Германия 12 -15 вв.

Булла ограничивала частные  войны (война считалась законной только в том случае, если была торжественно объявлена за три дня до ее начала). Положение о «законности» войны  вносило завершающий штрих в  общую картину политической жизни  Германии Х1У в. Императорская власть опасалась в первую очередь раздоров между курфюрстами, стремилась возможными средствами сохранить status-quo. В кратком введении к Булле, изданном в виде императорского указа, говорится: «Всякое царство, лишенное единства, подвергается опустошению, ведь князья его становятся сообщниками грабителей…». В этом же указе император поясняет, для чего он издает «написанные ниже законы» : «…чтобы способствовать единству среди курфюрстов и ввести единодушие при избрании и преградить путь гнусным раздорам и многим опасностям, от них происходящих». Недаром в Золотую Буллу были внесены статьи «протокольного» характера, обязывающие курфюрстов во время всевозможный торжественных церемоний проявлять не только лояльность к монарху, но и дружелюбие и уважение к друг другу. Так, в ней оговаривается, что ни один из князей не может приняться за еду, пока остальные выполняют свои «службы», а дожидается, стоя у своего места.

Однако реальная жизнь  показала, что в ее основе лежало право сильного, войны начинались и велись без оглядки на идеальную норму. Карл IV прекрасно это понимал и потому запретить магнатам вести войны было даже де – юре невозможно. Император был вынужденно признать «законно объявленные войны».

После прекращения Люксембургской династии (1437г.) наступает период длительного  правления Габсбургов. При сохранявшемся  порядке выборности императорской  власти, Габсбурги сумели фактически на века закрепить за своей династией  права, близкие к наследственным. Однако это не было показателем усиления позиций центральной власти. Напротив, XV век – это век прогрессирующего ослабления императорской власти. Габсбургам удалось закрепиться на века на троне во многом благодаря тому, что императорская власть уже не представляла серьезной угрозы ограничения власти князей. К тому же Габсбурги отличались особой сплоченностью семейного клана, а это немало способствовало тому, что их род стал одной из самых долгоправящих династий Европы. В отличие от остальных королевских родов, не исключая Пржемысловичей, в истории Габсбургов почти нельзя встретить кровавой борьбы за трон. Иерархия и наследное право строго соблюдались ими, и если происходили какие-то эксцессы, они каждый раз более менее мирно разрешались в интересах династии.

Нарастающее бессилие императорской  власти особенно проявилось в период правления Фридриха III (1440 – 1493 гг.). Многочисленные княжеские усобицы, разбой рыцарей, грабивших на дорогах  купцов, опустошение городов и  деревень контрастировали с бессильными  попытками Фридриха III издавать запреты  на нарушение мира. Император был  не в силах реализовать в жизнь свои указы. Не случайно именно в этот период оформляется бюргерская оппозиция сложившимся порядкам. Не случайно особую популярность в конце XV века получает политический памфлет «Реформация императора Сигизмунда». В этом памфлете речь шла о запрете феодальных войн, подчинении своеволия князей твердому контролю городов, что объективно вело бы к установлению централизованного государства. Об этом же свидетельствуют и предполагавшиеся другие меры – создание единого судопроизводства, единообразие таможенных сборов, ограничение торгово-ростовщического капитала и т.д.

Однако Габсбурги были не в состоянии обеспечить реформы  управления государством. Общеимперскую  власть представляло собрание курфюрстов, духовных и церковных князей, посланцев  крупных имперских и вольных  городов, получившее в конце XV века название рейхстага. Значение его как  центрального органа было скорее символическим. Характерно, что города, и без  того представленные крайне неполно  допускались лишь к обсуждению вопросов, непосредственно затрагивавших  их конкретные интересы.  Они не имели  там отдельной палаты, как имело  бюргерство во Франции или Англии. Не имели самостоятельного представительства  и рыцари.  Решения рейхстагов практически не являлись обязательными  ни для императора, ни для других его участников. Слабость рейхстага  как центрального органа проявлялась  также в том, что являясь совещательным  органом и служа выяснению  и максимальному согласованию мнений различных общественных групп, он не был дополнен созданием специального учреждения, которое проводило бы эти решения в жизнь. В отличие  от Франции, где складывание сословий на уровне отдельных провинций было лишь этапом в их общегосударственном  оформлении, в германских землях этот процесс оставался на таком уровне многие столетия. Германия XV века не знала  ни общеимперского суда, ни общеимперской  армии, ни общеимперской казны.

Тем не менее процессы централизации все-таки шли, хотя и в локальном масштабе, на уровне территориальных княжеств. В них появляются пусть не регулярно собираемые и действующие сословно-представительные органы – ландтаги – выражавшие интересы дворянства, духовенства и наиболее значительных в тех или иных землях городов. Княжеская власть в этот период упорядочивает в своих интересах органы территориального управления (княжества делятся на округа), фискальное дело, совершенствует территориальное законодательство. Эти «территориальные» реформы в определенной степени и отражали и интересы сословий в самих княжествах. Ландтаги пользовались известным влиянием в рамках территориальных образований.Безусловно, Германия в этот период «отстала» от таких европейских стран, как Франция и Англия, где в конце XV века наблюдается оформление раннееабсолютистской государственности с присущими ей институтами, политикой протекционизма и меркантилизма, объективно направленной на поддержку нарождавшегося нового буржуазного уклада. В этом была своя историческая логика, обусловленная всем ходом развития средневековой государственности Германии.

