В.П. Мещерский в зеркале историографии: последний «поэт» крепостнической России

Свидетельством того, что интерес к «раннему» Мещерскому возрастает, является то, что к его личности и творчеству обратились представители молодого поколения историков. Так, петербургского исследователя А.С. Карцова заинтересовал вопрос, насколько семейные и дружеские связи издателя «Гражданина» предопределили те возможности влияния на принятие политических решений, которыми располагал Мещерский в царствование двух последних Романовых. С точки зрения А.С. Карцова, «служебная карьера В.П. Мещерского, подобно придворной, равным образом не обошлась без благотворного воздействия завязавшихся на семейной почве знакомств»³⁴. Круг этих связей и отношений достаточно обширен, А.С. Карцов упоминает среди ближних и дальних родственников, а также среди лиц, вхожих в дом Мещерских на правах близких друзей, почти всю петербургскую политическую и интеллектуальную элиту - Ф.И. Тютчева, А.К. Толстого, С.Г. Строганова, П.А. Валуева, Д.Н. Блудова и других. Значение этих личных контактов, по мнению автора, не следует преуменьшать: «хотя В.П. Мещерский не сделал бюрократической карьеры, те родственные связи, которые он имел, несомненно способствовали его сближению с Александром III и Николаем II, придали особое значение издаваемому им с 1872 г. журналу "Гражданин" и содействовали превращению его редактора в одну из влиятельнейших фигур России конца ХIХ - начала ХХ века»³⁵.

«Речи консерватора», программный сборник середины 1870-х  годов, привлек внимание О.В. Кишенковой и С.В. Петрова³⁶.

В оценке О.В. Кишенковой, Мещерский - «подлинный патриот России», предложивший  модель реформирования России с консервативных позиций³⁷. Задачу своего исследования автор определяет достаточно утилитарно: находя, что ситуация, в которой писались «Речи консерватора», напоминает нынешнюю, автор приглашает поразмышлять над тем, «что из этого наследия мы можем взять сегодня для определения путей преодоления кризиса». Однако «берет» автор немного. Во-первых, подход к наследию Мещерского отличается отсутствием всякого подобия критики. Так, Мещерский пишет о необходимости восстановления «основы общества, его дна», разумея под этим русское дворянство в целом («русскую дворянскую семью» у Мещерского. – И.П.), но автор, видимо, не до конца прочитав фрагмент текста, передает его как заботу Мещерского об укреплении семейных ценностей. Подобных казусов в статье немало. Во-вторых, явным преувеличением грешат многочисленные характеристики «Речей консерватора». В них при всем желании нельзя найти ни эскизной «модели реформирования России с консервативных позиций», ни изложения основных идей и принципов российского консерватизма «в образной яркой форме остроумно и с иронией»³⁸.

Гораздо более содержательную трактовку  книги дал С.В. Петров, попытавшийся очистить имя Мещерского от устоявшихся клише и условностей. С точки зрения С.В. Петрова, Мещерский занимал достаточно обособленное положение среди русских консерваторов и кажущееся сходство позиций К.П. Победоносцева, М.Н. Каткова и Мещерского не должно вводить в заблуждение.

Мещерский, считает С.В. Петров, первым, еще до К.П. Победоносцева и К.Н. Леонтьева, гласно заявил о неприемлемости для русской политической культуры демократических институтов³⁹. Однако С.В. Петров, делая вывод, что основой политического мировоззрения Мещерского являлось соединение идеализации николаевского царствования и почерпнутых у И.С. Аксакова и Н.Я. Данилевского панславистских элементов, не приводит серьезных доказательств в пользу своего заключения. При этом он указывает, что Мещерский «не был славянофилом ни практически, ни по убеждениям», испытав большое влияние Н.Я. Данилевского, что само по себе также нуждается в обосновании.

