С 1974 г. существует
федеральная программа обеспечения
дополнительного дохода, охватывающая
более 4 млн человек. По ней обеспечиваются
престарелые и инвалиды, не получающие
пенсий и пособий по социальному страхованию.
В США действует
еще ряд социальных программ,
направленных на продовольственное
и жилищное обеспечение, помощь
бездомным и оказание юридических
услуг, помощь в получении образования
и программы коммунального развития.
В заключение несколько
общих замечаний о системе
социального обеспечения в США.
Во-первых, американская система
социальной поддержки (зачастую
американцы употребляют термин
«социальная безопасность») имеет
множество вариантов, связанных
с особенностями и возможностями
штатов. Дело в том, что 50 штатов
проводят активную финансовую
политику в социальной сфере
и самостоятельно определяют
формы помощи и методику реализации
социальных программ. Федеральный
центр, также финансируя наиболее
крупные и важные социальные
проекты, вырабатывает законодательную
базу, определяет наиболее общие
требования и осуществляет контроль
за использованием финансовых средств.
Во-вторых, наряду с
деятельностью государства значительную
роль в системе социального
обеспечения играет общественная
и частная благотворительность.
Можно сказать, что социальная
структура США буквально пронизана
благотворительными обществами, фондами
и агентствами, которые не только
принимают участие в финансировании
многих социальных программ, но
и имеют собственные социальные
службы.
В-третьих, в последние
годы в связи ростом материального
благополучия граждан США наблюдается
тенденция к коммерсализации социальных
действий: социальные услуги становятся
платными.
В-четвертых, американская
система социального обеспечения
направлена, в первую очередь,
на помощь в самообеспечении,
самореализации, достижении личного успеха,
а не на развитие иждивенчества и расчет
на помощь государства.
Итак, перспективная модель
социальной политики должна отвечать
следующим условиям: во-первых, иметь в
своей основе оригинальную концепцию,
учитывающую возможные изменения социальной
ситуации; во-вторых, в нее должны быть
заложены соответствующие «механизмы
обратной связи», чутко реагирующие, улавливающие
такие изменения; в-третьих, она должна
предусматривать эффективно и четко работающий
административный аппарат, способный
принимать «сигналы» и преобразовать
их в соответствующие решения и программы
Профессиональные социальные
работники и социальные политики
должны очень внимательно и
бережно относиться к народным,
национальным традициям и обычаям,
стремиться учитывать тот положительный
опыт, «рациональное зерно», которые
несут в себе различные общественные
движения и инициативы, чтобы
затем воплотить все это в
конкретные социальные программы,
осуществляемые на государственном
уровне. Это вовсе не означает,
что они должны быть дорогостоящими.
Как уже неоднократно подчеркивалось,
социальная услуга должна быть
адресной и предназначаться определенной
группе клиентов; она должна согласовываться
с их приоритетами, целями и
притязаниями, способностью и готовностью
принять эту услугу или помощь.
Учет всех этих факторов позволит
в значительной степени сократить
расходы на социальные программы,
добившись в то же время
их большей эффективности.
Социальные услуги
включают также установленные
законом страхование на случай
болезни, страхование от несчастных
случаев, пенсионное страхование,
включая помощь престарелым работникам
села, помощь несовершеннолетним
и социальную помощь. Услуги также
оказываются тяжелобольным, инвалидам,
для возмещения ущерба здоровью
(особенно жертвам войны), предоставляются
деньги на жилье и детей.
Основные технологии
и проблемы развития социальной работы
в России
Социальная работа в России
как прежде всего деятельность по оказанию
помощи нуждающимся своими корнями уходит
в глубь веков. В Древней и Московской
Руси широкое развитие получили княжеская
и церковно-монастырская помощь, в рамках
которой создавались приюты, ночлежные
дома, богадельни, лечебницы и др. Кроме
этого многие князья лично раздавали бедным,
больным и престарелым людям деньги, продукты,
сукно. Нуждающиеся могли утолить свой
голод на княжеском дворе, получить здесь
определенные денежные средства — милостыню.
На все это выделялись значительные средства.
Известный ученый Е. Максимов, исследовавший
в конце XIX — начале XX в. проблемы истории
отечественной социальной помощи, не без
основания писал: «Никогда впоследствии,
в течение всей остальной нашей истории,
на дело благотворения не уделялось такой
значительной части общих доходов, как
в древнейший период княжеской власти».
В Московской Руси
дело призрения бедных, убогих, немощных
было в основном сосредоточено
в руках церкви, монастырей. Благодаря
десятине и обычаю частных
лиц оставлять церкви свое
имущество, в церквях и монастырях
имелись значительные средства
для оказания помощи нуждающимся.
