Понятие, виды, структура международного договора

В конституциях Дании и  Исландии указаний на приоритет национального  законодательства перед нормами  международного права нет. Но отдельные положения основных законов этих стран определяют, что определённые вопросы могут быть урегулированы не иначе, как законом. Так, в отношении частной собственности установлено, что нормами права не могут вводиться условия, принуждающие владельца недвижимости отказываться от нее либо от ее части (§18 глава 2). «Форма правления Швеции» закрепила также право этнических, языковых и религиозных меньшинств сохранять и развивать собственную культурную и общественную жизнь [15].

Конституция Швеции закрепила  не только свободу слова, а свободу высказываний во всех её проявлениях в соответствии с новыми техническими достижениями и установила запрет на принуждение к использованию прав и свобод человека и гражданина. В то же время она не имеет перечня социальных прав человека, если не считать указания в главе 1 на обязанность государства заботиться о защите прав.

Таким образом, практика зарубежных стран наглядно показывает, что государства  осуществляют следующие процедуры:

• предварительная проверка, особенно со стороны конституционных судов, конституционности положений договора для того, чтобы в случае возникновения коллизий между договором и положениями конституции, в конституцию можно было бы внести поправки до принятия международного обязательства (Франция, Венгрия, Италия, Болгария, Испания, Румыния);
• включение в конкретные законодательные акты положения, которое предусматривает, что эти акты будут использоваться только в случае, если они не противоречат регулирующим этот же вопрос или несколько вопросов международным конвенциям, участниками которых является соответствующее государство (Румыния, Чехословакия, Албания);
• толкование актов административными органами и судами так, чтобы они согласовывались с положениями договора, что свидетельствует о решимости государства уважать международные обязательства и обеспечить почётное место для этих обязательств внутри своей  правовой системы;
• государства оставляют за собой право определить объём трансформируемого обычного международного права. Именно внутреннее право определяет статус международных норм во внутригосударственной сфере;
• страны континентальной правовой системы признают приоритет обычного международного права перед национальным законом. Общепризнанные нормы международного права признаны универсальным ориентиром для совершенствования национальных правовых систем. Поэтому государства признают особый статус обычных норм;
• правопорядки англосаксонской правовой системы подчиняют обычное международное право внутреннему праву [13].

Общепринятым является принцип  толкования национальных норм в соответствии с международным правом. Интерпретация  законов, которая демонстрирует дружественное отношение к международному праву, заключается в презумпции, что законодатель не имеет намерения нарушать международные обязательства. Чтобы избежать возможных коллизий между международным и внутренним правом часто прибегают к интерпретации норм, позволяющей решать коллизию в пользу международного права [19].

В заключении следует отметить, что в практике большинства государств в случае коренного противоречия договора и закона «последнее слово» всегда остается за законом. Ведь в случае расхождения с нормой закона договорная норма не отменяет её, а делает из неё исключение для отдельного случая. Но для всех остальных случаев законодательная норма сохраняет свою силу. Безусловно, случаются ситуации, в которых договорная норма делает законодательную норму неприменимой во всех случаях. С прекращением действия договора и договорной нормы законодательная норма применяется вновь.

2. Международный договор в системе права России: проблема взаимодействия и приоритетов

Для Российской Федерации  вопрос о договорах как источниках международного права имеет своеобразный характер, ведь после распада СССР три категории договоров являются международными договорами РФ:

• договоры, которые заключены непосредственно Россией;
• договоры, которые были заключены СССР, вступили в силу в период существования Советского Союза и были восприняты РФ в порядке правопреемства - это большинство из ныне действующих договоров;
• договоры, подписанные от имени СССР, но не вступившие в своё время в силу и ратифицируемые уже от имени РФ [6].

Впервые положение о приоритете правил международного договора было включено в Основы гражданского законодательства СССР и союзных республик. Ст.7 Гражданского кодекса РФ восприняла положение основ, установив, что международные договоры РФ применяются к отношениям, регулирующим гражданским законодательством, непосредственно, пимимо случаев, когда из международного договора следует, что для его применения требуется издание внутригосударственного акта. Если международным договором России установлены правила, не совпадающим с предусмотренным гражданским законодательством, то будут применяться положения международного договора.