Мир городской и сельской экономики в интерьере

политических реалий Германии XII- XV веков.

Германский город в  высокое средневековье. Общая характеристика. Рост городов в Германии в эпоху  высокого средневековья явится «мотором»  динамичного развития многих ее областей. Там, где античная цивилизация оставила свой след, эти процессы обозначились уже в XII-XIII веках. Особую зону в этом смысле представляла знаменитая «дорога  Брюнгильды» - Рейн с расположенными на нем Кельном, Вормсом, Майнцем, Страсбургом и другими городами. О масштабах городских поселений этого времени можно судить по тому факту, что численность Кельна, названного побывавшим в этом городе английским монахом «центром Германии, городом первой величины», достигала в XII веке 20 тысяч. Мелкие города, составлявшие большинство городских поселений того времени, насчитывали подчас несколько сот жителей и сохраняли тесную связь и типологическое родство с деревней. Это сказывалось и на облике городов. Первая мощеная улица в Аугсбурге, богатом по меркам того времени городе, появилась только в начале XV века (в то время как во Франции уже при Филиппе II Августе – в XII веке - начали мостить улицы и создавать «службу мусорных повозок»). Фридрих III (1440-1493), не послушавший совета жителей Рейтлингена не навещать город в весеннее время, чуть было не утонул на своей белой кобылице при въезде в город в огромной луже.

Там, где античное наследие отсутствовало, городская цивилизация  складывалась более медленными темпами. Хотя иные факторы могли компенсировать отсутствие такого «трамплина» для  роста городов. Удачное географическое положение, близость к северным торговым путям вкупе с аграрным и демографическим  ростом сделали нижнегерманские земли (так называлась территория по нижнему течению Рейна и Мааса) едва ли не самой урбанизованной областью не только в Германии, но и в Европе в целом. Здесь раньше, чем в других местах города обрели качественную определенность, свойственную средневековому типу городов, связанную с развитием торгово-ремесленной деятельности. Именно эти земли стали родиной текстильного производства, являвшегося основой ремесленной «индустриализации» в средневековье.

Говоря о том, что именно масштаб ремесленно-торговой деятельности и ее санкционированность христианской моралью, определят качественное своеобразие средневековых городов, их отличие, скажем, от античных городов-полисов, следует подчеркнуть, что для истории германских городов, особенно на ранних этапах их становления и развития, ведущей сферой была сфера посреднической торговли. Немалый импульс ей придали крестовые походы. Торговля  Леванта с североевропейским регионом, задавала алгоритм жизнедеятельности южногерманских городов. Аугсбург, Нюрнберг, Ульм, Регенсбург и другие города были связаны с Миланом, Венецией и Генуей, «лидерами» в торговле со странами Востока, набравшими силу благодаря крестовым походам. Товары роскоши, вино, пряности, поставляемые в страны Северной Европы приносили большие доходы.

Не менее прибыльным был  и товар северных стран. Из стран  Скандинавии, Руси, прибалтийских земель германские купцы везли рыбу, лес, меха, мед, воск, соль и другие товары. Однако внутригерманская торговля «собственным» товаром была развита слабо. Этим обстоятельством не в малой степени объясняется тот факт, что высокий уровень торговой активности не создавал серьезной почвы для экономико-политического сближения отдельных земель в тех масштабах, которые знали англо-французские земли.

Опережающий темп развития торговой деятельности в сравнении с ремесленной  отразился на характере организации  бюргерской профессиональной активности. Первые купеческие союзы – гильдии  – старше ремесленных корпораций – цехов (Первое письменное свидетельство  о такой корпорации относится  к 1106 году, когда торговцы рыбой из Вормса получили соответствующие привилегии). Время их становления и расцвета XII –XIII века. Посредническая торговля наряду с ростом специализации сельского ремесла стимулировали развитие городских ремесел. Монополизировав скупку отлавливаемой норвежцами сельди ( которая по понятным причинам пользовалась в многочисленные дни поста большим спросом на Западе), северогерманские купцы дали толчок развитию бочарного дела в своих городах (консервация и перевозка рыбы на дальние расстояния  требовала должной упаковки этого товара), солеварению.

Опять-таки нужды торговли способствовали развитию корабельного дела и ремесел, сопутствующих ему. Благодаря ей северогерманские города ввели в обиход коггу – наиболее вместительное и устойчивое по тем временам морское судно. Когга могла вместить 100 вооруженных воинов (помимо экипажа), 20 лошадей и стенобитное орудие. По грузоподъемности она в два-три раза превосходила все современные ей суда и как нельзя лучше соответствовала нуждам оптовой торговли на дальние расстояния.

