В.Д. Спасович – «Король русской адвокатуры»

               Саратовская  Государственная  Юридическая  Академия

 

 

 

 

 

                                              

 

                                                Реферат

на тему:

В.Д. Спасович – «Король русской адвокатуры»

 

 

                                                                         

                                                                              выполнила: студентка 1 курса

                                                                                                  103 группа ИП

                                                                                                    Попова Ирина

 

 

 

 

 

 

 

                                               Саратов 2013г.

 

Спасович Владимир Данилович (1829—1906)

 

Еще при жизни слава Владимира  Даниловича Спасовича гремела по всей необъятной России. К его имени всегда присовокуплялись эпитеты: «видный», «известный», «выдающийся» и т. п. Многие юристы, даже имевшие громкие имена, считали себя «благодарными» его учениками. Современники называли Спасовича не иначе как «королем русской адвокатуры». И он действительно, как король, восседал на своем адвокатском троне, а вся администрация, по словам С. А. Андреевского, «министры, сенаторы и прокуроры — поневоле смотрели на него снизу вверх».

Он родился 16 января 1829 года в г. Речице в интеллигентной семье.

Владимир получил образование  в минской классической гимназии, где серьезно увлекся художественной литературой. Окончил ее с золотой  медалью. В шестнадцатилетнем возрасте поступил на юридический факультет  Санкт-Петербургского университета. Здесь  он также не замыкался на изучении одних только правовых норм, а с  интересом занимался историей, философией и литературой.

Окончив университет в 1848 году со степенью кандидата прав, Спасович получил, как и было принято в то время, лишь скромную должность в ведомстве Министерства юстиции — канцелярского чиновника в Палате уголовного суда.

       В 22 года защитил магистерскую диссертацию по кафедре международного права. Занимался педагогической работой. Переводил польских писателей на русский язык. Был близок с известным ученым-историком К. Д. Кавелиным, по рекомендации которого занял в Петербургском университете кафедру уголовного права. Одаренный криминалист, известный своими теоретическими работами в области уголовного процесса, Спасович был автором одного из лучших в свое время учебников  по  русскому  уголовному праву. Спасович пользовался у студентов большой популярностью. Его лекции привлекали большое количество студентов. Спасович был враг рутинных взглядов в науке уголовного права и процесса, чем вызывал недовольство университетского начальства.

В 1861 году вместе с группой  передовых ученых оставил Петербургский  университет в связи со студенческими волнениями.

17 апреля 1866 году в Санкт-Петербурге  в торжественной обстановке открылись  новые судебные установления. Спасович вошел в число 27 первых присяжных поверенных, которые были утверждены в этот же день. С этих пор он неизменно назывался «адвокатом первого призыва». Вся его последующая жизнь была тесно связана именно с адвокатурой, хотя он никогда не замыкался в ее тесных рамках.

Благодаря своим основательным  знаниям в различных областях права, особенно в уголовном, природному таланту, Владимир Данилович быстро приобрел славу выдающегося защитника. Но современники все же отмечали, что этот известный судебный оратор не вполне владел техникой речи. А начало его выступления даже плохо воспринималось, так как он с трудом искал подходящие слова или выражения. И тем не менее, все его речи были превосходны и неповторимы, а огромную их силу испытали на себе многие оппоненты. Недостаток формы его речи с избытком восполнялся обаянием личности оратора, его эрудицией, неотразимой логикой, продуманной аргументацией.

Владимир Данилович всегда тщательно  готовился ко всем процессам. Он не был импровизатором ни на лекциях, ни на судебной трибуне. Он учил: «Имейте  в виду, что говорить на суде не подготовившись, экспромтом, очень трудно. Скажу  вам про себя: когда я оставил  кафедру и выступил в качестве защитника, в первое время я так  терялся, что принужден был писать речи и читать их на суде, только продолжительная  практика научила меня говорить речь без помощи тетрадок». Современники вспоминали, что Спасович по некоторым делам «выучивал наизусть свои речи». Этим иногда пользовались его противники на суде. Они иногда ограничивали свое обвинение общими словами, а после того как Спасович произнесет речь, выдвигали, что называется, «тяжелую артиллерию» в возражении. Ответные реплики Спасовича бывали уже слабее.

