Центрально-азиатская стратегия Обамы

Ключевую роль в американской стратегии играет Узбекистан. Еще  в октябре 2009 г. в Вашингтоне возобновились  прерванные в 2005 г. американо-узбекские  политические консультации. В феврале 2011 г. в Ташкенте прошли консультации о перспективах развития отношений  между Узбекистаном и США по широкому спектру направлений политического  и экономического сотрудничества. 22 сентября 2011 г. Конгресс США отменил  действовавшие с 2004 г. ограничения  на оказание военной помощи Узбекистану. 22–23 октября 2011 г. госсекретарь США  Хиллари Клинтон посетила с официальным  визитом Ташкент. Детали ее переговоров  с президентом Узбекистана Исламом  Каримовым остаются закрытыми. Но не исключено, что именно в ходе этих переговоров была достигнута договоренность о приостановлении членства Узбекистана  в ОДКБ.

Тенденция к расширению американо-узбекского партнерства усилилась после  приостановления Ташкентом членства в ОДКБ. 26 июля 2012 г. помощник госсекретаря США по делам Южной и Центральной  Азии Роберт Блейк заявил о готовности США расширить партнерство с  Узбекистаном по широкому кругу вопросов, включая вопросы безопасности. Детали взаимодействия станут предметом переговоров  в ходе предстоящего в августе 2012 г. визита Р. Блейка в Ташкент.

Похожей схемы американская дипломатия придерживается и в отношениях с Кыргызстаном. В мае 2010 г. Вашингтон  осторожно выступил против возможного ввода в эту страну миротворческих сил ОДКБ. Это привело к стремлению руководства Кыргызстана усилить  контакты с США. Военная база НАТО «Манас», как уже отмечалось, получила в декабре 2011 г. статус Центра транзитных перевозок, который действует до декабря 2014 г.

13 марта 2012 г. министр  обороны Леон Панетта заявил  о намерении Вашингтона использовать Центр транзитных перевозок «Манас» после 2014 г. Министерство обороны Кыргызстана позитивно восприняло это заявление. 22 мая 2012 г. Кыргызстан подписал с НАТО соглашение о возможности транзита натовских грузов в Афганистан наземным маршрутом через кыргызскую территорию.

Менее ясны перспективы взаимодействия Вашингтона с Таджикистаном. Администрация  Б. Обамы пытается выстроить диалог с этой страной. 12 апреля 2011 г. помощник госсекретаря США Р. Блейк и министр  иностранных дел Таджикистана Хамрохон Зарифи провели переговоры о сотрудничестве по широкому комплексу вопросов, включая  вопросы борьбы с транснациональным  терроризмом. Эти же вопросы рассматривались  в ходе состоявшегося 20–21 октября 2011 г. визита в Душанбе госсекретаря США Х. Клинтон.

4 июля 2012 г. о намерении  усилить взаимодействие в поздравительной  телеграмме по случаю Дня независимости  США сообщил президент Таджикистана  Эмомали Рахмон. Это заявление  было подтверждено на состоявшейся 5 июля 2012 г. встрече президента  Таджикистана с делегацией Конгресса  США. Диалог продолжился в ходе  прошедшего 17–18 июля 2012 г. визита в Душанбе старшего директора отдела России и Евразии при Национальном совете безопасности США Элис Уэллс. Предметом переговоров стали не только вопросы взаимодействия в области безопасности, но и экономическое сотрудничество, включая возможное вступление Таджикистана в ВТО.

Однако пока Таджикистан  остается приоритетным партнером России в Центральной Азии. Душанбе поддерживает российские предложения по усилению ОДКБ. В июле 2012 г. России и Таджикистану удалось решить вопрос о продлении  срока нахождения в стране российской 201-й мотострелковой дивизии. У руководства  Таджикистана сильны опасения по поводу нестабильности в Афганистане. Эти  обстоятельства могут неблагоприятно сказаться на перспективах Вашингтона добиться крупного успеха на таджикском направлении.

