Экспертиза индивидуальных особенностей

поведения внутри группы и вне ее с санкциями за их нарушения, согласованность индивидуальных целей группы и общей ее цели. Применительно к сплоченности главными являются такие параметры как устойчивое объединение интересов на основе общей деятельности, значение группы в качестве референтной для ее членов, их взаимозависимость, жесткая дисциплина, осознание своего места в группе, осознанная готовность к совместной деятельности на основе решений лидера. Нетрудно заметить, что сплоченность как характеристика организованной преступной структуры включает в себя устойчивость как объективное состояние, но не сводится к ней. К устойчивости здесь добавляется осознанное стремление к сплоченности, готовность приложить усилия, чтобы ее поддержать.

С учетом изложенного, доказывание наличия организованной преступной группы или сообщества требует использования криминологических и психологических признаков, включая: наличие лидеров с авторитарной властью, жесткое распределение ролей, комплекс внутригруппвых норм и ценностей, длящийся (как правило) и планируемый характер преступной деятельности, развитие связей, обеспечивающих безопасность и др. Уже этот неполный перечень показывает как непросто доказывать именно организованный характер группы, а тем более их сообщество, действительную роль члена группы. Без выяснения последнего задача индивидуализации наказания решена быть не может.

Сложность оценки латентных для следствия и  суда взаимоотношений участников организованной группы, сообщества (в связи с  чем возможны серьезные ошибки при  решении вопроса о действительном статусе конкретного субъекта), приводят к тому, что по большинству таких дел целесообразно проведение судебно-психологической экспертизы.

На разрешение экспертов в этих случаях могут быть поставлены следующие вопросы: выявление подлинного лидера, оценка психологической мотивации вхождения в группу, наличие или отсутствие существенных ограничений свободы воли при этом, личностные особенности, влияющие на принятие и реализацию поведенческих решений, соответствие вербальных утверждений о собственной роли (и роли других ее членов) в конкретном преступном эпизоде интеллектуально-волевым и характерологическим особенностям.

В п. «е» ч.1 статьи 63 в качестве обстоятельств, отягчающих наказание, законодатель специально выделяет особые мотивы и цели деяния. Здесь выделены, в частности, мотивы национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, из мести за правомерные действия других лиц.

Возникновение мотива мести и побуждения к ней может быть связано с самыми разнообразными обстоятельствами, знание которых необходимо для индивидуализации наказания. Нельзя согласиться с однозначной характеристикой этого мотива как «низменного». Мотивы мести за причиненные страдания, кровной мести, мести за обиду не совпадают по психологическому механизму. Поэтому, не исследуя «генезиса» соответствующего мотива нельзя правильно определить его «вес» среди других отягчающих ответственность обстоятельств.

Обратимся к  содержанию мотивов национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды. С психологической точки зрения - это личностное отношение субъекта к представителям иной расы, национальности (этноса), религии (конфессии), содержанием которого является неприятие ценностей соответствующей группы как имеющей право на существование, наряду с его собственными; негативная оценка образа жизни, традиций, обычаев этой группы как чуждых нормальному человеческому общению или даже бесчеловечных, изуверских; уверенность, что беды и несчастья собственного этноса или конфессии вызваны происками этой группы и что она и в настоящий момент является враждебной.

Это личностное отношение базируется на формировании и подкреплении соответствующих этнических стереотипов, переносе фактических наблюдений за отдельными представителями этноса или конфессии на целостность и наоборот - автоматическом переносе домыслов о действиях и намерениях этого этноса или конфессии на любых их представителей. Это отношение исходит из ощущения превосходства группы, к которой принадлежит данное лицо и неполноценности этносов и групп, на которые направлена вражда.

Доказывание наличия  данного отношения может потребовать  проведения психологической или комплексной экспертизы с привлечением специалистов по психолингвистике, истории культуры, религиоведению и пр. Использование данного обстоятельства в качестве отягчающего возможно в принципе не зависимо от того, является ли данное отношение прочным, входящим в базовую структуру ценностей субъекта или ситуативным, связанным с конкретными обстоятельствами (давление референтной группы, воздействие толпы и пр.)- Вместе с тем, выяснение этого момента имеет значение для правильной оценки степени тяжести данного обстоятельства в системе всех обстоятельств, характеризующих деяние и личность.

