]. Далее она дает перечень до сих пор не решенных более или менее однозначно вопросов: «Что такое образ Печорина? Национальный тип или привнесенный с Запада? Ограничивается ли его значение короткой переходной эпохой - 30-х годов ХIХ-го века? Или он сохраняет свое влияние на литературу и жизнь следующих поколений? Положительное или отрицательное начало русской жизни воплощено в этом образе? А само произведение – самобытное или подражательное? Каким художественным стилем и методом написан роман – романтическим или реалистическим? И можно ли вообще называть «Героя нашего времени» романом? Можно ли так назвать собрание повестей?» [6]. Вывод, к которому приходит исследовательница, звучит следующим образом: «Ни на один из перечисленных вопросов твердого ответа в литературоведении нет. Споры ведутся до сих пор».

С момента своего выхода в свет лермонтовский роман является объектом постоянной полемики, и самые  жаркие дискуссии разгораются, как  только речь заходит о центральном  персонаже. Устами главного героя Лермонтов  предвосхитил баталии, развернувшиеся в критике вокруг фигуры Печорина: «Одни почитают меня хуже, другие лучше, чем я в самом деле. Одни скажут: он был добрый малый, другие – мерзавец. И то и другое будет ложно» [11]. Но исследователи порой забывают об этих словах. Их суждениям нередко присущи те самые категоричность и одномерность, которых опасался Печорин. У лермонтовского героя с самого начала появились яростные противники и не менее яростные заступники.

Печорин не имеет в себе ничего существенного, относительно к  чистой русской жизни, которая из своего прошедшего не могла извергнуть такого характера, - писал С.П.Шевырев. - Печорин есть один только призрак, отброшенный на нас Западом, тень его недуга, мелькающая в фантазии наших поэтов» [24].

На защиту Печорина встал  Белинский, развернутая статья которого представляет, по справедливому замечанию  Д.Е. Тамарченко, апологию героя. «Он просто отказывается признать в Печорине те отрицательные черты, о которых сам герой романа рассказывает в своем дневнике» [24]. Тенденции, обозначенные двумя приведенными точками зрения, во многом продолжают существовать и по сей день. Смеем утверждать, что адекватная интерпретация образа центрального персонажа имеет первостепенное значение в постижении художественного целого лермонтовского романа. Поскольку основные споры ведутся вокруг личности Печорина, его духовного мира и противоречий характера, трактовка фигуры главного героя оказывается теснейшим образом связаной с философскими проблемами человечества.

«Герой нашего времени» стоит у истоков русской психологической прозы. Как известно, по существу, это первый психологический роман в русской литературе. В качестве такового он очень обстоятельно исследован в отечественном литературоведении. В этом аспекте к нему обращались такие известные исследователи, как В.В. Виноградов, Э.Г. Герштейн, А.И. Журавлева, Е.Н. Михайлова, В.И. Коровин, Б.Т. Удодов, М.М. Уманская, Б.М.Эйхенбаум и др. Однако художественный мир романа столь многогранен, что он еще не может считаться исчерпанным.

Говоря о философии в «Герое нашего времени», исследователи чаще сосредотачиваются на изображении сложного противоречивого мира героя, «истории души» Печорина. Между тем, данная проблема, особенно в лермонтовской постановке, на наш взгляд, имеет еще ряд аспектов.

Романтики понимали внутренний мир человека как подлинную вселенную, прекрасную, беспредельную и таинственную. «Внутренняя Вселенная», которая еще великолепнее и достойнее восхищения, нежели внешняя, нуждается в ином небе, нежели то, которое простирается над нами, и в ином, более возвышенном мире, нежели тот, который обогреваем лучами солнца», - писал Жан-Поль [6].

Рассуждая об этом, романтики прежде всего имели ввиду жизнь духа, находящуюся в сложном процессе движения и борьбы противоречивых тенденций.

