Шпаргалка по "Истории России"

самый серьёзный вклад в развитие абсолютизма как системы внёс Пётр I. В 1721 г. сенат присвоил ему титул императора, и Россия стала именоваться империей. Пётр сосредоточил в своих руках всю полноту власти, отстранив от участия в государственных делах и патриарха (главу Русской Православной церкви), и Боярскую думу, которые могли так или иначе противодействовать единовластию царя. Во времена его правления абсолютная монархия впервые получила законодательное оформление. В Воинском уставе 1716 г. один из артикулов (от лат. articulus – «статья») гласил: «Его величество есть самовластный монарх, который никому на свете о своих делах ответу дать не должен, но силу и власть имеет свои государства и земли, яко христианский государь, по своей воле и благомнению, управлять». А в Духовном регламенте 1721 г. для Церкви было записано: «Император всероссийский есть монарх самодержавный и неограниченный. Повиноваться его верховной власти не токмо за страх, но и за совесть сам Бог повелевает». 

Стремясь ввести Россию в семью европейских государств, Пётр и его сподвижники укрепляли её могущество, расширяли территорию, добивались выхода к Балтийскому и южным морям. Для успеха в военных баталиях нужны были новая, хорошо вооружённая регулярная (постоянная) армия и сильный флот. Для их строительства и содержания требовались огромные средства, которые выкачивали из населения с помощью государственной системы налогов. Абсолютизм оказался весьма «дорогим» государственным строем. 

29 .Международные отношения  и внешняя политика советского  государства (1921 – 1941 гг.). советско-германские отношения в предвоенные годы

После Октябрьской революции и в годы гражданской войны международное сообщество в принципе не признавало существование Советского государства, считая его незаконным. Однако победа большевиков в гражданской войне создала новую реальность, и иностранные правительства постепенно стали приходить к пониманию необходимости налаживания связей с Советским государством. Осенью 1921 г. по предложению советского правительства началась дипломатическая работа по подготовке международной конференции о юридическом признании страны Советов. Главным условием стран Запада для установления дипломатических отношений с советским государством являлось признание Советами долгов царской России, от которых советское государство ранее отказалось. В апреле 1922 г. начала работу международная конференция в итальянском городе Генуя. Переговоры зашли в тупик: бывшие союзники России (Англия, Франция и др.) отказались принимать условия Советской республики, требовавшей признать финансовый ущерб своей страны, понесенный в результате интервенции. Однако во время работы Генуэзской конференции советская дипломатия достигла серьезного успеха в сближении с бывшим врагом - Германией. 16 апреля 1922 г. в пригороде Генуи - Рапалло - был подписан широкомасштабный советско-германский договор.  
 
Германия, так же как и советское государство, являлась изгоем в системе европейских международных отношений начала 20-х гг. Оба этих государства рассматривали Версальский мир как "сговор империалистических хищников". Поэтому отброшенные на обочину европейской политики Германия и Советская Россия были очень заинтересованы во взаимном сотрудничестве. Германия рассчитывала получить советское сырье и рынок сбыта, Советы - германские капиталы, оборудование и технологии. Согласно Рапалльскому договору Советская Россия и Германия отказывались от взаимных претензий по нанесенному войной ущербу, представляли друг другу режим наибольшего благоприятствования в торговле, возобновляли дипломатические отношения. Обе стороны предавали забвению вопросы о долгах, о возмещении ущерба. Советская Россия и Германия, исключенные из мирового сообщества, одновременно выходили из дипломатической изоляции; отвергали Версальский договор. Германия получила возможность разместить в Советской стране свои центры военной и учебной подготовки, получить или производить там при участии своих специалистов оружие, которое Германии запрещалось иметь по условиям Версальского договора. Это сотрудничество продлилось до 1932 г.  
 
