История ботаники как науки с Древних времен

Ботаника как  наука. История общей ботаники.

Ботаника — отрасль  естествознания, исследующая растения; название ее происходит от греческого слова трава, и должно бы переводиться "травоведение".

Занимаясь распознаванием и  классификацией всех растительных форм, уяснением их взаимного сродства, изучая их строение, историю развития и весь ход жизненных процессов, наука эта имеет главною целью  разъяснить, каким образом материя, на основании присущих ей общефизических сил, принимает и сохраняет разнообразные  формы, которые называются растениями. Деятельность общефизических (механических, физических и химических) сил, присущих растениям, может быть разъясняема  только по мере разъяснения самого строения этих организмов. Строение же растений, составляющих весь материал ботаники, так сложно, что наука  и до сих пор еще далеко не дошла  до вполне ясного представления о  нем.

История ботаники, бросая свет на ее нынешнее положение и на самый  способ ее разработки, дает нам картину  ее развития и знакомит с некоторыми теориями, знание которых необходимо для понимания взглядов и мнений, теперь повсеместно принятых. В ее современном положении, всю ботанику можно представить в следующем  подразделении:

Общая ботаника:

Специальная ботаника:

    .  
Исторический очерк общей ботаники.

I. Древние и  средние века.

От начала исторической жизни  народов почти до конца XVII в. Б. не имела характера науки в философском  смысле этого слова. Все внимание было направлено на ознакомление с  материалом будущей науки и на приведение его в порядок. При  отсутствии понятия о точном научном  наблюдении, ознакомление это шло  весьма медленно. Еще в глубокой древности многие наблюдательные умы  интересовались жизнью и природой растений. Первый натуралист, заслуживающий, для  своего времени, название ботаника, был  Аристотель. Различные статьи его  о растениях, собранные Вильмером  под заглав.: "Phyto l ogiae aristotelicae fragmenta" (Бреславль, 1838 г., in 8), полные метких и  высокоценных замечаний, дают основание  жалеть об утрате главного труда этого  всестороннего гения — "Теории растений". Наряду с гадательными и ошибочными мнениями, высказанными в записках Аристотеля, в них встречаются  очень верные взгляды относительно сходства зародыша животного с зародышем  растительным, о различии полов у  некоторых растений, об их долговечности  и т. д. Из учеников Аристотеля, занимавшихся Б., Фаниаса, Дицеарка и Теофраста, только последний оставил два полезных труда: "Историю растений" и "Причины  растений", кот. подвергались многим комментариям и часто переиздавались. Несмотря на то, что Теофраст в трудах своих не придерживается никаких  особенных методов, он внес в изучение растений идеи, совершенно свободные  от предрассудков того времени и  предполагал, как истый натуралист, что природа действует сообразно  своим собственным предначертаниям, а не с целью быть полезной человеку. 
Число растений, кот. Теофраст приводит и частью описывает, достигает 500; все они относятся к восточн. области Средиземного бассейна; их очень трудно сравнивать с видами известными нам теперь. После Теофраста приходится пропустить около 4-х столетий, чтобы перейти к Диоскориду, потому что нельзя считать ботаниками Никандра колофонского, Николая дамасского, Варрона или Колумелу, кот. писали о растениях, не внося в изучение их своих взглядов. Диоскорид жил в I в. по Р. X. и составил описание медицинских веществ, в числе которых у него описано 600 растений, классифицированных на 4 группы: 1) благовонные растения, 2) пищевые, 3) медицинские и 4) винодельные. Хотя произведение Диоскорида и разделяет ботаническую славу Теофраста в продолжение средних веков до XVI в., все-таки труд его, как и "Естественная история" Плиния, посвященная изучению растений, может быть рассматриваем только как свод более или менее хорошо выраженных ботанических истин, известных древним. В эпоху средних веков незаметно ни малейшего успеха ни в изучении самих растений, ни в изучении их органов и жизни. Арабские доктора, котор. знали только лекарственные и сельскохозяйственные растения, византийские же писатели и схоластики, кот. писали и поэмы и научные статьи о ботанике, не заслуживают внимания. И только открытия, сделанные во время путешествий братьев Poli и особенно Колумба, внесли в науку элементы, способствовавшие развитию ботаники. 
Миссионеры, доктора, путешественники, как, напр., Lopez de Gromara, Fernandez de Oviedo, Martin del Barco, Jerome Benzoni, Andr e Thevet и др. первые познакомили нас с растительным богатством Нового света, и труды их могут считаться началом новой эры в истории ботаники. Развитие это главнейшим образом выразилось в создании ботанических садов, прежде всего в Италии, в Падуе в 1525 г., в Пизе в 1544 г., потом в Голландии в Лейдене в 1577 г., наконец во Франции в Монпелье в 1597 г. и в Париже в 1598 г.

