Экономическая теория как наука

Одним из проявлений кризиса теоретической  экономической науки можно назвать  формирование «ветвистого дерева»  различных направлений, школ, концепций, имеющих свои методологические основания, свой инструментарий и, соответственно, дающих свои научные рекомендации. Может быть, так и надо? Специализация научного знания и его формализованный, математический аппарат достиг такой «научности», что понять его в полном объеме могут лишь узкие специалисты определенного направления. Овладеть всем специальным знанием в различных направлениях экономической науки с их «продвинутыми» теоретическими рассуждениями, подкрепленными серьезным математическим аппаратом становится все труднее, а порой и невозможно. Исчезают единые теоретические основания научной картины хозяйственной действительности. Субъекты экономической политики и практики хозяйствования в условиях плюрализма научных мнений вынуждены самостоятельно решать какой рекомендации им придерживаться, т.е., в конечном итоге, руководствоваться «здравым смыслом»[20].

Очевидно, что кризис в экономической  науке сложился не от недостатка внимания к ней. Напротив, экономические исследования расширяются, захватывая все более  широкие сферы жизнедеятельности  человека и общества. Однако наращивание  усилий в области экономической  теории происходит в основном на «стыках» различных областей знания, что подтверждается тематикой работ лауреатов нобелевских  премий по экономике за последние  годы. Все это свидетельствует  о кризисе самых глубоких основ  экономической теории и, прежде всего, ее аксиоматики. Именно этим объясняется  «плюрализм» предметов, методов  и инструментария исследования в  экономической науке. В любом  случае, для ответа на вопрос о том, что такое современная экономическая  наука, каково ее новое содержание, необходимы методологические, я бы сказал, философские изыскания по определению ее предмета.

Кризис экономической  науки обнаруживает себя не только в хозяйственной практике, но и  в самой, так называемой теории, т.е. на гносеологическом уровне. Циклическое  развитие экономической теории так  же естественно, как циклическая  динамика самой экономики. Но здесь  важно для антициклического противодействия  в хозяйственной жизни видеть тупиковые и кризисные признаки экономической науки.

Многие методологические постулаты  экономической науки остаются верными, но есть и то, что требует либо преобразования, либо развития. Это  касается концепции методологического  индивидуализма экономической науки - и задача не в том, чтобы противопоставить индивидуализму «холизм» социальных наук, надо найти и объяснить социальную структуру индивидуального экономического действия. Это касается концепции  рационального выбора. И опять, задача не в том, чтобы представить экономическое  действие иррациональным (хотя часто  это и так), а в том, чтобы  исследовать разные типы рациональности и социальные ситуации выбора. Это  касается и методологического постулата  о единстве и всеобщности экономических  законов - дело не в отрицании единства экономического развития, а в том, чтобы, наконец, понять, что есть разные культурно-исторические типы экономик, которые зависят от господствующих социальных институтов.

Экономика – это не только ключевая категория науки и хозяйственной  практики. Прежде всего экономика  – это объективная реальность, важнейший компонент цивилизации, созданная умом и руками человека, включающая промышленный аппарат, здания, сооружения, разнообразную инфраструктуру и т.д. Экономика – сплав вещественного  и человеческого факторов.

Ныне, в новой рыночной ситуации, недопустимо, формулируя предмет  экономической науки, оставлять  «бесхозной» реальную экономику, «не замечать» фирмы и принадлежащие им заводы, электростанции, информационные сети, т.е. реальный капитал. Игнорирование этой истины – одна из главных причин случившегося – катастрофической ситуации с основным капиталом в СССР и России.

Недопустимо относиться к  реальному сектору экономики  как к некому «пятому углу»  или «пятому колесу». Наука, которая  неадекватно реалиям формулирует  свой предмет исследований, мягко  говоря, не по- хозяйски обходится с  входящими в ее «епархию» ключевыми  компонентами (сферами, объектами). Уточнение  предмета экономической (как и других) науки закономерно. Изменяются условия  – корректируется предмет. Инвентаризация теоретического и методологического  «багажа» в XXI в., кроме пользы, ничего не принесет экономической науке.

2.2 Развитие экономической  теории в России на современном  этапе: особенности, проблемы, перспективы.