Ст.15 Конституции РФ 1993 г. содержит общепризнанные принципы и нормы международного права, утверждает международные договоры России как составную часть правовой системы РФ. Однако речь идёт не о любой норме международного права, а лишь об императивных нормах, обладающих общеобязательным характером. Если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора, но нельзя утверждать, что приоритет над национальным законодательством имеют любые договорные нормы международного права. Подобным договором является только международный договор РФ межгосударственного, межправительственного или межведомственного характера, ратифицированный и официально опубликованный. Хотя Конституция РФ не конкретизирует, что речь идёт только о ратифицированном международном договоре, именно таковой договор выступает в виде источника российского права. В момент ратификации международного договора Россия принимает на себя все обязательства по нему. Это нашло отражение в формулировке Верховного Суда РФ, который отметил, что речь идёт о международном договоре, решение о согласии на обязательность которого для РФ было принято в форме федерального закона [14].

Соотношение норм международного права и международных договоров  России также закреплено в ст.15, ст.106 и ст.125 Конституции Российской Федерации и Федеральном законе «О международных договорах Российской Федерации».

Этот закон применяется  в отношении международных договоров  независимо от их вида и наименования.

Федеральным законом «О международных  договорах Российской Федерации» устанавливаются  процедуры ратификации и требования, предъявляемые к этой процедуре [4].

Правом внесения в Государственную  Думу ФС РФ на ратификацию международных  договоров обладают только Президент  Российской Федерации и Правительство  Российской Федерации.

Проблема непосредственности действия международно-правовых норм является предметом острых споров в отечественной науке. Сторонники непосредственного действия (И.П. Блищенко, М.М. Солнцев) и его категорические противники (В.Г. Буткевич, С.В. Черниченко, В.А. Василенко, А.Л. Маковский, К.Ф. Егоров, О.П. Коровин) расходятся не столько в подходе к роли международно-правовых норм, сколько в толковании самого явления "непосредственное применение". Непосредственное применение не должно толковаться как действие норм международного права вне конституционных основ и требований национального права и наперекор этим требованиям [20].

На международные договоры в полной мере распространяется положение  Конституции Российской Федерации  об обязательном опубликовании нормативных  правовых актов и о неприменении всех нормативных правовых актов, затрагивающих права, свободы и обязанности человека и гражданина, которые не подверглись публикации (ч.3 ст.15 Конституции РФ) [1]. Международные договоры Российской Федерации, несоответствующие Конституции РФ, не подлежат введению в действие и применению. Следовательно, приоритет международных договоров не распространяется на Конституцию РФ [14].

Поэтому наиболее верной выступает тоска зрения учёных, являющихся сторонниками трансформации положений международного права в национальную правовую систему (Г.И. Тункин, Е.Т. Усенко, Г.В. Игнатенко, И.И. Лукашук, Р.А. Мюллерсон, Г.И. Курдюков, А.М. Васильев).

Трансформация норм международного права в национальную правовую систему сопровождается решениями органов государственной власти страны. Ратификация и иные виды трансформации представляют собой механизм защиты национальной правовой системы от проникновения правовых положений, являющихся чужеродными для конкретной правовой системы.

При присоединении к Уставу Совета Европы Российская Федерация  подписала Европейскую конвенцию  о защите прав человека и основных свобод, Конвенцию о запрещении пыток  и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания, Рамочную Конвенцию о защите национальных меньшинств, Европейскую хартию местного самоуправления (ратифицированы Российской Федерацией в 1998 г.). После принятия Российской Федерации в Совет  Европы было издано распоряжение Президента РФ от 13 апреля 1996 года "О мерах  по обеспечению участия Российской Федерации в Совете Европы" [14].

