Биография и творчество Распутина Валентина Григорьевича

[Введите текст]

 

 

 

 

 

 

Государственное бюджетное образовательное

Учреждение  начального профессионального образования

Профессиональный  лицей №120 им. Мосина

 

Реферат на тему: «Биография и творчество Распутина Валентина Григорьевича».

Выполнил: Ионов В.М.

Группа 219

Проверил: _______________________

 

________________________

 

 

 

 

 

Санкт-Петербург

2013 г.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СОДЕРЖАНИЕ

 

 

Введение………………………………………………………………………… 3стр.

 

Биография и  творчество писателя…………………………………….…. 4стр.

 

Произведения  автора:

« В ту же землю»………………………………………………………… 7стр.

Заключение……………………………………….  11стр.

 

 

Введение.

 

Валентин Распутин – яркий  представитель «деревенской прозы» – одного из ведущих явлений современной  литературы. Произведения Валентина  Распутина состоят из живых мыслей. Мы должны уметь их извлекать хотя бы потому, что для нас это важнее, нежели для самого писателя: он свое дело сделал. И здесь, думается, самое  подходящее - читать его книги одну за другой.

Но прежде чем перейти  к творчеству прозаика, хотелось бы рассказать о нем самом: как и  где он рос, учился, работал. Это важно  сделать и потому еще, что его  творчество тесно переплетено с  судьбами Сибири, в очерках, рассказах, повестях Распутина немало автобиографичного, того, что он сам пережил, увидел и сумел потом воплотить в  художественном слове, которое, обретя силу искусства, перестало принадлежать только ему одному и стало общим  нашим достоянием.

 

"Я уверен, что писателем  человека делает его детство,  способность в раннем возрасте  увидеть и почувствовать все  то, что дает ему затем право  взяться за перо. Образование,  книги, жизненный опыт воспитывают  и укрепляют в дальнейшем этот  дар, но родиться ему следует  в детстве", - писал Валентин  Распутин а 1974 году в иркутской  газете "Советская молодежь". И  собственный его пример лучше  всего подтверждает верность  этих слов.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Биография и  творчество писателя.

Родился Валентин Распутин 15 марта 1937 года в Иркутской области, в поселке Усть-Уда, расположенном  на берегу Ангары, в трехстах километрах от Иркутска. И рос в этих же местах, в приютившейся неподалёку (по сибирским  меркам), всего в полусотне километров от Усть-Уды, деревне с красивым, напевным именем Аталанка. Этого названия мы не увидим в произведениях писателя, но именно она,  Аталанка, явится нам  и в "Прощании с Матёрой", и  в "Последнем сроке", и в повести "Живи и помни", где отдаленно, но явно угадывается созвучие: Атановка. Природа, ставшая близкой в детстве, оживет и заговорит неповторимым своим языком в книгах. Конкретные люди станут литературными героями. Поистине, как говорил В. Гюго, "начала, заложенные в детстве человека, похожи на вырезанные на коре молодого дерева буквы, растущие, развертывающиеся с  ним, составляющие неотъемлемую часть  его". А начала эти, применительно  к Валентину Распутину, немыслимы  без влияния самой Сибири - тайги, Ангары ("Я верю, что и в моем писательском деле она сыграла не последнюю роль: когда-то в неотмеченную минуту вышел я к Ангаре и обомлел - и от вошедшей в меня красоты  обомлел, а также от явившегося из нее сознательного и материального  чувства Родины"); без родной деревни, частью которой он был и которая  впервые заставила задуматься о  взаимоотношениях между людьми; без  чистого, незамутненного народного  языка. В большом автобиографическом очерке одной поездки "Вниз и вверх  по течению", опубликованном в 1972 году (по сути, самостоятельной повести), Распутин опишет свое детство, большое  внимание уделяя именно природе, общению  с односельчанами - тому, что считает  определяющим при формировании души ребенка и его характера.

