Актуальность социально-философской концепции К.Маркса

ФЕДЕРАЛЬНОЕ  АГЕНСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

ВОЛГОГРАДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

КАФЕДРА ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ

Р Е Ф Е Р А Т

ФИЛОСОФСКО-ИСТОРИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ

КАРЛА МАРКСА

Волгоград 2010

Маркс был социальным философом, имел свою развернутую концепцию и совершил здесь, в этой области философского знания, настоящий переворот. Если это действительно так, то нет никаких оснований говорить сегодня об актуальности Маркса как социального философа. Он тогда целиком принадлежит XIX в. и ушел вместе с ним в историю. В таких случаях обычно приводят в качестве самого “знакового” аргумента, увы, пока несбывшийся формационный переход от капитализма к социализму.

Трудно отрицать напрямую весомость этого аргумента. Однако он, как правило, искусственно отгораживается от других марксовых высказываний об обществе, которые, несомненно, составляют у него целостную социально-философскую концепцию. Тем самым спор о Марксе переводится из научно-теоретической плоскости в идеологическую плоскость, а нередко и в конкретно-политическую.

Маркс наметил также и общие подходы к пониманию взаимосвязей между социальной философией и всей совокупностью конкретных наук об обществе. Социально-философское знание задает горизонты видения обществоведческой проблематики, ее предметные границы как с точки зрения исторической траектории развития общества, так и с точки зрения механизма функционирования общества. Вместе с тем сама социально-философская конструкция опирается на некоторые ценностные предпосылки, или точнее говоря, включает их органически в себя. В них утверждается определенный смысл жизни и деятельности человека, его предназначение в мире.

Маркс исходит из идеи необходимости освобождения человека труда (занятого в сфере материального производства), а через него освобождения каждого человека от эксплуатации, угнетения, господства и принуждения, от всех форм дискриминации и отчуждения во имя всестороннего и гармоничного развития человека как свободного и творческого существа. Особое внимание Маркс уделяет преодолению общественного разделения труда, калечащего человека. Бесклассовое общество будущего, по Марксу, провозгласит в качестве высших целей своего существования принципы “положительного гуманизма”.

Другими словами, Маркс стремится к тому, чтобы дать социально-философское обоснование определенному типу общественной практики. Без философской установки на достижение вполне конкретных условий и перспектив человеческого существования, порождаемых и развиваемых типом практики, нет и не может быть, по Марксу, подлинной науки об обществе. Маркс выступает за неразрывное единство теории и практики, которое означает, что каждый шаг общественной практики (и в материально-преобразующем воздействии на природу, и в изменении общественных отношений) должен сверяться с условиями и перспективами человеческого существования. Конкретные социальные науки оказываются встроенными в целостный механизм “обслуживания” определенного типа практики.

Освободительный проект Маркса представлял собой альтернативную индустриальному капитализму концепцию развития общества. Поэтому в социально-философской концепции Маркса ведущее место занимает разработка соответствующего философского видения исторического процесса, материалистического понимания истории, формационных этапов в ее развитии, а главное, объективной необходимости перехода к новому типу практики и разрыва со старым типом.

Европейский индустриальный капитализм XIX в. утверждал свою прогрессивность, свое право на существование и свою эффективность посредством создания и развития социальной философии, всей совокупности социальных наук об обществе, которые базировались на совершенно других по сравнению с марксовой позицией ценностных установках. Самое наглядное тому свидетельство – позитивная философия О.Конта, его социологическое и политическое учение. В этих ценностных установках сформулированы вполне определенные представления о человеке и смысле его жизни. В “Декларации прав человека и гражданина” (1789), которую можно с полным правом считать мировоззренческим манифестом европейского капитализма, говорится о следующих естественных и неотчуждаемых правах человека: свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению. Именно эти права должен оберегать каждый политический союз граждан. И поскольку они признаются данными человеку самой природой и потому неизменными, то понятно, в силу каких причин в этой социально-философской концепции на первое место выдвигаются вопросы, связанные с функционированием общества. Хотя и здесь разрабатывается некоторая версия развития общества, но по своему содержанию она прямо противоположна марксову видению истории.

Таким образом перед нами два разных, более того, противоположных подхода к пониманию предмета, целей и задач социальных наук, сложившихся в рамках европейской цивилизации в XIX в., имеющих принципиально не совпадающие социально-философские основания. Разумеется, разводить их по совершенно изолированным друг от друга углам единого научного здания нельзя. Они имеют много точек соприкосновения и даже общего как в постановке, так и в решении некоторых задач по изучению механизмов функционирования общества того времени.