Были здесь и люди, которые
по зову сердца и в связи
со своей духовно-религиозной
потребностью занимались этим. Так
закладывались предпосылки для
профессиональной социальной работы,
получившие свое развитие в
XVIII—XX вв.
Социальная помощь, милосердие,
благотворительность, социальная
работа — все это общецивилизационные
явления, характерные для многих стран
и народов. Однако в каждой стране они
имеют определенную специфику, свои традиции,
тенденции функционирования и развития.
Эта особенность в определенной мере определяется
системой общественного устройства и
менталитетом. Для народов России милосердие,
будучи выражением совестливости и особого
состояния души, исторически являлось
не просто проявлением жалости и сочувствия,
а служило средством духовного очищения,
внутреннего совершенствования. Поэтому
у наших народов с древних времен сложилось
довольно мягкое и сочувственное отношение
к пленным, а также осужденным. Эта тенденция
в российском милосердии, в отечественной
практике социальной помощи просматривается
в различные исторические периоды.
Следующей тенденцией
отечественной практики социальной
помощи, российского милосердия
является приоритетный нравственный
характер этой деятельности, а
также восприятие милосердия
через призму правдолюбия и
справедливости. Именно поэтому
на Руси нищенство не считалось
пороком и каким-то бременем
для народа. Оно являлось своеобразным
средством нравственного воспитания,
дополнением к церковному богослужению.
Помощь нищему, немощному, бедному
была христианским долгом каждого
верующего. Нищелюбием отличались не
только князья и цари. Много благочестивых
людей было и в российской глубинке. Историк
В.О. Ключевский в своей работе «Добрые
люди Древней Руси» хорошо описал благотворительный
подвиг провинциальной дворянки начала
XVII в. Ульяны Осорьины. Эта женщина всем,
чем могла делилась с нищими. «Никто не
сосчитал... — писал Ключевский, — сколько
было тогда Ульян в Русской земле и какое
количество голодных слез утерли они своими
добрыми руками. Надобно полагать, что
было достаточно». Эта же тенденция была
характерна и для значительных слоев российского
населения XIX в. Причем, очень многие пожертвования
отечественных благотворителей нигде
не фиксировались, а сами они оставались
неизвестными по религиозным побуждениям.
Как говорилось по этому поводу в Новом
Завете Библии, «Отец твой, видящий тайное,
воздаст тебе явно». О масштабах милосердия
и благотворительности в купеческой среде
хорошо написал в середине XIX в. историк
М.П. Погодин. «Наши купцы, — отмечал он,
— не охотники еще до истории. Они не считают
своих пожертвований и лишают народную
летопись прекрасных страниц. Если счесть
все их пожертвования за нынешнее только
столетие, то они составили бы такую цифру,
какой должна бы поклониться Европа».
Исторически сложилось
так, что милостыня служила
не только делу помощи просящему,
но и нравственно воспитывала
дающего, позволяя ему сострадать, переживать
вместе со страждущим. Вновь хочется обратиться
к словам Ключевского. «Нищий, — писал
он, — был для благотворителя лучший богомолен,
молитвенный ходатай, душевный благодетель.
«В рай входят святой милостыней, — говорили
в старину, — нищий богатым питается, а
богатый нищего молитвой спасается». Благотворителю
нужно было воочию видеть людскую нужду,
которую он облегчал, чтобы получить душевную
пользу; нуждающийся должен был видеть
своего милостивца, чтобы знать, за кого
молиться».
Не удивительно, что
петровская политика беспощадного
преследования и применение репрессивных
мер к профессиональным нищим
не были приняты российским
обществом. Протест в общественных
кругах вызвали указы Петра
1, по которым запрещалось «безразборно»
оказывать милостыню нищим и даже предписывались
штрафные наказания за это. Выразителями
общественного протеста тогда были писатели
Посошков, Аврамов и др. Да и сам император
вскоре по сути дела осознал, что в данном
вопросе «перегнул палку». Свидетельством
этого стали официальное разрешение прошения
милостыни при наличии «прокормежного»
письма, а также подготовка проекта нового
царского указа о раздаче всех нищих по
монастырям.
Значительную помощь
нуждающимся из числа сельских жителей
оказывали церковные приходы и сельские
общины. С этой целью создавались специальные
приходские общественные кассы, сельские
запасные магазины, применялась практика
поочередного кормления призреваемых
и др.
В XIX — начале XX в.
большую благотворительную работу
проводили различные общества
и заведения. Их к началу XX в.
насчитывалось в нашей стране
около 15 тыс. В течение только
одного 1898 г. благотворительностью
в России воспользовалось более
7 млн человек, не считая 20 млн разовых
обращений к благотворительной помощи.
