Хищения путем злоупотребления служебными полномочиями

     Хищения путем злоупотребления  служебными полномочиями 

     Одним из районных судов г. Минска в открытом судебном заседании слушалось уголовное  дело по обвинению гражданки П. в  совершении преступления, предусмотренного <<<чч. 1, 2 ст. 210 Уголовного кодекса Республики Беларусь>>> 1999 г. (далее – УК): хищение путем злоупотребления служебными полномочиями (т.е. завладение имуществом либо приобретение права на имущество, совершенные должностным лицом с использованием своих служебных полномочий, при отсутствии признаков преступления, предусмотренное ст. 211 УК (Присвоение либо растрата)), совершенное повторно либо группой лиц по предварительному сговору.

     Поясним некоторые термины. Согласно п. 3 ч. 4 ст. 4 УК (Разъяснение отдельных терминов Уголовного кодекса) под должностными лицами понимаются лица, постоянно или временно либо по специальному полномочию занимающие в учреждениях, организациях или на предприятиях (независимо от форм собственности), в Вооруженных Силах Республики Беларусь, других войсках и воинских формированиях Республики Беларусь должности, связанные с выполнением организационнораспорядительных или административнохозяйственных обязанностей, либо лица, уполномоченные в установленном порядке на совершение юридически значимых действий. В той же статье дается определение понятия корыстные побуждения, под которыми понимаются мотивы совершения преступления, характеризующиеся стремлением извлечь из совершенного преступления для себя или близких выгоду имущественного характера либо намерением избавить себя или близких от материальных затрат (ч. 10 ст. 4 УК).

     В ходе проведения судебного разбирательства  по делу П. было установлено, что та, являясь должностным лицом –  комендантом учебного корпуса одного из институтов г. Минска, имея умысел на хищение денежных средств института, путем злоупотребления служебными полномочиями оформила на работу в институт подставных лиц и завладела денежными средствами в виде заработной платы, предназначенной последним.

     Приведем  выдержки из судебных протоколов. Фамилии  свидетелей изменены.

     П. в период времени  с 30 августа 1996 года по 15 февраля 2001 года, являясь должностным  лицом – комендантом  учебного корпуса  института и имея умысел на хищение  денежных средств  института, путем  злоупотребления  служебными полномочиями, подделав заявление от имени Мелько о приеме на работу в качестве уборщицы санитарных узлов, внеся паспортные данные последней в личную карточку работника, подделав подпись гражданки Мелько в приказе о приеме на работу в качестве уборщицы санитарных узлов учебного корпуса института, после чего подделывая подписи в ведомостях о получении заработной платы Мелько, которая фактически не выполняла служебные обязанности, получала заработную плату Мелько, завладев таким образом денежными средствами института на общую сумму 285 181 рубль.

     Она же в период времени  с 10 июня 1997 года по 15 февраля 2001 года, являясь  должностным лицом  – комендантом  учебного корпуса  института, имея умысел на хищение денежных средств института, путем злоупотребления  служебными полномочиями фиктивно оформила гражданку Кулину на работу в качестве уборщицы учебного корпуса института, которая свои служебные обязанности фактически не выполняла до момента увольнения. Подделывая подписи в ведомостях о получении заработной платы, П. повторно завладела денежными средствами института на общую сумму 273 274 рубля.

     Она же в период времени  с 15 июня 1998 года по 16 марта 2001 года, являясь  должностным лицом  – комендантом  учебного корпуса  института, имея умысел на хищение денежных средств института, путем злоупотребления служебными полномочиями, подделав заявление о приеме на работу в качестве гардеробщицы от имени гражданки Парфович, внеся паспортные данные последней в личную карточку работника и подделав ее подпись в приказе о приеме на работу, после чего подделывая подписи в ведомостях о получении заработной платы Парфович, которая фактически не выполняла служебные обязанности, получала причитающуюся ей заработную плату, таким образом повторно завладев денежными средствами института на общую сумму 420 789 рублей.