В известном смысле можно говорить о логическом равноправии марксовой и либерально-позитивистской концепций социальных наук в плане объяснения ими явлений общественной жизни, однако с одним весьма существенным отличием. В реальной действительности одна из них и тогда, и сейчас продолжает являться господствующей в обществе, причем не просто господствующей. Либерально-позитивистская концепция обслуживает и утверждает всеми доступными средствами сложившийся в границах западной цивилизации определенный тип общественной практики, исходные посылки которой и сегодня остаются неизменными.

Процесс реализации в жизнь провозглашенных либеральных свобод уже к началу XIX в. привел к таким последствиям, которые породили в общественной мысли того времени глубокие сомнения в справедливости еще только формировавшегося общественного строя. Капиталистический тип общественной практики в ходе своего развития порождает все больше и больше неразрешимых, как тогда казалось, социальных противоречий и прежде всего между капиталом и наемным трудом, между буржуазией и пролетариатом. Именно эти обстоятельства побудили Маркса разработать свою альтернативную концепцию исторического развития общества, сделав особый упор на доказательство существования объективных законов его развития. Эта идея по тем временам носила поистине новаторский, революционный характер. Индустриальный капитализм XIX в., оказывается, не представляет собой последний этап в историческом развитии. Он не является единственно возможным состоянием общества, в котором идет постепенная реализация естественных и неотчуждаемых прав человека, и законность, легитимность которого с точки зрения его пребывания на исторической арене вообще не может быть поставлена под сомнение.

Впрочем, Маркс никогда не отрицал огромной прогрессивной роли капитализма во всемирно-историческом масштабе, не отрицал он частную собственность, товарное производство, деньги, конкуренцию и национальное государство. Маркс говорил об их преодолении, о снятии, о возникновении на материально-экономических, политических, социальных и культурных достижениях капитализма принципиально нового, альтернативного капитализму строя, утверждения нового типа практики, который будет базироваться на совершенно других представлениях о смысле жизни и назначении человека, чем либеральная цивилизация. Более того, Маркс соединяет, и это теоретически вполне допустимо, социальное (в широком смысле слова) освобождение человека с либеральными принципами, когда он говорит о свободном развитии каждого как условии свободного развития всех. Но социальное освобождение выступает у него предпосылкой свободного развития человека, но не наоборот.

Новый общественный тип практики не возникает, по мысли Маркса, и не может возникнуть в процессе плавного, эволюционного изменения общества индустриального капитализма, ибо для этого нужны не мелкие усовершенствования в рамках строя, а смена целей развития общества, т.е. выход за рамки строя. Поэтому лишь радикальный теоретический разрыв с существующим строем открывает путь к пониманию тех практических шагов, которые ведут к утверждению нового типа практики. Отсюда тотальность марксовой критики капиталистического строя с позиций нового типа практики, отсюда тотальность марксовой концепции общественной практики, которая также носит всеохватывающий характер, когда каждый шаг в теории и на практике соотносится с конечными целями – с реальным движением в направлении социального освобождения человека.

Маркс находит тройное подтверждение философской идее закономерного хода исторического развития общества – через материалистически интерпретированную диалектику Гегеля, через учение Дарвина о естественном отборе, которое рассматривалось Марксом в качестве естественнонаучной основы материалистического понимания истории, и через доказательство исторически временных рамок существования индустриального капитализма путем открытия экономического закона его движения.

Либерально-позитивистская мысль постоянно ведет критику Маркса по всем трем направлениям, пытаясь опровергнуть философскую идею Маркса о законах истории. Наиболее показательной в этом отношении является работа К.Поппера “Открытое общество и его враги”.

Поппер неистово сражается с Гегелем и Марксом как со своими смертельными врагами. Что защищает К.Поппер? Он защищает либеральный (капиталистический) тип общественной практики, будучи всерьез озабочен тем, чтобы больше не было в истории мысли таких альтернативных проектов, как марксов проект, чтобы Маркс стал последним из конструкторов великих всеобъемлющих систем будущего. Либеральное западное общество больше не нуждается в философских утопиях, наподобие марксовой. Оно нуждается лишь в постепенной и поэтапной социальной инженерии.

