Сахаров А.Д.: жизнь и труды

Андре́й Дми́триевич Са́харов (21 мая 1921, Москва — 14 декабря 1989, Москва) — советский физик, академик АН СССР, один из создателей первой советской водородной бомбы. Впоследствии — общественный деятель, диссидент и правозащитник; народный депутат СССР, автор проекта конституции Союза Советских Республик Европы и Азии. Лауреат Нобелевской премии мира за 1975 год.

За свою правозащитную деятельность был лишён всех советских наград и премий и выслан из Москвы.

Отец, Дмитрий Иванович Сахаров, —  преподаватель физики, автор известного задачника, мать Екатерина Алексеевна Сахарова (ур. Софиано) — дочь потомственного военного Алексея Семёновича Софиано — домохозяйка. Бабушка со стороны матери Зинаида Евграфовна Софиано — из рода белгородских дворян Мухановых.

Крёстный отец — известный музыкант Александр Борисович Гольденвейзер.

Детство и ранняя юность прошли в  Москве. Начальное образование Сахаров  получил дома. В школу пошел  учиться с седьмого класса. По окончании средней школы в 1938 году Сахаров поступил на физический факультет МГУ.

После начала войны, летом 1941 года пытался  поступить в военную академию, но не был принят по состоянию здоровья. В 1941 году эвакуирован в Ашхабад. В 1942 году закончил университет с отличием.

Сергей Васильевич Вонсовский рассказал, со слов И. Е. Тамма, как Тамм и Леонтович принимали у студента Сахарова экзамен по теории относительности — и поставили ему тройку. Потом, чуть ли не ночью после экзамена, Тамм позвонил Леонтовичу и сказал что-то вроде: «Слушай, так ведь этот студент всё правильно говорил?! Это мы с тобой ничего не поняли — это нам надо тройки ставить! Надо с ним ещё поговорить». Так Сахаров стал учеником Тамма.

М. И. Кацнельсон 

В 1942 году был распределён в распоряжение Наркома вооружений, откуда был направлен  на патронный завод в Ульяновск. В том же году сделал изобретение  по контролю бронебойных сердечников  и внёс ряд других предложений.

В конце 1944 г. поступил в аспирантуру  ФИАНа (научный руководитель — И. Е. Тамм).

В 1947 году защитил кандидатскую диссертацию.

В 1948 году был зачислен в специальную  группу и до 1968 года работал в  области разработки термоядерного  оружия, участвовал в проектировании и разработке первой советской водородной бомбы по схеме, названной «слойка  Сахарова». Одновременно Сахаров вместе с И. Е. Таммом в 1950—1951 годах проводил пионерские работы по управляемой термоядерной реакции. В Московском Энергетическом Институте читал курсы ядерной  физики, теории относительности и  электричества.

Доктор физико-математических наук (1953 год). В этом же году, в возрасте 32 лет, избран действительным членом Академии наук СССР, став вторым по молодости на момент избрания академиком за всю историю (после С. Л. Соболева).[4] Рекомендацию, сопровождавшую представление в академики, подписали академик И. В. Курчатов и члены-корреспонденты АН СССР Ю. Б. Харитон и Я. Б. Зельдович.

«Он жил слишком долго  в каком-то предельно изолированном  мире, где мало знали о событиях в стране, о жизни людей из других слоев общества, да и об истории  страны, в которой и для которой  они работали», — отмечал Рой Медведев.[7]. В 1955 году подписал «Письмо трёхсот» против печально известной деятельности академика Т. Д. Лысенко.

Согласно Валентину Фалину, Сахаров, пытаясь остановить разорительную гонку вооружений, предложил проект размещения сверхмощных ядерных боеголовок вдоль американской морской границы. Правозащитная деятельность

 

Все люди имеют право  на жизнь, свободу и счастье.

А. Д. Сахаров. Конституция (Проект). Ст. 5. 