Туркменский фактор

Подвижки заметны и  в отношениях Соединенных Штатов с Туркменистаном. При администрации  Дж. Буша-младшего американо-туркменские  отношения были напряженными. США  квалифицируют политический режим  этой страны как недемократический  и до настоящего времени не имеют  полноценного посла в Ашхабаде. Более  того, в 2002–2003 гг. американские СМИ  обсуждали вопрос о близости режима Сапармурата Ниязова к странам  «оси зла» [6]. Полноценное военно-стратегическое партнерство с США невозможно для Туркменистана из-за действующего с 1995 г. нейтрального статуса.

Переосмысление роли Туркменистана  в американской политологии началось после смерти С. Ниязова 21 декабря 2006 г. Весной – летом 2007 г. в Америке  появилась серия публикаций о том, что новый президент Гурбангулы Бердымухамедов начнет политику осторожной либерализации туркменской политической системы. Некоторые авторы даже сравнивали ситуацию в Туркменистане с событиями в СССР в период между смертью И. Сталина (1953 г.) и ХХ съездом КПСС (1956 г.). Эти дискуссии не побудили администрацию Дж. Буша-младшего изменить отношение к Туркменистану, но они доказали, что такое улучшение возможно, если туркменское руководство будет считаться «более либеральным». На фоне успешного визита в Москву нового президента Туркменистана, состоявшегося 23 апреля 2007 г., российские эксперты обратили мало внимания на этот сдвиг в американской политике. Между тем он привел к серьезным переменам.

Подвижки  в американо-туркменских отношениях стали заметны с конца 2010 г. 1–2 декабря 2011 г. в Ашхабаде прошли переговоры помощника госсекретаря США Р. Блейка и президента Туркменистана Г. Бердымухамедова. Стороны объявили о намерении сотрудничать в вопросах обеспечения безопасности. Р. Блэйк высказался также в поддержку энергетической стратегии Туркменистана. 12 июля 2012 г. Ашхабад посетил министр ВМС США Рэй Мабус. Таким образом, Вашингтон пытается создать механизмы двустороннего взаимодействия с Ашхабадом.

Особой поддержкой США  пользуется проект ТАПИ. В середине 1990-х годов администрация У. Клинтона содействовала этому проекту через поддержку деятельности компании «Unocal Corporation». После взрывов талибами американских посольств в Кении и Танзании 7 августа 1998 г. компания вышла из консорциума «CentGaz». Администрация Б. Обамы возрождает эту стратегию. В поддержку ТАПИ выступили советник Госдепартамента США Даниэль Штайн и руководитель пресс-службы Госдепа Виктория Нуланд. Последняя указала, что Белый дом пока не намерен участвовать в проекте ТАПИ, но готов оказать ему политическую поддержку.

Такая политика помогает американцам  укрепить позиции независимо от перспектив реализации ТАПИ. США демонстрируют  свою поддержку проектов диверсификации экспорта каспийских энергоносителей, обостряют трения между «Газпромом»  и странами Центральной Азии, укрепляют  партнерство с Индией, демонстрируя поддержку ее энергетических интересов. Вашингтон создает ощущение (не важно  – реальное или иллюзорное), что  каспийские энергоресурсы могут  пойти не на восток, а на юг – в  сторону Индийского океана. Это усиливает  соперничество Индии и КНР.

Проблема для  ШОС

Американцы не исключают  сотрудничества с ШОС по отдельным  проблемам. Однако в Белом доме хотели бы видеть такую ШОС, в которой  американцы (не важно – самостоятельно или через союзников) влияли бы на процесс выработки решений.

Весной 2011 г. Соединенные  Штаты начали вновь, как и в 2002 г., ставить вопрос об усилении взаимодействия с ШОС. Осенью 2011 г. администрация  Б. Обамы дважды подтвердила эти  намерения. В ходе «центральноазиатского  турне» в октябре 2011 г. госсекретарь США Х. Клинтон подтвердила, что  Вашингтон готов начать переговоры с ШОС о формате сотрудничества. При этом американская дипломатия допускает  для Соединенных Штатов два возможных  статуса – наблюдателя или  партнера по диалогу.

