Понятие, предмет и система криминологии

Темпы ее прироста так и остаются выше темпов прироста насе-ления.  Качественные  изменения  дрейфуют  в  сторону  большей

изощренности. Увеличивается ее общественная опасность и при-чиняемый ею ущерб. В условиях активизации борьбы с  ней она

организуется, вооружается, коррумпируется, глобализуется и ин-теллектуализируется, оперативно используя все достижения нау-ки и техники. Это общая оценка криминогенной ситуации в мире

и России.

Особую опасность для нашей  неустоявшейся государствен-ности  представляет крепнущая национальная и транснациональ-ная организованная, террористическая и коррупционная  преступ-ность. В целях более глубокого  осознания современной отечест-венной криминогенной ситуации рассмотрим некоторые ее осо-бенности.

Первая. В стране идет психологический  процесс привыка-ния населения  к растущей преступности, в том  числе и к ее отно-сительно  новым  формам:  организованной,  террористической

и коррупционной. Два десятка лет  тому назад череда организо-ванного  кровавого терроризма, массовых захватов заложников,

работорговли, непрекращающихся публичных  заказных убийств,

многомиллионных  мошенничеств  и  открытая  беспрецедентная

циничная коррумпированность высших государственных долж-ностных лиц  глубоко шокировали бы россиян. Ныне они видят

это почти ежедневно и принимают  как данность.

Вторая.  В  виртуальном  кино-телемире  непрерывно  иду-щих криминальных картин показывается то же, что и  в реальной

преступной действительности, и  это вызывает интерес. Популяр-ность  бандитских боевиков стоит на одном  из первых мест. Ау-дитория  огромна.  Американский  писатель  Джон  Стейнбек

65

в«Путешествии с Чарли в поисках  Америки» пишет, что мы лю-бим добродетель, но нас больше интересует не честный  бухгал-тер, верная жена или серьезный  ученый, а бродяга, шарлатан,

растратчик, преступник, бандит и т.д. Наблюдение объективно.

Происходит  привыкание  и  повышенный  интерес  к  криминалу,

особенно среди молодежи, — очень  опасные и долгосрочные со-циально-психологические  тенденции.

Третья. Доминирующая мотивация различных  видов пре-ступного поведения утилитарна и примитивна: корысть, месть,

секс и иная личная выгода. Она  не изменилась с библейских вре-мен, только усилилась. Французский историк  Эрнест Ренан более

ста лет тому назад сделал вывод, что основной тенденцией в мире

является  стремление«заместить  во  всем  моральные  двигатели

материальными» 

1

. Нового человека нигде и  никому сформиро-вать не удалось. 

Удельный вес корысти в преступном поведении достиг апо-гея— 80—90 процентов  и более. Процесс«окорыствования»  об-щественных отношений, не только экономических, но и полити-ческих, нравственных и  даже творческих, продолжается. Коры-столюбие,  дикость  и  примитивность  человеческого  поведения,

как и в прошлые века, остаются нормой земного бытия и в нашу

претендующую на цивилизованность эпоху. Надежды человече-ства на то, что прогресс, основанный на научно-техническом, де-мократическом, социальном и экономическом  развитии, приведет

к общему смягчению нравов, практически  не оправдываются.

Четвертая. За прошедшее столетие преступность в сред-нем  увеличилась  на  порядок.  Аналогичная  тенденция  была

и в нашей стране, несмотря на смены  строя. Ежегодно в мире ре-гистрируется до450—500 млн преступлений на6 млрд населе-ния. Это около8 тыс. преступлений на100 тыс. населения, то

есть  та  усредненная  цифра,  которая  вычислялась  нами

в предыдущих параграфах главы на основе статистических дан-ных  обзоров  ООН.  Реальная  преступность  по  меньшей  мере

вдвое  выше.  В  некоторых  мегаполисах  развитых  европейских

стран ныне только регистрируется16 тыс. и более преступных

посягательств  на100 тыс.  населения.  Традиционная  латентная

(незаявленная, неучтенная, неустановленная)  преступность соот-носима с регистрируемой. В нашей стране она многократно  выше.

