Судьба художника в романе «Доктор Фаустус»

Почти все детали сочинения, которые Манн упоминал в письмах к другу, нашли свое место в сочинениях Леверкюна. В описании «Apocalypsis cum figuris» Леверкюна мы находим оригинальную трактовку приема глиссандо. Прием этот, по мысли Манна, должен символизировать «варварскую» эру - ту эпоху, когда музыка еще не «отторгла» у хаоса звуковую систему. «Как страшно… глиссандо ведущих здесь тему тромбонов - это разрушительное снование по семи переменяемым позициям инструмента! Вой в роли темы - как это страшно!».

Вот еще одна особенность оратории Леверкюна - «она написана под знаком того парадокса (если это парадокс), что диссонанс выражает в ней все высшее, серьезное, благочестивое, духовное, тогда как гармоническое и тональное отводится миру ада, в данной связи, стало быть, - миру банальности и общих мест».

Не менее детально, с массой намеков описано последнее произведение Леверкюна - «Плач доктора Фаустуса». Ему посвящена XIV глава романа. Это, по описанию Манна, синтетическое «собирательное» произведение. «Плач» должен был ассоциироваться с финалом IX симфонии Бетховена. В оратории Леверкюна, так же как и в симфонии Бетховена, участвует хор, но если у последнего ода «К радости» является финалом произведения, то у Леверкюна финал - «Песнь к печали». «…симфоническое adagio, в которое постепенно переходит хор, мощно вступивший после адского галопа, - это как бы вспять обращенный путь песни к радости…».

Интересные сведения сообщает Манн об инструментовке «Плача…». Так как это сочинение является опусом с неоклассицистскими чертами («Сотнями намеков на тон и дух мадригалов пронизана эта вещь, <…> целая ее часть - беседа с друзьями за ужином в последнюю ночь - написана в классической форме мадригала»), то определенное «преломление» этого имеется и в инструментовке. Так, например, Манн даже говорит о «своеобразном continuo», которым является определенная группа инструментов - две арфы, рояль, клавесин, челеста, глокеншпиль и ударные. Писатель тонко переосмысливает понятие старинной музыки (continuo - непрерывное гармоническое сопровождение солирующего голоса в музыке барокко) и превращает в continuo специфическую звуковую краску, создаваемую нестандартным сочетанием музыкальных инструментов.

Каждая деталь в описании «Плача…» символична. Многими исследователями подчеркивается трагическая окраска «Песни к печали» Леверкюна. И все же заключительные строки описания воспринимаются как знак надежды: «…последний отлетающий звук медленно меркнет в pianissimo ферматы. И все: только ночь и молчание. Не звенящая нота, что повисла среди молчания, уже исчезнувшая, которой внемлет еще только душа, нота, некогда бывшая отголоском печали, изменила свой смысл и сияет, как светоч в ночи».

В «Докторе Фаустусе» одинаково поражает как мастерство, с которым писатель с помощью точно подобранных слов передает почти непереводимую на другой язык музыкальную материю, так и необычайно полное выражение в словесном произведении законов музыки. Нет сомнений, что когда Леверкюн заявляет: «Организация - это все. Без нее вообще ничего не существует, а в искусстве и подавно» - это кредо самого Манна.

Полифоничность романа ощущается не только в соединении множества его лейтмотивов, но и в сочетании нескольких временных пластов: события жизни композитора, совпадающие с началом первой Мировой войны и поражением в ней Германии, излагаются на фоне надвигающегося разгрома Германии во второй Мировой войне. Цейтблом пишет: «Рассказ мой спешит к концу, как все вокруг. Наша тысячелетняя история дошла до абсурда, показала себя несостоятельной, давно уже шла она ложным путем, и вот сорвалась в ничто, в отчаяние, в беспримерную катастрофу, в кромешную тьму, где пляшут языки адского пламени…». К концу спешит и рассказ о композиторе, и «все вокруг», то есть Германия. «Музыка, - признавался Манн, - была в романе только средством показать положение искусства как такового, культуры, больше того - человека и человеческого гения в нашу глубоко критическую эпоху. Роман о музыканте? Да. Но он был задуман как роман о культуре и о целой эпохе…».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

В романе «Доктор Фаустус» отражен тот гигантский духовный и эстетический кризис, который переживала европейская культура на рубеже 19-20 веков.  Тот факт, что Томас Манн изобразил объективные процессы, подтверждает, например, удивительное сходство данного произведения с романом Германа Гессе «Игра в бисер», который создавался одновременно и совершенно независимо от Томаса Манна. Это сходство, как признается сам Томас Манн, его «почти ужаснуло».

Во многом пользуясь модернистской техникой,  Манн выступил с резкой критикой модернизма как философии и идеологии, опасной для Европы. Модернизм он расценивает как интеллектуальное и эстетическое заблуждение.  Его критика – не голословна и облечена  не в форму публицистики, а в художественную форму – романа, но романа, разительно не похожего на  психологические повествования 19 века.

Томас Манн смело реформирует сам жанр романа, придавая ему характер аналитического и философского исследования, но при этом не лишая его той занимательности и пластичности изображения жизни, которые характерны для беллетристики.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список использованных источников:

 

1. Легенда о докторе Фаусте. – М., 1965.

 

2. Жирмунский В.И. История немецкой литературы ХVI - ХVIII вв. – Л., 1972.

 

3. Манн Т. Доктор Фаустус. Михайлов А.В. О Томасе Манне (предисловие). – М.: Республика, 1993.

 

4. Микушевич В. Проблема цитаты ("Доктор Фаустус" Томаса Манна по-немецки и по-русски) // Мастерство перевода. - 1966. - М., 1968.

 

5. Руднев В. Поэтика модальности // Родник. - М., 1988. - № 7.

 

6. Руднев В. Гений в культуре // Кречмер Э. Гениальные люди.- М., 1997.

 

7. Топер П.М. Трагическое в искусстве ХХ века. Вопросы литературы, 2000, №2.