Кроме того, в благотворительных
заведениях постоянно проживало
около полумиллиона человек. Одно
лишь Императорское человеколюбивое
общество в начале XX в. располагало
221 благотворительным заведением
с капиталом в 24 млн руб. Его филиалы
функционировали в 93 городах, уездах и
губерниях. На цели филантропии и меценатства
огромные пожертвования (от сотен тысяч
до нескольких миллионов рублей) вносили
тогда российские предприниматели Солодовниковы,
Морозовы, Мамонтовы, Бахрушины и др.
В российском мировосприятии
милосердие и благотворительность
воспринимались неразрывно с
правдолюбием и честностью. Пожертвования
ради определенного умысла или
благотворительность безнравственного
и несправедливого человека в
российском массовом сознании
отвергались, характеризовались
как лжемилосердие. Хорошо эти душевные
настроения россиян выразил известный
мыслитель, славянофил И.В. Киреевский.
«Как часто, — отмечал он, — встречается
человек великодушный и вместе несправедливый,
благотворительный и неблагодарный, щедрый
и скупой, расточительный на то, что не
должно тратить, и скупой на то, что обязан
давать...; охотник в делах человеколюбия
и беглец из рядов обязанностей, и вообращающий,
что может произвольным и часто бесполезным
пожертвованием уплатить нарушение самых
существенных, самых близких обязанностей.
Не труды, не пожертвования, не опасности,
ему противна правильность порядка. Ему
легче быть возвышенным, нежели честным.
Но не скажу: ему легче быть милосердным,
нежели справедливым, ибо милосердие несправедливого
— не милосердие... Справедливость к милосердию
как ствол дерева к его верхушке».
Касаясь советского
этапа развития системы социальной
помощи и в целом социального
развития страны, следует назвать
такую тенденцию, которая была
характерна для этого периода,
как сочетание гарантированной
системы социального обеспечения
с высоким уровнем государственной
эксплуатации граждан страны. С
установлением советской власти
в России был провозглашен 8-часовой
рабочий день, система соцстраха
распространилась на всю страну,
государственные пенсии стали
получать и рабочие. Известно,
что во второй половине 50-х
— начале 60-х гг. XX в. страна переживала
социально-потребительскую революцию.
Тогда значительно расширилось жилищное
строительство, увеличилось производство
потребительских товаров, система пенсионного
обеспечения распространилась и на сельских
жителей, увеличились выплаты из общественных
фондов потребления. Не случайно известный
западный советолог, профессор Гарвардского
университета США Р. Пайпс в середине 1991
г. советовал нам «демонтировать коммунизм»,
но при этом «оставить некоторые его черты,
связанные с социальным обеспечением».
Однако социальная политика советской
власти сочеталась с усиливавшейся государственной
эксплуатацией населения. Если в 1927 г.
доля заработной платы в чистой продукции
промышленности составляла 58%, то во второй
половине 80-х гг. — лишь 36%. Это в значительной
мере определилось тем, что мобилизационная
экономическая система не могла на долговременной
основе обеспечить стабильно-эффективное
развитие народного хозяйства и высокий
социальный уровень общественной жизни.
Продолжала снижаться и доля общего фонда
заработной платы в национальном доходе
страны. В 1980-е гг. трудящиеся нашего государства
получали в виде зарплаты лишь чуть более
трети стоимости созданного ими продукта,
тогда как в развитых странах Запада этот
показатель составлял 60—80% от стоимости
производственного продукта.
Милосердие как особая
черта российской духовности
не утрачено и сейчас. Для многих
из нас оно по-прежнему служит
нравственной потребностью. И это
несмотря на усиленные попытки
размыть моральные устои нашего
народа, насадить в обществе идеалы
обогащения и потребительства, предпринимавшиеся
последние десять лет. На страницах одной
из московских газет не так давно приводился
пример, еще раз подтверждающий тенденцию
сильного нравственного начала российского
милосердия. В газете сообщалось, что в
вагон московского метро вошли две пожилые,
плохо одетые женщины с просьбой о помощи.
Один из пассажиров протянул им несколько
монет. Взяв их, женщина, шедшая впереди,
остановилась, пересчитала и ... швырнула
монеты прямо в пассажира: мол, нужны нам
твои жалкие копейки. Автор статьи, будучи
очевидцем, так описал эту ситуацию: «Когда
нищенка швырнула монеты в лицо моему
соседу, тот не спешил собирать их. Монеты
лежали у моих ног — две десятикопеечные
и две пятидесятикопеёчные. Пассажиры
сочувственно смотрели на соседа, а он
ни на кого не смотрел. Я вполголоса спросил
его, станет ли он в следующий раз подавать
нищему. И он на удивление спокойно ответил: