Средневековый европейский замок как символ рыцарской культуры

Содержание

 

Введение…………………………………………………………………………...3

1. «Воспитание службой» в рыцарской  культуре европейского средневековья……………………………………………………………………..4 2. Рыцарская культура в системе культуры средневековья……………………8

3. Средневековый европейский замок  как символ рыцарской культуры……..9

4. «Дама сердца»…………………………………………………………………12

Заключение……………………………………………………………………….14

Список использованной литературы…………………………………………...15

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

В средневековой культуре особое место принадлежало рыцарям — бедным или разорившимся дворянам, давшим клятву своему сеньору и принявшим на себя определенные обязанности. Постепенно в системе культуры появился идеал преданного, мужественного, прекрасного и бескорыстного воина, обладающего особым воспитанием и характером. Он должен был оберегать слабого, держать слово, быть бесстрашным, не давать себя в обиду. Рыцарь хранил свое достоинство, не позволял себя унижать и не совершал бесчестных поступков. Эти условия подкреплялись обетами, которые рыцарь давал при посвящении: обет бедности и послушания; вместо обета безбрачия, характерного для религиозных братств, рыцарь давал обет супружеского целомудрия, обет личного совершенства. Феномен средневекового «рыцарства» является уникальным явлением в средневековой культуре. Исследования этого феномена не утратили свою актуальность и в наше время, поскольку открывают все новые и удивительные, с точки зрения носителя современной культуры, идеи, модели поведения, отношений и сфер бытия.

Целью данного реферата является обзорное рассмотрение культуры средневекового рыцаря. Для достижения поставленной цели были сформулированы следующие задачи:

1.  рассмотреть специфику «воспитания службой» в рыцарской культуре европейского средневековья;

2. определить роль и место  рыцарской культуры в системе  культуры средневековья;

3.  изучить символ рыцарской  культуры - средневековый европейский замок;

4. описать феномены «куртуазной  любви» и «дамы сердца».

1. «Воспитание службой» в рыцарской  культуре европейского средневековья

 

Средневековое западноевропейское рыцарство представляло собой как бы государство в государстве и всеми способами подчеркивало свое отличие от простолюдинов и горожан. Это сословие имело свободу передвижения и часто чувствовало себя космополитичным в пространстве от Испании до Германии и Палестины. Примечательно, что определенная степень свободы от христианской аскезы не означала, что рыцарь не знает ценности самоограничения. Служба, служение, добровольное подчинение были исходными коннотациями смысла термина «рыцарство».

Католический философ культуры XX в. Р. Гвардини пишет: «До тех пор, пока средневековый человек ощущает единство бытия, он воспринимает авторитет не как оковы, а как связь с абсолютным и как точку опоры на земле. Авторитет дает ему возможность выстроить целое, не знающее равных по величию стиля, насыщенности формы и разнообразию живых порядков...» [3, с.181]. В такой картине мира воспитание службой - это очень важное явление для понимания природы морали средневекового аристократа. Сыновья простых рыцарей уже в детстве передавались на воспитание сеньору своего отца. Со временем на первый план выступила задача приобщения сыновей небогатых рыцарей к нормам рыцарской корпоративной этики. Важное место занимали чисто военные упражнения, к числу которых относилась и охота, игравшая роль своеобразного тренинга. В процессе воспитания между сеньором и его будущим вассалом устанавливались тесные личные отношения, перераставшие во взаимные обязательства. Распоряжавшийся судьбой «воспитанника» и рассчитывавший на его военную службу, «воспитатель», как правило, сам посвящал его в рыцари, а также женил (по всей видимости, на свои средства). В бою он стоял с ним плечом к плечу, деля его участь, и, если было необходимо, погибал вместе с ним. В ответ «воспитанник» неизменно прислушивался к советам наставника, тем более, что тот нес за него личную ответственность. И наоборот, за игнорирование совета наставника следовала жестокая кара. Оруженосец, будущий рыцарь, был связан с хозяином дружбой, личной преданностью, тесными личными отношениями, но при этом не становился равным рыцарю. Это влияло на позитивное отношение к службе и даже на формирование возвышенного идеала военной службы и самой войны.

Так характерной чертой европейского аристократа становится демонстрация личной верности сеньору. Нарушение верности со стороны представителей аристократии презрительно называлось «рабской манерой» (mos servorum). Именно верность становится главным атрибутом благородного происхождения и завышенных требований к себе.

В последующем развитии культуры ухода от христианских взглядов, по сути, в процессе обмирщения верность уже не оценивается так однозначно. Появляется коннотация осуждения: «верный пес», «собачья верность» - метафоры, которые употребляются как для похвалы, так и для насмешки, унижения. Война, хотя и была важнейшим событием жизни рыцаря, все же являлась жестоким испытанием, сопряженным с постоянным риском. Рыцарь - главное действующее лицо военных действий, отнюдь не был чужд страха смерти [1, с.56]. По каким же причинам возникала поэтизация войны, свойственная средневековому сознанию? Священное отношение к войне выражено, например, в словах Ю. Меньшикова: «Вовсе не за выгоды, которые трудно взвесить, не за корысть, а за поэзию, за красоту, и иначе было бы трудно, почти невозможно воевать. Корысть слишком разумна, это предмет мирной войны - торговли. Чтобы лить кровь без расчета, нужно немножко высокого безумия поэтов, нужно очарования и влюбленности...» [8, с.120]. Во-первых, именно война рождала то ощущение избранности, которое определяло сознание рыцарей как неотъемлемой части феодального класса. Именно на этом чувстве избранности и основывались специфически рыцарские этические нормы, отделявшие этот привилегированный слой от остальной части общества: уступить естественному страху смерти означало отречься от права на особое положение. Рыцарям средневековья не было и не могло быть свойственно отрицание войны в смысле неприятия насилия как такового. Их склонность к насилию объясняет серьезную ответственность, которую несли рыцари за то, что добивались цели насильственным путем [9, с.58] (правда, и аналогичные деяния, совершенные в отношении их самих, карались предельно жестоко). Важно отметить и тот факт, что стихия войны несла профессиональным воинам не только неизбежные страдания и лишения, но и значительные возможности для продвижения по социальной лестнице. Очевидно, что иного «пути наверх» для рыцарей, не знавших иной карьеры, кроме военной, просто не существовало. В конечном итоге, война превращалась для них в основное или даже единственное средство самореализации с детских лет и до конца жизни. Собственно говоря, на войне протекала ее важнейшая часть, поэтому в рыцарской культуре воинские ценности превозносились, поэтизировались, смыкались со святостью и, наконец, экстраполировались на остальные сферы жизни.

Не последнюю роль в укоренении благоговейного отношения к идее служения сыграла католическая церковь, которая пыталась «христианизовать» средневековое рыцарство и поставить его себе на службу, проводя в X в. клюнийскую реформу, организуя движение Божьего мира, ограничивавшего войну, привнося элементы христианской символики и ритуала в вассальные отношения, благословляя оружие и военные предприятия, развивая культ святых воинов и военную литургию, создавая военно-монашеские ордена и сублимируя рыцарскую воинственность в достоинство крестового похода. В результате воинское ремесло стало предметом интенсивного идеологического возвышения. В этом также заключается одна из уникальных особенностей западноевропейского рыцарства. Наряду с моралью воина, имплицировавшей храброе поведение в бою, обязанность служить сеньору и королю, в рыцарский идеал под влиянием церкви были включены и такие элементы, как обязательства по защите церкви и своей страны, слабых, вдов и сирот.

