Цель “Поэтики” и ее задачи. Поэтическое творчество-подражание. Различие видов поэзии в зависимости от средств подражания

[1090]

которое время случилось, что брат этой жрицы приехал туда. А то обстоятельство, что ему повелел  бог [и по какой причине — это  не относится к общему] отправиться  туда и за чем, — это вне фабулы. После приезда, когда его схватили и хотели принести в жертву, он открылся, — так ли, как представил Еврипид, или как Полиид, — правдоподобно  сказав, что, как оказывается, суждено  быть принесенными в жертву не только его сестре, но и ему самому. И  отсюда его спасение.

После этого следует, уже дав имена (действующим лицам), вводить эпизодические части, но так, чтобы эпизоды были в тесной связи, например, в эпизоде с Орестом  — его сумасшествие, вследствие которого он был пойман, и очищение, вследствие чего он спасся.

В драмах эпизоды  кратки, в эпосе они растянуты. Так, содержание “Одиссеи” можно  рассказать в немногих словах. Один человек странствует много лет. Его преследует Посейдон. Он одинок. Кроме того, его домашние дела находятся  в таком положении, что женихи (жены) расточают его имущество  и составляют заговор против его  сына. После бурных скитаний он возвращается, открывается некоторым лицам, нападает (на женихов), сам спасается, а врагов перебивает. Вот собственно содержание поэмы, а остальное — эпизоды.

XVIII

Завязка и развязка. Определение этих понятий. Значение завязки и развязки для характеристики трагедии. Сложных мифов следует избегать. Отношение хора к другим частям трагедии.

Во всякой трагедии есть завязка и развязка. События, находящиеся вне драмы, и некоторые  из входящих в ее состав часто бывают завязкой, а ос-

[1091]

тальное — развязка. Завязкой я называю то, что находится  от начала трагедии до той части, которая  является пределом, с которого начинается переход от несчастья к счастью  или от счастья к несчастью, а  развязкой — то, что находится  от начала этого перехода до конца. Например, в “Линкее” Феодекта завязкой служат происшедшие раньше события, похищение ребенка и (раскрытие  виновных, а развязка) от обвинения  в убийстве до конца.

Видов трагедии четыре. Столько же указано нами и частей. Трагедия запутанная, которая целиком  состоит из перипетии и узнавания. Трагедия патетическая, например, “Эанты”  и “Иксионы”. Трагедия нравов, например, “Фтиотиды” и “Пелей”. Четвертый  вид — трагедия фантастическая, например, “Форкиды”, “Прометей” и  все те, где действие происходит в преисподней.

Лучше всего стараться  соединять все эти виды, а если это невозможно, то самые главные  и как можно больше, в особенности  потому, что теперь несправедливо  нападают на поэтов. Хотя (у нас) есть много хороших поэтов в каждом виде (трагедии), но критики требуют, чтобы один поэт превосходил каждого  в его индивидуальных достоинствах.

Различие и сходство между трагедиями следует определять, быть может, не по отношению к фабуле, а принимать во внимание сходство завязки и развязки. Многие поэты, составив хорошую завязку, дают плохую развязку, между тем как необходимо, чтобы обе части всегда вызывали одобрение.

Следует также помнить  о том, о чем часто говорилось, и не придавать трагедии эпической  композиции. Эпической я называю  состоящую из многих фабул, например, если какой-нибудь (трагик) будет воспроизводить все содержание “Илиады”. Там, вследствие значительной длины, части получают надлежащее развитие, а в драмах многое происходит неожиданно. И вот  доказательство. Все те трагики, которые  представляли разрушение Трои

[1092]

целиком, а не по частям, как Еврипид, или Ниобу  не так, как Эсхил, терпят полную неудачу  или уступают в состязании другим. Ведь и Агафон потерпел неудачу только из-за одного этого.

Но в перипетиях и в простых действиях трагики  удивительно достигают своей  цели. Это бывает, когда умный, но преступный человек оказывается  обманутым, как Сизиф, или храбрый, но несправедливый бывает побежден. Это  и трагично, и согласно с чувством человеческой справедливости. Это и  правдоподобно, как говорит Агафон: “Ведь правдоподобно, что происходит много и неправдоподобного”.

Хор должно представлять как одного из актеров. Он должен быть частью целого и состязаться не так, как, например, у Еврипида, а так, как у Софокла. А у прочих поэтов песни хора имеют не больше связи  со своей фабулой, чем со всякой другой трагедией. Поэтому у них поют “вставочные песни” с того времени, как Агафон первый начал делать подобное. А между тем какая разница, петь вставочные песни или перемещать из одной части в другую диалог или целый эпизодий?

