Лев Семенович Выготский и его вклад в психологию

1. Мотивация мысли
2. Мысль
3. Внутренняя речь
4. Семантический план (то есть значения внешних слов)
5. Внешняя речь.

 

3.  Десятилетний период в Москве

 

Окончив гимназию, Л.С.Выготский поступил в Московский университет, где обучался на юридическом  факультете в период первой мировой войны (1914-1917 гг.) И также закончил историко-философский факультет . Тогда же он увлекся литературной критикой, и в нескольких журналах появились его рецензии на книги писателей-символистов - властителей душ тогдашней интеллигенции: А.Белого, В.Иванова, Д.Мережковского. В эти студенческие годы он пишет свое первое произведение - трактат "Трагедия о Гамлете Датском У.Шекспира".

 После победы  революции Выготский возвратился  в Гомель и принял активное  участие в строительстве новой школы. На этот период падает начало его научной карьеры в качестве психолога, так как в 1917 г. он начал заниматься исследовательской работой и организовал психологический кабинет при педтехникуме, где и вел исследования. В 1922-1923 гг. он провел пять исследований, три из которых он потом доложил на II Всероссийском съезде по психоневрологии. Это были: "Методика рефлексологического исследования в применении к изучению психики", "Как надо сейчас преподавать психологию" и "Результаты анкеты о настроениях учащихся в выпускных классах гомельских школ в 1923 г.". В гомельский период Выготскому представлялось, что будущее психологии - в приложении к причинному объяснению явлений сознания рефлексологических методик, достоинство которых в их объективности и естественнонаучной строгости.

    Содержание и стиль выступлений Выготского, а также его личность буквально потрясли одного из участников съезда - А.Р.Лурия. Новый директор Московского института психологии Н.К.Корнилов принял предложение Лурия о приглашении Выготского в Москву. Так в 1924 г. начался десятилетний московский этап творчества Выготского. Это десятилетие может быть разделено на три периода.[5,17с.]

Итак, работу  в Москве Льва Семёновича можно разделить  на три преиода, которые в общем занимают 10 лет.

 

                                       3.1.  Первый период  (1924-1927).

 

Только-только приехав в Москву и сдав экзамены на звание научного сотрудника 2-го разряда, Выготский за полгода выступил с  тремя докладами. В плане дальнейшего  развития задуманной в Гомеле новой психологической концепции он строит модель поведения, в основу которой легло понятие о речевой реакции. Термин "реакция" вводился с целью отграничить психологический подход от физиологического. Он вносит в нее признаки, позволяющие соотнести регулируемое сознанием поведение организма с формами культуры - языком и искусством. С переездом в Москву его привлекает особая сфера практики - работа с детьми, страдающими различными умственными и физическими дефектами. По существу, весь его первый московский год можно назвать "дефектологическим". Занятия в Институте психологии он совмещает с активной деятельностью в Народном комиссариате просвещения.[2,19с.]

Проявив блестящие  организаторские способности, он заложил  основы дефектологической службы, и в дальнейшем стал научным руководителем существующего поныне специального научно-практического института. Важнейшим направлением исследований Выготского в первые годы московского периода стал анализ ситуации в мировой психологии. Он пишет предисловие к русским переводам работ лидеров психоанализа, бихевиоризма, гештальтизма, стремясь определить значимость каждого из направлений для разработки новой картины психической регуляции. Еще в 1920 г. Выготский заболел туберкулезом, и с тех пор вспышки болезни не один раз ввергали его в "пограничную ситуацию" между жизнью и смертью. Одна из самых тяжелых вспышек обрушилась на него в конце 1926 г. Тогда он, попав в больницу, принялся за одно из главных своих исследований, которому дал имя "Смысл психологического кризиса". Эпиграфом к трактату стояли библейские слова: "Камень, который презрели строители, стал во главу угла". Этим камнем он назвал практику и философию.[2]

Итак, в этот период Л.С Выготский за полгода выступил с тремя докладами. Важнейшим направлением исследований Выготского в первые годы московского периода стал анализ ситуации в мировой психологии. В этот  же приод Лев Семёнович попадает в больницу с туберкулёзом.

