Прерафаэлиты. История и становление

Введение

Определений термина "инновация" много. Согласно англо-русскому словарю: "Инновация" - это нововведение, новшество, изменение. Кстати, именно как "нововведение" ранее переводили на русский язык слово "инновация" в литературе. Наиболее часто термин "инновация" связывают с наукой и техникой. В тоже время это определение не может считаться исчерпывающим. Очевидно, что инновацию не следует ограничивать только сферой науки и техники.

На примере одного из художественных течений середины 19 века, я расскажу вам об  эксперименте, который  выработал, синтезировал новые идеи, создал новые теории и модели, которые  воплотились в жизнь, и актуальны до сих пор. Имя этому эксперименту - Братство Прерафаэлитов.

Глава 1. Возникновение

Прерафаэлитизм - крупнейшее явление в художественной жизни Англии второй половины XIX в., значение которого выходит далеко за рамки изобразительного искусства.

Прерафаэлиты (англ. Pre-Raphaelites) — направление в английской поэзии и живописи во второй половине XIX века, образовавшееся осенью1847 года с целью борьбы против условностей викторианской эпохи, академических традиций и слепого подражания классическим образцам.

 Образованное течение стало  началом мощного художественного  движения, отголоски которого можно увидеть и в наши дни. Волна увлечения, как писал Перси Бейт, один из влиятельных искусствоведов той эпохи, "раскатилась повсюду, рассыпалась тысячами брызг самых причудливых форм, захватила такое огромное пространство, что теперь никто не может определить того пункта, где бы в искусстве начиналось и где бы прекращалось влияние прерафаэлитов". Более семидесяти художников и иллюстраторов викторианской эпохи были так или иначе связаны с этим движением.

Название «прерафаэлиты» должно было обозначать духовное родство с флорентийскими художниками эпохи раннего Возрождения, то есть художниками «до Рафаэля»:,Фра Анжелико, Джованни Беллини. Самыми видными членами прерафаэлитского движения были поэт и живописец Данте Габриэль Россетти, живописцы Уильям Холман Хант, Джон Эверетт Миллеc, Артур Хьюз, Майкл Россетти, Джон Уильям Уотерхаус.

Первым этапом развития прерафаэлитизма  было возникновение так называемого  «Братства прерафаэлитов», состоявшего  первоначально из семи «братьев»: Дж. Э. Миллесс, Холмана Ханта, Данте Габриэля Россетти, его младшего брата Майкла Россетти, живописцев Фредерика Стивенса и Джеймса Коллинсона.

История Братства начинается в 1848 году, когда на выставке Королевской академии художеств познакомились студенты Академии — Холман Хант и Данте Габриэль Россетти, ранее видевший работы Ханта и восхищавшийся ими. Хант помогает Россетти закончить картину «Юность Девы Марии» (англ. Girlhood of Mary Virgin, 1848-49), которая была выставлена в 1849 году, и он же знакомит Россетти с Джоном Эвереттом Миллессом, юным гением, поступившим в Академию в возрасте 11-и лет. Они не просто стали друзьями, но обнаружили, что разделяют взгляды друг друга на современное искусство: в частности, они считали, что современная английская живопись зашла в тупик и умирает, и наилучшим способом возродить её будет возвращение к искренности и простоте раннего итальянского искусства (то есть искусства до Рафаэля, которого прерафаэлиты считали основателем академизма).

 Для начала нового течения нужен был фундамент. Однажды Хант принес книгу с иллюстрациями неизвестного флорентийского художника 14 века. Отличие от композиций картин эпохи Возрождения, здесь не было ни пирамидальной композиции, ни главенствующего персонажа, свет по фреске распределен равномерно, все углы освещены.

На картине«Изабелла» Миллесса впервые появляются три условные буквы P. R. B. (англ. Pre-Raphaelite Brotherhood), этими же инициалами были отмечены «Риенци» (англ. Rienzi) Ханта и «Юность Девы Марии» Россетти

Так зарождается идея создания секретного общества, названного Братством прерафаэлитов — общества, находящегося в оппозиции по отношению к официальным художественным течениям. Не зря они назвали свой кружок "Братство" – как некий монашеский или рыцарский орден, выразив свое стремление к чистоте и духовному напряжению средневекового искусства.

Глава 2 Борьба с  академизмом (принятая «в штыки» инновация)

До появления Братства прерафаэлитов развитие британского искусства определялось главным образом деятельностью Королевской академии художеств. Как любое другое официальное учреждение, она весьма ревниво и осторожно относилась к нововведениям, сохраняя традиции академизма. Хант, Миллесс и Россетти заявили в журнале «Росток»,(первые два номера вышли в январе-феврале 1850 года, а еще два - под названием «Искусство и поэзия») что не желают изображать людей и природу отвлеченно-красивыми, а события — далёкими от действительности, и, наконец, им надоела условность официальных, «образцовых» мифологических, исторических и религиозных произведений.

 Их манифест заключался в том, что нужно…

1. Иметь  оригинальные идеи.

2. Внимательно  изучать природу, чтобы уметь  её выразить.