 

Сознательное детство  его, тот самый "дошкольный и школьный период", который дает человеку для  жизни едва ли не больше, чем все  оставшиеся затем годы и десятилетия, частично совпал с войной: в первый класс Аталанской начальной школы  будущий писатель пришел в 1944 году. И хотя здесь не гремели бои, жизнь, как и везде в те годы, была трудной, временами полуголодной. "Для  нашего поколения был очень труден хлеб детства", - отметит спустя десятилетия  писатель. Но о тех же годах он скажет и более важное, обобщающее, что найдет затем отражение в  его творчестве: "Это было время  крайнего проявления людской общности, когда люди против больших и малых  бед держались вместе".

 

Здесь же, в Аталанке, научившись читать, Распутин навсегда полюбил  книгу. Чтение для него не было просто удовольствием, не требующим умственных усилий, или развлечением, - оно было и осталось работой над собою, и работой немалой. Читать для  него - не значит просто пробегать глазами  страницы, улавливая сюжетную канву, и уметь читать - не значит из букв уметь составлять слова. По его убеждению, "читатель сам должен участвовать  в событиях, иметь к ним свое отношение и даже место в них, чувствовать прилив крови от уважения. Культура чтения тоже существует, но не все ею владеют".

 

Для него самого любимыми остались по сей день Толстой, Достоевский, Бунин, Лесков, Тютчев, Фет... И вообще - хорошая, умная книга: у Распутина богатая  библиотека, которую он собирает многие годы.

Годы учебы в университете проявили, оттенили его большую любовь к родной деревне, к тайге, к Ангаре, тем местам, и вообще к природе, где прошло раннее детство. Казалось бы, так ли уж много они значат, эти четыре сотни километров от Иркутска до Атлантики? Но, как читаем в очерке "Вниз и вверх по течению", студентом он часто в навигацию добирался на пароходе домой, чтоб душа подышала вольно, отдохнула от суеты, набралась сил, "и эти поездки всякий раз были для него праздником, о котором он начинал мечтать еще с зимы и к которому готовился со всей возможной тщательностью: копил деньги, выкраивая рубли из тощенькой стипендии, нарочно оставлял нечитанной самую лучшую, по слухам среди своего брата студента, книгу, подправлял как мог свою амуницию".

 

Первый рассказ, написанный Валентином Распутиным, назывался "Я  забыл спросить у Лешки...". Он был  опубликован в 1961 году в альманахе "Ангара" и затем несколько  раз перепечатывался (с него же, кстати, начинается и книга "Человек с  этого света"). Газетные жанры, требующие  опоры на точный факт и почти не допускающие домысла, фантазии, художественных обобщений, переставали удовлетворять  Распутина. Ему хотелось большей  свободы самовыражения. А ее могла  дать только художественная литература, не журналистика. "Я забыл спросить у Лешки..." тоже начинался как  очерк после одной из очередных  поездок Распутина в леспромхоз. Но, как мы узнаем затем от самого писателя, "очерк не получился - получился  рассказ. О чем? Об искренности человеческих чувств и красоте души". Иначе, наверное, и не могло быть - ведь речь шла о жизни и смерти. На лесоповале упавшая сосна случайно задела парнишку, Лешку. Поначалу ушиб казался незначительным, но вскоре возникла боль, ушибленное место - живот - почернело. Двое друзей решили сопровождать Лешку до больницы - полсотни километров пешком. В пути ему стало  хуже, он бредил, и друзья видели, что  это уже не шутки, им стало не до отвлеченных разговоров о коммунизме, которые вели они до этого, ибо  они поняли, глядя на муки товарища, что "это игра в прятки со смертью, когда ищет смерть и нет ни одного надежного места, куда можно было бы спрятаться. Вернее, такое место  есть - это больница, но до нее далеко, еще очень далеко".

 

Лешка умер на руках у друзей. Трагедия. Потрясение. Вопиющая несправедливость. И в рассказе, пусть еще и  в зачаточном состоянии, присутствует то, что станет затем неотъемлемым во всех произведениях Распутина: природа, чутко реагирующая на происходящее в душе героя ("Рядом всхлипывала  река. Луна, вытаращив свой единственный глаз, не отводила от нас взгляда. Слезливо мигали звезды"); мучительные раздумья о справедливости, памяти, судьбе ("Я  неожиданно вспомнил о том, что еще  забыл спросить Лешку, будут ли знать  при коммунизме о тех, чьи имена  не вписаны на зданиях заводов  и электростанций, кто так навсегда и остался незаметным. Мне во что  бы то ни стало захотелось узнать, вспомнят ли при коммунизме о Лешке, который  жил на свете немногим больше семнадцати лет и строил его всего два  с половиной месяца").