Посредническая торговля фламандским сукном стимулировала  перенятие опыта сукнодельческого ремесленного производства немецкими бюргерами. Неслучайно главной отраслью собственно германского экспортного производства станет уже в XIV веке сукноделие. Неслучайно, что ведущим городом в торговле сукном станет Кельн, игравший одну из ключевых ролей в посреднической торговле между фландрским и рейнско-вестфальским регионами.

Развитие ремесла в  германских городах было обусловлено  не только влиянием торговли, но и целым  рядом другим факторов цивилизационного и природно-географического порядка. Стремительное развитие огнестрельного производства в странах Западной Европы, возросшая потребность в металле, железной руде наряду с развитием денежного производства, требовавшего большого количества серебряной монеты, способствовали развитию целого ряда ремесел, связанных с рудокопным делом и металлообработкой. Это превратило такие города как Фрайберг и Нюрнберг соответственно в города рудокопов и металлообработчиков, чья продукция пользовалась спросом по всей Германии и во многих странах Европы. Однако в большинстве немецких городов ремесленное производство «обслуживало» преимущественно местные рынки.

Именно город, а не замок  явится центром сосредоточения и  накопления денежных богатств. В 1227 году Фридрих II Штауфен взял у франкфуртского купца взаймы 90 марок, отдав ему в залог несколько домов и усадеб в его городе. В 1164 году в праве города Хагенау было записано, что император не уплативший долги в срок, получает отсрочку еще на шесть недель, после чего кредитор, «если будет нуждаться в звонкой монете», может присвоить залоговое имущество. Если императоры были вынуждены брать взаймы у бюргера, то что говорить о других представителях феодального мира?

Растущая бюргерская мошна  создавала условия для защиты прав и интересов бюргеров. Конечно, в обществе, которое подчинялось  феодальным магнатам, говорить об этой защищенности следует с большой  оговоркой. Даже император, воплощение справедливого правопорядка подданных  уже на исходе средневековой эпохи, в ответ на жалобу пострадавших от рыцарского грабежа купцов, мог ответить, как ответил, например,  Максимилиан: «Эка невидаль!».

Коммунальные движения и  их результаты.Тем не менее именно город явился колыбелью свободы и «равного» права в средневековом мире. Большей частью эти права были отвоеваны бюргерами в ходе так называемых коммунальных революций, когда бюргерское сословие сумело оспорить у феодальных сеньоров часть прав как властителей города. В германских городах, где сеньором города был епископ коммунальные движения приняли особенно острый характер. Одними из первых коммунальных свобод достигли горожане Кельна. Сеньором города был архиепископ, в чьих руках сосредотачивалась вся полнота власти. Именно он вершил здесь суд и любой горожанин, будь то бедняк или богатый купец, полностью зависел от самовластия сеньора. В хронике Ламберта Герсфелдского рассказывается о том, как впервые (в 1074 году) горожане выступили против архиепископского произвола. Приказание архиепископа добыть для своего гостя подходящий корабль обернулось для одного из  местных купцов торговой катастрофой. Слуги архиепископа, захватившие корабль, вышвырнули за борт все его товары. Завязалась драка между сыном купца, его товарищами и людьми архиепископа. Вскоре примкнувшие к пострадавшему купцу бюргеры, среди которых были и «первейшие, почтеннейшие», как пишет хронист, горожане, окружили архиепископский дворец и начали закидывать его камнями, угрожая противной стороне оружием. Дело приняло такой размах, что архиепископ был вынужден поначалу скрыться в соборе св. Петра, а затем бежать.

На начальном этапе  борьбы за свои права кельнцы терпели поражение. Правившие архиепископы грабили город, наказывали восстававших бюргеров, разрушая их дома, подвергая телесным наказаниям, ослепляя, накладывая на них огромные штрафы и т.д. Однако, как верно заметила Э. Эннен, богатство кельнских горожан стало политическим фактором. Именно оно побудило бюргеров объединиться в новое сообщество – городскую общину или коммуну, чье становление приходится на XII- XIII века. Именно оно дало и средства  для противостояния власти сеньора. Так, в 1106 году бюргеры вопреки воле архиепископа обнесли город новыми укреплениями, что означало нарушение одной из привилегий сеньора – права возводить городские стены, укрепления и расширять территорию города. У горожан при этом хватило денег как на укрепление города, так и на откуп от императора, наложившего за сопротивление правителю большой штраф в размере 5000 марок.

Уже в середине XII века в  Кельне появляется такая корпорация как Рихерцехе – «Цех богатых», который постепенно начинает обретать все больше полномочий в управлении городом. Один из первых в Германии цехов – кельнский цех ткачей постельных покрывал – был учрежден без всякого согласия архиепископа и его чиновников. В Форштадте, торгово-ремесленном пригороде Кельна, бюргеры возвели знаменитый «Дом горожан», который позднее стал называться ратушей. Именно здесь, вдали от архиепископского надзора, решались самые важные дела кельнской городской общины, избирали бургомистров, которые представляли исполнительную власть в городе наряду с сеньориальной администрацией.