Экономика науки в России в сравнении с другими странами

В условиях административной системы  государство ограничивается только методами жесткого контроля над проведением внедренческого процесса. Это объясняет, почему огромный практический эффект для развития национальной экономики, который дают исследования, разработки и внедрение новейших технологий и продукции в США и других, экономически развитых странах, не проявлялся столь же явно в СССР. Не останавливаясь подробно на этом вопросе, отметим, по крайней мере, два аспекта, вытекающие из предыдущего изложения. Во-первых, даже в случае успешной реализации первого этапа нововведенческого процесса в России практически неподготовленной для проведения последующих этапов оказывается материально-техническая база большинства промышленных предприятий. Во-вторых, поскольку коммерческий успех и завоевание внутреннего, а тем более мирового рынка в условиях административно-командной системы не являлось ведущим элементом стратегии развития конкретного предприятия и даже отрасли в целом (неясным остается вопрос о самом существовании этой стратегии на предприятии, объединении и отрасли в условиях жесткого директивного планирования), то искажается и сама структура нововведенческого процесса. Приведем лишь один пример. В 1988 г., когда практически все предприятия машиностроительного комплекса СССР уже работали в новых хозяйственных условиях, только 7% новых машин и аппаратов превосходили по техническому уровню лучшие мировые стандарты.

В условиях административно-командной  системы, существовавшей в СССР на протяжении десятков лет, сам инновационный  процесс во многих своих аспектах противоречил традиционной системе социальных, экономических и политических структур, иерархии властных отношений и соответствующим типам ценностных ориентаций отдельных личностей, коллективов и даже общества в целом). Так, государство может регулировать инновационный процесс через потребности общества в развитии науки и техники, через предложение новой продукции, техники и технологии со стороны научных организаций и промышленных предприятий и, наконец, через формирование благоприятной «нововведенческой» среды. В развитых капиталистических странах государство активно использует все три канала стимулирования нововведений: бюджетное финансирование конкретных проектов, техническая помощь фирмам, внедряющим различные технические и технологические новшества; предоставление контрактов; налоговые льготы, создание научно-технической инфраструктуры, в том числе инженерных центров, и другие меры косвенного воздействия на инновации. В условиях административной системы государство ограничивается только методами жесткого контроля за проведением внедренческого процесса. Это объясняет, почему огромный практический эффект для развития национальной экономики, который дают исследования, разработки и внедрение новейших технологий и продукции в США и других экономически развитых странах, не проявлялся столь же явно в СССР и не проявляется сейчас в России. Не останавливаясь подробно на этом вопросе, отметим по крайней мере два аспекта, вытекающие из предыдущего изложения. Во-первых, даже в случае успешной реализации первого этапа нововведенческого процесса в России практически неподготовленной для проведения последующих этапов оказывается материально-техническая база большинства промышленных предприятий. Во-вторых, поскольку коммерческий успех и завоевание внутреннего, а тем более мирового рынка в условиях административно-командной системы не являлось ведущим элементом стратегии развития конкретного предприятия и даже отрасли в целом (неясным остается вопрос о самом существовании этой стратегии на предприятии, объединении и отрасли в условиях жесткого директивного планирования), то искажается и сама структура нововведенческого процесса.

При этом надо отметить, что фирмы  в развитых капиталистических странах  считают отсутствие конкуренции  одним из важнейших тормозов (наряду с неемким рынком и неопределенным спросом) для эффективного инновационного процесса. Приоритеты экономического и социального развития оказывают также непосредственное воздействие на структуру и масштабы финансирования фундаментальных исследований (в целом и по отдельным направлениям).

Совместный анализ показателей  структуры ассигнований по отраслям знаний («производителей» научного продукта) и затрат на прикладные исследования по отраслям материального производства и непроизводственной сферы («потребителей» этих знаний) по странам необходим для выявления объективных «народнохозяйственных потребностей» в научной продукции. Хотя государство и не является главным «производителем» фундаментальных и прикладных работ, его доля в их финансировании велика во всех развитых странах. В США около 45% правительственных фондов на НИОКР поступает в промышленность, в европейских странах – около 30 %, в Японии – 4 %, в Индии – 38% Доля вузов в правительственных фондах составляет, соответственно 26, 33, 52 и 14%. В середине 80-х годов в США государство финансировало около 70%, в ФРГ и Великобритании – 80, во Франции – 90, в Японии – 50% фундаментальных исследований. Доля государственного бюджета в финансировании фундаментальных исследований в РАН в 1996 г. составила около 76%.

В то же время в России и Индии среди исполнителей фундаментальных исследований в сравнении с развитыми капиталистическими странами относительно низка доля высшей школы – 10-15% (в середине 80-х годов в США – 57%, Японии – 59, ФРГ – 58, Франции – 67, Великобритании – 55, Швеции – 84% ). В России и Индии высока доля промышленности и военно-промышленного комплекса (ВПК) – около 39% в Индии, около 45% в России (в США – 21%, Японии – 29, ФРГ – 17, Франции – 9, Великобритании – 17, Швеции – 7%).

