Некоторые теоретические и практические проблемы допустимости доказательств

      Например, В.Я. Дорохов утверждает, что доказательство в уголовном процессе, будучи отражением объекта, структурно не отличается от "сигнала". Понятие "сигнал" используется в упомянутой теории информации и информационных систем. Сигнал - носитель информации, информация составляет его содержание*(12). Информация воплощена в своем материальном носителе и не существует без него. Поскольку информация появляется только при возникновении информационного процесса, постольку сигнал, несущий информацию, существует только в определенной системе отношений - сигнальной ситуации, необходимыми компонентами которой являются сигнализирующие предметы, сигнал и воспринимающая сигнал система*(13).

      Перенеся  эти философские положения на почву судопроизводства, можно представить  следующую схему сигнальной ситуации и сигнала. Сигнализирующим объектом является, например, свидетель. Сигналом - показания свидетеля. Воспринимающей сигнал системой - судья и другие участники процесса. Пока свидетель не начал давать показания - сигнала нет, нет и информации. Следовательно, показания - это то, без чего информации не существует, и то, что рождает эту информацию, т.е. является ее источником, и доносит ее до суда, будучи материальным носителем.

      Эта конструкция была воспроизведена, в  частности, В.Я. Дороховым применительно  к судебному доказыванию. Автор  ясно говорит о том, что показания свидетелей, потерпевших, заключения эксперта и другие источники фактических данных представляют собой ту материальную форму (словесную оболочку), в которой содержатся и при помощи которой передаются сведения, информация о фактах*(14).

      Можно ли отождествлять понятие "материальный носитель" с понятием "источник доказательства"? Представляется, что такое отождествление недостаточно точно передает характер связи материального носителя и доказательственной информации в судопроизводстве. В философской литературе обосновывается тезис о том, что материальный носитель - это форма информации, способ ее существования*(15). Вероятно, с общефилософских позиций это правильно. В целом сказанное верно и применительно к судопроизводству. В этом смысле следует согласиться с теми авторами, которые исходят из того, что источник доказательств - это форма, в которой выступает данная информация*(16).

      Однако  в судопроизводстве форма доказательств  не аналогична по содержанию понятию "форма  информации". Обобщенно можно  говорить о том, что только при непосредственном контакте судьи с источником информации - физическим лицом или предметом в ходе целенаправленного "снятия" информации, содержащейся в источнике, возникает сигнал, несущий доказательственную информацию, формируется доказательство как средство познания.

      На  формирование доказательства путем  вторичного отражения в процессе непосредственного восприятия судом  информации об искомых фактах обращалось внимание в литературе по теории доказательств*(17). Формирование собственно судебного доказательства (средства доказывания) происходит в судебном заседании в процессе получения доказательственной информации из ее источника. Эта процедура должна осуществляться в полном соответствии с требованиями закона. Нарушение данных требований имеет последствием утрату доказательством (средством доказывания) свойств судебного доказательства, что влечет невозможность его использования при установлении обстоятельств, имеющих значение для дела.

      Думается, из сказанного следуют два вывода:

      а) доказательственная информация непосредственно связана со своим источником и, следовательно, без надлежащего (допустимого) источника доказательства не может быть сформировано надлежащее (допустимое) средство доказывания;

      б) процесс формирования судебного  средства доказывания, в свою очередь, прямо зависит от соблюдения требований закона, предъявляемых к данному процессу.

      В связи с этим применительно к  гражданскому судопроизводству необходимость  следования нормам закона при получении  доказательств в контексте их допустимости следует рассматривать, во-первых, как соблюдение требований закона относительно использования в судебном доказывании определенных источников доказательственной информации; во-вторых, как соблюдение установленного гражданским процессуальным законодательством порядка получения доказательственной информации из ее источника.

      Только  при наличии этих двух условий  может быть получено доказательство, имеющее допустимую законом процессуальную форму, а значит, допустимое средство доказывания в смысле ч. 2 ст. 50 ГПК РФ.

      Допустимость  источника доказательства не равнозначна  допустимости доказательств, но является необходимым условием последней. Смысл  правила допустимости источника  доказательств состоит в обеспечении  достоверности получаемой из этого  источника информации, а также обеспечении прав субъектов доказывания.

      В качестве иллюстрации рассматриваемого положения остановимся на особенностях источников личных доказательств, прежде всего свидетелей.

      История законодательства свидетельствует  о том, что из числа свидетелей исключался целый ряд лиц. Так, в соответствии со ст. 84, 371 УГС не допускались к свидетельству: а) лица, признанные умалишенными и неспособные объясняться ни на словах, ни на письме, а равно лица, кои вследствие расстройства умственных способностей состоят, по распоряжению надлежащей власти, на испытании или в пользовании врача; б) те, которые по своим физическим или умственным недостаткам не могли иметь познания о доказываемом обстоятельстве; в) дети против родителей; г) супруги тяжущихся; д) духовные лица в отношении того, что им поверено на исповеди; е) отлученные от церкви по приговору духовного суда, лишенные всех прав состояния и подвергнутые таким наказаниям, с коими сопряжено лишение права быть свидетелем. Все эти лица устранялись от свидетельства самим судом без указания или просьбы тяжущихся, когда суд усмотрит "означенные причины неспособности".

      По  ГПК РСФСР 1923 г. свидетельские показания  могло давать любое лицо. "Наш  гражданский процесс, - писал А.Г. Гойхбарг, - не знает случаев, когда  свидетель сам себя может отвести или когда он обязательно должен быть отведен от дачи свидетельских показаний"*(18). Законом предусматривалось, что суд мог не допустить допроса свидетеля в случае заявления стороны о заинтересованности свидетеля в исходе дела или в случае особых отношений между свидетелями и стороной (ст. 131).