Взаимоотношения Мещерского и цесаревича проанализировал  И.Е. Дронов⁴⁰. Наряду со многими проблемами, обсуждаемыми в кружке Мещерского, ключевыми оставались две – земство и национальный вопрос. «Допетровская земщина», по мнению И.Е. Дронова, призвана была в глазах Мещерского подпереть снизу терявшее социальную почву самодержавие⁴¹. Отношение Мещерского к внутренним проблемам определяла угроза со стороны объединявшейся Германии. Именно это, по мнению историка, заставляло его придерживаться жесткого, «диктаторского» курса в вопросе о национальных окраинах.

Заслуживают интереса попытки дать целостный исторический портрет Мещерского, одна из которых  была предпринята И.Е. Дроновым⁴². Мещерский выступает у исследователя достаточно противоречивой фигурой. С одной стороны, он – посредственный беллетрист и публицист, с другой – уже в 1860-х гг. искушенный в политических играх царедворец, имевший к тому же целую «программу» по самым разным вопросам политического развития, в первую очередь по национальной политике⁴³.

Плохо подготовленный к предстоявшей ему роли наследник, пишет дальше И.Е. Дронов, оказался вполне способен вместе со своим другом к сложным политическим интригам: «борьба с "шуваловской партией" оказалась в центре сотрудничества Мещерского и наследника»⁴⁴. Именно им приписывает автор главную роль в отставке П.А. Валуева с поста министра внутренних дел, как не справившегося с голодом на севере империи в 1867 г. Явной натяжкой можно считать мнение И.Е. Дронова о наличии у Мещерского «своеобразного конституционализма» на рубеже 1860-1870-х гг.⁴⁵ и то, что эволюция его взглядов шла от умеренного либерализма в начале 1870-хгг. к консерватизму в конце их⁴⁶. Мещерский либералом (а тем более англоманом) никогда не был и таковым себя не считал. Трудно согласиться с автором и в том, что только в период кризиса рубежа 1870-1880-х гг. он «отказался от прежней положительной оценки великих реформ». Достаточно резкая, а вовсе не «умеренная» критика реформ прозвучала у Мещерского уже в «Речах консерватора» в середине 1870-х гг. Мещерский, по мнению И.Е. Дронова, роль руководящей политической силы в1860-х гг. отводил «бюргерам», «среднему классу», а в 1870-х гг. поместному дворянству⁴⁷. На самом же деле ставки на средний класс Мещерский никогда не делал и за национальной буржуазией самостоятельного политического значения не признавал.

По мнению Н.В. Черниковой, взгляды Мещерского на протяжении трех царствований, в ходе которых прошла его сознательная жизнь, почти не изменились⁴⁸. Исследовательница полагает, что в оценке текущей общественно-политической ситуации Мещерский неизменно выступал с центристских позиций. Политические воззрения Мещерского не выходили за рамки знаменитой уваровской триады с присущей всем консерваторам вообще апологетикой сильной правительственной власти⁴⁹. Его идеалом государственного устройства, по мнению исследовательницы, было единение царя с народом и самодеятельность общества. Н.В. Черникова отрицает право Мещерского на звание идеолога: «…он скорее играл роль популяризатора идей правого лагеря»⁵⁰. Его место в консервативном спектре общественной мысли России определялось тем, что он являлся последним адептом старой, карамзинской традиции русского консерватизма.

Выделение отдельной  историографической проблемы в исследовании русского консерватизма - существование в нем карамзинской традиции – несомненно является заслугой Н.В. Черниковой. Вместе с тем исследовательница несколько увлекается выдвинутой гипотезой. Так, приписывая Мещерскому, явно «по наследству» от Н.М. Карамзина, идеализацию Екатерины II, Н.В. Черникова не принимает во внимание бросающееся в глаза восхищение Мещерского Николаем I, которое пронизывает всю его публицистику. Также спорной выглядит и оценка взглядов Мещерского по земскому вопросу. По мнению исследовательницы, к концу 1870-х гг. он отказался рассматривать земства в качестве двигателей общественной самодеятельности и в середине 1880-х гг. возложил эту задачу на местную губернаторскую власть. На самом деле Мещерский даже при самой острой критике земств не отказывал им в возможности дальнейшего развития.

