Экспертиза индивидуальных особенностей

Многие следователи  и судьи не задумываются над поставленными  вопросами. Для них достаточно, например, что потерпевший не достиг 14 лет  или достиг пенсионного возраста, чтобы констатировать наличие обстоятельства, отягчающего ответственность. Или наоборот, не признать наличие такого смягчающего обстоятельства, как совершение подростком преступления под влиянием угрозы, исходя из того, что ее характер с точки зрения взрослого не выглядит серьезным.

Определим нашу позицию по отношению к поставленным вопросам.

Законодатель  связывает значение такого рода обстоятельств  с осознанием деятелем их наличия и отражением в меру осознания в мотиве, целеполагании, выборе средств, непосредственном управлении поведенческими актами, образующими преступление (а в некоторых случаях - и посткриминальном поведении). Иными словами, правовая характеристика указанных обстоятельств обусловлена их психологической характеристикой, позволяющей установить значение данного обстоятельства для виновного. Иначе неизбежно произойдет подмена оценки совокупности обстоятельств дела формальной ссылкой на наличие самого факта, например возраста потерпевшего, определенных особенностей действий виновного.

В ряде случаев  без психологической характеристики нельзя констатировать и само наличие факта реальной действительности, возможно имеющего смягчающее или отягчающее значение по делу. Например, «беспомощное состояние» потерпевшего, «особая жестокость», «зависимость».

Существенным ориентиром для практики в этом отношении  была бы детализация в самом законе описания субъективной стороны рассматриваемых обстоятельств. Иными словами, оптимальным было бы включить в текст закона прямое указание на то, что соответствующие факты

осознавались или могли  и должны были осознаваться субъектом. Однако, в ст. 63 УК 1996г. указание на заведомость выделено только для случаев совершения преступления в отношении беременной женщины. Возможно, что возобладало стремление к максимальному упрощению конструкции статьи в сочетании с мнением об очевидности - особенно с учетом запрета объективного вменения (ст.5 УК 1996г.) - требования относительно осознания виновным соответствующих фактов.

В некоторых случаях заметную помощь здесь может принести психологическая экспертиза, которая путем исследования индивидуальных особенностей личности и ее взаимодействия с ситуацией преступления способна решить вопрос о том, повлияли ли эти особенности и как именно на осознание наличия определенных обстоятельств; какова мера этого осознания и его влияние на управление поведением; не имело ли место неадекватное восприятие определенных фактов и т.д.

К числу смягчающих ответственность  обстоятельств закон (ст.61 УК) относит  влияние на обвиняемого угрозы, стечение случайных жизненных обстоятельств, совершения деяния в силу тяжелых жизненных обстоятельств либо по мотиву сострадания, в, результате принуждения или зависимости. Ни одно из этих обстоятельств не может быть установлено только по объективным признакам без учета субъективных особенностей обвиняемого.

Влияние угрозы на обвиняемого  зависит не только от ее содержания, реальности, направленности, но и от психологических качеств того, кому угрожают, твердости его характера, смелости, эмоциональной устойчивости, уверенности в своих силах, отношения к запретам и правоох-раняемым ценностям.

Психологически значимой является формулировка ст.61 о случайном  стечении обстоятельств. В рамках судебно-психологической  экспертизы или консультации психолог может диагносцировать базовые особенности личности, ценностные ориентации виновного и решить вопрос, является ли содеянное закономерным для данной личности или же здесь значимыми оказались случайные спонтанно возникшие обстоятельства. Необходимо выяснить механизм возникновения ситуации преступления - действительно ли субъект реагировал способом, запрещенным законом, на спонтанно и независимо от него возникшее стечение обстоятельств.

Изучения личности виновного  и его ценностных ориентации требует  и применение п. «д» ст.61 УК - совершение преступления в силу тяжелых жизненных обстоятельств либо по мотиву сострадания. Необходимо разграничить объективные обстоятельства (здесь психолог не нужен) и субъективное восприятие тех или иных обстоятельств. Например, гибель ребенка для большинства людей тяжелое жизненное обстоятельство.