Если предложения США  будут реализованы, формат деятельности ШОС изменится. Во-первых, Белый дом  стремится получить доступ к процессу принятия в ШОС политических решений. Статус партнера по диалогу не предполагает доступа к закрытым документам. Но партнер может ознакомиться с  их содержанием, обратившись с запросом к одному из членов ШОС, например, к  Кыргызстану или Узбекистану.

Во-вторых, Вашингтон поддерживает проекты увеличения числа партнеров  ШОС. Американцы поддержали заявку Турции на получение статуса партнера ШОС, выступили за интеграцию в ШОС  Пакистана и Индии – стран, которые активно взаимодействуют  с США в военно-политической сфере. Кроме того, в запасе у Вашингтона есть японские инициативы 2003 г. о создании системы безопасности в Азии.

Политике США соответствует  обозначившаяся в последние годы тенденция к расширению состава  ШОС. Еще в 2004–2005 гг. статус наблюдателей в организации получили Монголия, Индия, Пакистан и Иран. На Пекинском  саммите 6–7 июня 2012 г. Афганистан получил  статус наблюдателя, а Турция – партнера по диалогу. В Пекине также обсуждался вопрос о вступлении в ШОС Индии  и Пакистана. В случае принятия варианта «реформы через расширение» Вашингтон  сможет использовать ресурсы средних  стран и Индии для блокирования ведущей роли Москвы и Пекина в  ШОС.

Новые направления американской политики в отношении ШОС были обозначены на прошедшей 14 июня 2012 г. Кабульской конференции по вопросам восстановления безопасности и возрождения экономики  Афганистана. На этой конференции страны ШОС выступали с единых позиций, выработанных на Пекинском саммите. Белый дом поддержал участие  в Кабульской конференции ШОС  как организации. Это стало одним  из прецедентов взаимодействия Вашингтона с ШОС в качестве партнера по диалогу.

Американцы не исключают  сотрудничества с ШОС по отдельным  проблемам. Однако в Белом доме хотели бы видеть такую ШОС, в которой  американцы (не важно – самостоятельно или через союзников) влияли бы на процесс выработки решений. В  этом смысле действия Соединенных Штатов направлены скорее на ослабление, чем  на усиление ШОС.

Последствия для  России

США претендуют на роль «критического  балансира» растущему влиянию России и КНР. Это повышает их шансы на выстраивание партнерских отношений  со странами Центральной Азии.

Активизация политики США  на центральноазиатском направлении  привела к серьезным последствиям для России. Наиболее болезненными событиями стали выход Узбекистана  из ОДКБ и возобновление американо-узбекского диалога в военной сфере. 4 июня 2012 г. президент Владимир Путин прибыл в Ташкент с официальным визитом. По его итогам были подписаны Декларация об углублении российско-узбекского стратегического  партнерства и Меморандум о взаимопонимании  между двумя странами о дальнейших совместных мерах по присоединению  Республики Узбекистан к Договору о  зоне свободной торговли в рамках СНГ. Выход Ташкента из ОДКБ через  три недели после подписания этих документов выглядел как неудача  российской дипломатии.

Неудачи России на «узбекском направлении» – часть общей тенденции. Современная политика России в Центральной  Азии сформировалась под воздействием дипломатических успехов середины 2000-х годов. В период с 2003 по 2007 гг. Москве удалось создать ОДКБ, вернуть  в эту организацию Узбекистан, заключить выгодные контракты на транзит туркменского газа и начать переговоры по созданию Таможенного  союза. Череда успехов породила представления, что страны Центральной Азии обречены на партнерские и даже союзнические отношения с Москвой. В России возобладала точка зрения, что  лидеры стран Центральной Азии выучили  «уроки Андижана».