С конца XI в. складывается рыцарская этика, когда понемногу модель воинственного поведения рыцаря становится менее варварской, чем прежде, основанной одновременно на соблюдении деонтологического кодекса (кодекса профессиональной этики), на интересе и, в меньшей степени, на моральных или религиозных размышлениях. Эта модель распространяется по всей христианской Европе, но только среди аристократии. Героизм религиозного воина есть героизм сознательно и убежденно принятой неправедности. «Он полагает свою душу не только в том низшем смысле, что соглашается отдать свою земную жизнь в борьбе со злодеем; но еще и в том высшем смысле, что берет на себя совершение дел, бремя которых он потом несет, быть может, через всю жизнь, содрогаясь и отвращаясь при непосредственном воспоминании о них. Он принимает не только бремя смерти, но и бремя убийства; и в бремени убийства не только тягостность самого акта, но и тягость решения, ответственности и, может быть, вины. Его духовная судьба ведет его к мечу; он принимает ее; и меч становится его судьбой. И в этом исходе, в этом героическом разрешении трагической дилеммы он не праведен, но прав» [6]. В этом отношении воинский подвиг рыцаря является не простым преодолением телесной косности и психологических страхов, а духовным мужеством. Этические ценности рыцарей, ограничивавшие насилие, касались только небольшой группы элиты, и эта элита сама не всегда соблюдала все правила. Однако даже в таких условиях развитие этого идеала имело большое значение: уменьшалось количество массовых убийств, систематически сокращался захват в рабство, не считавшийся больше нормой воинственного поведения.

 

2. Рыцарская культура в системе  культуры средневековья

 

Рыцарь был обязан был в промежутках между сражениями участвовать в светской жизни. Для прославления рыцарских доблестей устраивались турниры. Придворная жизнь имела свою символику, ритуалы и условности, она выработала и особый придворный этикет - куртуазию, включавшую в себя искусство беседы между кавалерами и дамами, умение одеваться, танцевать. Куртуазное поведение рыцаря включало в себя семь добродетелей: верховую езду, фехтование, плаванье, охоту, владение копьем, игру в шашки, сочинение и пение стихов в честь дамы сердца [2, с.356]. Воспитание будущего рыцаря начиналось в семье, где он жил до семи лет, затем продолжалось при дворе сеньора до 14 лет в качестве пажа, а потом до 21 года в качестве оруженосца. Рыцарь должен был приобрести себе боевого коня и вооружение (меч, щит, латы), весившее до 80 кг. Так что ему приходилось быть выносливым и хорошо тренированным человеком, тем более что он нес службу в коннице сеньора. В виде благодарности сеньор мог наделить рыцаря землей. Особый ритуал был связан с посвящением в рыцари. Накануне посвящения юноша постился, исповедовался и причащался. При этом он менял платья различного цвета, символизирующие добродетели истинного воина. Эти цвета использовались и в гербах, на которых каждый элемент - знак доблести или заслуг рыцаря или его фамилии. Если рыцарь совершал какой-либо проступок, например, проявлял слабость на поле брани, часть его фамильного герба как бы усекалась, и в таком виде - со следами позора - герб наследовался. Поэтому понятно столь серьезное отношение к соблюдению предписанных ритуалов и форм поведения. Рыцарская культура создает образ героя, идеал, который находит свое воплощение и в героическом эпосе, и в лирической поэзии.

 

 

3. Средневековый европейский замок  как символ рыцарской культуры

 

Рыцарские замки в Европе в период Средневековья, если они не служили охране границы, образовывали своеобразный региональный политический центр с различными функциями: властная функция - замки являются местом, из которого зримо и осязаемо управляется определенная территория; а также местом, где вершится суд и откуда следят за выполнением приговора; экономическая функция - замки являются местом, в котором сосредоточивается служба и сборы зависимого населения, т.е. они служат центром хозяйственного объединения; оборонительная функция - благодаря своему архитектурному устройству и прочности конструкции (целиком из камня строили в тот период времени, как правило, только церкви) - замки служат защите управляющего рода и одновременно политической стабильности региона, а в широком смысле - и безопасности населения; бытовая функция - замки прямо демонстрируют в буквальном смысле возвышенное социальное положение своих обитателей, связанное со специфическим благородным образом жизни [7, с.198].