С конца 1950-х годов он активно  выступал за прекращение испытаний  ядерного оружия. Внёс вклад в заключение Московского Договора о запрещении испытаний в трёх средах. Своё отношение  к вопросу об оправданности возможных  жертв ядерных испытаний и  — шире — вообще человеческих жертв  во имя более оптимального будущего А. Д. Сахаров выразил так:

…Павлов [генерал госбезопасности] как-то сказал мне:

— Сейчас в мире идёт борьба не на жизнь, а на смерть между силами империализма и коммунизма. От исхода этой борьбы зависит будущее человечества, судьба, счастье десятков миллиардов людей на протяжении столетий. Чтобы  победить в этой борьбе, мы должны быть сильными. Если наша работа, наши испытания  прибавляют силы в этой борьбе, а  это в высшей степени так, то никакие  жертвы испытаний, никакие жертвы вообще не могут иметь тут значения.

Была ли это безумная демагогия или Павлов был искренен? Мне кажется, что был элемент  и демагогии, и искренности. Важней другое. Я убеждён, что такая арифметика неправомерна принципиально. Мы слишком мало знаем о законах истории, будущее непредсказуемо, а мы — не боги. Мы, каждый из нас, в каждом деле, и в „малом“, и в „большом“, должны исходить из конкретных нравственных критериев, а не абстрактной арифметики истории. Нравственные же критерии категорически диктуют нам — не убий!

С конца 1960-х годов являлся одним  из лидеров правозащитного движения в СССР.

В 1966 году подписал письмо двадцати пяти деятелей культуры и науки генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу против реабилитации Сталина.

В 1968 году написал брошюру «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании  и интеллектуальной свободе»[11], которая  была опубликована во многих странах.

В 1970 году стал одним из трёх членов-основателей  «Московского Комитета прав человека» (вместе с Андреем Твердохлебовым и Валерием Чалидзе).

В 1971 году обратился с «Памятной запиской» к советскому правительству.

В 1960-х — начале 1970-х годов  ездил на процессы над диссидентами. Во время одной из таких поездок в 1970 году в Калуге (процесс Б. Вайля — Р. Пименова) познакомился с Еленой Боннэр, и в 1972 году женился на ней. Есть мнение, что отход от научной работы и переключение на правозащитную деятельность произошло под её влиянием. Он это косвенно подтверждает в своём дневнике: «Люся подсказывала мне (академику) многое, что я иначе не понял бы и не сделал. Она большой организатор, она мой мозговой центр».

В 1970-х — 1980-х годах в советской  печати проводились кампании против А. Д. Сахарова (1973, 1975, 1980, 1983)[13].

29 августа 1973 года в газете  «Правда» было опубликовано письмо  членов Академии наук СССР  с осуждением деятельности А.  Д. Сахарова («Письмо 40 академиков»).

31 августа 1973 года в газете  «Правда» опубликовано «Письмо  писателей» с осуждением Сахарова  и Солженицына.

В сентябре 1973 года в ответ на начавшуюся кампанию математик член-корреспондент  АН СССР И. Р. Шафаревич написал «открытое  письмо» в защиту А. Д. Сахарова.

В 1974 году Сахаров собрал пресс-конференцию, на которой сообщил о состоявшемся Дне политзаключённых в СССР.

В 1975 году написал книгу «О стране и мире». В том же году Сахарову была присуждена Нобелевская премия мира. В советских газетах были опубликованы коллективные письма деятелей науки и культуры с осуждением политической деятельности А. Сахарова.

В сентябре 1977 года обратился с  письмом в организационный комитет  по проблеме смертной казни, в котором  выступил за отмену её в СССР и во всём мире.

В декабре 1979 года и январе 1980 года выступил с рядом заявлений против ввода советских войск в Афганистан, которые были напечатаны на передовицах западных газет.