 

3.2. Второй период (1927-1931)

 

Второй период творчества Выготского (1927-1931) в его московское десятилетие - инструментальная психология. Он вводит понятие о знаке, выступающем особым психологическим инструментом, применение которого, ничего не меняя в веществе природы, служит могучим средством превращения психики из природной (биологической) в культурную (историческую). Тем самым отвергалась принятая как субъективной, так и объективной психологией дидактическая схема "стимул-реакция". Она заменялась триадической - "стимул - стимул - реакция", где в качестве посредника между внешним объектом (стимулом) и ответным действием организма (психической реакцией) выступает особый стимул - знак. Этот знак представляет собой своего рода инструмент, при оперировании которым у индивида из его первичных природных психических процессов (памяти, внимания, ассоциированного мышления) возникает особая, присущая только человеку система функций второго социокультурного порядка. Выготский назвал их высшими психическими функциями. [3,23с.]

Наиболее значимое из достигнутого в этот период Выготским  и его группой было сведено в пространную рукопись "История развития высших психических функций". Среди публикаций, предваривших указанную обобщающую рукопись, отметим "Инструментальный метод в педологии" (1928 г.), "Проблему культурного развития ребенка" (1928), "Инструментальный метод в психологии" (1930), "Орудие и знак в развитии ребенка" (1931). Во всех случаях в центре была проблема развития детской психики, трактуемая под одним и тем же углом зрения: созидание из ее биопсихического природного "материала" новых культурных форм. Выготский становится одним из главных педологов страны. Выходит из печати "Педология школьного возраста" (1928), "Педология юношеского возраста" (1929), "Педология подростка" (1930-1931). Выготский стремиться воссоздать общую картину развития психического мира. Он перешел от изучения знаков как детерминант инструментальных актов к изучению эволюции значений этих знаков, прежде всего речевых, в умственной жизни ребенка.[4,5с.]

Таким образом, второй период мы можем назвать инструментальной психологией. Он вводит понятие о знаке, выступающем особым психологическим инструментом, применение которого, ничего не меняя в веществе природы, служит могучим средством превращения психики из природной  в историческую.

3.3. Третий период(1931-1934 гг.)

 

Новая исследовательская программа стала главной в его третьем, последнем московском периоде (1931-1934 гг.). Итоги ее разработки запечатлела монография "Мышление и речь". Занявшись глобальными вопросами о соотношении между обучением и воспитанием, Выготский придал ему новаторскую трактовку во введенной им концепции о "зоне ближайшего развития", согласно которой только то обучение является действенным, которое "забегает вперед" развития.

В последний  период творчества лейтмотивом исканий  Выготского, связывающих в общий узел различные ветви его работы (историю учения об аффектах, изучение возрастной динамики сознания, смыслового подтекста слова), стала проблема взаимосвязи мотивации и познавательных процессов. Выготский работал на пределе человеческих возможностей. С рассвета допоздна его дни были перенасыщены несчетными лекциями, клинической и лабораторной работой. Он выступал со множеством докладов на различных совещаниях и конференциях, писал тезисы, статьи, введения к материалам, собранным его сотрудниками.[2]

Когда Выготского увозили в больницу, он взял с собой любимого "Гамлета". В одной из записей о шекспировской трагедии было помечено, что главное состояние Гамлета - это готовность. "Я готов" - таковы, по свидетельству медицинской сестры, были последние слова Выготского. Хотя ранняя смерть не позволила Выготскому реализовать многие перспективные программы, его идеи, раскрывшие механизмы и законы культурного развития личности, развития ее психических функций (внимания, речи, мышления, аффектов), наметили принципиально новый подход к коренным вопросам формирования личности. Библиография трудов Л.С. Выготского насчитывает 191 работу. Идеи Выготского получили широкий резонанс во всех науках, исследующих человека, в том числе в лингвистике, психиатрии, этнографии, социологии. Они определили целый этап в развитии гуманитарного знания в России и поныне сохраняют свой эвристический потенциал.