II. XVI век.

В конце XV века и в начале XVI в. прогресс в ботанике выражается появлением описаний растений с рисунками, гравированными на дереве, сначала, конечно, весьма несовершенными. Emilius Maсеr первый сделал такой опыт в 1480 г.; его примеру  с большим успехом последовали: Matthioli, Aloyso Anguillara, Castor Durante, Brunfels, Tragus, позднее Fuchs. Оригинального в этих работах  все-таки нет ничего. Это все комментарии  на труды древних с небольшими прибавками. Такими работами особенно известны: Brassavola, Menardus, Durante, Lonicerus, Ruel и  т. д.

Немец Брунфельс (Brunfels, 1470-1534) собрал на месте путем гербаризации туземную флору и описал ее, хотя без всякой системы, под загл.: "Herbarum vivae icones ad naturae imitationem summa cum diligentia et artificio effigiatae" и т. д. (Страсб., 1530-1536, 3 т., in f.).

Несколько лет спустя, Иероним  Бок, более известный под именем Тragus (1498-1554), в своей "Истории туземных растений" (числом 165, все с рисунками), изданной под заглавием "Новый  травник" (New Kroeuterbuch) в 1539 г., пробует  расположить растения в некотором  порядке и делит их так: 1) дикие  растения с пахучими цветами: 2) клевер, злаки, кормовые и ползучие растения, 3) деревья и кустарники. В продолжение  всего XVI в. книга его имела большой  успех и выдержала 10 изданий.

Леонард Фукс (Fuchs, 1501-1566), профессор  Университета в Тюбингене, проявил  чрезвычайную наблюдательность в описании и изображении 400 видов туземн. растений в своем "De historia stirpium commentarii insignes" и т. д. (Базель, 1542 г., in fol.). 
С этих пор начали внимательнее описывать растения, которые видели около себя. Бенуа Ареций (Aretius, 1505-1578), профессор богословия в Магдебурге, и англичанин Вильям Глернер († в 1568) познакомили ученый мир с растениями своих стран; Адам Лоницер (Lonicer) разделял растительное царство на деревья, кустарники и лекарственные травы (1551).

Валерий Корд (Cordus, 1515-1544) предпослал дальнейшим попыткам классификации  весьма полезные нововведения в методе наблюдения и изучении органов растений. Он путешествовал по Европе последние 4 года жизни для собирания материалов и открыл органы размножения у папоротников. 
Конрад Геснер (Gesner, 1516-1565), уроженец Цюриха, профессор тамошнего Университета, первый, на своих уроках, обратил внимание на характер цветка и плода и ввел в науку наименования рода и вида.

Матвей Лобель, или Лобелиус (Lobelius, 1538-1616), в труде своем, озаглавленном: "Stirpium adversaria nova" (Лондон, 1570 г., in 4) делит растения на 7 классов: 1) злаки, 2) орхидные, 3) огородные, 4) овощи, 5) деревья  и кустарники, 6) пальмы и 7) мхи. Особенно же прославился он своими "Observationes sive stirpium historiae" (Антверпен, 1570, i n fol.), в которых изобразил 2191 растение с указателем на семи языках.

Карл де л'Эклюз, или Клузиус (Charles de l'Ecluse, 1625-1609), оставил прекрасные описания туземных и экзотических растений в своих трудах: "Rariorum aliquot stirpium per Hispanias observatarum historiae" (Антверпен, 1576, in 8; 233 гравюры на дереве) и "Ехоtiсоrum libri decem, quibus animalium, plantarum aromatum, aliorumque peregrinorum, historiae describuntur" (Антверпен, 1605, m fol.).

Рамбер Додоний (Dodonoeus, 1518-1586, г.) — врач императора Максимилиана, затем профессор в Лейдене, оставил  полезный труд: "Stirpium historiae Pemptades sex, sive libri triginta" (Антверпен, 1583 г., in fol., с 1303 рисунками на дереве), в кот. он стремится  к наилучшей классификации растений и делит их на 6 групп (Pemptades). Из всех ботаников XVI ст. наибольшего внимания заслуживают:

Андрей Цезальпин (Cesalpin, 1519-1603). Соглашаясь со взглядами Конрада  Геснера, он в труде своем: "De plantis libri XVI" (Флор., 1583, in 4) распределяет 840 видов на 15 класс. чисто ботанич. характера. Сообщив, в начале своего труда, все известное относительно организации явнобрачных растений, он основывает свою классификацию прежде всего на деревянистых или смолистых  свойствах стебля (что позволяет  ему установить 2 первые группы), затем, в первом случае, на положении зародыша в семени, во втором случае — на присутствии  или отсутствии семян (мхи, лишаи  и т. д.). Это дает ему отделы второго  порядка. Наконец, форма плода, верхняя  или нижняя завязь, число семян, присутствие  или отсутствие их покрова, форма  корня и т. д. помогают ему определить 15 классов и подразделить их на 47 секций. То значение, которое Цезальпин  придает семенам, позволяет считать  его прямым предшественником современных  классификаторов.

