Теория субкультур

2. Протестная, рассматривающая нарушения норм, как самоценность. Это субкультура молодежных объединений, ориентированных на альтернативный, агрессивно-протестный образ жизни (фанаты в Англии, мотоциклетные банды в США). Эти группы выстраивают свою собственную систему ценностей, где, обычно, важное место занимают насилие и сексуальная распущенность, в контексте мужского доминирования. Деятельность этих групп не обязательно связана с прямым насилием (например, хиппи – пацифисты), но всегда носит публичный характер, противопоставление себя «нормальному» обществу. Внутренняя структура этих групп, в отличии от ОПГ, неупорядочена, дисциплина не является значимой ценностью.

Где-то посередине между  криминальной и протестной субкультурой может быть локализована очень интересная субкультура профессиональной преступности (ПП). В отличии от организованной преступности (ОП) эта субкультура обладает  гораздо меньшей инструментальностью, зачастую нарушения норм носят самоценный характер. Например, кодекс «вора в законе» включал такие нормы, как никогда не работать, не иметь семьи, никогда не сотрудничать с официальной властью и т.п. В этой субкультуре нарушения общепризнанных норм реализуется скорее, как образ жизни, нежели, как средство достижения культурных целей. Ценность дисциплины относительна, признается только в рамках совершения преступлений, в остальных случаях профессиональные преступные группы довольно анархичны. Добываемые преступным путем средства расходуются на ведение альтернативного образа жизни, подразумевающего регулярные «отсидки» в тюрьме и на зоне. Каждый срок лишения свободы рассматривается, как эпизод необходимой социализации, вроде «курсов повышения квалификации». В случае с ОПГ – это досадная неприятность. Все перечисленные моменты и заставляют классифицировать ПП, как «пограничную» субкультуру, сочетающую черты криминальной и протестной.

3. Отступающая субкультура состоит из тех, кто стремится отстраниться от общества, уйти от необходимости реализовывать социально значимые цели и выбрать между приемлемыми и неприемлемыми средствами их достижения. Это субкультуры алкоголиков, наркоманов, «компьютерщиков» (если приверженность к компьютерам становится смыслом жизни). Люди, придерживающиеся данных субкультур, отказываются взаимодействовать с обществом, их деятельность носит непубличный, в отличии от протестных субкультур, частный характер. Эти субкультуры чрезвычайно разнообразны по набору доминирующих ценностей, а могут и вообще не иметь четко выраженных ценностей. Группы – носители отступающих субкультур, отличаются наименьшей внутренней упорядоченностью, отсутствием выраженных лидеров и дисциплины. Большинство из этих субкультур имеют выраженную гедонистическую окраску: «Зачем нам этот непонятный и жестокий мир – здесь (под кайфом, у компьютера и т.д.) нам комфортно, здесь нас принимают и понимают». Часто велика ценность сексуальных удовольствий. Эти субкультуры объединяют в первую очередь тех, кто не сумел адаптироваться к требованиям общества (не признал цели или не нашел доступа к средствам), но у них нет сил на мятеж или желания к инновации.

Теория культурного  переноса

В 1920—1930-е гг., социологи  Чикагского университета, пытаясь объяснить  высокий уровень преступности в  ряде районов Чикаго, провели ряд  исследований, в результате которых  обнаружили, что в отдельных кварталах  города уровни преступности оставались стабильными в течение многих лет, несмотря на изменения в этническом составе населения. Ученые сделали  вывод, что криминальное поведение  может передаваться от одного поколения  к другому, т.е. молодежь, живущая  в зонах высокой преступности, усваивает преступные модели поведения. Более того, когда в эти районы въезжают представители других этнических групп, их детям девиантные модели поведения  передаются от местной молодежи.

Иначе говоря, молодые люди становятся правонарушителями, потому что общаются и заводят дружбу с теми подростками, у которых  криминальные модели поведения уже  укоренились. Эдвин Г. Сазерленд, используя  выводы чикагских социологов, разработал теорию дифференциальной ассоциации, которая базируется на идеях символического интеракционизма и подчеркивает роль социального взаимодействия в  процессе формирования взглядов и поступков  людей. В обществе, включающем множество  субкультур, некоторые социальные окружения  обычно поощряют нелегальную деятельность, тогда как другие ей не способствуют. Индивидуумы становятся правонарушителями, общаясь с людьми, которые являются носителями криминальных норм. В основном, девиантному поведению обучаются  в первичных группах (например, в  группах сверстников). Таким образом, по мнению Э.Сазерленда, индивиды становятся правонарушителями в той степени, в какой они принадлежат окружению, следующему девиантным идеям, мотивировкам и методам. Чем раньше начнутся контакты индивида с криминогенным окружением, чем чаще, интенсивнее и длительнее  будут  эти  контакты,  тем выше  вероятность того,  что такой  индивид тоже станет правонарушителем. Но в этом процессе задействовано  не одно простое подражание.