Учитывая, что  в период коллективизации было истреблено около 14 миллионов человек, научное  изучение узбекского опыта представляется, мягко говоря, не слишком удачным, по крайней мере со стороны. Полукочевая исламская культура была насильственно преобразована в русско-коммунистическую крестьянскую культуру. Этот трагический эпизод больше согласуется с общими взглядами Лурии (человека, который мог сконструировать детектор лжи и применить его на собственных студентах), чем с менее оппортунистической позицией Выготского. Последний оставался в стороне от этого исследования, хотя и провел некоторое время в Ташкенте (в 1929), неподалеку от границы Казахстана с Узбекистаном. Выготский приветствовал открытия Лурии, которые показывали, что, хотя мыслительные процессы (например, восприимчивость к иллюзии, по Мюллеру—Лайеру) у всех взрослых узбеков были идентичными (то есть "естественными" или физиологическими), определенные культурно опосредованные процессы отмечались лишь у хорошо образованных представителей нации. Иными словами, лишь узбеки, получившие советское образование, демонстрировали признаки высших мыслительных процессов, характерных для русских, но даже эти счастливчики сохраняли признаки низшего или примитивного мышления, характерного для их необразованных собратьев ("сестер" же тем временем насильственно "просвещали", срывая с них исламскую паранджу). Печально, что единственное эмпирическое исследование, связанное с культурной теорией Выготского, превратилось в памятник этноцентризму. Как ни парадоксально, но Лурия вследствие этого исследовательского проекта пострадал больше, чем сам Выготский: "следы примитивного мышления" у узбеков — это оказалось политически неприемлемым диагнозом. Да и Выготский едва избежал осуждения в связи с этим. [5,12c.]

Однако политическое давление на советскую психологию все  возрастало. В начале 1930-х идеологические взгляды сконцентрировались на "педологии". Выготский в это время пытался придать педологии статус отдельной дисциплины, которая должна была служить образовательным и педагогическим целям. На конференциях начала 1930-х междисциплинарные дискуссии вокруг психологии и образования все больше определялись требованиями социалистической направленности. Выготского и Лурию критиковали в печати с идеологических позиций, хотя пока не столько с оттенком осуждения, сколько поощряя к переориентации. Сталинский режим признавал лишь коммунистическую разновидность интернационализма и поощрял русский национализм, который с подозрением относился к любому упоминанию европейской науки. Интеллектуальный же подход Выготского всегда предполагал общеевропейский контекст. Не ясно, пришлось ли самому Выготскому публично оправдываться; однако очевидно, что многие из его ближайших коллег вынуждены были "раскаиваться" в своих "ошибочных" взглядах. [1,10с.]

В последние 2-3 года жизни Выготский занялся  формулировкой теории детского развития. Он намеревался соединить культурно-исторический подход (желанные остатки реактологии его ранних исследований) с требованиями социализма. Нельзя сказать, что он достиг своей цели, однако результаты его последних трудов оказались продуктивными в нескольких отношениях. Он создал теорию о "зоне ближайшего развития". Сам Выготский использовал ее в самых разных направлениях, то применяя ее как квазипсихометрическое измерительное устройство, то видя в ней квазимистическое подтверждение индивидуального потенциала в социальном мире. Как и многие другие идеи Выготского, теория зоны ближайшего развития может быть истолкована тысячами способами. В 1934 у Выготского случился приступ хронического туберкулеза, он был госпитализирован и вскоре умер. [2]

