История города Верхотурье

В результате проведенного разбирательства Воейкова велено было посадить на неделю в тюрьму и "доправить" на нем растраченные казенные средства, а Головин вернулся к исполнению обязанностей первого воеводы.

До второй четверти XVII века в Верхотурье направлялось по два  воеводы, а с 1613 г. им в помощь стали  назначать из Москвы подъячих с приписью (то есть с правом подписывать документы), иногда - дьяков. И лишь с 1627 г., начиная с князя Семена Никитича Гагарина, город управлялся лишь одним воеводой.

Заменив Лозьвинский городок в качестве главного перевалочного пункта на пути в Сибирь, Верхотурье вскоре становится не только военно-административным центром нового уезда, в состав которого вошла значительная часть лесного Зауралья с рядом ясачных волостей, но и важнейшим экономическим центром региона с развитым пашенным земледелием. Уже в 1600 г. здесь были поставлены новый Гостиный двор и "татарский двор" для торговли с ясачными людьми. Сюда стали переселяться торговые люди из Перми и Вятки. Кроме того, в городе было организовано производство водки, заведен кабак и появились казенные ремесленники. С самого начала в Верхотурье была организована ямская гоньба - в Ямскую слободу, возникшую здесь в 1600 г., перевели ямщиков из Поволжья и Вятской земли.

Грузы через Верхотурье шли  нескончаемым потоком как сухопутными  дорогами, так и водным путем. Однако из-за мелководья суда не могли подходить  к самому городу, поэтому ниже по Туре была построена в районе возникшего здесь села Меркушино пристань. Невдалеке от нее располагалась верфь.

Уже в первых царских грамотах строго предписывалось "мимо Верхотурья не пропускать никого", а в связи  с чем в 1600 г. здесь была официально устроена таможня. А в 1607 г. воеводы  Степан Годнов и Алексей Загряжский получили из Москвы первую городовую печать. "И вы б тою нашею печатью, - указывалось в сопроводительной грамоте, - печатали наши всякие дела и нашу казну, хлеб и деньги и пушечные запасы, и всякую мяхкую рухлядь и у торговых и у проезжих людей, которые приедут в Сибирь, на Верхотурье..., и нашу ясачную казну присылали к нам, к Москве, за нашею печатью..., и держали б есте нашу печать в съзжей избе бережно...".30 Согласно Росписи 1635 г. на этой круглой печати имелось следующее изображение: "Соболь под деревом, а около вырезано: "Печать государева земли Сибирския города Верхотурья"". Позднее сюда добавили букву "В".

В 1689 г. в связи с учреждением  здесь особого разряда (в ведение  Верхотурья перешли Туринский и  Пелымский уезды), изображение на печати было изменено: вместо прежнего рисунка появился соболь со стрелой, а рядом буква "В".

В XVIII веке Верхотурский уезд входил в состав Тобольской губернии, а в 1781 г. его переподчинили Пермскому  наместничеству (позднее - губернии). Поэтому  герб Верхотурья, Высочайше утвержденный 17 июля 1783 г., выглядел следующим образом: "В верхней части щита герб Пермский (на нем в красном поле был изображен серебряный медведь, на котором было поставлено Евангелие  в золотом окладе, а над ним серебряный крест). В нижней - в серебряном поле соболь со стрелою и буквою В, означающую имя сего города".

По мере освоения новых  земель территория Верхотурского уезда  продолжалла расширяться. Во второй половине XVII века южная его граница продвинулась до рек Исети и Миасса. Росло и его население: только с 1624 по 1680 г. число дворов в уезде увеличилось более чем в 7 раз. Делился он на русские "присуды" (слободы или остроги с прилегающими деревнями и починками, управлявшиеся приказчиками, назначавшимися верхотурскими воеводами) и ясачные волости.

На протяжении долгого  времени город Верхотурье являлся  главными воротами в Сибирь. Во многом это делалось искусственно, ибо, стремясь направить основной поток людей  и грузов через его таможенную заставу, правительство всякую новую  дорогу "мимо Верхотурья" приказывало "засечь накрепко, чтобы отнюдь конным людем проезду, а пешим проходу не было". И только лишь в 1763 г. это давно уже не действовавшее на практике распоряжение формально было отменено.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Административно-политическое устройство города. Экономическое устройство города до начала XIX века.

 

Основу хозяйства вогулов  и остяков (так русские называли народы манси и ханты до середины XX века) составляла охота, рыболовство, собирание дикорастущих растений и  несложная переработка полученного  сырья.