Влияние научно-технического потенциала страны на ее международные  позиции, усиление фактора знаний в мирохозяйственных связях сейчас наиболее четко прослеживается в политике всех экономически развитых стран. На фоне повышения среднего уровня удельной отраслевой наукоемкости в большинстве развитых стран наблюдается новый тип экономической стратегии, включающей и различные модели экспортного поведения, опирающейся на научно-техническую политику, преимущественное развитие высокотехнологичных отраслей. Происходит свертывание материалоемких и энергоемких отраслей, отказ от «универсального набора отраслей» в пользу узкого набора новейших технологий, реализуемых на мелкосерийном и быстросменяемом производстве. В хозяйстве каждой страны создается, таким образом, собственная подвижная система высокотехнологичных отраслей, позволяющих захватить свой кусок мирового рынка.

В середине 80-x годов в  ведущих капиталистических странах (ФРГ, Великобритания, Япония, США, Франция) значение удельной наукоемкости электротехнической промышленности колебалось от 14% (Франции) до 19 (США), электроники от 20 % (Франция) до 53 (Япония), авиастроения от 5% (Япония) до 43 (ФРГ), машиностроения от 4% (Япония) до 13 (США), транспорта от 5% (Франция) до 12 (США), химии от 6% (Франция) до 16 (Япония). Франция, ФРГ, Япония оказались чистыми экспортерами в четырех из шести названных отраслей, Голландия, Швейцария, США, Великобритания – в трех, Швеция, Бельгия и Дания – в двух. При этом двукратное превосходство экспорта над импортом наблюдалось в трех странах: Дании (фармацевтика), США (самолетостроение), Швейцарии (электронные компоненты, научные приборы); трехкратное – в Швеции (фармацевтика); четырехкратное – в Японии (ЭВМ, оборудование связи, научные приборы). По производству оборудования связи в Японии наблюдается девятикратное превышение экспорта над импортом. Однако несмотря на подвижность всей системы, развитие науки в этих странах все в большей степени подчиняется воздействию общего хода мирового экономического развития, при этом укрепление экспортных позиций за счет наиболее перспективных отраслей – с высокой добавленной стоимостью и затратами в сфере НИОКР – становится основой стратегии внутреннего развития.

Уже в середине 7()-х  годов доля наукоемкой продукции  в машиностроении развитых стран  выросла существенно и составила  в США 55%, Японии – 48, ФРГ – 27 (в экспорте соответственно 33%, 38%, и 28%). В то же время в СССР на машиностроение в целом в 1986 г. приходилось около 15% суммарного объема экспорта, на долю химии – 3,5%.

 Ориентация на отрасли,  наиболее перспективные с точки  зрения укрепления международных позиций страны, приводит к появлению определенного сходства в направлениях развития, однако возможности реализации этих ориентиров варьируются существенно, конкуренция в этой области очень высока и позиции отдельных стран меняются постоянно. Что касается стран с переходной экономикой, их совокупный экономический и научно-технический потенциал (несмотря на существенные изменения, происходящие в этих странах в настоящее время) реализован не полностью, поэтому место этих стран в международном разделении труда невысоко.  

Научно-технический  прогресс.

В советских и индийских  исследованиях научно-технический  прогресс был до недавнего времени (и является сейчас) очень популярной темой. Однако НТП рассматривался с  точки зрения плановой экономики, что  было не самым лучшим методом для такой работы. Рассматривались такие аспекты, как единая государственная научно-техническая политика, механизм внедрения достижений НТР, комплексные программы НТП. Этот подход был тупиковым и неэффективным, поскольку в СССР и Индии (частично) разработки отраслевого института были обязаны внедрять все предприятия отрасли. В организации этих структур господствовал принцип «ориентации на власть» (Power-oriented organization), а не признанный всеми капиталистическими державами и с точки зрения экономики наиболее эффективный принцип «ориентации на задачи» (Task-oriented organization). Такой подход отрывал науку от производства, от потребительского спроса и рынка, подавлял конкуренцию. С точки зрения экономики «единая научно-техническая политика» оказалась полным нонсенсом.

Тем не менее, эта политика проводилась в течение определенного  периода времени в обеих странах, становясь важным пунктом государственной  деятельности в переломные моменты. Так, например, в СССР она выходила на первый план после II мировой войны, в период индустриализации и послевоенного восстановления народного хозяйства, во время бессмысленного и опасного для экономики соревнования с США (люди старшего поколения на себе ощутили, что такое «догонять и перегонять Америку»), и, наконец, в сравнительно недавнее время, при попытке спасти социалистическую экономику советского типа с помощью курса на «ускорение на базе машиностроения». Провал последней программы окончательно показал бесплодность попыток изобрести что-то более эффективное, чем централизованное планирование, не переходя при этом к рыночной экономике.