В трактате «Гений христианства»  французский романтик Шатобриан  писал: «В христианстве - от Моисея до Иисуса Христа, от апостолов до поздних отцов церкви - все являет нам внутреннего человека, все стремится рассеять мрак, которым он окутан» [9]. Достоинство христианской религии Шатобриан видел в том, что она стимулирует индивида к самопознанию, побуждает его обратить взор внутрь себя. Рассматриваемое понятие связано с христианской идеей самосовершенствования, которая невозможна без постоянного самонаблюдения, моральной оценки собственных поступков и мыслей, отчета перед своей совестью в содеянном.

Представления о внутреннем мире включали в себя неизбежность и необходимость самосозерцания, самопознания, самоанализа, устремленность мысли к центру «Я». Вместе с тем «внутренний человек» для романтиков - это сознание, ощущающее и воспринимающее внешний мир, и потому синтетическое в своей основе [7].

В силу того, что большая  часть лермонтовского романа представляет собой дневник главного героя, в романе чрезвычайно важен образ воспринимающего сознания. Мир увиден глазами Печорина, другие персонажи проведены сквозь призму его восприятия. В лермонтоведении на это указывали И.А. Зайцева, С.Н. Никитин, Б.Т. Качурин, А.М. Шнеерсон. И все же данный аспект романа представляется не вполне исследованным. Кроме того, рассматривая дневник Печорина, исследователи чаще полностью доверяют его анализу и самоанализу, объективности его оценок в отношении окружающих и себя самого. Однако дневник Печорина - это сложнейшее явление, в котором присутствует как строгий анализ событий, так и отражение духовных процессов, которые еще не вполне осознанны героем [7]. Эти процессы обуславливают «многослойность» повествования; они в большей степени о отражены в лермонтовском романе.

Как известно, являясь неповторимой индивидуальностью, Печорин показан  и как человек исторический, как  герой своего времени. Историческое в романе прежде всего выступает  в своем духовном выражении, определяя  некоторые черты сознания героя. Поэтому представляется необходимым учитывать такие грани его духовного мира, которые определены временем. К подобным историческим приметам сознания Печорина, на наш взгляд, в особенности относится его ироничность, а также сосредоточенность на проблеме свободы воли и необходимости, которые чаще рассматривались в философском аспекте, нежели как черты сознания героя. Таким образом, роман Лермонтова, по-видимому, содержит целый ряд еще открытых вопросов, что и обуславливает актуальность обращения, к нему.

Целью курсовой работы является рассмотрение романа «Герой нашего времени» через призму философии,  рассмотреть те ее грани, которые до сих пор не привлекали достаточного внимания исследователей.

В связи с этим в работе ставятся задачи:

1. Определить понятие романа как жанр художественной литературы.
2. Произвести анализ истории развития русского романа.
3. Описать художественное произведение через призму философского восприятия.
4. Изучить историю создания романа «Герой нашего времени».
5. Рассмотреть «Герой нашего времени» как философский роман.

В работе использованы традиционные историко-литературные и сравнительно-типологические способы анализа. При этом поставленные задачи диктуют необходимость детального «вчитывания» в текст, в связи с чем анализ порой соприкасается с эстетическим и психологическим комментарием к роману.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА 1

1.1. Понятие романа как  литературного жанра

Рома́н — литературный жанр, как правило, прозаический, который предполагает развернутое повествование о жизни и развитии личности главного героя (героев) в кризисный/нестандартный период его жизни [5].

Возможны следующие варианты повествования:

• с рождения героя до его смерти («Парфюмер» П. Зюскинда);
• с рождения героя до выхода его/её жизни из кризисного состояния жизни («Жизнь Дэвида Копперфильда» Чарльза Диккенса или «Бремя страстей человеческих» Уильяма Сомерсета Моэм);
• с точки входа главного героя в кризисное состояние жизни до развязки («Преступление и наказание» Фёдора Достоевского).