3. Любить  в искусстве прошлого всё серьёзное,  прямое и искреннее и, наоборот, отбрасывать всё банальное, самодовольное  и рутинное.

4. Самое  главное: создавать абсолютно  прекрасные картины и скульптуры».

Хант подвёл этому следующий итог: «Короче говоря, нам было нужно новое и более смелое английское искусство, которое заставило бы людей размышлять».

Не заметив манифеста  новой эстетики, критики принялись  обвинять прерафаэлитов в ретроградстве, почувствовав серьезную угрозу академическому искусству. Критики, в том числе и Чарльз Диккенс, встретили художников враждебно. Им не понравился реализм, изображающий отца Иисуса как ремесленника с грязными ногтями, а Мадонну- девушку из толпы. Особенно унизительными, а порой и оскорбительными были выпады критиков весной 1850 года. После выставки картин «Благовещение» Россетти, «Христос в родительском доме» Миллеса.

«Благовещение»  Россетти

Россетти оставил только традиционные христианские символы: архангел Гавриил протягивает ветку с 3-мя лилиями, и в окно влетает белый голубок.

Новаторство теперь заключалось  в совершенно далекой от канонической трактовке и образа Девы Марии, и  самой сцены Благовещения. Архангел Гавриил является не Днем, как было принято у академистов, а в сумерки. Его божественная сущность выражена не крыльями, а лишь золотистым ореолом вокруг головы, и пламенем, исходящим от его ступней. Россетти также пренебрег перспективой, и поэтому Фигура архангела как бы парит в воздухе, также из-за отсутствия перспективы создается иллюзия приподнимающегося ложа Марии. Казалось бы, это должно создавать впечатление божественного восторга, но испуганное, трагичное лицо Марии превращает ее в обыкновенную земную женщину со своими недостатками и ранимой душой.

Нетрадиционно и белое  одеяние Марии, тогда как Синее, более подходящее для нее по художественным канонам, висит рядом.  Вольная  трактовка сцены Благовещения  превращает Марию в бунтарку, что  соответствует эмоциональному настрою  художника.

  Что касается критики, то в обзоре, опубликованном в еженедельнике «Атенеум», критик Фрэнк Стоун писал:

«Игнорируя все великое, что было создано старыми мастерами, эта школа, к которой принадлежит Россетти, плетется неуверенными шагами к своим ранним предшественникам. Это — археология, лишенная всякой пользы и превратившаяся в доктринерство. Люди, принадлежащие этой школе, заявляют, что они следуют правде и простоте природы. На самом деле они рабски имитируют художественную неумелость».

«Христос в  родительском доме» Миллеса.

Первые наброски Миллес сделал в ноябре 1849 года, приступил  к работе в декабре, а в апреле 1850 на выставке Королевской академии на него обрушились недовольные критики. Особенно возмущался, рвал и метал писатель, один из главных литературных и художественных критиков того времени, Чарльз Диккенс. В статье, опубликованной в еженедельнике «семейное чтение», он писал о том, что Иисус выглядит « отталкивающим, непоседливым рыжеволосым мальчишкой-плаксой в ночной рубашке, который кажется, только что вылез из соседней канавы». О Марии Диккенс писал, что она написана «до ужаса уродливой». В подобных выражениях отозвалась о картине Миллеса газета «Таймс», назвавшая ее «омерзительной» По мнению критика, «удручающая до тошноты подробности столярной мастерской заслоняют собой действительно важные элементы картины»

Прерафаэлиты отказались от академических принципов работы и считали, что всё необходимо писать с натуры. Они выбирали в  качестве моделей друзей или родственников. Так, например, на картине «Юность Девы Марии» Россетти изобразил своих мать и сестру Кристину, а глядя на полотно «Изабелла», современники узнавали друзей и знакомых Миллеса по Братству.

«Офелия»   Миллес

Миллес, во время создания картины «Офелия», заставлял Элизабет Сиддал по нескольку часов лежать в наполненной ванне. Однажды отказали лампы, которыми подогревали воду. Была зима, поэтому Сиддал серьёзно простудилась и позднее выслала Миллессу счет от докторов на 50 фунтов. Для сцены смерти Офелии Миллес выбрал живописный речной уголок(художник с юмором вспоминал, что сам едва не утонул , работая над этим полотном) Фигуру девушки Миллес писал уже в мастерской, после того, как был написан речной пейзаж.

Колышущееся платье относит  нас к монологу Гертруды из «Гамлета»: «сперва ее держало платье, и как русалку по верху несло,…но долго это длиться не могло, и вымокшее платье потащило ее… ко дну в муть смерти». Эти слова художник воспроизводит предельно точно, показывая нам еще колыхаемое потоками, но большей частью уже отяжелевшее от воды, платье Офелии, которое очень скоро утянет бедную девушку за собой.

Трагическое, утонченно-бледное  лицо Офелии - это прекрасный портрет  Элизабет Сиддал, жены Россетти. Глаза  и губы Офелии слегка приоткрыты, ведь она еще напевает  «обрывки старых гимнов, одна не ведая беды своей». Лицо и руки Офелии написаны маленькими энергичными мазками, отличающимися от мазков, которыми написана вся картина.