 

По трем первым книгам явно виден переход Валентина Распутина  от журналистики к художественной литературе. На смену восторгу всепокоряющим  могуществом человека в "Костровых  новых городов" приходит более  глубокий психологизм "Края возле  самого неба", который усиленно развивается  затем в "Человеке с этого света", особенно в рассказах "Мама куда-то ушла", "Василий и Василиса". Не просто край в Саянах по имени  Тофалария предстает перед нами в своей неповторимой красоте, не только его легенды и сказания оживают в рассказах, но появляются люди со своим загадочным, хотя и простым с виду внутренним миром - люди, которые собеседуют с читателем, не оставляя его равнодушным к своей судьбе, мечтам, жизни. Глубже становится тема единства человека и природы ("От солнца до солнца").

 

"Василий и Василиса", рассказ, от которого потянулась  прочная и явная нить к будущим  повестям. Рассказ этот впервые  появился в еженедельнике "Литературная  Россия" в самом начале 1967 года  и с тех пор неоднократно  перепечатывался в книгах. В нем  как в капле воды собралось  то, что не повторится в точности  потом, но с чем мы тем  не менее не раз еще встретимся  в книгах Валентина Распутина:  природа, чутко прислушивающаяся  к переменам в человеке.

 

Природа у него — не цепь картин, не материал для метафор, —  писатель натурально сжит с нею, пропитан ею как часть её. Он - не описывает  природу, а говорит её голосом, передаёт её внутренно, тому множество примеров. Драгоценное качество, особенно для  нас, всё более теряющих живительную  связь с природой.

 

С рассказа "Василий и  Василиса" начинается новый период в творчестве Валентина Распутина, который к этому времени уже  перешел на профессиональную литературную работу. Он стал самостоятельным писателем, прозаиком - со своим стилем, своим  взглядом на мир, своей эстетической концепцией, которую в дальнейшем будет активна утверждать.

А летом того же, 1967 года в  печати появляется повесть "Деньги для Марии", сразу привлекшая к  тридцатилетнему автору пристальное  внимание критики и принесшая  ему всесоюзную славу.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

«В ту же землю».

Мы знакомимся с произведением, в котором писатель продолжает говорить с нами о совести, о душе человека, о нравственности, о вере. Что  мы узнаём о нелёгкой судьбе героини?

          Жизнь героини начиналась с  того, как в восемнадцать лет  убежала от матери на стройку.  Работала в столовой, в самом  горячем месте. Она никогда  не была красивой, но все считали  её миловидной, доброй за блеск  больших карих глаз. В столовой  всегда была в центре внимания. Когда перекрывали Ангару, её  имя голубой краской было выведено  на одном из кубов. Хотя выводил  один, но по общему мнению. Годы  и годы она крутилась в счастливой  карусели работы. Сердце её билось  возбуждённо. И по-деревенски  замкнутая, она раскрылась, разговорилась,  научилась смотреть смело, отвечать  дерзко. Звали её Пашенькой.

         Дважды  она выходила замуж. Семья не  сложилась. Детей у неё нет,  есть только приёмная дочь, которую  растила трудно. Дочь её не  любила, только видела в ней  не мать, а воспитательницу. Не  стало в жизни Пашеньки ярких  праздников. Разорвалась ниточка…

 

         Сорок  лет героиня живёт в городе, но никого нет поблизости. Ни  к ней никто не приходит, ни  она ни к кому не ходит.  Все стали называть её Пашутой.  Имя это или фамилия, не знал  никто. На зиму она взяла  к себе свою мать Аксинью  Егоровну. С героиней живёт и  внучка Танька, с которой как-никак  посветлела её жизнь.