Современники отмечают, что, начиная  речь, Спасович вначале как бы разочаровывал слушателей. Первые фразы он всегда произносил с большим внутренним напряжением. Оратор вначале заикался, слова были непокорны, фразы рождались тяжело, резали слух, но проходили первые минуты, и он овладевал аудиторией, произносил речь уверенно, твердо, убедительно. Замеченные дефекты сглаживались богатством мыслей, которые щедро подаются ярким, образным языком.

Спасович произнес немало блестящих защитительных речей по уголовным делам.

       Оратор огромной эрудиции, энциклопедических знаний. Большой художник, глубокий знаток истории и литературы. Очень требовательный к себе и коллегам по работе.

В январе 1871 года вместе с такими корифеями  адвокатуры, как Ф. Н. Плевако и А. И. Урусов он принял участие в заседании Рязанского окружного суда по так называемому делу Дмитриевой и Кострубо-Карицкого, которые вместе с некоторыми другими лицами обвинялись в краже процентных денег и в употреблении средств для изгнания плода. В этом процессе Спасович защищал врача, статского советника А. Ф. Дюзинга, якобы способствовавший прерыванию беременности у Дмитриевой, и добился его полного оправдания.

В декабре 1872 года Владимир Данилович  выступил в Санкт- Петербургском окружном суде по «громкому» делу Е. Емельянова, обвинявшемуся в убийстве (утоплении) своей жены Лукерьи. Подсудимый виновным себя не признавал. На этом процессе ему противостоял молодой, набиравший силу прокурор А. Ф. Кони. Спасович настаивал на том, что Лукерья покончила жизнь самоубийством. После окончания судебного следствия, как вспоминал А. Ф. Кони, Спасович сказал ему: «Вы, конечно, откажетесь от обвинения: дело не дает нам никаких красок — и мы могли бы еще сегодня собраться у меня на юридическую беседу». На это Кони ответил: «Нет, краски есть: они на палитре самой жизни и в роковом стечении на одной узкой тропинке подсудимого, его жены и его любовницы».

В этом поединке победителем вышел  А. Ф. Кони, который произнес одну из самых блестящих своих обвинительных речей. В своем выступлении Спасович был тоже красноречив, остроумен, находчив. Он даже назвал речь Анатолия Федоровича Кони «романом, рассказанном прокурором». Однако присяжные заседатели оказались на стороне обвинителя и приговорили подсудимого к каторжным работам сроком на восемь лет. По воспоминаниям А. Ф. Кони, Спасович нисколько не обиделся на прокурора за свое поражение и даже подвез его домой, беседуя о предстоявшем на другой день заседании Юридического общества.

 

       Отдав адвокатской деятельности 40 лет своей жизни, Спасович сочетал эту работу с литературной и научной деятельностью. Десять томов его сочинений посвящены самым разнообразным отраслям знаний. Тут и исследования, посвященные вопросам права, и литературно-критические и публицистические статьи. Литературные труды В. Д. Спасовича свидетельствуют о большом таланте и многогранности его интересов.

Известные дела

• Дело Давида и Николая Чхотуа и других (Тифлисское дело)
• Дело Дементьева
• Дело Овсянникова
• Дело Дмитриевой и Каструбо-Карицкого.
• Дело о Павле Гайдерубове
• Дело об уроженце царства Польского, дворянине Евстафие Шомберге-Колонтае
• Дело о Почетном гражданине Петре Щапове
• Дело об убийстве фон Зона
• Дело о кишиневском мировом Судье Кирияке
• «Нечаевское» дело
• Дело Мельницких
• Дело Кронеберга. Дело Станислава Леопольдовича Кроненберга (род. 1845), обвинявшегося в истязании своей семилетней дочери Марии (род. 1868), слушалось 23—24 января 1876 г. в С.-Петербургском окружном суде.

