Закат карьеры Берии

Вскоре после ареста Берии Маленкову доложили, что  в кабинете Берии на рабочем столе  при обыске был обнаружен лист голубой бумаги, на котором троекратно было красным карандашом написано слово «Тревога!». На следствии Берия признался, что это было предупреждение о провале заговора. На бланке Совмина с повесткой дня рукой Берии было написано троекратно «Тревога!». Видно, он хотел как-нибудь передать этот лист охране, но не удалось.

Помещенный после ареста в бункер штаба Московского военного округа, Лаврентий Павлович забрасывал коллег письмами, в которых умолял пощадить его.

Лаврентий Павлович забрасывал Маленкова («дорогого Георгия»), Хрущева  и других коллег отчаянными письмами, где указывал на свои былые заслуги.

Надо отдать должное  Лаврентию Павловичу. В этих, по сути, предсмертных письмах он не только хлопотал о себе (хотя прямо ничего не просил, намекал только, что за хорошую работу, за атомную бомбу  и ракетное оружие можно бы и не расстреливать). И не только о семье, которую Маленков, конечно же, не оставил без внимания: жена Нина и сын Серго были тотчас арестованы. Берия просил и за своих сотрудников, вплоть до помощников и секретарей.

За своих людей Берия, действительно, бился до последней возможности. Даже в письмах из тюрьмы, глядя в лицо смерти, он всячески выгораживал своих сотрудников по Спецкомитету и МВД, может быть, уже не догадываясь, после связанного с арестом потрясения, что его похвалы им могут только навредить.

В архиве сохранились черновые наброски речи Маленкова, которой он открыл заседание 26 июня, и его конспективные записи прозвучавших там предложений. Это – единственный сколько-нибудь достоверный источник сведений о том, как именно снимали со всех постов Лаврентия Павловича, так как стенограммы этого заседания не велось. Георгий Максимилианович заявил коллегам по Президиуму: «Враги хотели поставить органы МВД над партией и правительством. Задача состоит в том, чтобы органы МВД поставить на службу партии и правительству, взять эти органы под контроль партии. Враги хотели в преступных целях использовать органы МВД. Задача состоит в том, чтобы устранить всякую возможность повторения подобных преступлений». [4, стр. 298]

Другие участники заседания  уличали Лаврентия Павловича в «безаппеляционности», в том, что он «подавлял коллектив». Также припомнили Берии и чересчур либеральные предложения по изменению политики в Западных областях Украины и Белоруссии и в Прибалтийских республиках.

После ареста Берии распускались слухи, будто Хрущеву и остальным удалось упредить Берию буквально на один день. Якобы 27 июня Лаврентий Павлович собирался арестовать весь Президиум ЦК на спектакле в Большом театре.

Берия был еще жив, еще сидел под арестом в  бункере Московского военного округа, но для своих товарищей по верхнему эшелону власти он уже был человеком мертвым. Члены президиума поспешили оформить его падение соответствующим постановлением высшего партийного органа, срочно созвав внеочередной пленум ЦК. Он проходил шесть дней, со 2 по 7 июля 1953 года. Все выступавшие клеймили Берию и обвиняли Лаврентия Павловича  во всех грехах, накопившихся у партии за годы сталинского правления. Отборный партийный народ мстил Лаврентию Павловичу за десятилетия собственного страха.

Главные же обвинения против Берии прозвучали в основном докладе Маленкова и установочных речах Хрущева и Молотова. Георгий Максимилианович утверждал: «Уже вскоре после смерти т. Сталина мы, члены президиума, начали убеждаться в том, что Берия нечестно, и , как в дальнейшем все больше и больше выяснялось, в преступных целях стал пользоваться нашим стремлением к единству, к дружной работе в руководящем коллективе. Прежде всего Берия стал ловко и умело пользоваться своим положением министра внутренних дел и развил активную деятельность в том преступном направлении, чтобы поставить МВД над партией и правительством». [4, стр. 328-329]

В заключение же доклада  Маленков сделал ряд важных проговорок:  Прошло … около 4 месяцев после  смерти т. Сталина. Надо было разгадать  и разглядеть Берия во всей красе. Надо было всем увидеть его как нарушителя, подрывника единства нашего ЦК. Когда мы в Президиуме ЦК все убедились, с кем имеем дело, мы созвали заседание Президиума ЦК и в присутствии Берии предъявили ему обвинения. Он вел себя нечестно. Фактов отрицать не мог, но стал трусливо, подло прятать концы, заявляя, что он исправиться…

Президиум пришел к выводу, что нельзя с таким авантюристом останавливаться на полпути, и решил  арестовать Берию как врага партии и народа.

Разоблачив и изгнав такого перерожденца, каким оказался Берия, наш ЦК будет еще более сплоченным и монолитным». [4, стр. 343]

Серго Берия был убежден, что его отца убили сразу после  ареста, да и сам арест, по его  словам, происходил не в зале заседаний  Президиума ЦК, а в особняке на Малой Никитской улице, где жил Лаврентий Павлович.

Предположение Сергея Лаврентьевича  о том, что отец был убит в день ареста, легко опровергается сохранившимися в архиве тюремными письмами Берии. А вот насчет протоколов допросов… Возможно, здесь действительно лежит ключ к разгадке смерти Берии.