 «Узбекский кризис» показал ошибочность этих представлений. Большинство российских успехов были вызваны дипломатическими ошибками США. Обновленная стратегия Б. Обамы породила серьезные проблемы для России. В недалеком будущем Москве вновь, как и в 2002 г., придется решать принципиальный вопрос: как выстроить диалог ШОС с США в условиях, когда Вашингтон заинтересован в диалоге с центральноазиатскими странами в обход России и КНР?

Ресурсы Москвы в настоящее  время меньше, чем были в начале 2000-х годов. Администрация Дж. Буша-младшего делала ставку на индуцирование кризиса  в ШОС и смену центральноазиатских  элит. Это порождало недоверие  к американской политике в Центральной  Азии. Администрация Б. Обамы действует  тоньше. Лозунг «смены режимов» Вашингтон  снял или отложил «до лучших времен». Зато США претендуют на роль «критического  балансира» растущему влиянию России и КНР. Это повышает их шансы на выстраивание партнерских отношений  со странами Центральной Азии.

* * *

Десять лет назад США  провели реорганизацию пространства Центральной Азии. Один из самых  закрытых регионов мира стал открытым пространством взаимодействия «великих держав». Американское присутствие  не подорвало ведущую роль России и отчасти КНР в региональной политике. Но Вашингтон посредством  военно-политического партнерства  с центральноазиатскими странами сумел  создать систему ограничения  российского и китайского влияния. Несмотря на ослабление позиций в 2005 г., США сохранили эту роль в  региональной политике.

Администрация Б. Обамы пытается вернуться к амбициозным проектам десятилетней давности. С 2011 г. Вашингтон  стремится присоединиться к действующим  механизмам принятия политических решений  в Центральной Азии. Параллельно  США вновь, как и в 2002–2003 гг., пытаются выстроить комплекс самостоятельных  военно-политических (а в идеале и энергетических) связей с центральноазиатскими государствами. Такая политика призвана размыть особый характер ШОС как  первой организации обеспечения  региональной безопасности без участия  Соединенных Штатов. В связи с  этим перед внешней политикой  России встают новые задачи: оценить  потенциал влияния США в Центральной  Азии и выработать обновленную стратегию  взаимодействия с республиками бывшего  СССР в условиях растущей конкуренции  за влияние в регионе.

1. На III Международном газовом конгрессе в г. Туркменбаши индийская компания «GAIL Ltd.» и пакистанская компания «Inter State Gas System (Private) Ltd.2» подписали с «Туркменгазом» соглашения о строительстве газопровода ТАПИ (Туркменистан – Афганистан – Пакистан – Индия). Параллельно был подписан Меморандум о взаимопонимании Афганистана и Туркменистана по вопросам долгосрочного сотрудничества в газовой сфере.

2. Anderson G. The International Politics of Central Asia. Manchester; N.Y., 1997.

3. After Empire: The Emerging Geopolitics of Central Asia / Ed. by J.C. Snyder. Washington, 1995.

4. Фененко А.В. Американский фактор и кризис трансъевразийского пространства // Центральная Азия и Кавказ. 2003. № 3(27). С. 16–26.

5. Макдермотт Р. Российская программа обеспечения безопасности в Центральной Азии // Центральная Азия и Кавказ. 2002. № 2(20).

6. Панфилова В., Могилевский А. Обратный отсчет для Туркменбаши: Дядя Сэм хочет иметь в Ашхабаде племянника // Независимая газета, 10.09.2002.

Использованные материалы:

1. President Obama’s Afghanistan–Pakistan (AFPAK) Strategy, March 27, 2009

2. Remarks by the President in Address to the Nation on the Way Forward in Afghanistan and Pakistan. Eisenhower Hall Theatre, United States Military Academy at West Point, December 01, 2009

3. National Security Strategy, May 2010

4. International Security Assistance Force (1, 2, 3, 4, 5)

5. Remarks by the President in Address to the Nation on the Way Forward in Afghanistan and Pakistan. Eisenhower Hall Theatre, United States Military Academy at West Point, December 01, 2009

6. International Security Assistance Force (ISAF): Key Facts and Figures (1, 2)