В Индии происходили  аналогичные процессы. Сразу после  завоевания независимости в 1947 году перед Индией встала дилемма о  путях развития экономики в целом  и науки в частности. В результате ожесточенной политической борьбы в Индии был осуществлен переход к плановой экономике, и наука была вынуждена подчиниться указаниям «сверху».

Таким образом, несмотря на все усилия, отставание обеих  стран от ведущих западных держав по ряду важнейших направлений НТР (особенно в гражданской сфере экономики) неуклонно увеличивалось. Одна из причин была уже названа – неэффективность системы планирования научно-технического прогресса. Но не следует искать корень всех зол только в этом. Немаловажную роль сыграли следующие факторы:  

• Слабое развитие отраслей, работающих на личное потребление, в том числе и сферы услуг. На Западе, где экономика была в гораздо большей степени ориентирована на потребителя, эти отрасли стали мощнейшим источником спроса на нововведения. Это в свою очередь подтолкнуло НТП.
•    Откровенно пренебрежительное отношение к новым научным дисциплинам (типа генетики, кибернетики и др.) (СССР)
•   Резкая граница между оборонными отраслями промышленности с достаточно высоким техническим уровнем и гражданскими отраслями. (СССР и частично Индия) 
• Серьезнейшие демографические проблемы (Индия)
•    Затруднение распространения информации (СССР и Индия, но по разным причинам. В СССР просто боялись информационной свободы, а в Индии большую часть населения составляли абсолютно неграмотные люди)

Технологический разрыв с индустриально развитыми странами рос катастрофическими темпами, и это подтолкнуло обе страны к попытке перенять западный опыт. На западе же более или менее законченной  теории НТП не существует. Изучение проблем, связанных с развитием науки, его взаимосвязью с экономическим ростом, поисками способов достижения оптимального и эффективного результата в научной деятельности было и остается одной из центральных проблем экономического анализа. По мнению профессора Колумбийского университета Р.Нельсона, создание стройной непротиворечивой теории НТП может стать революцией в экономической теории в целом, поскольку в настоящее время проблемы НТП охватывают без исключения все стороны современного экономического роста.

Сейчас основной концепцией при анализе рынка как среды, в которой происходит научно-технический  прогресс, можно считать теорию Йозефа Шумпетера. В отличие от неоклассиков и кейнсианцев он считает, что  основное свойство экономики капитализма – не стремление к достижению равновесия предложения и спроса, а динамичный рост на основе нововведений. Нововведения могут быть разными – новые потребительские товары, новые рынки, новая технология, новые формы организации производства и управления. Такие нововведения связаны в основном с предпринимательской деятельностью, которая была запрещена (Sic!) в СССР и сильно ограничена в Индии.

В книге «Capitalism, Socialism and Democracy» («Капитализм, социализм и  демократия») Шумпетер утверждает, что капиталистический рынок закономерно стремится к монополизации. Одной из причин является неоспоримое преимущество крупных организаций в качестве источника нововведений и среды для их внедрения.

Подобные идеи сразу  стали предметом спора, но их до сих  пор нельзя считать ни доказанными, ни опровергнутыми. С одной стороны, некоторые исследователи склоняются к мысли, что Шумпетер переоценил преимущества крупных корпораций в качестве двигателей НТП. Но с другой стороны, стратегия НТР Японии, основанная на принципах Шумпетера, дала блестящие результаты. В 50-е, 60-е гг., когда Япония выходила на передовые рубежи НТП, ее компании были сравнительно небольшими. Затем, в результате успешного экономического роста японские компании укрупнились, а темпы научно-технического развития ускорились.

Америка в середине 80-х  годов оказалась перед дилеммой: научно-технический прогресс или  антитрестовское законодательство. Получила признание точка зрения о том, что национальные компании в ряде отраслей слишком малы для  того, чтобы удержать технологическое превосходство над иностранными конкурентами, и что антимонопольная политика не стимулирует нововведений. В 1984 году антитрестовское законодательство было смягчено. Конкурирующим между собой компаниям было разрешено создавать совместные исследовательские консорциумы.

Аналогичные проблемы стоят  и перед европейскими производителями. Решаются они, как известно, путем  развития разнообразных форм интеграции и кооперирования (в частности, формированием  «стратегических партнерств») на национальном и межнациональном уровнях. Сочетание монополии и конкуренции, складывающееся в результате эволюции рыночной структуры, в каждой стране несет на себе черты национальной специфики, прямые заимствования здесь невозможны. Современная хозяйственная практика развитых стран свидетельствует, что многие венчурные формы создания нововведений являются эффективным инструментом по отбору коммерчески рациональных инноваций. Крупные фирмы стали активно использовать такие организационно-управленческие подходы. Вопрос о роли крупных организаций в НТП требует дальнейших исследований. Предстоит выяснить, в каких видах инновационной деятельности такие организации имеют реальные преимущества. Важно также определить зависимость инновационного потенциала крупной организации от особенностей отраслевой структуры, характера и динамики межфирменной кооперации.