22 января 1980 года по дороге на  работу был задержан, а затем  со своей второй женой Еленой  Боннэр без суда сослан в  город Горький[16]. Тогда же он  указом Президиума Верховного  Совета СССР был лишён звания  трижды Героя Социалистического  Труда и постановлением Совета  Министров СССР — звания лауреата  Сталинской (1953) и Ленинской (1956) премий (также ордена Ленина, звания члена  АН СССР лишён не был). В Горьком  Сахаров провёл три длительных  голодовки. В 1981 году он, вместе  с Еленой Боннэр, выдерживает  первую, семнадцатидневную, — за  право выезда к мужу за рубеж  Л. Алексеевой (невестки Сахаровых).

В Большой советской энциклопедии (вышедшей в 1975 году) и затем в  выходивших до 1986 года энциклопедических  справочниках статья о Сахарове завершалась  фразой «В последние годы отошёл от научной деятельности». По некоторым  данным, формулировка принадлежала М. А. Суслову[17]. В июле 1983 года четыре академика (Прохоров, Скрябин, Тихонов, Дородницын) подписали письмо «Когда теряют честь и совесть»[18] с осуждением А. Д. Сахарова.

В мае 1984 года провёл вторую голодовку (26 дней) в знак протеста против уголовного преследования Е. Боннэр. В апреле-октябре 1985 года — третью (178 дней) за право  Е. Боннэр выехать за рубеж для  операции на сердце. В течение этого  времени Сахарова неоднократно госпитализировали (первый раз — насильно на шестой день голодовки; после его заявления  о прекращении голодовки (11 июля) он был выписан из больницы; после её возобновления (25 июля) через два дня был вновь насильно госпитализирован) и насильно кормили (пытались кормить, иногда это удавалось)[19]. В течение всего времени горьковской ссылки А. Сахарова во многих странах мира шла кампания в его защиту. Например, площадь в пяти минутах ходьбы от Белого Дома, где находилось советское посольство в Вашингтоне, была переименована в «Площадь Сахарова». В различных мировых столицах регулярно, начиная с 1975 года, проводились «Сахаровские Слушания».

Освобождение и последние  годы

Академик Андрей Сахаров, народный депутат СССР. Открытие I Съезда народных депутатов СССР 25 мая 1989

Был освобождён из горьковской ссылки с началом перестройки, в конце 1986 года — после почти семилетнего  заключения. 22 октября 1986 года Сахаров  просит прекратить его депортацию и  ссылку жены, снова (ранее он обращался  к М. С. Горбачеву с обещанием  сосредоточиться на научной работе и прекратить общественные выступления, с оговоркой: «кроме исключительных случаев», если поездка жены для лечения будет разрешена) обещая закончить свою общественную деятельность (с той же оговоркой). 15 декабря в его квартире был неожиданно установлен телефон (во время всей ссылки телефона у него не было), перед уходом сотрудник КГБ сказал: «Завтра вам позвонят». На следующий день действительно раздался звонок М. С. Горбачева, разрешившего Сахарову и Боннэр вернуться в Москву. Аркадий Вольский свидетельствовал, что будучи генсеком, вернуть Сахарова хотел ещё Андропов. Академик Исаак Халатников в своих воспоминаниях писал, что Анатолию Петровичу Александрову, который хлопотал о Сахарове, высланном в Горький, Андропов сказал, что эта ссылка была самым «мягким» наказанием, когда другие члены [Политбюро] требовали значительно более суровых мер.

В конце 1986 года вместе с Еленой Боннэр Сахаров возвращается в Москву. После  возвращения он продолжил работать в Физическом институте им. Лебедева.

В ноябре-декабре 1988 года состоялась первая поездка Сахарова за рубеж (состоялись встречи с президентами Р. Рейганом, Дж. Бушем, Ф. Миттераном, М. Тэтчер).

 Внешние изображения

Выступление А.Д. Сахарова на I съезде народных депутатов СССР

В 1989 году избран народным депутатом  СССР, в мае-июне того же года участвовал в I Съезде народных депутатов СССР в Кремлёвском дворце съездов, где  его выступления зачастую сопровождались захлопыванием, выкриками из зала, свистом[23][24] со стороны части депутатов, которых  позднее лидер МДГ, историк Юрий Афанасьев и СМИ характеризовали  как агрессивно-послушное большинство.