Сведения о хозяйстве  содержатся в отписках воевод, челобитных самих аборигенов, сочинениях путешественников XVII - XVIII веках. На основании этих материалов можно говорить о том, что рыболовство  давало не только пищу, но и материал для изготовления одежды. Русский  посланник в Китай Милеску Спафарий, проезжавший через эти земли писал в своем дневнике о том, что остяки "не токмо для ради прокормления своего рыбу ловят, но и платья из рыбной кожи делают и сапоги, и шапки. А шьют их рыбьими жилами". Для приготовления зимней одежды использовались меха пушных зверей, которые предварительно выделывались: мездру соскребали особыми костяными скребками, затем шкуру свертывали и квасили. Эту процедуру повторяли несколько раз до тех пор пока шкура не обезжиривалась и не становилась мягкой. После этого ее дымили, сушили и разминали особыми мялками.

Полотно вогулы и остяки, в отличие от русских, изготовляли  из крапивы, которая заменяла им коноплю. Из полученного "кропивного холста" шили рубашки, украшая их узорами. Большое значение в жизни коренных народов Зауралья имела обработка бересты. Из нее изготовлялись покрытия для жилищ - чумов, всевозможная утварь и посуда.

Созданный на землях вогул  и остяков Верхотурский уезд являлся  образцом того, как русская администрация  использовала введенное еще сибирскими ханами административное деление на сотни и десятки. Сотни представляли собой обьединение нескольких юртов (больших семей вогул и остяков которые управлялись "лучшими людьми" - т.е. самыми состоятельными). На их основе были созданы ясачные волости. Во главе волостей стояли сотники, наследовавшие эту должность из поколения в поколение. В Верхотурском уезде в середине XVII века, например, было 12 ясачных волостей.

Став людьми государевыми, ясачные люди получили право на защиту со стороны русского царя. Они могли  обратиться непосредственно к государю в поисках защиты от притеснений  местной администрации в лице воевод и служилых людей - казаков  и стрельцов, а также русских  крестьян. Этим правом ясачные, пользовались довольно активно. В Москву шел непрерывный  поток челобитных - прошений - коллективных и персональных от ясачных людей  по всевозможным вопросам: от глобальных проблем устройства управления до семейных склок.

Неудовлетворенный решением соплеменников по какому-либо делу, ясачный человек мог обратиться к самому царю, а, поскольку дело в итоге разбиралось воеводой, то это автоматически сокращало  компетенцию племенной знати, выбивало почву у нее из-под ног. И, хотя при разборе дела учитывались  традиции и обычаи, существовавшие в среде коренного населения, тем не менее сама процедура - с "повальным  обыском", "очной ставкой","послушеством" и использованием "жеребия" в особо запутанных случаях, была чисто русской. И судьи, естесственно, были представителями русской администрации, и "посулы с поминками" ( то, что мы сегодня назвали бы взятками) доставались опять-таки им же. А если и они судили "не по правде", то можно было попытаться и на них найти управу, но не у своих именитых соплеменников, а у русского царя. И таким образом достигались две цели - положение представителей родовой знати низводилось до рядовых ясачных людей и, одновременно, возрастал авторитет русской администрации, питаемый верой в "доброго царя".

Элементы социальной демагогии  в политике, а также реальные действия столичных властей по защите населения  окраин от опустошительного корыстолюбия местных администраторов поддерживали подобные иллюзии. Ясачные люди - вогулы и остяки, как и крестьяне, свои интересы отождествляли с государственными и соответственно защиту от "нехороших" чиновников искали в милостивых царских указах. И власти стремились всячески поддержать подобные представления. Любой из именных царских указов воеводам в отношении аборигенов предписывал держать "ласку и береженье", чтобы, упаси Бог, их чем-нибудь не "ожесточить". Существовала еще и практика зачитывания перед ясачными людьми "государева жалованного слова". Смысл его сводился к тому, что аборигены "обнадеживались" в том, что они могут рассчитывать на защиту государя в случае, если кто-то посмеет их обидеть. Таким образом, как бы провозглашался союз между великим государем - с одной стороны и ясачным человеком - с другой.

В XVII веке земли Урала  были богаты пушным зверем, поэтому  участь местных народов в структуре  Русского государства была предопределена - быть поставщиками пушнины на царский  двор. Каждый год сдавали они свою повинность - ясак - мехами.

Для упорядочения сбора этого  вида повинностей все население  ясачных волостей было переписано в  конце XVI века. Впервые упоминание о  том, что ясак взимался по ясачным  книгам, содержалось в грамоте  царя Бориса Годунова, посланной на Верхотурье уже в 1598 году. Сам по себе этот документ любопытен тем, что  он весь пронизан идеей защиты интересов  ясачных людей: с "больных и  увечных" не велено было брать ясак до их выздоровления и не писать его "в доимку". Кроме того, если ясачные не могли добыть зверя и приносили вместо шкурок соболей "шубенка худые собольи", то воеводам предписывалось: "...и вы б у них для их нуж не имали, а тем мы их пожаловали ".