Экономические реформы в  России проходили под знаком самого широкого заимствования западного  опыта. В числе перенятого был  не только практический опыт хозяйствования, но и западные экономические теории. Особенную популярность в России снискали теории т.н. «чикагских экономистов», начиная с Милтона Фридмена, теория монетаризма. Она была положена в  основу правительственной экономической  политики.

Кончено, большую роль сыграли  личные предпочтения и пристрастия  автором концепции экономических  реформ. Но надо сказать, что только этим дело не ограничилось. Вся российская экономическая наука перешла  на обсуждение и развитие американских экономических теорий. Собственные  проблемы и теории были заброшены  и практически все исследования российских экономистов стали проходить  в рамках и русле западных экономических школ. Американские теории полностью возобладали в экономическом образовании.

Это к настоящему моменту  стало настолько привычным, что  уже новшества и развитие экономической  теории и практики в России находят  свою оценку в терминах западных экономических  школ.

Вот тут совсем нелишне  напомнить, что в России есть самобытные экономические школы, выдвинувшие  оригинальные экономические теории. Кое в чем мы имеем приоритет  перед западными экономистами. Потому совсем нет нужды так слепо  перенимать, и пользоваться только западными концепциями.

Современная экономическая  действительность настоятельно требует  выхода за рамки анализа сугубо товарных отношений и особенно тщательного  исследования нетоварных экономических  отношений именно потому, что до настоящего времени экономическая  теория практически не обращала на них внимания. При этом обнаруживается, что такой шаг позволяет не только иначе, но проще и яснее, чем  в классической марксистской литературе, раскрыть такие важные явления, как  роль организации и управления экономическими процессами в системе общественных производственных отношений, объяснить  сущность стоимости, общественно необходимых  затрат труда, многих других существенных экономических категорий.

Современная экономическая  теория переживает глубокий кризис, признается в той или иной форме большинством ведущих экономистов как в  России, так и за рубежом. И хотя при этом подразумевается, главным  образом, неоклассическая наука  как доминирующее направление мировой  экономической мысли, отпечаток  «революционной ситуации» в той  или иной степени лежит на всех основных теоретических концепциях, включая марксистские с их фундаментом трудовой стоимости, а также институциональную теорию с ее современными модификациями и ответвлениями. Так или иначе, но огонь критики сосредоточен, главным образом, на мэйнстриме. Именно известные западные ученые, являющиеся основными носителями неоклассической традиции, в сходных формулировках выражают серьезную обеспокоенность состоянием этой теории, ее возрастающей формализацией и абстрактностью, неспособностью приблизиться к экономической действительности, игнорированием новых экономических реальностей, не вписывающихся в систему мэйнстрима.

Складывается, таким образом, качественно новая ситуация, которой  соответствует новая модель развития науки. Уходит в прошлое самодостаточная  структура научной дисциплины, образующая нечто вроде «натурального» научного хозяйства, которое включает в себя все традиционные компоненты методов  и форм познания (эмпирического и  теоретического уровней). Относительно устойчивый стержень современной модели развития научной дисциплины составляет ведущий методологический принцип  построения теории и организации  ее предметного содержания - дедуктивный, дедуктивно-аксиоматический, гипотетико-дедуктивный, генетический. Это предметно-методологическая конструкция научной (экономической) дисциплины. Все прочие компоненты, включая научные факты, проблемы, понятийно-категориальный аппарат, концепции, теоретические модели, законы, а  также отдельные методы обработки  информации и получения знания, приобретают (в разной степени) внутри- и междисциплинарную  подвижность и изменчивость.

По мнению Л. И. Абалкина: «Нынешнее хозяйство не вписывается  в традиционные теоретические модели. Нет хозяйства, описываемого в терминах рынка и нерынка, как нет и  смешанного хозяйства. Есть что-то другое, что требует действительно новой  теоретической парадигмы»[20]. Это ощущение «чего-то другого» присутствует и в позиции В. А. Пешехонова, который, с одной стороны, предлагает ограничить поиск новой парадигмы товарно-денежными основами экономической системы, а с другой признает, что новейшие изменения этой системы «не могут быть правильно отражены ни с позиций классической, в т.ч. и марксистской, политической экономии, ни с позиций экономикса»[20].

Характерные черты современной  российской экономической науки:

Постепенное преодоление повального преклонения перед западной экономической наукой.