Девиантное поведение  приобретается на основе не только подражания, но и научения; очень  многое зависит от того, чему именно и от кого учатся индивиды. Итак, согласно теории Э. Сазерленда девиации обучаются.

Теория дифференциальной ассоциации подтверждает правильность старинной поговорки: «Из хороших  компаний выходят хорошие парни, а из дурных — плохие». Когда родители переезжают на новое место, чтобы  увезти сына от его дружков-хулиганов, они, не осознавая того, используют принцип дифференциальной ассоциации. Этому же принципу следуют охранники в тюрьме, старающиеся ограничить общение заключенных, за которыми они надзирают. Согласно этому же принципу, тюремное заключение может привести к явно отрицательным последствиям, если поместить юных правонарушителей в одну камеру с закоренелыми преступниками

Подтверждение и экспериментальное  обоснование выдвинутая Э.Сазерлендом  гипотеза получила в начале 80-х годов XX в., когда американские социологи  Р. Линдем и К. Филмор установили детерминантную связь между приспосабливаемостью к окружающей среде и девиацией. Они экспериментальным путем, на основе исследований, проведенных в  двух канадских городах (Эдмонтоне  и Ричмонде), установили, что, чем  лучше приспосабливаемость молодых  людей к социальному окружению, тем меньше у них связей со сверстниками - правонарушителями и тем менее  они склонны к девиации. Напротив, те индивиды, которые испытывают серьезные  трудности в адаптации к условиям социального окружения, чаще имеют  друзей-правонарушителей и более  склонны к отклоняющимся формам поведения, в том числе и к  преступлениям.

Итак, теория культурного  переноса показывает, что социально  порицаемое поведение может вызываться теми же процессами социализации, что  и социально одобряемое. Эта теория позволяет понять, почему количество случаев девиантного поведения  изменяется от группы к группе и  от общества к обществу. Однако с  ее помощью нельзя объяснить некоторые  формы девиантного поведения, особенно тех правонарушителей, которые не могли заимствовать у других ни способы, ни подходящие дефиниции и взгляды. Примерами этого могут служить  злостные нарушители финансовых соглашений; изготовители фальшивых чеков; люди, случайно нарушившие закон; люди, совершающие  преступления «на почве любви». Индивиды могут попадать в одни и те же ситуации, но воспринимать их по-разному, с различными результатами.

Основное предположение  теорий контроля (У. Реклесс, Т. Хирши) заключается  в том, что подростки совершают  делинквентные деяния вследствие ослабленного контроля. В целом выделяют две  системы контроля: личностный контроль, и социальный. Под личностным контролем  понимают индивидуалистические сдерживающие факторы и особенности. Например, ряд теорий индивидуалистического  контроля предполагает, что низкая самооценка, как элемент индивидуалистического  контроля, способствует делинквентному поведению. Социальный контроль, в свою очередь, включает в себя взаимосвязь  социальных институтов, таких, как семья, школа, религиозные практики, с делинквентным поведением подростков. Считается, что социальный контроль через социальные связи и привязанность в большей степени сдерживает подростка от делинквентного поведения, чем личностные особенности.

Т. Хириш в своей книге 1969 г. заметил: «Мы все животные и  потому все, естественно, способны совершать  преступления» [56]. (Вообще-то, животные не совершают преступлений. Здесь  цитируемый автор явно исходит из обыденных представлений о «животности» и «зверствах» [57].) Преступления совершаются  в результате ослабления социальных связей. Противостоять этому могут  тесные узы, связи социальных групп, таких, как семья. Т. Хирши называет наиболее важные элементы социальных связей: привязанность (симпатии), обязательства (ангажированность), вовлеченность, вера (убежденность). Свою концепцию социальных связей Т. Хирши основывает на материале  проведенных им эмпирических исследований (опрос-самоотчет 5,5 тыс. учащихся городских  школ Сан-Франциско). Основной результат  опроса: чем теснее подросток связан с родителями, чем успешнее его  учеба в школе, чем больше он вовлечен в конформные виды деятельности, тем  меньше шансы стать девиантом. И  наоборот.