1

Ренан, Э. Де-Саси и либеральная  школа// Полн. собр. соч. : в12 т.— 

Киев, 1892. — Т. 3. — С. 12.

66

Пятая. Наряду с фактическим ростом преступности идет

непрерывный процесс криминализации(возведение в ранг пре-ступления) все новых  видов общественно опасного поведения. За

время действия четырех УК России(1922, 1926, 1960, 1996 г.)

было криминализировано более300 новых видов преступлений

и декриминализировано около100. Тысячами исчисляются час-тичные  изменения  и  дополнения.  Предложения  к  увеличению

Особенной части нового УК идут непрерывным  потоком. Про-цесс этот естествен. Но когда  тенденция криминализации в три-четыре раза превалирует над декриминализацией, то это требует

серьезного криминологического осмысления.

Ныне в сферу преступного  зачислены все сколько-нибудь

значимые угрозы для человека, общества и государства: личност-ные,  нравственные,  семейные,  политические,  экономические,

общественные, экологические, транспортные, информационные,

государственные,  управленческие,  правоохранительные,  воен-ные, международные  и др. Поэтому совершенствование  любой

сферы жизни и деятельности в  той или иной мере связаны в  пер-вую очередь с обузданием криминала.

Шестая. Процесс интенсификации криминализации новых

деяний  связан  с  определенным  избирательным  запаздыванием.

Особенно  тогда,  когда  возведение  того  или  иного  поведения

в ранг преступления нежелательно для  определенной части поли-тической, экономической и правящей элиты. Все это способству-ет тенденции  запаздывания или отставания социально-правового

контроля от серьезных качественно-количественных изменений

реальной преступности. Например, введение уголовной ответст-венности  за  организованную  преступную  деятельность,  запо-здавшее на десятилетие, или снисходительное отношение  ко мно-гим распространенным и опасным  формам фактической корруп-ционной  деятельности правящей и политической элиты— фак-торы особо криминогенные.

Седьмая. Интенсивное расширение сферы  преступного по-ведения ошибочно расценивать как процесс укрепления законно-сти, правопорядка и цивилизованных отношений. Это многовеко-вое заблуждение  до сих пор воспринимается многими  как аксио-ма.  Конкретный  криминологический  анализ  свидетельствует

о противоположном. Система уголовной  юстиции не справляется

с фактическим валом традиционной преступности. Если бы ныне

эта система регистрировала, расследовала и рассматривала в суде

хотя бы основную часть совершаемых  деяний, она бы рухнула

под грудой12—15 млн уголовных дел.

67

Российские правоохранительные органы в нарушение дей-ствующего законодательства и в определенной мере вынужденно

учитывают не более четверти реальной преступности, выявляют

около половины виновных из числа  совершивших учтенные дея-ния и  доводят до суда одного из десяти фактических  правонару-шителей. К реальным мерам  наказания(в основном к лишению

свободы) осуждается около350 тыс. (в2002 г. — 267 тыс.), или

два-пять человек из100 реально совершивших  уголовно наказуе-мые деяния. Но и  это пенитенциарная система выдержать  не мо-жет. Помогают ежегодные массовые амнистии.

Восьмая. Кто же эти пойманные  отверженные? По данным

МВД2002 года,  из1,3 млн  выявленных  правонарушителей

52 процента— лица, не имеющие  постоянного источника дохода,

25 процентов— совершившие преступление  в состоянии алко-гольного или  наркотического опьянения, 24 процента—  ранее

судимые, 18 процентов— женщины, 11 процентов— несовер-шеннолетние, 8 процентов— учащиеся и студенты и т.д. Приве-денные данные свидетельствуют о том, что система  уголовной

юстиции в основном нацелена на бедные, низшие, слабо адапти-рованные,  алкоголизированные,  деградированные  и  маргиналь-ные  слои  населения,  совершающие  традиционные  уголовные

деяния.