В ясачные книги было внесено  все взрослое мужское население  волости с указанием, кто являлся  сотником. За редким исключением оклад (размер повинности) каждого жителя составлял 5 - 6 соболей в год, кроме  нескольких волостей, где с женатых  ясачных людей брали по 10 соболей.

Помимо окладного ясака, т.е. количественно установленного и записанного в ясачных книгах, существовала еще и неокладная повинность коренного населения края - так  называемые "поминки". Поминки  количественно не оговаривались  и рассматривались обеими сторонами  как добровольное подношение, но с  самого начала подлежали строгому учету  в ясачных книгах. Общепринятым было то, что поминки, как и основной ясак, уплачивались соболями, и если вместо них приносили меха других зверьков (белки, выдры, росомахи и т.д.), то сотники объясняли это тем, что "они соболей не добыли".

Во второй половине XVII века поминки уже становятся обязательными, и в наказах ясачным сборщикам, отправлявшимся в юрты, говорилось об обязанности "сбирать государев  ясак и поминки весь сполна, без  недобору".

Собранную "мягкую рухлядь" (так называли пушнину) привозили  на Верхотурье, где разбирали шкурки соболей и куниц в связки по 40 штук и счет уже велся "сороками", а лисиц и бобров - по 10 штук и  учитывали десятками. Для разбора  мехов и их оценки привлекались торговые люди - купцы из различных городов.

Разобранный ясак отправлялся  в Москву.

Безусловно, сбор ясака был  делом достаточно прибыльным, во всяком случае настолько, что некоторые  стрельцы били челом об участии в  ясачном сборе, а за назначение на эту службу они нередко давали воеводам "посулы большие" - взятки - " рублев по 20-ти и по 30-ти и болше", что по тем временам было целым состоянием.

Сборщики повинности должны были следить, чтобы ясак вносился согласно окладу: качественной мягкой рухлядью. В наказах конца XVII века особо  подчеркивалось, что необходимо принимать "в государев ясак и поминки  соболи с пупками, брюшками и с  хвостами и лапами, а лисицы с  лапами и с хвостами ". Интерес правительства к подобным деталям был вызван тем, что многие ясачные люди "хвосты, пупки и лапы" отрезали от шкурок и продавали русским торговым людям. Если у кого-нибудь мехов не хватало, можно было сдать шкуры оленей и лосей, иногда даже те, что использовались вогулами в качестве постелей и только в самом крайнем случае допускалась уплата деньгами. При неполной уплате ясака долг записывался на следующий год. Ясачные сборщики должны были выискивать и привлекать в ясак тех, кто еще не был записан.

Кроме сбора повинности ясатчики должны были "проведывать накрепко, хто имяны и чьи дети и с прозвищи, и каково чину служилые и торговали с вагуличи." Виновных ждало наказание - лишение всех товаров и опала. И это была лишь одна из мер администрации, направленных на сохранение монополии правительства на мягкую рухлядь, добываемую ясачными людьми, и поступление повинностей в полном объеме.

При сборе повинностей  представителям местной администрации  предписывалось действовать "лаской, а не жесточью", чтобы ясачных людей "не ожесточить". В период ясачного сбора, по времени, как правило, приходившегося на январь месяц, устраивалось бесплатное угощение приехавших на сдачу ясака. За счет казны отпускалось и вино, которое специально направлялось в Сибирь "на вогульские расходы".

Политика правительства  была направлена на то, чтобы все  ми возможными средствами привлечь местное  население к сдаче ясака и  хоть как-то скрасить саму процедуру. Однако, трагедия заключалась в том, что  политика эта провозглашалась в  Москве, а на местах ее проводниками оказывались конкретные люди со своими взглядами на жизнь, недостатками и, наконец, просто слабостями.

 

 

 

Роль экономического фактора  в преобразовании города. Торговые постройки.

 

Как пограничный город, Верхотурье в XVII — XVIII веках имел свою таможню. Огромная территория от Урала до Китая  лежала у его ног. По пути в Сибирь и обратно невозможно было объехать Верхотурье, да и служилые люди строго следили, «чтобы отнюдь без указу  и выписи с Верхотурья никого не пропускать». Купцы с товарами из Смоленска, Москвы, Новгорода через  Ярославль, Вологду, Тотьму, Великий  Устюг, Соликамск попадали в Верхотурье, а оттуда в Сибирские города Тюмень, Тобольск и далее — в Монголию и Китай. Многие купцы оставались торговать в самом Верхотурье. Для чего еще в 1600 году был построен «великий гостиный двор, где торговали  разными российскими, китайскими, сибирскими и немецкими товарами, отчасти  и заморским питьем».