Автор работы: Пользователь скрыл имя, 26 Февраля 2014 в 12:35, реферат
Название одного предмета или явления может быть перенесено на другой предмет или явление, если поэт увидит в них сходство. Это касается и действий: одному предмету могут быть приписаны действия другого. В стихах лес может разговаривать, книжка – убежать вприпрыжку под кровать, а день – сгореть, оставив “немного дыма и немного пепла”. Мы часто встречаемся с глагольными метафорами и в обычной речи: время ползет, мурлыкать себе под нос, отравить праздник, веселье так и кипело, конкуренты не дремлют и т.п. Читая художественный текст, нужно обязательно обращать внимание на то, какие глаголы стоят рядом с существительным – то есть какие действия одних предметов автор приписывает другим, а значит, делает эти предметы похожими.
Название одного предмета или явления может быть перенесено на другой предмет или явление, если поэт увидит в них сходство. Это касается и действий: одному предмету могут быть приписаны действия другого. В стихах лес может разговаривать, книжка – убежать вприпрыжку под кровать, а день – сгореть, оставив “немного дыма и немного пепла”. Мы часто встречаемся с глагольными метафорами и в обычной речи: время ползет, мурлыкать себе под нос, отравить праздник, веселье так и кипело, конкуренты не дремлют и т.п. Читая художественный текст, нужно обязательно обращать внимание на то, какие глаголы стоят рядом с существительным – то есть какие действия одних предметов автор приписывает другим, а значит, делает эти предметы похожими.
Предлагаем проделать такую работу вместе с поэтом. Что для этого нужно? Вначале следует вспомнить, в каких случаях тот или иной глагол употребляется в обычных условиях, то есть восстановить (мысленно) его прямой смысл. Иногда для этого полезно обратиться к словарю. На следующем этапе работы нужно попытаться объяснить, чем похожи два предмета или явления, раз в тексте действие одного из них передано другому. Это поможет вам войти в “творческую лабораторию” поэта, вместе с автором пройти путь от идеи сходства явлений до реализации ее в тексте в виде глагольной метафоры.
Чаще всего глагол в контексте метафоры используется для того, чтобы перевести неодушевленное существительное в разряд одушевленных, то есть неживой предмет сделать живым. Обычно вы называете это олицетворением. Приведем один из миллионов возможных примеров:
В этом отрывке ветер абсолютно равен человеку, и на него даже можно обидеться за то, что “не поздоровался”…
Однако олицетворение – это только частный случай метафоры вообще. Глагольная метафора олицетворением не исчерпывается. В каждом отдельном случае вам нужно будет разобраться, какие два предмета или явления сближаются в сознании писателя и в чем именно он видит их сходство. Это главное.
Прочитайте отрывок из стихотворения И. Бродского “Топилась печь. Огонь дрожал во тьме…”.
Прямые значения глагола роиться – это 1) образовывать рой и 2) лететь роем. Однако этот глагол имеет и переносное значение – появляться во множестве, непрерывной вереницей. Роиться могут мысли в голове, воспоминания и так далее. В сознании поэта они становятся похожими на рой пчел…
Правда, нужно обратить внимание, что переносное значение глагола роиться придумал не Бродский. Такое значение уже закреплено в словарях. Это значит, что оно не индивидуально-авторское, а языковое.
Однако давайте посмотрим внимательнее. Действительно ли поэт только и сделал, что употребил в стихотворении общеязыковое значение слова? Думаем, нет. Присмотритесь: автор “затратил” целых две строчки (!) на то, чтобы сказать: “Роились мысли. Мысли были о зиме” (в прозе это выглядело бы банальностью).
Во-первых, важно, что сначала идет подлежащее: мысли, а сказуемого к нему мы ждем очень долго – целых две строчки. Вместо роились поэт мог поставить любой глагол, если бы это потребовалось содержанием: возникали, зарождались, созревали, проносились… Между подлежащим и сказуемым стоят четыре (!) второстепенных члена предложения: дополнение, уточнение, определение, обстоятельство образа действия. Пока читатель разбирается в этих “обстоятельствах”, текст замедляется, и мысли тоже начинают казаться вялыми. Про такие говорят, что они копошились. Но поэт выбирает более энергичный глагол, и это становится для читателя маленькой, но все же неожиданностью.