     В судебном заседании, будучи допрошенной  в качестве обвиняемой, П. вину свою в предъявленном обвинении признала частично и дала показания, что с 1994 года она действительно работала в должности коменданта учебного корпуса института. В связи с  занимаемой должностью она являлась материально ответственным лицом. 30 августа 1996 года П. оформила на работу уборщицей санузлов по совместительству свою сватью – гражданку Мелько. Для этого она попросила свою дочь Мелько Н. (фамилия дочери П. была изменена на фамилию мужа), чтобы та сообщила ей паспортные данные своей свекрови. Для чего ей понадобилась подобная информация, П. дочери не сказала. Заявление за Мелько написала сама П. Служебные обязанности уборщицы санузлов П. не выполняла, их фактически не выполнял никто. Санитарные узлы в данном административном здании были закрыты, одно из помещений арендовала фирма, занимающаяся ксерокопией (там находился копир и работник, его обслуживающий), два остальных помещения использовались уборщицами как подсобные. В бухгалтерии деньги получала сама П., подписываясь за Мелько в платежных ведомостях, также как и в карточке оформления на работу и в приказе о приеме на работу путем написания в бланках просто фамилии лица, за которого она получала деньги, поскольку так ей посоветовал начальник кадровой службы. Мелько в институте была оформлена по совместительству. Справку с основного места работы (естественно, предполагаемого, поскольку Мелько и не подозревала о своей новой работе) начальник кадровой службы не потребовал.

     Спустя  некоторое время П. попросила свою невестку Кулину написать заявление о приеме на работу в институт. При этом П. пояснила последней, что даже если та не захочет работать, то П. будет работать за нее сама. Кулина написала заявление и оставила П. паспортные данные. Однако немного позднее Кулина позвонила и сказала, что не будет работать и подавать ее заявление не надо. Поскольку заявление находилось у П., то она, ничего не сказав Кулиной, 10 июня 1997 года оформила ее на работу уборщицей в институт по совместительству, а паспорт вернула владелице. Фактически работы по данной ставке в институте не выполнялись, только иногда П. мыла полы в гардеробе. В приказе, личной карточке, а также в платежных ведомостях за Кулину, как и в предыдущем случае, расписывалась сама П.

     В июне 1998 года П. оформила на полставки  подсобного рабочего и полставки  гардеробщицы гражданку Парфович. Как  и в предыдущих случаях, П. сама написала заявление о приеме на работу, расписалась  в приказе и личной карточке и  получала за Парфович зарплату. Обязанности Парфович П. выполняла эпизодически, когда у нее было свободное время и желание, иногда помогала гардеробщицам принимать одежду утром, а также во время проведения дискотек.

     В своем последнем слове суду П. в инкриминируемом ей следствием деянии полностью созналась, раскаялась, просила учесть, что на момент рассмотрения дела в суде причиненный институту ущерб ею частично возмещен. Виновность П. подтверждалась показаниями свидетелей, представителя гражданского истца, письменными материалами дела.

     Так, свидетель Кулина суду пояснила, что  примерно в 1997 году П. действительно  попросила ей помочь. По словам Кулиной, П. сказала, чтобы она написала заявление  о приеме на работу, что она ее оформит, а работать будет сама. Кулина написала заявление, отдала свой паспорт. Впоследствии, поняв, что происходит, передумала, позвонила П. и попросила вернуть заявление и паспорт. П., в свою очередь, согласилась и впоследствии отдала Кулиной паспорт. Больше на эту тему они не разговаривали, свое заявление Кулина больше не видела. От следователя она узнала, что П. оформила ее уборщицей и получала за нее зарплату.

     Свидетель Парфович суду показала, что мать без  ее ведома отдала ее паспорт соседке. Как стало известно Парфович, на ее имя была заведена трудовая книжка, а сама она якобы работала в институте. Позднее мать Парфович пояснила, что, по словам соседки П., та хотела устроить на работу в институт свою дочь, но последней еще не исполнилось 18 лет, поэтому П. попросила паспорт у нее. Самой Парфович об этом ничего известно не было, и она к этому никакого отношения не имеет.

     Судом также была допрошена и свидетель  Мелько, которая пояснила, что она  узнала обо всем только на следствии. Ей стало известно, что она зачислена  на работу в институт, но в качестве кого, не знает. Никаких документов о трудоустройстве она не подавала, никакого заявления не писала.

     По  этим же вопросам была допрошена дочь П. – Мелько Н., которая дала показания  суду, что по просьбе матери сообщила ей паспортные данные своей свекрови Мелько. Для чего они понадобились, мать ей не сказала. Мелько Н. ничего не было известно о том, что мать фиктивно оформила на работу ее свекровь и получала за нее зарплату.

     Помимо  основных свидетелей обвинения в  целях полноты и всесторонности исследования доказательств по делу в судебное заседание были вызваны и допрошены по обстоятельствам происшедшего другие свидетели.