1. Формирование  новых направлений; одно из  них представлено взглядами и  концепциями по неформальной  экономике. Среди новых концепций в постсоветской экономической науке выделяются три, причем все они относятся к теории экономических систем:

– теория постэкономического общества В. Иноземцева, в которой рассматриваются острые противоречия генезиса постиндустриального общества, в результате чего оно развивается не столько глобально, сколько анклавно (территориально ограничено);

– теория философии хозяйства Ю. Осипова, в которой сделана попытка  продолжить начатую С. Булгаковым традицию философского осмысления экономической деятельности;

– теория типов развития А. Фонотова, в которой проанализированы принципиальные особенности характерного для России мобилизационного развития, противопоставленные инновационному развитию стран Запада.

2. Переоценка  и обновление методологического арсенала исследований. Присутствуют попытки соединения трудовой теории стоимости и теории полезности.

Общая тенденция  здесь состоит в решительном отказе от классового подхода к оценке происходящих социально-экономических процессов.

Современной российской экономической науке (как  и западной) все больше присущ, например, плюрализм как принцип построения теорий.

Среди направлений  в российской экономической науке в последние годы активно возрождается и развивается неоинституционализм. Реанимация и развитие неоинституционализма в России связаны, во-первых, с сильным влиянием марксизма, который рассматривал традиционный институционализм в качестве своего потенциального союзника. Поэтому не случайно работы Дж. Гэлбрейта, Г. Мюрдаля и Т. Веблена были переведены и опубликованы у нас еще в советское время. Во-вторых,— с желанием преодолеть ограниченность экономикса, основанного на деятельности рационального индивида.

Современная экономическая действительность стала  чрезвычайно сложной. Экономические  процессы тесно переплетаются с  политическими, социальными, психологическими, правовыми. Методологический подход, предложенный марксистской теорией на рубеже XIX–ХХ вв., сыграл огромную роль в развитии науки, однако жизнь существенно изменилась и требует новых подходов. Свою задачу отечественная наука видит в том, чтобы развить принципы, постулаты институциональной теоретической школы применительно к условиям трансформационной экономики.

Исследования  в данной области переживают этап поиска и экспериментирования. Это  скорее совокупность «старых» и «новых»  институциональных концепций, научных  гипотез и моделей, нежели некая  устоявшаяся система знаний.

Так, значительная часть российских ученых вполне солидарна  с выводами американской экономической науки, что задача государства, всего общества заключается прежде всего в том, чтобы в системе национальной экономики создать четко работающее правовое поле. Задача правительства — создать и контролировать различные институты, на которых базируется дееспособность этого правового поля, обеспечить соблюдение «правил игры» субъектами экономики.

В настоящее  время предприниматели, официальные лица и население относятся к правовым нормам достаточно пренебрежительно. По данным социологических опросов, многие предприниматели соблюдают законы «по мере возможности», т. е. если они не препятствуют хозяйственной деятельности. Иногда и представители органов государственной власти нарушают конституционные основы и федеральное законодательство. Многие бюрократические услуги осуществляются на неформальном уровне. Осуществление правовых норм затрудняется и тем, что лоббирование собственных интересов стало чуть ли не основным конкурентным преимуществом. К невыполнению принятых обязательств индивидуумами (несвоевременная уплата коммунальных платежей и т. п.) и предпринимателями (неплатежи поставщикам, невыплата заработной платы и т. п.) общественное мнение довольно снисходительно. Так, уклонение от налогов оправдывается рассуждениями о налоговом бремени.

Институциональная структура не есть нечто застывшее. Идет постоянный и непрерывный процесс  преобразования институций, отдельных процедур, связанных с нормами и правилами. Законы и другие регулирующие нормативные акты изменяются дискретно. Институции трансформируются постепенно, путем постоянного аккумулирования незначительных изменений и отклонений от общепринятых норм. Неформальные отношения со временем могут стать обычными способами достижения поставленных целей. Примером институционализации неформальных норм является развитие сети Интернет, где стихийно выработанные, в основном не зафиксированные, правила «сетевого этикета» стали стандартом поведения, признаваемым всеми пользователями, о чем пишут в своих исследованиях ученые Костромского государственного университета — В. В. Чекмарев, Н. П. Гибало.