Во-вторых, после словосочетания мысли о зиме автору понадобилось добавить: о всей зиме. На первый взгляд это уточнение, а если вдуматься, то уточнение очень странное: что такое “вся зима”? Тут есть над чем подумать.
В-третьих,
непонятно, что значит “роились странным
образом”. Роились, текли, мелькали –
каждый из этих и многих других глаголов
отражает совершенно определенный “образ
мыслей”, и ни в одном из них нет ничего
“странного”, просто они все разные. А
вот поэту странно. Более
того. Он даже сам не понимает и не может
определить, в чем именно заключается
эта странность: каким-то странным образом…
В наших рассуждениях может быть и в-четвертых. Один читатель, много знающий о пчелах, сказал, что зимой пчелы спят, а роятся они только поздней весной. Зима и роились – несовместимы. Может быть, – сказал этот читатель, – мысли “о всей зиме” расшифровываются как мысли о том, чтобы пережить зиму? …Не знаем. А как думаете вы?
…Мы начали с того, что Бродский употребил общеязыковое значение, а пришли к выводу, что это значение очень и очень индивидуальное. Обыкновенный оборот мысли роились поэт поставил в такой “странный” контекст, что мы увидели это выражение как будто в первый раз. Сработал эффект остранения, один из главных законов художественной речи.
Мета́фора (от др.-греч. μεταφορά — «перенос», «переносное значение») — троп, слово или выражение, употребляемое в переносном значении, в основе которого лежит неназванное сравнение предмета с каким-либо другим на основании их общего признака. Термин принадлежит Аристотелю и связан с его пониманием искусства как подражания жизни. Метафора Аристотеля в сущности почти неотличима от гиперболы (преувеличения), от синекдохи, от простого сравнения или олицетворения и уподобления. Во всех случаях присутствует перенесение смысла с одного слова на другое.
В метафоре можно выделить 4 «элемента»:
В лексикологии — смысловая связь между значениями одного полисемантического слова, основанная на наличии сходства (структурного, внешнего, функционального).
Метафора часто становится эстетической самоцелью и вытесняет первоначальное исходное значение слова. У Шекспира, например, часто важен не исходный житейский смысл высказывания, а его неожиданное метафорическое значение — новый смысл. Это приводило в недоумение Льва Толстого, воспитанного на принципах аристотелевского реализма. Проще говоря, метафора не только отражает жизнь, но и творит её. Например, Нос майора Ковалёва в генеральском мундире у Гоголя — это не только олицетворение, гипербола или сравнение, но и новый смысл, которого раньше не было. Футуристы стремились не к правдоподобию метафоры, а к её максимальному удалению от изначального смысла. Например, «облако в штанах». Исследователи отмечают сравнительно редкое употребление метафоры в советской художественной литературе, хотя об ее «изгнании» говорить не приходится (см., например: «Вот мы и разошлись. Топот смолк, и в поле пусто» (А. П. Гайдар, Судьба барабанщика). В 1970-е годы появилась группа поэтов, начертавших на своём знамени «метафора в квадрате» или «метаметафора» (термин Константина Кедрова). Отличительной чертой метафоры является её постоянное участие в развитии языка, речи и культуры в целом. Это связано с формированием метафоры под воздействием современных источников знаний и информации, использованием метафоры в определении объектов технических достижений человечества.
В современной теории метафоры принято различать диафору (резкую, контрастную метафору) и эпифору (привычную, стертую метафору)[1]
Среди других тропов метафора занимает центральное место, так как позволяет создать ёмкие образы, основанные на ярких, неожиданных ассоциациях. В основу метафор может быть положено сходство самых различных признаков предметов: цвета, формы, объёма, назначения, положения и т. д.
Согласно классификации, предложенной Н. Д. Арутюновой, метафоры разделяются на
Подробнее рассмотрим метафоры, способствующие созданию образов, или образные.
