Фантастический реализм в повести Булгакова "Собачье сердце"

Повесть Михаила  Афанасьевича Булгакова «Собачье сердце»  представляет собой  фантастическое произведением с сатирической направленностью - здесь фантастический сюжет имеет  под собой реальную историческую основу. 

На первый взгляд, произведение представляет собой захватывающее  повествование об интереснейшем  научном эксперименте профессора-хирурга  Филиппа Преображенского, в ходе которого он пересадил собаке человеческие семенные железы и гипофиз мозга, после чего, к его же великому изумлению, собака начала превращаться в человека.

Однако, как «медико-хирургический» эксперимент условно переходит  в разряд «нравственно-психологического»  эксперимента, так и фантастичность сменяется реалистичностью, поскольку  повесть «Собачье сердце» есть ничто  иное, как социальная сатира.

В этом произведении отражены общие настроения предреволюционного общества, дух того времени, побуждающий  «сделать сказку былью».  Булгаков гротескно-сатирически представляет идеологический миф о «пролетарии, как новом человеке».

В операционной Преображенского  по прихоти науки возникает чудовищный гомункулус с собачьим нравом и замашками  «хозяина жизни». Эта «непостижимая» работа, проведенная профессором, оказалась напрасной, потому что из «милейшего пса» получилась «такая мразь, что волосы дыбом встают».

Под фантастическим превращением Шарика в Шарикова, собаки в человека, подразумеваются не только великие научиные достижения двадцатых годов, но и попытка советской власти сделать «всем» человека, бывшего «никем» как в социальном, так и в интеллектуальном плане.

Реалии нового строя стремительно торопились из старого «человеческого материала» сотворить «нового человека». В повести эти процессы из реального «фантастически» отражают собой идеи Филлипа Филлиповича : он намерен сделать человека, да еще высокой культуры и нравственности, из собаки. Ученый создал «мертвую душу», и перед ним встает новая задача – «из этого хулигана сделать человека».

 «Неожиданно появившееся... лабораторное» существо требует присвоить ему «наследственную» фамилию Шариков, а имя он себе выбирает — Полиграф Полиграфович. Едва сделавшись неким подобием человека, Шариков наглеет прямо на глазах. Он требует от хозяина квартиры документ о проживании, уверенный, что в этом ему поможет домком, который защищает «интересы трудового элемента». В лице председателя домкома Швондера он тут же находит союзника. Вскоре Шариков предъявляет хозяину квартиры «бумагу от Швондера», согласно которой ему полагается в профессорской квартире жилая площадь в 16 квадратных метров. 

Швондер снабжает Шарикова «научной» литературой, дает ему на «изучение» переписку Энгельса с Каутским. Человекоподобное существо не одобряет ни того, ни другого автора: «А то пишут, пишут... Конгресс, немцы какие-то...» Вывод он делает один: «Надо все поделить». Причем он даже знает, как это сделать. «Да какой тут способ, — отвечает Шариков на вопрос Борменталя, — дело не хитрое. А то, что же: один в семи комнатах расселился, штанов у него сорок пар, а другой шляется, в сорных ящиках пропитание ищет».

С точки зрения Преображенского - все это блеф, пустые потуги, которые  никоим образом не способствуют умственному  и духовному развитию Шарикова. Но с точки зрения Швондера и ему подобных - Шариков является вполне подходящим для того общества, которое они с таким пафосом и упоением создают.

Когда Швондер устраивает Шарикова заведующим подотдела очистки города от бродячих животных, тот нераздумывая берется за преследование бродячих собак и кошек, несмотря на то, что сам вчера принадлежал к их числу. Последовательно «развиваясь», он пишет донос-пасквиль на своего создателя — профессора Преображенского. Шарикову чужды совесть и мораль, ему чуждо понятие «человечность».

Профессор Преображенский все-таки не оставляет мысли сделать из Шарикова человека. Он надеется на эволюцию, постепенное развитие. Но развития нет и не будет, если сам человек к нему не стремится. На деле вся жизнь профессора превращается в сплошной кошмар. В доме нет ни покоя , ни порядка. Целыми днями слышны нецензурная брань и балалаечное треньканье; Шариков является домой пьяным, пристает к женщинам, ломает и крушит все вокруг. Он стал грозой не только для обитателей квартиры, но и для жильцов всего дома.

За социально-политическим конфликтом виден глубочайший нравственный конфликт.

Так и благие намерения  Преображенского оборачиваются  трагедией. Он приходит к выводу, что  насильственное вмешательство в  природу человека и общества приводит к катастрофическим результатам. В  повести "Собачье сердце" профессор  исправляет свою ошибку - Шариков снова  превращается в пса. Он доволен своей  судьбой и самим собой. Но в  жизни подобные эксперименты необратимы. И Булгаков сумел предупредить об этом в самом начале тех разрушительных преобразований, которые начались в  нашей стране в тысяча девятьсот семнадцатом году. 

Возможно предположить, что триада «Преображенский  — Швондер — Шариков» символически соответствует революционному процессу, осмысляемому в сатирической перспективе: именно интеллигенция, первой признавшая революцию, породила в  
России агрессивный феномен «нового человека» и осознала свою  историческую «ошибку» слишком поздно, когда у власти были уже такие, как Швондер. В Москве тогда все переменилось – место «хозяев», «господ» заняли «товарищи» и пролетарии».

 «Собачье сердце» явило собой повесть, где фантастика, так искусно и мастерски, насквозь пропитана реальностью. Произведение подчеркивает авторскую мысль о том, как неестественны и опасны эксперименты с человеческим сознанием. В такой форме Булгакову удалось выразить свое видение результатов взаимодействия трех сил: аполитической науки, агрессивного социального хамства и опустившейся до уровня домкома духовной власти. Сам Михаил Афанасьевич Булгаков крайне скептически смотрел на попытку искусственного и ускоренного воспитания «нового человека». И спустя годы  «Собачье сердце» не утратило своей злободневности, оставаясь актуальным и в наши дни, оно служит предупреждением грядущим поколениям. 

Особенную значимость получает финал повести, доказывающий невозможность чудесного преображения «мертвой души». изменить внутренний мир оказывается намного сложнее, чем совершить чудесное перевоплощение из собаки в человека.

Но изменить внутренний мир оказывается намного сложнее, чем совершить чудесное перевоплощение из собаки в человеческое существо. Попытки привить Шарикову элементарные культурные навыки встречают со стороны того стойкое возрастающее сопротивление. С каждым днем Шариков становится все наглее, агрессивнее и все опаснее.

Поведение фантастического  героя Шарикова в повести олицетворяет собой реальное поведение людей, «ставших всем из ничего» и пришедших к власти. Шариков подобно слону в посудной лавке с крейсерской скоростью «наводняет» дом и быт профессора Преображенского, олицетворяющих собой советский союз, беспорядком и неразберихой.