XIX

Правила диалектического развития мысли в трагедии — предмет риторики. Правила интонации при исполнении трагедии на сцене (приказание, просьба, угроза, ответ и т. п.) — дело актера и режиссера

Остается сказать  несколько слов относительно словесной  формы (трагедии) и изложения мыслей, а относительно других вопросов уже  сказано. Впрочем, вопросы, касающиеся изложения мыслей, следует рассматривать  в сочинениях по риторике, так как  они более близки к этой области  знаний. К области мысли относится  все то, что должно быть выражено в слове. А частные задачи в  этой области — доказы-

[1093]

вать и опровергать, и изображать чувства, как, например, сострадание или страх, или гнев и другие подобные им, а также  величие и ничтожество. Ясно, что  и при изображении событий  должно исходить от тех же основ, когда  нужно представить вызывающее сожаление, или ужас, или великое, или правдоподобное. Разница состоит только в том, что события должны быть понятными  без объяснения, а мысли должны быть выражены говорящим в рассказе и согласоваться с его рассказом. В самом деле, в чем состояла бы задача говорящего, если бы все было ясно уже само собой, а не благодаря  его слову?

В той области, которая  относится к слову, есть один частный  вопрос — внешние способы выражения. Знание их есть дело актерского искусства  и того, кто руководит театральной  постановкой, например, как выразить приказание, как мольбу, рассказ, угрозу, вопрос и ответ и т. п. Знание или  незнание этого не вызывает к поэтическому произведению никакого упрека, который  заслуживал бы серьезного внимания. В  самом деле, какой ошибкой можно  было бы признать то, в чем Протагор упрекает (Гомера), будто он, думая, что  умоляет, приказывает, сказав: “Гнев, богиня, воспой”. (Протагор) говорит, что поставить  в форме повелительного наклонения слова, обозначающие делать что-нибудь или не делать, — это приказание. Поэтому следует оставить этот вопрос, как относящийся не к поэтике, а к другой науке.

XX

Элементы речи: звук, слог, союз, имя, глагол, член. Определение понятия о звуке, слоге, союзе, члене, имени, глаголе и флексии имен и глаголов. Предложение

Во всяком словесном  изложении есть следующие части: основной звук, слог, союз, имя, глагол, член, флексия и предложение.

[1094]

Основной звук —  это звук неделимый, но не всякий, а  такой, из которого естественно появляется разумное слово. Ведь и у животных есть неделимые звуки, но ни одного из них я не называю основным. А виды этих звуков — гласный, полугласный  и безгласный.

Гласный — тот, который слышится без удара (языка); полугласный — тот, который слышится при ударе (языка), например, Σ и  Ρ; а безгласный — тот, который  при ударе (языка) не дает самостоятельно никакого звука, а делается слышным  в соединении со звуками, имеющими какую-нибудь звуковую силу, например, Γ и Δ.

Эти звуки различаются  в зависимости от формы рта, от места (их образования) густым и тонким придыханием, долготой и краткостью и, кроме того, острым, тяжелым и  средним ударением. Подробности  по этим вопросам следует рассматривать  в метрике.

Слог есть не имеющий  самостоятельного значения звук, состоящий  из безгласного и гласного или  нескольких безгласных и гласного. Так, ΓΑ и без Ρ слог и с Ρ  слог: ΓΡΑ. Но рассмотрение различия слогов также дело метрики.

Союз — это  не имеющее самостоятельного значения слово, которое [не препятствует, но и  не] содействует составлению из нескольких слов одного имеющего значение предложения. Он ставится и в начале, и в  середине, если его нельзя поставить  в начале предложения самостоятельно, например, μέν, ήτοι, δέ. Или — это  не имеющее самостоятельного значения слово, которое может составить  одно имеющее самостоятельное значение предложение из нескольких слов, имеющих  самостоятельное значение.

Член — не имеющее  самостоятельного значения слово, которое  показывает начало, или конец, или  разделение речи, например, το άμφί, το περί и др.. Или — это неимеющее  самостоятельного

[1095]

значения слово, которое [не препятствует, но и не] содействует  составлению из нескольких слов одного имеющего значение предложения, ставящееся обыкновенно и в начале, и в  середине.

Имя — это сложное, имеющее самостоятельное значение, без оттенка времени, слово, часть  которого не имеет никакого самостоятельного значения сама по себе. Ведь в сложных  словах мы не придаем самостоятельного значения каждой части, например, в  слове Феодор (Богдар) — дор (дар) не имеет самостоятельного значения.

Глагол — сложное, самостоятельное, с оттенком времени  слово, в котором отдельные части  не имеют самостоятельного значения так же, как в именах. Например, “человек” или “белое” не обозначает времени, а (формы) “идет” или “пришел” обозначают еще одна — настоящее  время, другая — прошедшее.

Флексия имени или  глагола — это обозначение  отношений по вопросам “кого”, “кому” и т. п. Или — обозначение единства или множества, например, “люди” или  “человек”. Или — отношений между  разговаривающими, например, вопрос, приказание: “пришел ли”? или “иди”. Это  глагольные флексии, соответствующие  этим отношениям.