Использование п. «е» ч. I ст.63 представляется допустимым и в случаях, когда мотив национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды выступает наряду и во взаимодействии с мотивом корысти, мести и др.

Вопреки практике некоторых следственных органов, рассматриваемый  мотяв, отягчающий наказание, или являющийся составообразующим в случаях, предусмотренных ст. 282, может входить в структуру как прямого, так и косвенного умысла в качестве одного из побуждений к тому или иному преступлению. Такой подход: а) соответствует понятию умышленного преступления; б) позволяет индивидуализировать ответственность и наказание в достаточно распространенных ситуациях, когда субъект, основываясь на рассмотренном отношении к другим этносам и конфессиям, осуществляет преступные действия, наносящие вред их представителям, но при этом реализует и другую мотивацию -корысть и пр.

Вместе с  тем, если деяние виновного является результатом конфликта в бытовой сфере, сводится, например, к хулиганским действиям или оскорблению потерпевшего, унижающим достоинство этноса и конфессии, к которой он принадлежит, но направлено именно против потерпевшего как физического лица, достаточных оснований для применений п. «е» не имеется.

П. «е» является уголовно-правовым гарантом реализации положений ст. 19 Конституции РФ. Это  предполагает необходимость в каждом конкретном случае доказательно и объективно решать вопрос о его применении, не допуская ни объективного вменения, ни невменения этого обстоятельства, если оно имело место.

В п. «и» в  качестве отягчающего обстоятельства статья 63 рассматривает совершение преступления с особой жестокостью, садизмом, издевательствами, а также мучениями для потерпевшего.

Жестокость  и особая жестокость имеют значение для оценки общественной опасности насильственного преступления лишь в случаях, когда соответствующие признаки способа преступления явились проявлением относительно устойчивого н существенного свойства личности. Жестокость в этом случае всегда осознанна и мотивирована либо как средство достижения цели либо как сама цель ( в психологии известна также импульсивная жестокость и связанная с групповой солидарностью или давлением).

Это приходится подчеркнуть в связи с тем, что нередко в уголовно-правовой литературе понятие жестокости интерпретируется исключительно исходя из мучительности соответствующих действий для потерпевшего; в частности, множественность и «избыточность» ранений нередко трактуется как бесспорные признаки особой жестокости. При таком подходе велика опасность объективного вменения, например, при отождествлении действий, сходных по объективной стороне с жестокостью, но совершаемых при отсутствии умысла на причинение мучений. Аффективные преступления, в силу наличия в действиях автоматизмов как раз характеризуются подобными признаками: в практике судебно-психологической экспертизы нередки случаи, когда под влиянием аффекта действия виновного состоят в нанесении множества ранений, большого количества ударов. Эта кажущаяся жестокость рассматривается, наряду с другими признаками, как доказательство автоматизмов, характерных для аффекта. В подобных случаях даже при наличии формальных внешних признаков жестокости преступление не может считаться совершенным с особой жестокостью, так как отсутствуют ее субъективные признаки.

С учетом сказанного, полагаем, что в законодательстве и практике надо закрепить такой  признак особой жестокости, как осознание виновым того, что его действия причиняют особые страдания потерпевшему или его близким. Главный субъективный признак особой жестокости - способность обвиняемого в момент совершения преступления понимать, что его действия причиняют потерпевшему особые моральные или физические мучения, желание или допущение их наступления, пренебрежение страданиями потерпевшего при их осознании или способности осознавать, если даже обвиняемый специально не стремился к их причинению.

Определенное значение для индивидуализации наказания имеет дифференцированный анализ жестокости виновного при совершении преступления, выделение вида этой жестокости: импульсивный; связаный с групповой солидарностью или давлением; инструментальный; жестокость, как самоцель. Нельзя не отметить перспективный подход психологического анализа агрессивно-насильственных преступлений с точки рения способности субъекта к саморегуляции поведения (Н.А.Ратинова).

В психологии и  психиатрии садизм рассматривается  как вид полового извращения, при котором сексуальное удовлетворение достигается в ситуации неограниченной власти и господства над партнером, особенно при его унижении и причинении ему боли, страданий. Для достижения полового удовлетворения садист может нанести жертве телесные повреждения или лаже убить ее, испытывая наслаждения от вида агонизирующей жертвы.