Жак Дальшан (Jacque s Dalechamps) впал в ошибки предшественников Цезальпина. Это незнание ботаники долго еще  держалось и закончилось системой Порта (Porta), кот. должна быть упомянута  по своей оригинальности. Порта разделил растения на несколько классов, руководствуясь сходством, которое он у них нашел  с животными, сходством отношений  их между собой с отношениями  людей, и наконец, совпадением их привычек с движением небесных светил и т. д. Он определяет лечебное свойство растения по его форме и качествам; так, напр., по его мнению, норичник, (зобья трава, Scrophularia) должен излечивать золотуху и растяжение жил, потому что листья его похожи на раздутые жилы; бесплодные растения должны, при употреблении их человеком, приводить к тому же и т. д.

Иоахим Камерарий (Camerarius, 153 4-1598) и Теодор Табернемонтанус (Таbernoemontanus, † в 1590) оставили несколько сочинений  с гравюрами; но труды их не имели  никакого значения в деле прогресса  ботаники.

Путешествия, совершенные  в XVI веке с научными целями, способствовали не только увеличению числа известных  дотоле растений (а следовательно, и  возможности лучше сравнивать их между собой), но и лучшей классификации  их. Канарские острова в XV веке, еще  до открытия Америки, были посещены Cadamosto, который познакомил нас с драценой и баобабом. Растения и др. растительные продукты восточной Индии были в 1563, 1578 и 1579 гг. предметом трудов, важных для того времени и составленных португальцами: Garcia da Orta, Christophe Acosta и  голландцем Jean Hugues Linschooten. Греция, Средняя  Азия, Персия и Египет были исследованы  Белоном (Pierre Belon) в труде, где он описывает  и изображает растения и животных, до тех пор неизвестных. После  него Melchior Wieland, или Guilandinus, Leonard Rauwolf и  Рrоsper Alpin тоже посетили Восток и издали свои наблюдения над растениями. Книга Alpin'a: "De Plantis Aegypti liber in quo pauci, qui circa herbarum materiam irrepserunt, errores deprehenduntur" и т. д. (Венеция, 1592 г., in 4) была особенно в почете, вследствие обилия фактов, точного описания и  хороших гравюр.

III. XVII век.

От Bauhin до Tournefort. В лице двух братьев Вauhin ботаника вступила в  новую фазу развития. 
Жан Боген (Jean Bauhin), родившийся в Базеле (1541-1616), занимался ботаникой сначала под руководством Л. Фукса, затем Г. Гесснера, и наконец Рондле — в Монпелье. В большом труде своем: "Historia universalis plantarum nova et absolutissima cum consensu et dissensu circa eas" (Yverdun, 1660-1661, 3 т., in fol.), изданном по его смерти Grafenried и Chabr e e, он собрал сведения по ботанике, дошедшие с древнейших времен. В книге этой заключается не менее 5000 описаний, разделенных на 40 классов и 3577 рисунков, все без особенной системы.

Гаспар Боген, брат его (1560-1624), попробовал внести некоторый порядок  в синонимику и номенклатуру того времени. Попытка эта, стоившая ему 40 лет труда, увенчалась успехом, потому что ему удалось классифицировать растительное царство сообразно  его природе. Он описывает растения кратко, но точно, и дает видам названия, кот. по большей части сохранились  и до сих пор; он делит все известные  тогда растения на 12 групп, или классов, подразделенных, в свою очередь, на несколько видов, основанных на тонком знании свойств растений. Даже в  наше время пользуются сочинениями Bauhin'a, благодаря тождественности тогдашних описаний растений с современными. Тем не менее, как ни хороша была для того времени его система, она не удовлетворила всех ботаников, кот. стремились классифицировать растения возможно ближе к естественному порядку. Это было целью всех ботаников XVII ст.; но они не обратили внимания на серьезное изучение органов растений, что очень им облегчило бы классификацию их.

Роберт Морисон (Robert Morison, 1620-1683), которого Гастон Орлеанский сделал директором своих садов в Блуа (1658), принимая методу Цезальпина, вносит в нее много нового тем, что  делит растительное царство на 18 классов и 108 секций, основываясь  на особенностях плода, листьев, лепестков, и представляет их в таблицах: "Plantarum historia universalis Oxoniensis" (Оксфорд, 1680, in fol.).