          Можно ли назвать жизненный  путь Пашуты долгой дорогой  в «истинные отчие пределы»?  Можно ли назвать её страдания  поиском своей души, обретением  души?  Что символизирует это  обретение?  Возможно, вера. Вера, исходящая  от самой земли, которая приняла  и Аксинью Егоровну, и Серёгу, примет и Стаса, и саму Пашуту. Ведь не случайно же и имя  её в какой-то степени синонимично  той же земле, где упокоилась  раба божья Аксинья.

        Долгим  был этот путь для Пашуты. Путь, смотивированный строительством  коммунизма. Но, как оказалось, на  пути к всеобщему счастью великий  народ в лице отдельно взятой  Пашуты великой стране стал  не нужен, потому что над  народом стояли те, на чьём  лице, по справедливому определению  Стаса Николаевича, была печать  «подлости, бесстыдства,  каинства».

      Беда наша  в том, что осознали это поздно. Не увидели тогда, когда «старинные  старухи» («Прощание с Матёрой») оплакивали свой остров, не увидели  и тогда, когда ещё одна старуха,  Агафья, из последних сил спасала  избу (рассказ «Изба») свою. Видно,  дойти надо было до крайности,  то есть тайком зарыть покойницу,  чтобы с молитвой на устах  застыть потом у алтаря. И этот  долгий путь сравним по значимости  с дорогой на Голгофу со  крестом на спине ( как некогда  Христос шёл на распятье).

        Как  же начиналась эта дорога? В  экспозиции рассказа автор почти  без вступительных слов доносит  до читателя утробную боль  земли-матушки, в которую «вбили…гигантскую  плотину для электрических турбин, построили огромный алюминиевый  завод, лесопромышленный комплекс, до десятка других крупных  заводов». И лежит она, перебученная, перелопаченная на десятки километров, как упрёк всему человечеству, взывая к его совести, сама  делая попытку пробудить эту  совесть, контрастно демонстрируя  «уголки нетронутой земли».

        Также  «перебучила и перелопатила»  каждого отдельного человека  политическая система, растлевая  души по пирамидальной схеме,  где самым беззащитным оказался  сам народ, оторванный от корней, отуманенный, отравленный ядом  призрачного, но вполне осязаемого  на волне энтузиазма коммунистического  завтра…

         Глазами  Пашуты читатель видит следствие  развала огромной страны. Ужасающая  картина. Понять, насколько она  ужасающая, открыть глаза помогает  смерть старухи.

Сидя у безжизненного  тела матери, Пашута гладила мать  «и думала, думала». Автор дважды повторяет  это слово. И с этой минуты читатель незримо приобщается ко всему, что  будет происходить, станет невольным  соучастником.

       Два основных  стилистических приёма: лексический  повтор и градация – превратят  два дня, в течение которых  произойдёт основное событие  – похороны –«зарытье», в целую  вечность. В эту вечность вместится  эпоха от зарождения мечты  о всеобщем счастье до заката  империи под названием Советский  Союз. Закат оказался мертвящим  : священнодействие стало бюрократическим  актом («мёртвый не имеет права  считаться мёртвым, пока не  выдано свидетельство о смерти…»).

         И  всюду надо платить: миллион,  миллион с полмиллионом и семь  раз по полмиллиону. Эта гипербола  есть акт приговора. Не нужно  авторских отступлений, чтобы  не понять главного: для великих  строек коммунизма Пашуты были  дармовой рабочей силой, ломовой  лошадью. Из них по капле  выжали всё, а теперь за ненадобностью  выкинули на обочину жизни  как отработанный шлак.

         Далее  автор глазами героини приглашает  читателя в деревню. Что с  нею сталось?  Может быть, там  сохранились устои русской жизни?  Может быть, там человек, земля,  небо едины, в гармонии, и самое  главное – человек в ладу  прежде всего с самим собой.  Двух неполных абзацев достаточно, чтобы и здесь вынести приговор  всей системе: «Не было ни  колхоза, ни совхоза, ни сельсовета, ни магазина, ни медпункта, ни  школы – всё унесло неведомо  куда при новых порядках».