Однако быстрого продвижения в  разработке научной биографии Мещерского ожидать, видимо, рано. Так, хотя в первом обобщающем исследовании по истории российского консерватизма ХIХ века Мещерскому уделено несколько строк⁵¹, но из характеристики его взглядов становится совершенно непонятно, чем отличался один из «общероссийских лидеров» консерватизма от других представителей этого направления общественной мысли. Причем авторы, видимо, не проводят никакого различия между консерватизмом и реакцией, так как характеризуют Мещерского как «типичного реакционера».

В зарубежной литературе заявляется о важности изучения истории «Гражданина», признается нестандартный  подход издания ко многим внутриполитическим проблемам, принципиальное противодействие журнала расхожим вкусам и мнениям столичной публики⁵². Однако дальше этих заявлений дело не идет, и западному читателю остается судить о Мещерском по тем нескольким пренебрежительным замечаниям, которыми ограничился Э. Таден еще в 1964 г.⁵³.

Таким образом, выявление роли и места Мещерского в общественно-политическом движении 1870-1880-х гг. продвигается достаточно медленно и, в большинстве случаев, «периферийно», т.е. изучаются отдельные, хотя и интересные сюжеты, такие, как отношения с Ф.М. Достоевским и наследником престола Александром Александровичем, семейные связи Мещерского, специфика «Речей консерватора». Так, в отношениях с Достоевским, по мнению В.А. Викторовича, Мещерский нередко играл роль Лебезятникова, «выводившего» идею на улицу и опошляя ее при этом. Семейные связи, с точки зрения А.С. Карцова, многое объясняют в той легкости, с которой Мещерский устанавливал контакты и отношения с представителями царской семьи и высшей бюрократии. Главный результат, полученный при анализе «Речей консерватора», произведенным С.В. Петровым, на наш взгляд, скорее «отрицательный», так как рассматривать сборник отдельно от других произведений Мещерского невозможно – он являлся лишь вехой в развитии его представлений о проблемах общественного развития. Попытки дать целостное представление о Мещерском как об общественном деятеле приводят к достаточно противоречивым результатам. Если Н.В. Черникова вообще отказывает Мещерскому в какой то самостоятельной роли в общественном движении и тем более в значении идеолога, то И.Е. Дронов представил Мещерского придворным публицистом, имевшим исключительное влияние на наследника престола, будущего Александра III, и пережившего эволюцию от умеренного либерализма к консерватизму.

Вместе с тем существует много проблем, без выяснения которых трудно судить о роли Мещерского в общественном движении пореформенного времени. Отдельная и большая тема - это история «Гражданина». Мещерский, пожалуй, единственный из петербургских издателей, публиковал списки своих подписчиков, с указанием их социального статуса, анализ чего может дать более точное представление о его читательской среде. Не выяснены источники финансирования «Гражданина» в 1870-е гг. Совершенно не освещены взаимоотношения Мещерского с М.Н. Катковым и К.П. Победоносцевым, с другими сотрудниками журнала. Многие исследователи указывают на факт разрыва его с К.П. Победоносцевым в конце 1870-х г., но обстоятельства и причины этого до сих пор не выяснены. Не подвергнуты критическому анализу трехтомные мемуары Мещерского, ссылки на которые приводятся в большинстве исследований по проблемам внутренней политики самодержавия. Возможно, многое для понимания специфики консервативного мышления дал бы анализ его лексики, на особенности которой не раз обращали внимание даже не искушенные в филологии современники.