      Данное  ограничение было снято в 1964 г. В  соответствии со ст. 61 ГПК РСФСР 1964 г. свидетелем признавалось любое лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, относящиеся к делу. Вместе с тем закон устанавливал ряд ограничений в допросе лиц в качестве свидетелей. Не могли быть вызваны и допрошены: а) представители по гражданскому делу или защитники по уголовному делу - об обстоятельствах, которые стали им известны в связи с исполнением обязанностей представителя или защитника; б) лица, которые в силу своих физических или психических недостатков не способны правильно воспринимать факты или давать о них правильные показания.

      Согласно ст. 69 ГПК РФ 2002 г. не подлежат допросу в качестве свидетелей: а) представители по гражданскому делу или защитники по уголовному делу, делу об административном правонарушении - об обстоятельствах, которые стали им известны в связи с исполнением обязанностей представителя или защитника; б) судьи, присяжные, народные или арбитражные заседатели - о вопросах, возникавших в совещательной комнате в связи с обсуждением обстоятельств дела при вынесении решения суда или приговора; в) священнослужители религиозных организаций, прошедших государственную регистрацию, - об обстоятельствах, которые стали им известны на исповеди.

      ГПК РФ не исключает из числа свидетелей лиц, которые в силу своих физических или психических недостатков не способны правильно воспринимать факты или давать о них правильные показания. Вопрос о привлечении в процесс таких свидетелей должен решаться судом в каждом конкретном случае исходя из соображений целесообразности, а не права.

      Определенные  требования к допустимости источников личных доказательств существуют не только относительно свидетелей, но и экспертов. Отличие между свидетелями и экспертами как источниками доказательств весьма образно было сформулировано в УГС: "Свидетель - есть историк, который обязан сказать о происшедшем без всяких выводов и умозаключений; эксперт исследует настоящее положение предмета и делает из него выводы и умозаключения. Свидетель указывается силой вещей прежде, чем возникло судебное производство, и указывается именно потому, что он видел совершение события и не может быть заменен никаким другим лицом; эксперт не имел никаких сведений о совершившемся событии и никакого отношения к делу, он избирается после того, как событие совершилось, после того, когда возникло судебное производство, и избирается только потому, что он имеет специальные сведения о предмете, подлежащем исследованию, дающие ему право делать выводы и умозаключения"*(19).

      В юридической литературе обосновано отмечается, что объективность и  достоверность экспертного заключения как судебного доказательства зависят  в первую очередь от правильного выбора эксперта. Лицо, назначаемое в качестве эксперта, должно:

      а) обладать соответствующими специальными познаниями, т.е. быть компетентным;

      б) быть специалистом высокой квалификации*(20).

      В ГПК РФ не раскрывается содержание понятия "специальные знания". Не используется это понятие и в Федеральном законе от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" (далее - Закон), в котором говорится о профессиональных и квалификационных требованиях, предъявляемых к эксперту. В частности, эксперт должен иметь высшее профессиональное образование и пройти последующую подготовку по конкретной экспертной специальности.

      К примеру, судебно-медицинским экспертом  может являться лицо, прошедшее одну из следующих форм послевузовской специализированной врачебно-судебно-медицинской подготовки:

      а) окончившее ординатуру по специальности "судебная медицина";

      б) окончившее аспирантуру по специальности "судебная медицина";

      в) прошедшее пятимесячный курс специализации  по судебной медицине на курсах усовершенствования в учреждениях Минздрава России и ряде образовательных учреждений. Каждый судебно-медицинский эксперт не реже одного раза в пять лет обязан пройти курс дополнительной специальной подготовки (с повышением уровня квалификации).

      В качестве судебно-психиатрического эксперта может выступать только врач-психиатр. Врачом-психиатром является лицо, имеющее  высшее медицинское образование  и прошедшее одну из следующих  форм специализированной врачебно-психиатрической  подготовки: а) окончившее ординатуру по специальности "психиатрия"; б) окончившее интернатуру по специальности "психиатрия". Кроме того, врач иной (непсихиатрической) специальности может стать врачом-психиатром, пройдя четырехмесячный курс специализации в психиатрическом учреждении, имеющем разрешение (лицензию) на данный вид подготовки врачей*(21).

      Уровень профессиональной подготовки экспертов  и аттестация их на право самостоятельного производства судебной экспертизы осуществляется экспертно-квалификационными комиссиями (ст. 13 Закона). При аттестации государственных судебных экспертов учитываются: стаж работы в экспертном учреждении, оценка деятельности лица как специалиста, положительные рецензии на экспертные заключения (не менее пяти), подготовленные под контролем наставника. Кроме того, проверяются владение конкретной экспертной специальностью, знания теоретических основ судебной экспертизы, норм процессуального законодательства и ведомственных нормативных актов, регулирующих экспертную деятельность*(22).

      Очевидно, что аналогичные требования не могут быть предъявлены к эксперту, не имеющему статуса государственного. Безусловно и то, что суд не может выполнять функции квалификационной комиссии и проводить проверку уровня профессиональной подготовки лица, которому предполагается поручить проведение экспертизы. Поэтому при выборе эксперта должны приниматься во внимание как формальные признаки (наличие специального образования, стажа работы в определенной области), так и степень сложности вопросов, подлежащих разъяснению.