У Хрущева, Маленкова  и других членов президиума были веские основания не оставлять Берию  в живых до суда. Лаврентий Павлович много знал такого о каждом из членов высшего партийного руководства, что  они никак не хотели доводить до сведения коллег. Недаром сразу после ареста Берии по распоряжению Хрущева был уничтожен архив бывшего шефа МВД. Специальная комиссия сожгла, не разбирая и не читая, 11 мешков документов, о чем составила соответствующий акт. Но сам Берия наверняка знал содержание многих бумаг на память и на суде мог огласить многие малоприятные факты из биографий Хрущева, Маленкова. Поэтому допрашивать пленного «лубянского маршала» Хрущев поручил надежным людям – Руденко и Москаленко, в личной преданности которых не сомневался.

По мнению Соколова Б.В.: «Наиболее вероятным мне кажется  такое предположение о конце  Берии. Лаврентия Павловича застрелили в бункере штаба московского  военного округа в конце августа или начале сентября 1953 года без какого-либо приговора суда. Застрелил его генерал Павел Федорович Батецкий». [5, стр. 415]

Расстреляли Берию в  том же бомбоубежище, где содержался до суда, только у стены сделали  деревянную облицовку, чтобы пуля не срикошетила. При расстреле присутствовали Генеральный прокурор Руденко, врач, генерал Москаленко и некоторые другие офицеры, участвовавшие в аресте.

И не случайно протокол о  расстреле подписали те, кто вел  следствие – прокурор СССР Р.А. Руденко  и генерал армии К.С. Москаленко.

Еще одним важным доказательством  того, что Берию расстреляли до начала суда, может служить следующий факт. Сохранился акт о кремации тел шестерых чекистов, которых судили вместе с человеком, похожим на Берию. Но акта о кремации самого Лаврентия Павловича так и не нашли. Может быть, поэтому в народе возникли легенды, будто тело Берии без остатка растворили в какой-то очень сильной кислоте – чтобы даже горстки пепла не осталось от палача и изменника.

Вероятнее всего, дело обстояло гораздо проще. Труп Берии кремировали, но поскольку происходило это гораздо раньше, чем 23 декабря, и на погребение осужденного после исполнения приговора никак не походило, то оформили процедуру как кремацию неизвестного или записали тело на другую фамилию.

Оплакали Лаврентия  Павловича только семья и ближайшие  родственники. Высылку родственников и его товарищей по несчастью осуществили уже после суда, постановлением Президиума ЦК летом 1954 года.

Также и жену и сына Берии в ноябре 1954 года, освободив  из заключения, отправили в административную ссылку в Свердловскую область, в принудительном порядке сменив фамилию «Берия» на «Гегечкори». По мысли Хрущева, Маленкова и других советских руководителей, самой фамилии поверженного врага не должно было остаться на земле.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

Для нескольких поколений советских людей имя Лаврентия Павловича Берии стало символом беззакония сталинского времени. Однако назначение его наркомом в декабре 1938 года совпало с ослаблением террора. Предшественники Л.П. Берии создали мощные карательные органы и провели массовые репрессии. Берии же предстояло уничтожить тех, кто непосредственно участвовал в арестах, поддерживать в постоянной боевой готовности и аппарат НКВД и постараться уцелеть самому. Долгое время ему это удавалось, поскольку Лаврентий Павлович имел настоящий талант к тонким интригам и провокациям.

В развернувшейся после  смерти Сталина борьбе за власть Лаврентий  Павлович как политик оказался гораздо  слабее Маленкова и особенно Хрущева. Замыслив радикальные политические и экономические реформы и сделав первые шаги по их осуществлению, Берия сильно напугал номенклатуру, но при этом не озаботился поиском союзников как среди партийно-хозяйственного актива на местах, так и на самом верху.

Берия полагался только на дружбу с Маленковым, но в политике, как известно, личная дружба немного стоит.

После смерти Сталина  Берия пытался создать видимость  проведения политики либерализации, одновременно стремясь дестабилизировать ситуацию, готовясь к захвату власти. Но 26 июня 1953 года его карьере был положен  конец.

Возможно, в последние дни жизни, сидя в бетонном мешке, Лаврентий Павлович вспомнил свои слова о том, что «у нас в турме места много» и пожалел о них. Понял, что ощущали те, кого его ведомство отправляло на смерть.

Какие же действительно добрые дела останутся за Лаврентием Павловичем Берией в большой истории? Безусловно, руководство военной промышленностью, а во многом - и всей экономикой в годы Великой Отечественной войны. Его организаторский талант и деловая хватка внесли немалый вклад в советскую победу в этой схватке. Останется среди заслуг и мартовская амнистия 1953 года. И, наконец, реабилитация арестованных по делу врачей и по мингрельскому делу, состоявшаяся весной 53-го года по личной инициативе Лаврентия Павловича.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список литературы

 

1. Верт Н. История  Советского государства: Пер с  фр. – 3-е испр. Изд. – М.: Издательство  «Весь мир», 2006. – 560 с.

2. Карпов В.В. Расстрелянные  маршалы. – М.: Вече, 2000. – 480 с. («Военные тайны»)

3. Кириллов В.В. История  России: учебное пособие. – М.: Юрайт- Издат., 2007. – 661 с. – (Основы наук).

4. Соколов Б.В. Берия: судьба всесильного наркома. – М.: Вече, 2003. – 432 с., илл. (16 с.) (Досье без ретуши)

5. Соколов Б. Наркомы террора. Они творили историю кровью. – М.: Луза, Эксмо, 2005. – 512 с.