Наиболее подробно вопросы  правовых последствий вступления РФ в Совет Европы и подписания Европейской Конвенции о защите прав человека (ЕКПЧ) были разработаны в докладе "Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод и законодательство и правоприменительная практика Российской Федерации", подготовленном в рамках программы сотрудничества Совета Европы, Европейской комиссии и Российской Федерации. В нём подчёркивается, что ратификация ЕКПЧ порождает для России серьёзные юридические последствия. Среди них:

• приведение в соответствие с Конвенцией национального законодательства и правоприменительной практики (при том, что Совет Европы весьма расширительно толкует права и свободы человека и резко ограничивает возможность установления изъятий и исключений);
• признание обязательной юрисдикции Европейского Суда и Европейской комиссии по правам человека, права за россиянами непосредственного обращения в международные организации по правам человека, в том числе в контрольные органы Конвенции, при условии исчерпания национальных средств защиты прав и свобод;
• исправление или отмена действующей в стране нормы национального законодательства, противоречащей Конвенции, в случае положительного решения по индивидуальной жалобе, вынесенного против государства;
• применение судебными и другими правоприменительными и правоохранительными органами России норм Конвенции в случае коллизии норм национального российского права и норм ЕКПЧ при соблюдении требований ч.4 ст.15 Конституции РФ [20].

Вступление России в Совет Европы весьма повысило  внимание государства к проблемам имплементации норм международных договоров, приведения российского законодательства в соответствие с международными стандартами, усилило его ответственность за их обеспечение,  взаимодействие российского и европейского права.  

Выработанные государствами-членами  этой организации правовые стандарты  органично утверждаются в правовой системе Российской Федерации. Право  Совета Европы оказывает положительное  влияние на процессы прогрессивного развития и реформирования отдельных  отраслей российского права (гражданского, гражданско-процессуального, уголовного, уголовно-процессуального, административного, муниципального и др.) [6].

С момента вступления в силу для России Устава  Совета Европы все заключённые в нём нормы становятся обязательными для нашей страны. К их числу в первую очередь относится «признание принципа верховенства права и принципа, в соответствии с которым все лица, находящиеся под его юрисдикцией, должны пользоваться правами человека и основными свободами».  

Участие в Совете Европы устанавливает участие России  в реализации целей Совета Европы, определённых в Уставе. В практическом плане это означает  присоединение к  соглашениям, предусматривающим совместные шаги в экономической, социальной, культурной, научной, правовой и административной областях, обеспечение прав человека и основных свобод.

Особое место среди таких  европейских договоров занимает Конвенция о  защите прав человека и основных свобод 1950 г., вступившая в силу для нашей страны 5 мая 1998 г., а также дополняющие её Протоколы. В этих документах   закрепляются  европейские стандарты защиты прав человека, соблюдение которых говорит о верховенстве права и уровня развития демократии в европейских странах [10].

На основании изучения российской судебной практики, связанной с применением  норм  международных договоров можно сделать вывод, что нормы международного права всё чаще применяются и становятся  определяющими при рассмотрении дел судами России. Правовые позиции Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда  РФ по вопросам применения  международно-правовых норм оказывают значительное воздействие на практику конституционных (уставных) судов, судов общей юрисдикции и арбитражных судов [14].

Заключённые в акты Совета Европы международные нормы всё чаще преломляются в конституционном законодательстве России, влияя на развитие правовых институтов в сфере прав и свобод человека и других, свойственных цивилизованному обществу, структур. 

Включение Конвенции о защите прав человека и основных свобод и дополняющих  её протоколов  в национальное законодательство превратило международные по своему характеру нормы в  нормы внутреннего права, предоставив  возможность  их прямого (непосредственного) применения  в правоприменительной практике,  была признана их преимущественная сила по отношению к российским правовым нормам.   Это обстоятельство необходимо учитывать при присоединении России  к другим  правовым актам Совета Европы. Их тщательная юридическая экспертиза необходима, чтобы иметь представление о характере заключённых в них международных обязательств [20].

Это позволит при подписании либо ратификации каждого соглашения исходить из интересов России, с учётом того, что после признания  их юридической обязательности последние станут частью российской правовой системы и получат приоритет перед соответствующими национальными законами.  Необходимо понимать, что  нормы, которые содержатся во вступивших в силу для России европейских договорах,  имеют такую же преимущественную силу перед национальными законами, как и нормы любого другого международного договора, действующего на территории России.