В течение 1924 г. основные государства Европы признали СССР, однако на протяжении 20-х гг. отношения с ними, особенно с Англией, оставались напряженными. Так, в 1927 г. Англия разорвала с СССР дипломатические отношения, которые были восстановлены только в 1929 г. Главной причиной враждебного отношения стран Запада к СССР был официальный курс Советов на "мировую революцию", который рассматривался европейскими странами как непосредственная угроза своим государственным интересам. Большую роль в распространении коммунистической политики в Европе играл созданный в 1919 г. Коммунистический интернационал (Коминтерн), объединявший коммунистические партии Европы, центральные органы которого находились в Москве. Фактически деятельность европейских компартий полностью была подчинена политике Москвы. С конца 20-х гг. после разгрома троцкистской оппозиции Советский Союз стал проводить линию на победу "мировой революции" в более завуалированной форме. Для Советского Союза, приступившего к индустриализации и коллективизации согласно сталинской концепции развития социализма в одной стране, более важной стала международная стабильность и налаживание нормального сотрудничества с другими странами; борьба же за "мировую революцию" отошла на второй план. СССР стал присоединяться к различным международным мирным инициативам, предусматривающим отказ от войны как метода решения территориальных и политических споров. Переживавшие в 20-30-е годы глубокий экономический кризис страны Запада также были заинтересованы в более тесном экономическом сотрудничестве с СССР. В 1932 гг. Советский Союз заключил договор о ненападении с Финляндией, Латвией, Эстонией, Польшей, Францией: эти документы явились итогом больших дипломатических усилий. 

30. Дворцовые перевороты  второй четверти XVIII века.

31. Начало Великой Отечественной  войны 1941 1945 гг. причины военных неудач.