В широком смысле термин «образ» означает отражение в сознании внешнего мира. В художественном произведении образы — это воплощение мышления автора, его уникальное видение и яркое изображение картины мира. Создание яркого образа основано на использовании сходства между двумя далекими друг от друга предметами, практически на своеобразном контрасте. Чтобы сопоставление предметов или явлений было неожиданным, они должны быть достаточно непохожими друг на друга, и иногда сходство может быть совсем незначительным, незаметным, давая пищу для размышлений, а может отсутствовать вовсе.
Границы и структура образа могут быть практически любыми: образ может передаваться словом, словосочетанием, предложением, сверхфразовым единством, может занимать целую главу или охватывать композицию целого романа.
Однако существуют и другие взгляды на классификацию метафор. К примеру, Дж. Лакофф и М. Джонсон выделяют два типа метафор, рассматриваемых относительно времени и пространства: онтологические, то есть метафоры, позволяющие видеть события, действия, эмоции, идеи и т. д. как некую субстанцию (the mind is an entity, the mind is a fragile thing), и ориентированные, или ориентационные, то есть метафоры, не определяющие один концепт в терминах другого, но организующие всю систему концептов в отношении друг к другу (happy is up, sad is down; conscious is up, unconscious is down).
Джордж Лакофф в своей работе «The Contemporary Theory of Metaphor» говорит о способах создания метафоры и о составе данного средства художественной выразительности. Метафора, по теории Лакоффа, является прозаическим или поэтическим выражением, где слово (или несколько слов), являющееся концептом, используется в непрямом значении, чтобы выразить концепт, подобный данному. Лакофф пишет, что в прозаической или поэтической речи метафора лежит вне языка, в мысли, в воображении, ссылаясь на Майкла Редди, его работу «The Conduit Metaphor», в которой Редди подмечает, что метафора лежит в самом языке, в повседневной речи, а не только в поэзии или прозе. Также Редди утверждает, что «говорящий помещает идеи (объекты) в слова и отправляет их слушающему, который извлекает идеи/объекты из слов». Эта идея находит отражение и в исследовании Дж. Лакоффа и М. Джонсона «Метафоры, которыми мы живём». Метафорические понятия системны, «метафора не ограничивается одной лишь сферой языка, то есть сферой слов: сами процессы мышления человека в значительной степени метафоричны. Метафоры как языковые выражения становятся возможны именно потому, что существуют метафоры в понятийной системе человека».
Метафора часто рассматривается как один из способов точного отражения действительности в художественном плане. Однако И. Р. Гальперин говорит, что «это понятие точности весьма относительно. Именно метафора, создающая конкретный образ абстрактного понятия, даёт возможность разного толкования реальных сообщений».[2]
Как только метафора была осознана, вычленена из ряда других языковых явлений и описана, сразу возник вопрос о её двоякой сущности: быть средством языка и поэтической фигурой. Первым, кто противопоставил поэтической метафоре языковую, был Ш. Балли, который показал всеобщую метафоричность языка.
Рекламный текст – совершенно особый текст. Он не похож ни на какой другой – ни на художественный, ни на публицистический, ни даже на агитационно-пропагандистский. Отчего же? Думается, в силу двух причин – количественной и качественной.
Во-первых, в силу соотношения объема вмещаемой информации и длины самого текста: «Мыслям должно быть тесно, а словам – просторно» – так определил эту закономерность кто-то из великих. Таким образом, мыслей должно быть много, а слов, выражающих эти мысли, как можно меньше. Действительно, почти никто не будет читать занудный рекламный текст. Мы не говорим «длинный», мы говорим «занудный».
И, во-вторых, при отборе слов нельзя забывать о том, что рекламный текст не только информирует и убеждает, но еще и формирует отношение к рекламируемому объекту. Эту мысль мы уже проводили в предыдущей главе, когда приводили метафору с послом. Таким образом, рекламный текст – суггестивный текст, текст внушающий. Какие эмоции будут внушены читателю – зависит от того, какого качества словесный материал будет подобран.
Исходя из вышесказанного, можно предположить, что отбирать слова в рекламный текст надо не абы как, а соотносясь с определенными критериями. Эти критерии мы и постарались вывести и обосновать ниже.