Дело Дмитриевой и Каструбо-Карицкого   

 

 

   В качестве обвиняемых по  настоящему, делу, кроме Дмитриевой  и Карицкого, были привлечены врачи П. В. Сапожков и А. Ф. Дюзинг, а также Е. Ф. Кассель.  

 Дмитриева и Каструбо-Карицкий обвинялись в краже процентных бумаг и в незаконном проведении изгнания плода (аборт). Врачи Сапожков и Дюзинг -- в оказании содействия и помощи при изгнании плода. Е. Ф. Кассель -- в недонесении, укрывательстве преступления и частично -- в соучастии в преступном изгнании плода.  

 Обстоятельства настоящего  дела весьма подробно излагаются  и анализируются в речах защитников, три из которых (из пяти) приводятся. В связи с этим здесь дается лишь краткая справка об общих чертах дела.  

22 июля 1868 г. в полицию  было заявлено о хищении разных  процентных бумаг на сумму  около 39 тысяч рублей у некоего  Галича. Бумаги похищены путем  вскрытия письменного стола, где  они находились, с использованием  подделанного ключа. Розыски полиции  не дали никаких результатов.  Наконец, через три месяца после  заявления полиции Галич узнает, что какая-то женщина некоторое  время назад продала некоему  Морозову два билета внутреннего  выигрышного займа. Женщина эта  назвалась Буринской. Кроме того, примерно в это же время на станции железной дороги были найдены 12 купонов этого же займа. Владелицей их оказалась та же женщина, но назвавшаяся уже Дмитриевой. Дмитриева была племянницей Галича. Подозрение в краже после этого пало на нее. Дмитриева вначале не признавалась в предъявленном ей обвинении. Затем, под тяжестью улик, вынуждена была признаться. Однако в ходе следствия она изменила показания, отказавшись от всего ранее показанного ею, оговорив при этом в преступлении Каструбо-Карицкого, с которым у нее длительное время были интимные отношения. Одновременно с этим она созналась и в том, что Каструбо-Карицким было произведено незаконное, помимо ее желания, изгнание у нее плода (аборт). Проведенным дальнейшим расследованием была установлена причастность к совершению последнего преступления врачей Сапожкова и Дюзинга. В ходе следствия было также установлено укрывательство этого преступления со стороны Кассель.  

 По делу были проведены  судебно-медицинские экспертизы  и допрошено большое количество  свидетелей. Ряд свидетельских показаний  уличали Дмитриеву в совершении  преступления и непричастности  к этому делу Каструбо-Карицкого. Другими свидетелями устанавливалась виновность последнего и в проведении изгнания плода и в краже. В ходе предварительного и особенно судебного следствия выявились многочисленные противоречия в показаниях подсудимых. Вследствие резкого расхождения в показаниях, и, естественно, в интересах дела мнения защитников также резко расходились по одним и тем же вопросам. Более того, защитниками в данных речах использован прием защиты одного подсудимого путем обвинения другого и наоборот. Это придало защитительным речам характер глубокой и острой палемичности, а также оказало влияние на детальнейшее исследование всех обстоятельств по делу, даже не имеющих для его разрешения существенного значения. В данном Сборнике приводятся защитительные речи А. И. Урусова (в защиту Дмитриевой), Ф. Н. Плевако (в защиту Каструбо-Карицкого) и В. Д. Спасовича (в защиту "Дюзинга). Речи Н. П. Городецкого (в защиту Сапожкова) и Киреевского (в защиту Кассель) в основном воспроизводят тезисы и положения, использованные в защитительных выступлениях Урусова, Плевако и Спасовича и ничего не дают нового по сравнению с тем, что имеется в речах первых трех защитников. Эти речи (Городецкого и Киреевского) в Сборнике не публикуются. Речи Урусова, Плевако и Спасовича печатаются в одном месте одна за другой в целях большего удобства их восприятия.  

 Дело слушалась Рязанским  окружным судом 18--27 января 1871 г.