Сложившуюся летом—осенью 1941 г. обстановку на советско-германском фронте можно охарактеризовать как катастрофическую. Несмотря на мужественное сопротивление Красная Армия с тяжелыми боями отступала, потеряв только за первые три недели войны около 850 тыс. человек, 3,5 тыс. самолетов, до половины танков, имевшихся в пограничных округах. К середине июля противнику удалось продвинуться на 300—600 км вглубь страны, потеряв при этом лишь 100 тыс. человек убитыми. Немецкие войска заняли Литву, Латвию, часть Белоруссии, Правобережную Украину, вышли на дальние подступы к Ленинграду. По оценкам Генштаба РККА, безвозвратные потери армии за первые шесть месяцев войны составили 5 млн человек (это более 9/10 всей предвоенной численности Красной Армии). В 1941 г. в плен было захвачено 3,9 млн советских солдат и офицеров (данные историка В.М. Кулиша). Наши неудачи и поражения в начале войны были обусловлены рядом объективных и субъективных факторов. 
1.  Прежде всего, на СССР была обрушена мощь сверхподготовленной к войне страны. Пришедший к власти фашистский режим направил все усилия на развитие военного производства. За период с 1934 по 1940 г. оно увеличилось в 22 раза, а численность вооруженных сил Германии возросла в 35 раз. В 1941 г. на гитлеровскую Германию работала промышленность практически всей Европы, ей поставляли сырье нейтральные страны. К весне 1941 г. вооруженные силы Германии обслуживались почти 5 тыс. предприятий на оккупированных территориях. Ее промышленный потенциал в 1,5—2 раза превосходил промышленную базу СССР. 
2. Немцы превосходили численностью людских ресурсов. Используя для работы в военной промышленности население стран-сателлитов, гитлеровцы поставили под ружье большую часть немецкого населения. В 1941 г. Гитлер бросил против СССР основные силы, оставив в Западной Европе лишь оккупационные войска. В июне 1941 г. армия вторжения насчитывала 5,5 млн человек против 3 млн советских войск западных пограничных округов. 
3.  Фашистская Германия обладала богатым боевым опытом, накопленным за два года войны. 
4.  Высокая техническая оснащенность немецкой армии делала ее мобильной и маневренной. 
5. В отличие от вермахта Красная Армия накануне войны находилась в процессе реорганизации и перевооружения, который не был завершен. Современных видов вооружения в Красной Армии недоставало, что делало войска малоподвижными и снижало их боеспособность. Тем не менее к лету 1941 г. Красная Армия в целом даже имела численное превосходство над вермахтом в танках и самолетах. Не уступала она и в артиллерии. 
Исходя из этого, причины поражения нашей армии в начальный период войны следует искать не столько в соотношении сил и средств, сколько в умении распорядиться ими. 
6. Боеспособность армии в значительной мере была снижена сталинскими репрессиями. По подсчетам, проведенным генералом А.И.Тодорским, сталинские репрессии унесли: из пяти маршалов — трех (А.И.Егорова, М.Н.Тухачевского, В.К.Блюхера); из пяти командармов — трех; из десяти командармов 2-го ранга — всех; из 57 комкоров — 50; из 186 комдивов — 154; из 456 полковников — 401. Столь больших потерь высшего и старшего командного состава и в такой короткий срок наша армия не несла даже во время войны. К началу войны только 7% командиров имели высшее образование. Большинство репрессированных хорошо знали военное искусство и немецкую военную организацию. Фактически командный состав Красной Армии по своей подготовке был отброшен на уровень конца гражданской войны. В мировой истории трудно найти прецедент, когда одна из сторон накануне смертельной схватки так бы ослабила сама себя. К лету 1941 г. около 75% командиров находились в своих должностях менее одного года. Всего перед войной было репрессировано 70 тыс. командиров, из них 37 тыс. в армии и 3 тыс. во флоте. Между тем для подготовки майора необходимо 10—12 лет, а командарма — 20. Даже Г.К.Жуков в начале войны по своей подготовке никак не равнялся Тухачевскому или Егорову. Не имевшие времени на приобретение опыта командиры сразу же оказались в сложной ситуации начала войны. Растерянность, неумение организовать взаимодействие войск, потеря управления — это нередкие явления первых боев. Инициативные действия командиров сковывались обстановкой всеобщего страха и подозрительности, неограниченным режимом личной власти Сталина. Выступая на совещании руководителей вермахта 23 ноября 1939 г., Гитлер сделал вывод: «Россия в настоящее время опасности не представляет. В ближайшие один или два года сохранится нынешнее положение». 
То что количественное и качественное ослабление состава РККА подтолкнуло Гитлера к форсированию событий, отмечал и маршал A.M.асилевский: «Без 37-го года, возможно, и не было бы вообще войны в 41-м году. В том, что Гитлер решился начать войну в 1941 г., большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел». 
И хотя незадолго до нападения Германии на СССР была увеличена численность академий, созданы новые училища, около четверти репрессированных были реабилитированы, тем не менее в качественном отношении нанесенный армии урон восполнить не представлялось возможным. Репрессии высшего командного состава продолжались и в начале войны. В армии имели место массовые неоправданные жертвы и массовые расправы. Так, 16 августа 1941 г. был издан приказ № 270, согласно которому окруженным предписывалось сражаться до конца; тех, кто «струсит» — уничтожать, а их семьи арестовывать; часть, решившую сдаться, уничтожить всеми наземными и воздушными средствами. 
7. В связи с репрессиями накануне войны приостановилась разработка военной теории. Не нашли понимания у Сталина и наркома К.Е.Ворошилова теоретические разработки М.Н. Тухачевского, который еще в 1936 г. обоснованно предупреждал о вероятной войне в 1939—1940 гг. в Европе и возможности внезапного нападения Германии на СССР. Напротив,  
К.Е.Ворошилов был поборником устаревшей военной доктрины. Сформулированная в 20-х годах при активном участии М.В.Фрунзе военная доктрина практически не пересматривалась. Были выдвинуты лишь тезисы о том, что мы «малой кровью» будем вести войну, перенеся ее на территорию противника, и превратим ее в войну мирового пролетариата с мировой буржуазией. Подобные установки не допускали возможности прорыва крупных сил противника на большую глубину, поэтому армия овладевала наступательной тактикой, а между тем в первые месяцы войны мы вынуждены были отступать и вести оборонительные бои. Маршал И.Х.Баграмян признавал: «Мы перед войной главным образом учились наступать. А такому важному маневру, как отступление, не придавали должного значения. Сейчас мы расплачиваемся за это». Из-за того что предполагалось мощным ударом отразить нападение противника и перенести боевые действия на его территорию, больше половины наших боеприпасов, техники, горючего было складировано вблизи границы и за первую неделю в значительной степени было либо уничтожено, либо захвачено противником. 
К моменту, когда немецкие войска уже проникли в глубь советской территории на 15—20 км, И.В.Сталин, не зная реальной обстановки, отдал директиву № 3, которая, по словам начальника советского генштаба Г.К.Жукова, предусматривала «переход наших войск к контрнаступательным действиям, с задачей разгрома противника на главнейших направлениях, притом с выходом на территорию противника», что и предписывала устаревшая советская военная теория, обернувшаяся на практике жестоким поражением Красной Армии на первом этапе войны. 
Репрессивная политика причинила огромный вред советской военной науке. Многие ведущие конструкторы военной техники (А.Н.Туполев, П.О.Сухой и др.) разрабатывали образцы новой техники, находясь в тюрьме. 
8.  Одним из факторов наших неудач является в определенной степени внезапность для советского народа нападения Германии на СССР. Народное сознание было деформировано установкой на дружбу с фашистской Германией. Советская пресса и пропаганда представляли Германию как «великую миролюбивую державу». Вплоть до 22 июня 1941 г. в Германию, согласно подписанному в 1940 г. советско-германскому экономическому соглашению, шли эшелоны с хлебом и сырьем. И хотя многие отчетливо сознавали, что войны с Германией не избежать, тем не менее в глазах советских людей нападение Германии 22 июня было и вероломным, и внезапным. Однако в стратегическом и тактическом плане это нападение внезапным не являлось. Другое дело, что советские войска приграничных районов, не приведенные в боевую готовность, не успевшие под ударами вермахта принять все меры противодействия, растянутые по всей границе, были застигнуты врасплох. 
Сведения о готовящемся нападении на СССР поступали из самых различных источников, начиная от разведчиков и кончая некоторыми государственными деятелями. Уже через 11 дней после утверждения Гитлером плана «Барбаросса» в Москве были получены сведения о начале подготовки Германии к войне против СССР. 
Весной 1941 г. разведуправление докладывало И.В.Сталину, В.М.Молотову, К.Е.Ворошилову, С.К.Тимошенко данные о наращивании и распределении по театрам военных действий вооруженных сил Германии. О готовящемся нападении Сталина предупреждали советские разведчики (Р.Зорге, Л.Треппер и др.). Информация поступала от послов в Англии и Германии. У.Черчилль предупреждал о перемещении германских войск и даже германский посол в СССР Шуленберг намекал на скорое начало войны. 
Однако Сталин ошибочно оценивал сложившуюся обстановку, очевидно рассчитывая оттянуть посредством дипломатических переговоров столкновение с Германией страны, не подготовленной к войне. Он отказывался верить фактам, относя их к «лживым и провокационным». 
Таким образом, точные и надежные разведданные оказались бесполезными в русле неэффективной политики. За допущенные руководством ошибки и просчеты солдаты расплачивались своими жизнями, героическими усилиями сдерживая сильнейшую армию противника.