     Так, свидетель Пилько суду показала, что  она работает в институте бухгалтером  с 1992 года. По ее словам, П. получала заработную плату за Мелько, Парфович, Кулину и расписывалась за них в платежных ведомостях. Этих работников она (Пилько) сама никогда не видела. Доверенность на получение зарплаты П. ей не показывала. Пилько выдавала зарплату, т.к. верила словам П., что эти люди работают, но приходят на работу рано утром и уходят до прихода бухгалтеров. Сама Пилько на суде признала, что фактически у нее не было никаких оснований выдавать П. за них зарплату.

     В ходе процесса был допрошен и свидетель  Денов, который пояснил, что детали произошедшего ему стали известны в октябре 2001 года, когда он исполнял обязанности ректора. Тогда поступило заявление П. о неправомерном наложении на нее дисциплинарного взыскания. Его распоряжением была создана комиссия по трудовым спорам, которая выяснила произошедшее. В выводах комиссии указывалось, что в штат технических работников института были зачислены работники, которые фактически на работу не выходили и работу не выполняли, а зарплату за них получала и расписывалась в платежных ведомостях П., т.е. происходило хищение денежных средств. На тот момент П. отказалась от дачи объяснений. Руководство предложило ей добровольно возместить ущерб, но она также отказалась. Насколько было известно Денову, впоследствии, уже в процессе проведения предварительного расследования по возбужденному уголовному делу, П. внесла в кассу 500 000 рублей. По словам свидетеля, он знал, что П. лишь эпизодически выполняла работу за оформленных ею работниц, причем за это неоднократно получала премии. К работе П. как коменданта претензий у администрации института не было. Денов суду показал, что ему стало известно, что бухгалтер Пилько без доверенности выдавала зарплату за трех лиц – Кулину, Парфович, Мелько. Сам он этих лиц не видел. Работали ли они фактически, ему не известно. Хотя Денов и считал, что бухгалтер не имела права выдавать деньги без доверенности, соответствующих мер реагирования им предпринято не было.

     Свидетель Феков суду показал, что в январе 2001 года ему стало известно, что  в учебном корпусе официально на работе числятся Мелько, Кулина и Парфович. Он проверил журнал учета выхода на работу, фамилий и росписей работниц там не было. В феврале 2001 года, по выходу П. из отпуска, ей было указано на данный факт. Феков предложил ей немедленно уволить работниц и доложил руководству. В общем ли порядке были оформлены эти люди, кто расписывался за них в приказе, он не знает. Кто их ознакомил с приказом, он не помнит.

     Свидетель Горик пояснил, что при составлении  графика отпусков (когда П. была в  отпуске) выяснилось, что в штате имеются лица, которые числятся, но не работают: Мелько, Парфович, Кулина. Он пытался связаться с этими людьми, чтобы согласовать с ними отпуск. По выходу П. из отпуска стало известно, что эти лица не работают. Кулина и Мелько были уволены в феврале, а Парфович – в марте 2001 года. По сведениям Горика, указанные лица на работу не выходили. Обязанности данных работниц сама П. не выполняла, по крайней мере, ему об этом ничего не было известно. На его вопрос, почему так произошло, П. ответила, что ей необходимо учить дочь в университете.

     Позиция должностных лиц института вызывает удивление. Документы принимались, регистрировались, оформлялись уже  не П., а данными должностными лицами, которые видели, что совершается  преступление, и были обязаны предпринять меры для его предотвращения, но ничего не предприняли, хотя за служебную халатность предусматривается уголовная ответственность (ст. 428 УК):

     1. Неисполнение либо  ненадлежащее исполнение  должностным лицом  своих служебных  обязанностей вследствие  недобросовестного или небрежного отношения к службе, повлекшие по неосторожности причинение ущерба в особо крупном размере или существенного вреда правам и законным интересам граждан либо государственным или общественным интересам, – наказываются штрафом, или лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, или ограничением свободы на срок до одного года, или лишением свободы на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью или без лишения.

     2. Те же деяния, повлекшие  по неосторожности  смерть человека  либо иные тяжкие  последствия, –  наказываются лишением  свободы на срок  до пяти лет. 

     Таким образом, как уголовнонаказуемые законодателем деяния расцениваются не только активные противоправные действия, но и преступное бездействие лица, способствующее совершению преступления, само по себе образующее самостоятельный состав преступления – служебная халатность. В данном случае в отношении «невнимательных» должностных лиц института до возбуждения уголовного дела не дошло, но показания, которые они давали в зале суда, были весьма наивными и наталкивали на определенные аналогии со ст. 428 УК.