В ноябре 1989 года представил «проект  новой конституции», в основе которой  — защита прав личности и права  всех народов на государственность. (См. Европейско-Азиатский Союз)

14 декабря 1989 года, в 15:00 — последнее  выступление Сахарова в Кремле  на собрании Межрегиональной  депутатской группы (II Съезд народных  депутатов СССР).

Умер вечером 14 декабря 1989 года от сердечного приступа в своей квартире на улице Чкалова.

Похоронен на Востряковском кладбище в Москве

Угроза интеллектуальной свободе

Угроза независимости и ценности человеческой личности – угроза смыслу человеческой жизни.

Ничто так не угрожает свободе личности и смыслу жизни, как война, нищета, террор. Однако существуют и очень  серьезные кос венные, лишь немногим более отдаленные опасности. Одна из этих опасностей – оболванивание  человека («серой массы», по циничному  определению буржуазной футурологии) «массовой культурой» с намерением или коммерчески обусловленным  снижением интеллектуального уровня и проблемное, с упором на развлекательность  или утилитарность, с тщательно охранительным цензурированием.

Другой пример связан с проблемами образования. Система образования, находящаяся под государственным  контролем, отделение школы от церкви, всеобщее бесплатное обучение – все  это величайшее достижение социального  прогресса. Но все имеет свою оборотную  сторону: в данном случае это излишняя унификация, которая распространяется и на самопреподавание, и на программы, в особенности по таким предметам, как литература, история, обществоведение, география, и на систему экзаменов. Нельзя не видеть опасности в излишней апелляции к авторитетам, в определенном сужении рамок дискуссий и интеллектуальной смелости выводов в том возрасте, когда происходит формирование убеждений. В старом Китае система экзаменов на должность приводила к умственному застою, к канонизации реакционных сторон конфуцианства. Очень нежелательно иметь что-либо подобное в современном обществе.

Современная техника и массовая психология дают все новые возможности  управления установочными критериями, поведением, стремлениями и убеждениями  людских масс. Это не только управление через информацию с учетом теории рекламы и массовой психологии, но и более технические методы, о  которых много пишут в зарубежной печати. Примеры – систематический  контроль рождаемости, биохимическое  управление психическими процессами, радиоэлектронный контроль психических  процессов. С моей точки зрения, мы не можем полностью отказаться от новых методов, нельзя наложить принципиальный запрет на развитие науки и техники, но мы должны ясно понимать страшную опасность  основным человеческим ценностям, самому смыслу жизни, которая скрывается в  злоупотреблении техническими и  биохимическими методами и методами массовой психологии. Человек не должен превратиться в курицу или крысу  в известных опытах, испытывающую электронное наслаждение от встроенных в мозг электродов. Сюда примыкает также вопрос о возрастающем использовании успокаивающих и веселящих средств, разрешенных и неразрешенных наркотиков и т.п.

Нельзя забывать также о вполне реальной опасности, о которой пишет  Винер в своей книге «Кибернетика», – об отсутствии у кибернетической  техники устойчивых человеческих установочных критериев. Соблазнительное беспрецедентное  могущество, которое дает человечеству (или, еще хуже, той или иной группировке  разделенного человечества) использование  мудрых советов будущих интеллектуальных помощников – искусственных «думающих» автоматов, может обернуться, как  подчеркивает Винер, роковой ловушкой: советы могут оказаться непостижимо  коварными, преследующими не человеческие цели, а цели решения абстрактных, непредусмотрено трансформировавшихся в искусственном мозгу задач. Такая опасность станет вполне реальной через несколько десятилетий, если человеческие ценности, и в первую очередь свобода мысли, не будут подкреплены в этот период, если не будет ликвидирована разобщенность.