Миллес пытался сохранить  все детали сцены смерти Офелии: отдельные виды растений точно совпадают  с монологом Гертруды. Например - шиповник (в монологе - роза). В правой части картины мы видим Плакун-траву, у Шекспира она называется «персты покойников». Отталкиваясь от произведения Шекспира,  Джон Эверетт идет дальше, и пишет цветы, которые символизируют горькую участь Офелии. Один профессор ботаники сказал, что «лучше учить студентов по картине «Офелия», нежели вести их на экскурсии», настолько точно была передана природа.

Обычно мы смотрим  на картину слева на право, Но здесь, вопреки правилам, река течет справа налево. Этот прием называется контр - интуитивным, и таким образом Миллес хотел вызвать у зрителя чувство беспокойства за Офелию, и ему это удалось.  Один критик написал в своей статье, что «когда смотришь на Офелию, слезы затуманивают глаза. Спасибо господину Миллессу, что написал смерть красивой».

  Более того, прерафаэлиты изменили отношения художника и модели — они стали равноправными партнерами. Если герои картин Рейнольдса почти всегда одеты соответственно их социальному статусу, то Россетти мог рисовать королеву с продавщицы, богиню с дочери конюха.

Членов Братства с  самого начала раздражало влияние на современное искусство таких художников, как сэр Джошуа Рейнольдс, Дэвид Уилки и Бенджамин Хейдон. Сэра Джошуа (президента Академии художеств) они даже прозвали «сэр Слошуа» (от англ. slosh — «шлёпать по грязи») за неряшливую технику живописи и стиль, как они считали, полностью заимствованный из академического маньеризма.

Положение усугублялось тем, что в то время художники  часто использовали битум, а он делает изображение мутноватым и тёмным. В противоположность, прерафаэлиты хотели вернуться к высокой детализации и глубоким цветам живописцев эпохи Кватроченто. Они отказались от «кабинетной» живописи и начали рисовать на природе,^[  а также внесли изменения в традиционную технику живописи. На загрунтованном холсте прерафаэлиты намечали композицию, наносили слой белил и убирали из него масло промокательной бумагой, а затем писали поверх белил полупрозрачными красками. Выбранная техника позволила добиться ярких, свежих тонов и оказалась такой долговечной, что их работы сохранились в первозданном виде до наших дней.

Глава 3. «Старший брат» и его влияние на последователей.

Лидером загадочного  «Братства», или «Старшим братом»  Прерафаэлитов стал молодой, амбициозный  и талантливый молодой человек Габриэль Чарльз Данте Россетти.

Габриэль Чарльз Данте Россетти родился 12 мая 1828 года в семье политического беженца профессора-лингвиста Габриэля Паскуале Джузеппе Россетти и преподавательницы итальянского языка и литературы Френсис Мэри Лавинии Полидори. Когда Данте подрос, Россетти - старший отдал в лондонский королевский колледж, где преподавал итальянский язык и литературу. Данте Габриэль не был прилежным учеником и считал программу колледжа «никчемной и утомительной». Когда ему исполнилось 13 лет, он уговорил отца отдать его в художественную школу. В 1845 году Россетти поступил в класс античного искусства при Королевской Академии. Но рисование гипсов не увлекало юного бунтаря. Натурных занятий он не посещал, да и относился к учебе достаточно прохладно. Он носил длинные волосы, одевался с нарочитой небрежностью, часто позволял себе дерзкие выходки.…  Вот как описывает Данте Россетти его неизвестный современник «Его темно-каштановые, небрежно спутанные волосы плотной шапкой ниспадали вниз, до самых плеч. Под густыми, четко очерченными бровями горели огнем пронизывающие глаза, выражение которых можно было бы назвать гордым и циничным. Над чисто выбритым, сильным,  почти квадратным подбородком  бросались в глаза губы Данте Габриэля - полные, чувственные, яркие. Из распахнутого воротничка рубашки выступала длинная обнаженная шея, ботинки на его ногах, казалось, никогда не были знакомы с сапожной щеткой, а сам он был одет не в обычный сюртук, но в свободную черную блузу, выглядевшую вызывающе. Одним словом, он ни в чем не походил на скромного студента Академии, и уже тогда его как внешний, так и внутренний мир заставляли задуматься о той судьбе, которая была уготована этому Бунтарю» Но, несмотря на все это познания Россетти в английском и итальянском искусстве уже тогда отличались изрядной глубиной. Именно тогда, весной 1848 года, юноша посчитал, что сам в состоянии найти себе хорошего учителя. Он написал письмо Форду Мэдоксу Брауну, Чей эскиз «Тело Гарольда, принесенное Вильгельму  Завоевателю» привел молодого художника в неописуемый восторг. Польщенный Браун зашел к Россетти, и пригласил в свою мастерскую, но исключительно на правах друга. В августе 1848 года молодые художники сняли на двоих мастерскую на Кливленд-стрит. Там и зародился Манифест.