В литературе в качестве примеров таких обстоятельств упоминается  о тяжелой болезни, стихийном  бедствии, остром конфликте и т.д. Характер этих примеров подтверждает необходимость не просто констатировать наличие соответствующего факта, но и доказать его субъективное восприятие именно как «тяжелого». Существуют ведь индивидуальн непереносимые, субъективно значимые события, для оценки которых может возникнуть необходимость в помощи психолога.

Совершению преступления здесь предшествует оценка ситуации с точки зрения значимых для виновного  ценностей, которые пересиливают «сдержки», побуждают к совершению преступления с целью устранить или облегчить тяжесть ситуации, в которой субъект находится.

Мотив сострадания впервые  введен в закон в качестве смягчающего  вину обстоятельство. Сострадание - мотив совершения противоправных действий или изменения первоначальных намерений при их совершении в результате возникновения чувства сопричастности к чужой беде или страданиям и стремления прекратить или уменьшить его последствия. Например» лишение жизни неизлечимо больного человека, испытывающего мучения (в том числе, просящего об этом); оказание помощи близкому человеку в устранении лица, преследующего или терроризирующего его.

С психологической точки  зрения мотив сострадания - эмоциональное  переживание, «деятельная симпатия». Нередко сопутствует жалости  к беззащитному, беспомощному. Представляется, однако, что в болышинстве случаев орган судопроизводства может самостоятельно установить наличие мотива сострадания, исходя из характера действия, обстоятельств и объяснений участников событий.

К числу смягчающих обстоятельств  ст.61 относит также совершение преступления в результате принуждения либо зависимости.

Принуждение - подавление воли с помощью насилия или угрозы им, превращение человека, на которого оказывается давление в своеобразное орудие для совершения тех или  иных действий.

Несомненна роль психологических  знаний при индивидуализации ответственности за преступления, совершенные под влиянием угрозы, принуждения, либо в силу зависимости, В правовой литературе эта проблема образно именуется наличием «вынужденных мотивов» действий. И здесь эксперт-психолог может оценить степень принуждения (в том числе в форме угрозы), как существенно ограничивающего избирательность поведения или не имевшего такого значения. В принципе возможна и констатация исключительной ситуации, сводившей избирательность поведения «на нет». Например, когда подросток глубоко привязан к организатору преступления или связан традициями подчинения старшим, характерными для некоторых территорий и этнических общностей, либо, когда он в силу возрастной незрелости воспринимает угрозу, как не оставляющую ему выбора.

Принуждение с помощью угрозы должно быть реальным и существенным для лица, к которому она обращена, с точки зрения последствий ее реализации. Такое восприятие и оценка угрозы, могут быть констатированы лишь на основе исследования индивидуальных особенностей личности, включая жизненный опыт. Так, подростком угроза может восприниматься, как не оставляющая место альтернативе, взрослый же может оценивать аналогичную угрозу, как гораздо менее значимую.

Необходимо отграничить  «принуждение» от случаев, предусмотренных ч.1 ст.40. Последняя охватывает случаи, когда ситуация безвыходна, поведение не имеет альтернативы (пистолет у виска и пр.). В силу очевидности оценки таких ситуаций, участие психолога здесь не требуется. Сложнее разграничить сферу применения п. «е» статьи 61 и ч.2 ст.40. Последняя включает психическое принуждение - угрозы, демонстрация страданий близких, а равно - физическое принуждение в случаях, когда не исключено, что оно не полностью лишает человека избирательности поведения (побои, издевательства с целью сломить волю и пр.). Прежде всего здесь нужно «примерить» ситуацию крайней необходимости (ст.39). Смысл крайней необходимости - благая цель, но причиняемый вред должен быть меньше того, который предотвращен, в том числе в восприятии самого субъекта. Психолог может быть полезен в этих случаях для оценки субъективного восприятия реальности угрозы и ее возможных последствий.

Использование специальных  психологических знаний возможно и  для прояснения картины происшествия в случаях, когда экстремальная  ситуация приводит субъекта к фактической ошибке при сравнении ценности, на которую его принуждают посягнуть и ценности, которую он стремится спасти от угрозы. Это ситуации религиозного, партийного фанатизма, сверхценности конкретного блага в силу определенных условий формирования личности и пр.