Название «Роман» возникло в эпоху средневековья и первоначально  относилось лишь к языку, на котором  написано произведение. Наиболее распространённым языком средневековой западноевропейской письменности был, как известно, литературный язык древних римлян — латинский. В XII—XIII вв. наряду с пьесами, повестями, рассказами, написанными на латинском языке и бытующими преимущественно среди привилегированных сословий общества, дворянства и духовенства, стали появляться повести и рассказы, написанные на романских языках и бытовавшие преимущественно в среде демократических слоёв общества, не знающих латинского языка, среди торговой буржуазии, ремесленников, вилланов (так называемое третье сословие). Эти произведения, в отличие от латинских, так и стали называть: conte roman — романский рассказ, повесть. А затем прилагательное приобрело самостоятельное значение [16]. Так возникло особое название для повествовательных произведений. В дальнейшем оно вошло в состав языка и с течением времени потеряло свой первоначальный смысл. Романом стали называть произведение на любом языке, но не всякое, а только большое по размерам, отличающееся некоторыми особенностями тематики, композиционного построения, развертывания сюжета и т. п. В новое время, в особенности в XVIII—XIX вв., этот вид произведений стал ведущим жанром художественной литературы [11].

Несмотря на исключительную распространённость этого жанра, его  границы до сих пор недостаточно ясны и определенны. Наряду с произведениями, носящими это имя, встречаются в  литературе последних столетий крупные  повествовательные произведения, которые  называются повестями. Некоторые писатели дают своим большим эпическим  сочинениям название поэмы (достаточно напомнить «Мёртвые души» Н. В. Гоголя).

Все эти большие эпические  жанры существуют наряду с романом  и отличаются от него, хотя их названия, так же как и у романа, мало определены. Проблема заключается, следовательно, в том, чтобы подойти к самим  произведениям, к их отличительным  особенностям и на основании их изучения определить, что же такое роман, чем  он отличается от других крупных повествовательных  жанров, в чём его сущность. Подобного  рода исследования неоднократно ставились  историками и теоретиками литературы. Пытаясь определить особенности  романа как жанра, они, однако, уходили  в скрупулёзное описание отдельных  романов, их строения, их композиционного  своеобразия; они искали ответа на вопрос в плоскости формальных наблюдений, на основе чисто морфологических  обобщений. Они делали своё исследование статическим, упуская социально-историческую перспективу. Ярким примером такого рода исследований могут служить работы «формальной школы», в частности работы В.Б. Шкловского [24].

Другого рода ошибки встречаются  у тех историков литературы, которые  исходили из совершенно правильной методологической предпосылки: разрешение проблемы романа, как и всех прочих поэтических форм, возможно только в исторической перспективе. Они давали прежде всего историю романа, надеясь в смене всевозможных разветвлений этого жанра уловить его единство, его историческую сущность. Наглядным примером такого рода исследований является работа К. Тиандера «Морфология романа» [16]. Однако он не смог теоретически овладеть массой исторического материала, диференцировать его и наметить верную перспективу; его «морфология» романа сводилась к внешней истории этого жанра. Такова судьба подавляющего числа исследований романа этого типа.

В особом положении оказались  те исследователи, которые совмещали  историчность изучения с высотой  теоретических предпосылок. Среди  специалистов-литературоведов, представителей старого буржуазного литературоведения, таких, к сожалению, почти не оказалось. Гораздо больше сделали для теории романа крупнейшие буржуазные философы-диалектики и, прежде всего, Гегель [8]. Но основные выводы гегелевской эстетики, помимо того, что они должны быть переставлены с «головы» на «ноги», ещё недостаточны для построения теории романа. Для разрешения проблемы романа нужно прежде всего поставить вопрос о том, как и когда, в каких социально-исторических условиях этот жанр возник, какие и чьи художественно-идеологические запросы он собой удовлетворял, каким и чьим иным поэтическим жанрам пришёл он на смену.