Джон Бэй (Baius, 1628-1704), после  неоднократных путешествий по Нижней Бретани и Центральной Европе, издал два труда, имеющие большое  значение: "Methodus plantarum" (Лондон, 1682) и "Historia plantarum generalis, species hactenus editas aliasque insuper multas noviter inventas et descriptas complectens" etc. (Лондон, 1686-1688, 2 т., in fol.). В первом труде  он предлагает классификацию, главные 2 отдела которой, основанные на количестве семядолей, навсегда утвердили в  науке разделение на однодольные  и двудольные. Для подразделений  он руководствовался присутствием или  отсутствием лепестков (безлепестность), их соединением (однолепестность) или  их свободным состоянием (многолепестность), характером листьев, плода и т. д.

Остальные английские ботаники XVII столетия: Jhon Tradescant, L e onard Plukenet (1642-1710), Jhon Petiver († в 1718 г.), составили хорошие  ботанические коллекции и издали описания некоторых новых растений. В Германии Joachim Jung (1587-1657) стоит в  ряду лучших ботаников, благодаря определенности описаний и вниманию, кот. он обратил  на доксоскопию и фитоскопию, т. е. на классификацию.

Август Ривин (Auguste Rivin, или Rivinius, 1652-1723), один из тех немногих ботаников  этого века, которые не признавали деления на деревья и травы; он вполне может считаться предшественником Турнефора и Линнея, благодаря  его классификации, основанной на форме  венчика ("Introductio generalis in rem herbariam", Лейпциг, 1690 г., in fol.), и потому еще, что Rivin для определения растений употребляет 2 названия: одно родовое, другое — по свойствам каждого вида.

Христиан Кнаут (Knauth, 1654-1716) известен двумя трудами: "Флора  окрестностей Галле" и "Methodus plantarum genuina" (Галле, 1705, in 4), в котором  он предлагает систему, основанную на свойствах венчика.

Затем из немецких ботаников  следует еще упомянуть: Louis'a Jungermann'a (1573-1653), Paul Ammann'a (1634-1791) и Paul Hermann'a (1646-1695), которые способствовали развитию науки  и основанию ботанических садов.

В Голландии Коммелин (Jean Commelyn, 1629-1692) и племянник его Gaspard Commelyn (1667-1731) составили описания растений Восточной Индии и способствовали развитию ботанических садов.

В Италии Колумна (Fabius Columna, 1567-1650) составил интересные комментарии на труды Теофраста, Диоскорида, Плиния и прибавил некоторые описания к "Естественной истории" Гернандеса.

Во Франции в XVII ст. ботаника находилась в хорошем состоянии, как по количеству прекрасных ботаников, так и по замечательным их трудам.

Реном (Paul Reneaulme, 1560-1624) дает хорошее  определение вида и пытается ввести двусловную номенклатуру. Филипп-Корню (Cornu, 1606-1661) дает описание некоторых  растений Канады, выращенных в саду Pобенa (Robin). Очень много содействовало  Б. во Франции основание ботанических садов: в Лувре с Робеном во главе, в Блуа (Гастон Орлеанский), и  устройство коллекций по естественной истории. Некоторые растения из этих садов, за смертью Гастона Орлеанского, были собраны в Королевском саду в Париже и нарисованы на веленевой  бумаге. В это же время стал известен ботанический сад в Монпелье, благодаря  таким деятелям как: Рондле (Rondelet), Ришье  де Бельваль (Richier de Belleval) и Петр Маньоль (Pierre Magnol, 1638-1715). В посмертном своем  произведении: "Novus character plantarum" Маньоль  вдается в подробную критику  метода Турнефора и предлагает классификацию, основанную на характере чашечки  и венчика, совершенно не признавая  старого деления на деревья, кустарники и травы. Если бы он хорошенько развил те взгляды, которые высказывает  в предисловии к своему труду, то опередил бы Адансона и Жюссье, и  труды Турнефора не имели бы никакого значения. 
Иосиф Питтон де Турнефор (Joseph Pitton de Tournefort, 1656-1708), увлеченный сильной любовью к гербаризации постепенно посетил Альпы, Дофине, Пиренеи, Испанию и Португалию; затем, по представлению графа Поншартрена, был послан Людовиком XIV на Восток, где и собрал прекрасные коллекции по естественной истории, посетив: Архипелаг, Армению, Грузию и Палестину. Ученик Маньоля в Монпелье (1679), он, благодаря протекции Tagon'a, был назначен в 1683 г. профессором Королевского сада; затем, по возвращении своем с Востока, в 1707 г. назначен профессором в Coll e ge de France. В 1694 г. он издал "Элементы Ботаники", или "Методы для знакомства с растениями" (Париж, 3 т., in 8); в 1700 г. появилось второе издание этого труда, озаглавленное: "Institutiones rei Herbariae" (Париж, б т., in 4). Тут он излагает свою систему, которая произвела большую сенсацию и была принята почти повсеместно до появления Линнея и его системы.