Предложение —  сложная фраза, имеющая самостоятельное  значение, отдельные части которой  также имеют самостоятельное  значение. Не всякое предложение состоит  из глаголов и имен. Может быть предложение  без глаголов, например, определение  человека, однако какая-нибудь часть  предложения всегда будет иметь  самостоятельное значение [например, в предложении “Идет Клеон” —  слово “Клеон”].

Слово бывает единым в двояком смысле: когда оно  обозначает единство или соединение множества. Например, “Илиада” — единое, как соединение множества, а “человек”  — как обозначение одного предмета.

-----------------------------------

Повторение того, что сказано  несколько выше.

[1096]

XXI

Слова простые и сложные. Слова общеупотребительные, глоссы, метафоры, украшения речи. Слова вновь составленные. Слова растяженные, сокращенные и измененные

Объяснение этих терминов и примеры из греческой  поэзии. Разделение слов по окончаниям на слова мужского, женского и среднего рода.

Имя бывает двух видов: простое и сложное. Простым я  называю то, которое слагается  из не имеющих самостоятельного значения частей, например, “земля”. Что касается имен сложных, то одни состоят из части, имеющей самостоятельное значение и не имеющей его, но имеющей или  не имеющей значение не в самом  имени; другие состоят из частей (только), имеющих значение.

Имя может быть трехсложным, четырехсложным и многосложным, как большинство слов высокопарных, например, Гермокаикоксанф.

Всякое имя бывает или общеупотребительное, или глосса, или метафора, или украшение, или  вновь составленное, или растяженное, или сокращенное, или измененное.

Общеупотребительным я называю то, которым пользуются все, а глоссой — то, которым  пользуются немногие. Ясно, что глоссой  и общеупотребительным может  быть одно и то же слово, но не у одних  и тех же. Например, σίγυνον (дротик) — у жителей Кипра общеупотребительное, а у нас оно глосса.

Метафора — перенесение  слова с измененным значением  из рода в вид, или из вида в род, или из вида в вид, или по аналогии. Я говорю о перенесении из рода в вид, например: “А корабль мой  вот

[1097]

стоит”, так как  стоять на якоре — это особый вид понятия “стоять”. (Пример перенесения) из вида в род: “Да, Одиссей совершил десятки тысяч дел добрых”. Десятки  тысяч — вообще большое число, и этими словами тут воспользовался поэт вместо “множество”. Пример перенесения  из вида в вид: “отчерпнув душу мечом” и “отрубив (воды от источников) несокрушимой медью”. В первом случае “отчерпнуть” — значит “отрубить”, во втором —  “отрубить” поэт поставил вместо “отчерпнуть”. Нужно заметить, что оба слова  обозначают что-нибудь отнять.

Аналогией я называю  такой случай, когда второе слово  относится к первому так же, как четвертое к третьему. Поэтому  вместо второго можно поставить  четвертое, а вместо четвертого второе. Иногда присоединяют то слово, к которому заменяемое слово имеет отношение. Я имею в виду такой пример: чаша так же относится к Дионису, как  щит к Арею; поэтому можно назвать  чашу щитом Диониса, а щит чашей  Арея. Или — что старость для  жизни, то вечер для дня; поэтому  можно назвать вечер старостью  дня, а старость вечером жизни, или, как у Эмпедокла, закатом жизни.

Для некоторых понятий  нет в языке соответствующих  слов, но все-таки можно найти сходное  выражение. Например, вместо “сеять”  семена говорят “бросать” семена, а для разбрасывания солнцем  света нет соответствующего слова. Однако так как “бросать” имеет  такое же отношение к лучам  солнца, как “сеять” к семенам, то у поэта сказано: “сея богозданный  свет”.

Метафорой этого  рода можно пользоваться еще иначе: присоединив к слову чуждое ему  понятие, сказать, что оно к нему не подходит, например, если бы кто-нибудь назвал щит чашей не Арея, а чашей  без вина.

Составленное слово  — то, которое совершенно не употребляется  другими, а придумано самим по-

[1098]

этом. Кажется, есть некоторые слова в таком роде, например, ερνύγες (рожонки) вместо κέρατα (рога) и αρητήρ (молитель) вместо ιερεύς (жрец).

Бывают слова  растяженные и сокращенные. Растяженное  — если какому-нибудь гласному придать  больше долготы, чем ему свойственно, или вставить (в слово) слог. Сокращенное  — если в слове что-нибудь отнято. Примеры растяженного: πόληος вместо πόλεως, Πηληος вместо Πηλέος, Πηληιάδεω  вместо Πηλείδου. Примеры сокращенного: κρι, δω и μία γίνεται αμφοτέρων  οψ.