32.Внешняя политика во  второй половине XVIII века.

33. Перестройка в СССР. М.С.Горбачев.

34. Внутренняя политика  Александра I. Реформы М.М.Сперанского. Режим Аракчеева

К началу XIX в. коллегии, созданные еще при Петре I как главные органы исполнительной власти,утратили свою роль и, по существу, перестали функционировать. В связи с этим в 1802 г. они были заменены министерствами. В результате значительно усилилась центральная исполнительная власть. Реформа завершила процесс разграничения функций органов государственного управления. Она привела к утверждению системы отраслевого управления, смене коллегиальности на единоначалие, к прямой ответственности министров перед императором, усилению централизации и укреплению самодержавия. В России начала быстро складываться прослойка бюрократии, всецело зависящей от милости царя и получаемого за службу жалованья. Было учреждено 8 первых министерств: военно-сухопутных сил, военно-морских сил, иностранных дел, юстиции, внутренних дел, финансов, коммерции и народного просвещения. В 1810—1811 гг. при реорганизации министерств их количество увеличилось, а функции были еще более четко разграничены. Для совместного обсуждения министрами некоторых вопросов был учрежден Комитет министров. В 1802 г. был реформирован Сенат, ставший высшим административным судебным и контролирующим органом в системе государственного управления. Его роль в законотворческой деятельности выражалась в том, что он получил право делать императору «представления» по поводу устаревших законов, а также участвовать в обсуждении новых. Введение принципа единоначалия затронуло и управление православной церковью, которая по-прежнему была подчинена государству. Духовными делами ведал Святейший синод, члены которого назначались императором. Во главе Синода стоял обер-прокурор, человек, как правило, очень близкий к царю из военных или гражданских чиновников. Его роль и полномочия все больше усиливались. При Александре I должность обер-прокурора исполнял