При жизни Выготского советская психология рассматривала  его не более как молодого способного ученого. Более того, его связь с педологией, считавшейся буржуазным направлением в тестировании мыслительных способностей, повлекла за собой забвение его трудов после его смерти. Вместо этого начали преобладать теоретические взгляды Леонтьева с его политически правильным акцентом на физической деятельности, вместо "идеалистического" комплекса культура—смысл—мышление, присущего Выготскому. Поэтому возникла необходимость вновь открыть Выготского как на Востоке, так и на Западе. В англоязычном мире роль Выготского начиная с 1960-х превозносилась Майклом Коулом и его коллегами. Джером Брунер включил идеи Выготского в свою культурную версию натуралистической теории развития. Ром Харре и Джон Шоттер читали Выготского как основоположника социальных моделей в психологии. Некоторые молодые ученые, такие как Джеймс Вертш и Ян Валсинер, знакомые с открытиями и идеями Выготского, подчеркивают как недостатки, так и сильные стороны его работы. Психология развития конца 1990-х, которую, вероятно, ярче всего представляют работы Валсинера и Барбары Рогофф, по своей сути является "пост-выготской". Без тщательной, глубокой и гуманистически направленной работы скромного адвоката из Гомеля, ставшего психологом, она не обрела бы своего сегодняшнего вида. Нет смысла гадать, чего мог бы достичь Выготский, проживи он столько, сколько, например, Пиаже, или доживи он до своего 100-летия в 1996. Он наверняка подверг бы конструктивной критике неврологию и социальные модели, психобиологию и теорию сознания, однако нет сомнений и в том, что он сделал бы это с улыбкой. [3,13с]

Таким образом, в третий пириод своей деятельности Л.С Выготский сделал очень много  работ. В последние 2-3 года жизни Выготский занялся формулировкой теории детского развития. Он намеревался соединить культурно-исторический подход (желанные остатки реактологии его ранних исследований) с требованиями социализма. Нельзя сказать, что он достиг своей цели, однако результаты его последних трудов оказались продуктивными в нескольких отношениях. Он создал теорию о "зоне ближайшего развития". Сам Выготский использовал ее в самых разных направлениях.

 

^{4. Оглядываясь назад}

 

  ^{Научные устремления  и инновации, как  и книги, имеют  разную судьбу. И  судьба   эта  часто обусловлена  не одним лишь  содержанием научных идей, а совокупностью   внутринаучных и вненаучных факторов. Понятно, что любые переломные эпохи   создают особый климат, благоприятный для рецепции одних идей и губительный для   других, не менее важных. Разумеется, зерно не всегда падает на благоприятную   почву; иногда при громе пушек музы молчат, а иногда и наоборот, и т.д.  При всем том бесспорно, что рецепция научных и, шире говоря,  культурообразующих идей - достойный внимания предмет. . Остается лишь   сожалеть, что в русской культурной традиции рецепция идей как таковая очень   редко является объектом специального внимания.  Исследование жизни идей всегда связано с эволюцией ментальностей как фактора   культуры и культурной памяти. К сожалению, оно нередко сводится к   констатациям, глубина которых пребывает на уровне фразы "декабристы разбудили   Герцена". И еще меньше интереса вызывают Авторы или Глашатаи научных идей в   качестве субъектов и гарантов рецепции. Поэтому ученый, которого современные   историки и писатели представляют как культурного героя нашего времени, редко   изучается как герой своего времени.  Но ведь даже для того, кто опередил свое время, оно было, тем не менее, своим,  и личные жизненные коллизии ученого могут быть содержательно соотнесены с его   творчеством не в меньшей мере, чем обстоятельства жизни литератора. [4,12с.]}

^{Итак, мы что именно из книги Лурия "Cognitive development: its cultural and   social foundations" мы лучше всего можем понять, что потеряла наша наука в   результате разгрома школы Выготского и чем на самом деле была замечательна его   теория.  Быть может, рукописи и в самом деле не горят, но в пламени эпохи сгорают те,  кому они некогда были адресованы.\}

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

^{Заключение}