Историческое значение этого многообразия функций связано с тем, что тогда не было линий границ и пограничных столбов, разделявших те или иные территории. То, насколько успешным было развитие и политическая интеграция определенной территории, в значительно большей степени зависело от того, удавалось ли распространить на нее политическую, юридическую и экономическую власть. И для этого господствующий над местностью замок был идеальным инструментом: средневековая территориальная политика - это политика замков. Феодальные замки были не просто инженерными сооружениями, которые были предназначены для защиты жизни и имущества своего владельца, это скорее архитектура, выражавшая идеи силы, власти и могущества. Но их важность заключалась не только в том, что они были резиденциями крупных и средних земельных правителей, наделенных огромными полномочиями и привилегиями. Эти сила и власть были столь тесно связаны с замком, что трудно определить, кому они принадлежали - самому замку или его хозяину. Феодальный замок и власть в сельской местности или городе были одно и то же. Административным и юридическим центром было жилище феодала, которое могло быть не только замковым комплексом, но и сельской фермой, аббатством или городским дворцом. Приобрести замок означало получить вместе с ним привилегии, даже если он был куплен у другого феодала, унаследован, подарен королем или захвачен более расторопным соседом. Обычно новый хозяин брал себе титул приобретенного владения, наследуя, таким образом, преемство власти. В результате домен, замок и феодал были единой сущностью, элементы которой невозможно отделить друг от друга.

 «Саксонское зерцало» (Sachsenspiegel), созданное между 1224 и 1231 гг. является правовой рукописью рыцаря Айке фон Репгова, содержание которой взаимно перекрывается со «Швабским зерцалом» (Schwabenspiegel). В нем точно определено, что делает замок замком, какие постройки подпадают под законы об укреплениях, а потому требуют разрешения на строительство. Этими признаками были: любые башни, замковый холм, замковый остров; любая стена, возведенная выше, чем способен достать всадник своим мечом, любая стена, имеющая зубцы или бруствер; любая постройка из дерева или камня, поднимающаяся над углубленным первым этажом больше, чем на два этажа, и чей вход расположен выше уровня колена. В списке отсутствуют эркеры, опускающиеся решетки, подъемные мосты и бойницы. Если эркеры, подъемные мосты и бойницы получили распространение лишь в это время или позже, то вызывает удивление в документе отсутствие опускающихся решеток. Многочисленные искусно, как раньше предполагалось, размещенные бойницы в замковых комплексах оказываются при ближайшем рассмотрении ввиду своей строительной планировки лишь ограниченно или вообще непригодными. Многие опускающие решетки, подъемные мосты и эркеры были, несомненно, не вполне функциональны для активной обороны. Они, как атрибуты замка, стали атрибутами благородного сословия и как таковые быстро приобрели самостоятельное значение. Функциональность часто отступала на второй план по отношению к символике, что было вполне привычно для людей средневековья. Это особенно справедливо для построек, устремленных вверх. В большинстве случаев замок был домом не более 10-ти человек, и все они должны были трудиться и трудиться, чтобы заработать на жизнь. В эпоху Средневековья крупные феодалы и землевладельцы проживали в своих сельских имениях. Здесь они жили и управляли своим хозяйством. Имение обеспечивало выживание семьи и поддерживало ее сносное существование, являясь основой ее силы и власти. Возраставшие доходы от уплаты налогов в деньгах или крестьянской продукции давали возможность феодалам реконструировать свои укрепленные жилища. Замковые постройки, поднятые на вершины холмов и символизирующие превосходство правящего класса, сделали очевидным различие в статусе феодалов и крестьян. Каждому замковому комплексу нужны были земля и титул - то есть имение, которым феодал лично управлял и за которым ухаживали по его распоряжению крестьяне. При замке был огород с овощами, травами и цветами. Средневековая поэзия часто упоминает «сад с деревьями, которые летом дают прохладу» [7, с.200]. В литературе такие сады служат еще и местом для куртуазных бесед. Сельское хозяйство играло столь решающую роль в выживании феодала, что, несмотря на близость врага, рыцари в ополчении часто вынуждены были просить у своего предводителя позволения вернуться домой, чтобы возделывать свои поля. Даже в то время современники отмечали существование необычайной пропасти между идеализированной жизнью рыцарей в литературе и реальностью.