П. «е» ст.61 предусматривает  также совершение преступление «в силу материальной, служебной или иной зависимости». Психологический интерес может представлять не перечисленные в законе (очевидные) виды формализованной зависимости, а именно «иная» зависимость. К «иной» можно отнести и зависимость от любимого человека, и от референтной группы, и, например, от главы секты и пр. Наличие и степень такой зависимости может быть предметом психологической или комплексной психолого-психиатрической экспертизы.

Столь же необходимо выяснять, воспринимает ли данное лицо свое состояние  как «зависимость». Уже в 40-е годы в литературе подчеркивалось, что если виновный осознает наличие этого обстоятельства ему трудно противодействовать воздействию другого лица, толкающего его на участие в преступлении. Различные авторы упоминают в этой связи о таких проявлениях

зависимости, как предоставление жилища, оказание усуги, за которую виновный благодарен подстрекателю и т.д. Очевидно, для признания этих обстоятельств уголовно релевантными необходимо устано\ить, что виновный осознает их, как проявление зависимости и что это ограичивает возможности «свободного выбора» поведения.

Среди отягчающих ответственность  обстоятельств закон также называет ряд обстоятельств, установление которых в ряде случаев требует проведения судебно-психологической экспертизы - совершение преступления организованной группой; по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды; совершение преступления в отношении беззащитного или беспомощного лица; с особой жестокостью, садизмом, издевательством, а также мучениями для потерпевшего.

Пробелом закона представляется то, что указание на заведомость в статье 63 (п. «з») касается только беременной женщины. Между тем, во избежание объективного вменения необходимо, чтобы и другие отягчающие обстоятельства (в том числе, например, беспомощность, беззащитность жертвы) осознавались виновным. Восприятие и оценка тех или иных факторов определяется возрастными, профессиональными, этническими и индивидуальными особенностями личности, включая жизненный опыт. Различными людьми (подростками, взрослыми, мужчинами, женщинами) по разному может восприниматься возраст другого лица, да и само понятие «малолетний» или «преклонный» возраст.

При неправильном представлении виновным ситуации в  силу жизненного опыта, особенностей личности (например, восприятие физически крепкого человека пенсионного возраста не как престарелого и пр.), надо исходить из того, как эта ситуация ему представлялась. Применение специальных психологических знаний в форме экспертизы может помочь при оценке того, как индивидуальные особенности личности повлияли на осознание определенных обстоятельств, не имело ли место неадекватное восприятие определенных фактов.

П. «в» чЛ статьи 63 рассматривает совершение преступления в составе группы лиц, в том числе по предварительному сговору, в составе организованной группы или преступной организации в качестве обстоятельства, отягчающего наказание. Психологический аспект здесь очевиден. В частности, речь идет об обеспечении справедливого наказания, с учетом действительного статуса конкретного субъекта в группе (преступной организации), роли в конкретных эпизодах преступной деятельности и организации этой деятельности в целом. В практике доказывания по этим делам возникают серьезные сложности, связанные со спецификой внутригрупповых отношений, а также с учетом характера самого доказательственного материала. Например, нельзя принимать на веру утверждения отдельных участников группы, что именно они являлись организаторами или исполнителями тех или иных преступлений. Эти показания могут быть результатом заранее разработанного сценария, в соответствии с которым при провале второстепенный соучастник осуществляет самооговор в расчете на смягчающие для него обстоятельства или на будущую (материальную либо иную) поддержку действительного лидера.

Закон лишь называет, но не расшифровывает признаки организованной преступной группы: устойчивость, объединение для будущей преступной деятельности (ч.З ст.35). Он выделяет (ч.4 ст.35) еще одну форму организованных преступных структур: преступное сообщество (преступная организация). К сожалению, этот термин используется в двух значениях: во-первых, для обозначения преступной группы в обычном смысле слова, но обладающей дополнительным признаком сплоченности и созданной для совершения того или иного особо тяжкого преступления; во-вторых, для обозначения объединения организованных групп, созданного в тех же целях.

Недостатком практики является то, что по большинству дел следователи и суды не уделяют должного внимания обоснованию вывода о том, что налицо именно организованная преступная

структура. Надо отметить, что оба термина не являются чисто психологическими, как и то, что их смысловое содержание имеет некоторые общие параметры, хотя и не тождественно. Применительно к устойчивости ведущими являются такие признаки соответствующего типа межличностных отношений, как стабильность, наличие постоянного ядра, определенные правила