Общую методологическую установку К.Поппер формулирует со всей определенностью. “С нашей точки зрения действительно не может быть никаких исторических законов... Задача истории как раз и заключается в том, чтобы анализировать отдельные события и объяснять их причины. Те, кого интересуют законы, должны обратиться к обобщающим наукам (например, к социологии)”1 . Очень характерная для всей либеральной мысли отсылка к социологии, как к науке, изучающей законы, в отличие от истории.

Именно за признание законов исторического развития Поппер изничтожает Гегеля как философа, в том числе его диалектику. С этой целью Поппер использует не только чисто философскую аргументацию. “Я утверждаю, – пишет Поппер, – что гегелевская диалектика в основном была создана с целью исказить идеи 1789 г.”2 . “Мы лучше поймем необходимость борьбы с ним, – пишет в другом месте Поппер, – если кратко рассмотрим общую историческую ситуацию в Европе последних столетий. Общая доктрина Гегеля и Фридриха Вильгельма III, которому служит Гегель, сводит к тому, что государство есть все, а индивид ничто, поскольку он будет обязан государству всем”3 .

Поппер категорически не принимает концепцию национального государства, которая строится на совсем иных основаниях, нежели концепция либерального государства, сторонником которой он себя считает. Поппер здесь пытается доказать изначальную ложность концепции национального государства, хотя это не так. Поппер не принимает во внимание глубокие различия в социокультурном опыте атлантической и романо-германской цивилизаций, которые сглаживаются лишь во второй половине XX в. Нельзя говорить, что одна философская идея обладает большей истинностью, чем другая. В противном случае можно сказать, что естественные и неотчуждаемые права человека есть такая же мифология, как и национальное государство – выразитель единого духа народа. Маркс также не был сторонником гегелевской трактовки государства, как и либерального государства. Маркс находит решение за пределами ложного их противопоставления на путях историзма.

Поппер критикует Маркса за его, как он называет, историцизм. Марксову попытку научно предвидеть историческую необходимость нового общественного строя в результате действия объективных законов истории Поппер называет несостоятельной. Он приписывает Марксу утопическую идею конструирования идеального будущего и вытекающий отсюда метод утопической инженерии по тотальному преобразованию общества. Но Маркс никогда не конструировал будущее, а что касается его последователей, которые создавали на базе его идей массовые идеологии, то здесь требуется особый разговор.

Маркс доказывал, что если и дальше следовать идеалам европейского гуманизма, а не отказываться от них под любыми предлогами, то они не могут быть реализованы в ходе плавной эволюции индустриального капитализма. Критическая теория этого общества должна вестись не изнутри, а извне, не с позиций его безусловного признания, а с позиций его безусловного теоретического преодоления. Достижения философской мысли и естествознания, тенденции развития экономики дают все основания для такой постановки вопроса. Альтернативный проект должен показывать пути формирования объективных условий, необходимых для того, чтобы переход к новому историческому типу общественной практики мог совершиться.

Сегодня, в конце XX в., можно сказать, что объективные условия для практического преодоления западного типа практики, основанного на либеральных принципах, не сложились и, как теперь можно с полной уверенностью сказать, не могли сложиться в течение всего периода существования индустриального капитализма. Несомненно, что Маркс все же переоценил степень готовности этих условий и в этом смысле можно говорить об утопической стороне философско-исторической концепции Маркса. Разумеется, Маркс не мог выйти за пределы индустриального этапа развития западной цивилизации, хотя в отдельных своих высказываниях, в частности относительно роли и места науки в будущем обществе, ему удалось совершить ряд невероятных по своей смелости и прозорливости теоретических прорывов.

Вполне понятно теперь, почему указанные Марксом пути и способы практической реализации альтернативного проекта не были лишены серьезных противоречий. С одной стороны, Маркс сделал пролетариат основной и, более того, единственной социальной силой, утверждающей на исторической арене новый, альтернативный строй, новый тип общественной практики. Однако оставалось неясным, прежде всего в теоретическом плане, как он сможет правильно распорядиться своей властью, будучи классом угнетенным, эксплуатируемым, занятым в основном физическим, совершенно нетворческим трудом и имеющим в своей массе довольно низкий уровень образования? Кто выступит его теоретическим мозгом? Кто будет вести его в правильном направлении в условиях резкого усложнения общественных связей и отношений, все более динамичного развития общества? Конечно, абстрактный ответ тут есть. Во-первых, это наука вообще и прежде всего комплекс социальных наук об обществе, а следовательно, люди науки, способные переложить абстрактные теоретические выводы на язык повседневной практики. Во-вторых, профессиональные политические деятели, субъективно преданные делу социального освобождения человека труда.