Представляется, что законодатель придал этому понятию более широкий смысл, подчеркнув не патопсихологический аспект (расстройство влечений при половых психопатиях), а особый вид изощренной жестокости, которая выступает в качестве самоцели, ведущего мотива противправных действий. Длительность и интенсивность насилия сочетается в этих случаях с унижением достоинства и издевательствами над потер\евшими при отсутствии какой-либо рациональной цели, кроме причи\ения боли, вреда, ущерба другому лицу, Характерно отсутствие внешнего повода либо его неадекватность чрезмерному избыточному насилию, когда над жертвой глумятся, издеваются.

Специальные психологические  исследования выявили наиболее значимые личностные особенности, присущие лицам, склонным к совершению описанных действий: низкий уровень морально-этических представлений; ярко выраженная агрессивность, особенно проявляющаяся в отношении слабых; эмоциональная холодность, неспособность к сопереживанию; стремление к самоутверждению, болезненное самолюбие, неадекватный уровень притязаний, вспыльчивость, неуравновешенность, конфликтность, трудности в общении с людьми и др. Сравнительно низкий процент лиц с психическими дефектами здесь объясняется тем, что совершение этих действий обусловлено прежде всего «психологическими», моральными дефектами. Представляется целесообразным по этим делам проведение комплексной психолого-психиатрической экспертизы для диагностики личности и разграничена садизма психически «нормальной» личности и садизма - расстройства влечения. Представляется, что в последнем случае (если экспертизой будет установлено, что субъект был не способен руководить своим поведением) п. «и» ч.1 ст.63 не применим.

Для понимания происхождения особой жестокости и издевательства над потерпевшим, их функций в конкретном преступлении необходимо исследование таких психологических особенностей обвиняемого как отношение к другим людям, способность к сопереживанию и состраданию, эмоциональная возбудимость, мстительность, злобность, враждебность к окружающим и других свойств направленности личности, эмоциональности, характера обвиняемого.

Еще одной задачей, которая может быть поставлена перед  психологической экспертизой в  связи с оценкой личности является выделение таких ее свойств, которые косвенно опровергают или подтверждают инкриминируемые мотив, цель, способ действий. На эту задачу указывал

еще Ф.Н. Плевако  на своем образном языке. «Я полагаю, - говорил он, -что прежде всего нужно изучить человека и, если эта натура долгой жизнью доказала, что это человек твердый, прямой доброты, зло различающий...», то такой человек не может совершить преступление, которое мог бы совершить только злодей. Разумеется, приводя эту цитату, мы не считаем это положение бесспорным, но мысль о расширении компетенции эксперта-психолога в данном направлении, если удастся подобрать адекватные методики, которые устанавливают «нравственные улики» (Ф.Н. Плевако), представляется имеющей перспективу. Основные вопросы, решаемые этим видом экспертизы:

Каковы индивидуально-психологические  особенности личности

обвиняемого?

Имеются ли у  обвиняемого  индивидуально-психологические

особенности, которые  могли существенно повлиять на принятие реше

ния о совершении инкриминируемых ему действий?

Могли ли индивидуально-психологические  особенности обвиняемого повлиять на его поведение в момент совершения противоправых действий?

Имеются ли у  обвиняемого такие индивидуально-сихологические особенности личности как... (в зависимости от обстоятельств конкретного дела - импульсивность, жестокость, агрессивность,

эмоциональная неустойчивость, внушаемость, подчиняемость  и др.)

Каковы индивидуально-психологические  особенности личности

обвиняемого с  точки зрения прогноза опасности рецидива и программы оррекционного воздействия?

В УПК 1960 г. (ст.68) предусмотрено обязательное требование установления мотива содеянного, а также иных обстоятельств, характеризующих личность. Если последнее указание в УК и УПК совпадает, то требование обязательного установления мотива в уголовно-правовом регулировании отсутствует. В частности, в перечне смягчающих и отягчающих обстоятельств он не всегда выделяется в явном виде.

Между тем, с  точки зрения психологии, мотив - важнейшая  характер ристика содеянного и деятеля, и не случайно в новом УК этот пробел в значительной степени устранен. В частности, в перечне смягчающих и отягчающих обстоятельств описанию мотивов уделяется сейчас больше внимания. Например, выделен мотив сострадания. Описание мотивов и целей появилось и во многих нормах Особенной части УК, в которых оно ранее отсутствовало. Устранены неадекватные с точки зрения психологии трактовки понятий мотива и цели, их смешение.