в 1803 —1824 гг. князь А. Н. Голицын, бывший с 1816 г. также

и министром народною просвещения. Наиболее активным сторонником идеи реформы системы государственного управления был Cтaтc-сскретарь Непременного совета М. М. Сперанский (1772—1839). Сын бедного сельского священника, он благодаря своему выдающемуся уму, энергии и необычайной работоспособности быстро сделал блестящую служебную карьеру, стал одним из первых лиц в государстве. М. М. Сперанский разработал проект реформы государственного управления. Ее осуществление могло бы способствовать началу конституционного процесса в России. В его проекте — «Введение к уложению государственных законов» — намечался принцип разделения законодательной, исполнительной и судебной ветвей власти путем созыва представительной Государственной думы и введения выборных судебных инстанций. Одновременно он считал необходимым создать Государственный совет, который стал бы связующим звеном между императором и органами центрального и местного управления. Все вновь предложенные органы осторожный М. М. Сперанский наделял лишь совещательными правами и отнюдь не покушался на полноту самодержавной власти. Против либерального проекта М. М. Сперанского выступила консервативно настроенная часть дворян, которая увидела в нем опасность для самодержавно крепостнической системы и для своего привилегированного положения. Идеологом консерваторов стал известный писатель и историк Н. М. Карамзин. В записке «О древней и новой России», адресованной царю, он настаивал на сохранении старых порядков, понимая под этим незыблемость самодержавия и крепостничества. В практическом плане реакционную политику проводил близкий

к Александру граф А. А. Аракчеев, который в отличие от М. М. Сперанского стремился к укреплению личной власти императора путем дальнейшего развития бюрократической системы. Борьба между либералами и консерваторами закончилась победой последних. М. М. Сперанский был отстранен от дел и отправлен в ссылку. Единственным результатом реализации планов М. М. Сперанского было учреждение Государственного совета в 1810 г., который состоял из министров и других высших сановников, назначаемых императором. Ему были приданы совещательные функции при разработке новых законов и толковании смысла уже изданных. Государственный совет распределял также финансовые средства между министерствами и рассматривал годовые отчеты министров до их предоставления императору. (С такими функциями Государственный совет

просуществовал до 1906 г.)

Реформы 1802—1811 гг. не изменили самодержавной сущности политической системы России. Они лишь усилили централизацию и бюрократизацию государственного аппарата. Как и прежде, император обладал верховной законодательной и исполнительной властью.

В последующие годы реформаторские настроения Александра I отразились во введении Конституции в Царстве Польском (1815), сохранении сейма и конституционного устройства в Финляндии, присоединенной к России в 1809 г., а также в создании Н. Н. Новосильцевым по поручению царя «Уставной грамоты Российской империи» (1819—1820). В проекте предусматривалось разделение ветвей власти, введение представительных органов, равенство всех граждан перед законом и федеративный принцип государственного устройства. Однако все эти предложения остались на бумаге.

Аракчеевщина. В последнее десятилетие правления Александра I во внутренней политике все больше ощущалась консервативная тенденция. По имени ее проводника она получила название «аракчеевщина». Это была политика, нацеленная на упрочение абсолютизма и крепостного права. Она выражалась в дальнейшей централизации и мелочной регламентации государственного управления, в полицейско-репрессивных мерах, направленных на уничтожение свободомыслия, в «чистке» университетов, в насаждении палочной дисциплины в армии. Наиболее ярким проявлением аракчеевщины стали военные поселения — особая форма комплектования и содержания армии. Цель производства армии, облегчить для бюджета страны тяжесть содержания огромной армии в мирных условиях. Первые попытки их организации относились к 1808—1809 п., но в массовом порядке их начали создавать в 1815—1816 гг. В разряд военных поселян переводились казенные крестьяне Петербур1ской, Новгородской, Могилевской и Харьковской губерний. Здесь же расселяли солдат, к которым выписывались их семьи. Жены становились поселянками, сыновья с 7 лет зачислялись в кантонисты, а с 18 — в действительную