Анализ идейного наследия Мещерского дает яркое представление о том  этапе развития консерватизма, когда  его приверженцы после поражения дворянской «фронды» в середине 1860-х гг., впервые в лице Мещерского вступили в борьбу за общественное мнение и открыто заявили о своих политических притязаниях и собственном, консервативном понимании проводимых реформ. Таким образом, выяснение истинной роли Мещерского в общественном движении конца 1860 – начале 1880-х гг. тем более важно, что именно в эти годы завязывались его личные и общественные  контакты, формировалась его общественно-политическая программа, определенное воплощение которой мы увидим в период царствования Александра III.

¹ Безансон А. Интеллектуальные истоки ленинизма. М., 1998; Ермашов Д.В., Ширинянц А.А. У истоков российского консерватизма: Н.М. Карамзин. М., 1999; Русский консерватизм ХIХ столетия. Идеология и практика / Под ред. Гросула В.Я. М., 2000; Славянофильство и западничество: консервативная и либеральная утопия в работах Анджея Валицкого: Реф. сб.: В 2 вып. Вып. 1. М., 1991; Твардовская В.А. Идеология пореформенного самодержавия (М.Н. Катков и его издания). М., 1978. Ее же. Достоевский в общественной жизни России. М., 1990; Чернуха В.Г. Внутренняя политика царизма с середины 50-х до начала 80-х гг. XIX в. Л., 1978; Ее же. Правительственная политика в отношении печати, 60-70-е годы XIX века. Л., 1989.

² Зограб И. Редакторская деятельность Ф.М. Достоевского в журнале «Гражданин» и религиозно-правовой аспект «Братьев Карамазовых» (К истории создания романа) // Русская литература. 1996. № 3. С. 55.

³ «Добро», с прил., два раза в месяц, в 1882 г.; «Добряк» в 1882 г.; «Воскресение», еженедельник, с 1887 по 1894 гг.; «Русь», ежедневная, с 1894 по 1896 гг.

⁴ Шелгунов Н. Очерки русской жизни // Русская мысль. 1888. № 6. С. 118.

⁵ Короленко В.Г. Метаморфоза «Гражданина» // Русское богатство. 1896. № 1. С. 263-264.

⁶ Хроника // Книжный вестник. 1897. № 1. С. 9-10.

⁷ Тридцатилетие издания газеты-журнала «Гражданин». СПб., 1901.

⁸ Кутузов П. Основы патриотических убеждений кн. В.П. Мещерского: К юбилею 30-летнего издания «Гражданина». М., 1902.

⁹ Мещерский назывался одним из «предводителей русских мыслей и чувств в отрасли нарочито-патриотического проповедничества» (Кутузов П. Указ. соч. С. 9).

¹⁰ Кутузов П. Указ. соч. С. 19.

¹¹ Корнилов А.А. Общественное движение при Александре II. М., 1909. С. 224.

¹² Глинский Б.Б. Князь В.П. Мещерский (Некролог) // Исторический вестник. 1914. Август. Подп.: Б.Г. С. 584.

¹³ Там же. С. 596.

¹⁴ Глинский Б.Б. Указ. соч. С. 597.

¹⁵ Бикерман. Князь Мещерский // День. 1914. 11 июля, № 184; 12 июля, № 185; Князь В.П.Мещерский // Речь. 1914. 12 июля, № 185; Крайний С. Князь В.П. Мещерский, редактор-издатель «Гражданина» // Южная мысль. 1914. 11 июля, № 890.

¹⁶  Князь В.П. Мещерский // Волжское слово. 1914. 12 июля, № 1026. Подп.: Б.Р.

¹⁷ Последний реакционер // Приазовский край. 1914. 12 июля, № 181. С. 2. Подп.: Пессимист; Заславский Д. Заметки // День. 1914. 13 июля, № 186. Подп.: Homunculus; Князь В.П. Мещерский // Речь. 1914. 12 июля, № 185; Крайний С. Князь В.П. Мещерский, редактор-издатель «Гражданина» // Южная мысль. 1914. 11 июля, № 890.

¹⁸ Геккер Н. Вместо некролога // Одесские новости. 1914. 12 июля, № 9408.