Преступления же совершают все  слои населения: и бедные,

и богатые, и простые, и высокопоставленные. Но к уголовной от-ветственности  привлекаются, как правило, те, кто  совершил при-митивное и очевидное  деяние, кто не смог«замести свои следы»,

кто не способен квалифицированно самозащищаться, кто не при-крыт депутатской, должностной(государственные  должностные

лица Категории«А») и специфичной  для России«иерарховой»

неприкосновенностью,  кто  плохо  понимает  презумпцию  неви-новности, у кого нет оснований блефовать, что его преследуют по

политическим мотивам, у кого нет  средств на известного адвока-та, кто  не может внести залог и выйти  на свободу до суда для

«заметания следов», кто не может  сфабриковать или добыть не-обходимый  компромат на своих преследователей, кто не может

просто откупиться от них, и т.д. Такая практика серьезно подры-вает  конституционный  принцип— все  равны  перед  законом

и судом— и является особо криминогенным  обстоятельством.

Девятая. Большинство лиц, привлеченных к уголовной от-ветственности  и  осужденных,  виновно,  хотя  доля  невиновных

в структуре преследуемых не так  уж и мала. В общей сложности 

68

она ежегодно достигает200—250 тыс. человек(оправданные; ли-ца, дела о которых возвращены на дополнительное расследова-ние, а  затем прекращены за отсутствием  состава преступления;

незаконно содержащиеся под стражей; лица, в отношении кото-рых были отменены как незаконные постановления  о возбужде-нии уголовных дел, и т.д.). Оставшиеся1,2—1,3 млн признаются

виновными. Ими совершены разные преступления, в том числе

организованные, коррупционные, тяжкие и особо тяжкие. И они

должны нести уголовную ответственность. Но это люди в боль-шинстве своем, как мы видели из статистических данных, соци-ально слабо защищенные. И  это связано не только с препятст-виями  в реализации принципа равенства  перед законом и судом,

но и в определенной мере с  селективным учетом преступлений

(которые проще, очевиднее, безопаснее  для оперативных и след-ственных  работников).

Десятая. Как говорилось выше, преступления совершают

все слои общества, но каждый слой общества совершает«свои» 

преступления. Высокопоставленному  должностному лицу ничего

не надо делать самому, ему надо лишь намекнуть о своих по-требностях, государственному чиновнику нет  нужды совершать

грабежи, он многократно может обогатиться  от продажи конфи-денциальной информации,  компьютерному взломщику не надо

открывать дверь банка ломом, он делает это простым нажатием

клавиши персонального компьютера и т.д. А ответственность на-ступает  по-разному.  Преступления  нищеты,  бедности  и  слабо

адаптированных к жизни людей  легко попадают в государствен-ную  статистику, а преступность власти, богатства и интеллекта

почти не попадает в орбиту деятельности правоохранительных

органов. Хотя именно в этой сфере  причиняется колоссальный

материальный,  физический  и  моральный  вред,  рушится  вера

в демократию,  проводимые  экономические  и  политические  ре-формы, подрывается  доверие к власти и государству.

Сложилась ситуация, которая давно  описана в литературе:

если ты украл булку хлеба— пойдешь  в тюрьму, а если желез-ную дорогу—  будешь сенатором. Важно получить индульген-цию  от  ответственности.  Именно  этим  всегда  была  озабочена

отечественная бюрократия. Этим ныне особо озабочена правя-щая, политическая и экономическая элита. Подобных заведомых

индульгенций  нет  в  так  называемых  цивилизованных  странах.

Наша политическая и правящая элита  легко перенимает права

и свободы европейских стран, но малейшие попытки усиления

69

контроля  за  своей  противоправной  деятельностью  расценивает

как возвращение к тоталитаризму.