Философия Серебряного века

Философия Серебряного века.

Условно начало «серебряного века» в философии  можно связать со временем между  двумя русскими революциями. Если до первой революции 1905 российская интеллигенция  была более или менее едина  в вопросе о необходимости  политических реформ (считая форму государственного правления главной причиной неудовлетворительного положения дел в стране и обществе), то после введения основных конституционных свобод в 1905 общественные умы направляются на поиск новых форм воззрений на мир и жизнь.

Философы и литераторы этого периода впервые осмысливали состояние личной свободы и искали ответ на вопрос: «Как реализовать свободу человека для его личного и общественного развития?» После революции 1917 и гражданской войны большинство философов «серебряного века» оказались в эмиграции, где их интересы все более и более сосредоточивались на религиозной стороне жизни русской православной общины за рубежом. В результате этого возникает такой феномен духовной культуры 20 века, как русская религиозная философия.

К философам серебряного  века традиционно относят Н.А.Бердяева,С.Н.Булгакова, Б.П.Вышеславцева, С.Л.Франка, Н.О.Лосского,Ф.А.Степуна, П.Б.Струве, В.Н.Ильина, Л.П.Карсавина, П.А.Флоренского,Льва Шестова, С.Н. и Е.Н.Трубецких, В.Ф.Эрна, А.Ф.Лосева, Г.Г.Шпета и др.

Помимо общего для  философов «серебряного века» места, времени и проблематики, их сочинения  характеризуются еще и общим  стилем философствования, и это не менее важное ее отличие, как от широкого понимания «русской религиозной философии», так и от еще более широкого – «философии в России». Этот стиль органического сочетания философской проблематики и литературной публицистики был с самого начала задан в 1906 созданием в Москве Религиозно-философского общества имени Вл.Соловьева (Бердяев, А.Белый, Вяч. Иванов, Е.Н.Трубецкой, Эрн, Флоренский, Булгаков и др.).

В 1907 было создано  Петербургское религиозно-философское  общество. В тот период традиционные темы философской и религиозной мысли получали свое развитие в новых литературных формах. Эпоха «серебряного века» российской культуры богата опытами выражения метафизических идей в художественном творчестве. Такими образцами «литературной» метафизики является творчество двух литераторов и полемистов – Д.С.Мережковского и В.В.Розанова.

Основной трибуной философов «серебряного века» становится участие в литературно-философских  журналах («Логос», «Новые идеи в философии», изд-во «Путь») и сборниках. Сборник Вехи (1909) (см. ВЕХИ И ВЕХОВЦЫ) имеет ярко выраженный мировоззренческий характер. Авторы – М.О.Гершензон, Бердяев, С.Н.Булгаков, А.Изгоев, Б.Кистяковский, П.Б.Струве, Франк – хотели повлиять на настроение интеллигенции, предложить ей новые культурные, религиозные и метафизические идеалы. При этом основной критике подвергалась традиция российского радикализма. Значение Вех как важнейшего документа эпохи заключалось в своеобразной смене философской парадигмы российского общества. Но необходимо учитывать, что основной переход к религиозно-философским воззрениям произошел у Бердяева, Булгакова, Франка значительно позже, уже в эмиграции.

У философов  Серебряного века были различные  судьбы: кто-то из них вместе с «белым движением» покинул родину, кто-то был выслан из Советской России и жил в эмиграции, кто-то подвергся репрессиям и погиб в сталинские годы. Были и такие, кто смог вписаться в университетскую и академическую философскую жизнь в СССР. Но, несмотря на это, правомерно условное объединение этих мыслителей под названием «философы Серебряного века» на основании сочетания широкой эрудиции, базирующейся на европейской культурной традиции, и литературно-публицистического таланта.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

       РУССКАЯ  КУЛЬТУРА  В  НАЧАЛЕ  XX  ВЕКА

 

Религиозные течения  в философии.

 

       Конец XIX  -  начало  XX  века  ознаменовался   глубоким   кризисом,

охватившем всю  европейскую культуру, явившемся  следствием  разочарования  в

прежних идеалах  и ощущением приближения  гибели  существующего общественно-

политического строя.

      Но этот же кризис породил  великую эпоху - эпоху  русского  культурного

ренессанса начала века - одну «из самых утонченных эпох  в  истории  русской

культуры. Это  была  эпоха  творческого  подъема  поэзии  и  философии  после

периода упадка. Это была вместе с  тем  эпоха  появления  новых  душ,  новой

чувствительности. Души раскрывались для всякого рода мистических  веяний,  и

положительных и отрицательных. Никогда еще  не были так сильны у нас  всякого

рода  прельщения  и  смешания.  Вместе  с  тем  русскими   душами   овладели

предчувствия  надвигающихся катастроф. Поэты  видели не только грядущие  зори,

но что-то страшное, надвигающееся на Россию и  мир...  Религиозные  философы

проникались апокалиптическими настроениями. Пророчества о  близящемся  конце

мира, может быть, реально означали не приближение  конца мира, а  приближение

конца старой, императорской  России. Наш  культурный  ренессанс  произошел  в

предреволюционную  эпоху,  в  атмосфере  надвигающейся  огромной   войны   и

огромной революции. Ничего устойчивого  более  не  было.  Исторические  тела

расплавились.  Не  только  Россия,  но  и  весь  мир  переходил   в   жидкое

состояние... В  эти годы России было послано  много  даров.  Это  была  эпоха

пробуждения в  России самостоятельной философской  мысли,  расцвета  поэзии  и

обострения  эстетической  чувствительности,  религиозного   беспокойства   и

искания, интереса к  мистике  и  оккультизму.  Появились  новые  души,  были

открыты новые  источники  творческой  жизни,  видели  новые  зори,  соединяли

чувства заката и гибели с чувством восхода  и  с  надеждой  на  преображение

жизни»[1].

      В эпоху культурного  ренессанса  произошел  как  бы  «взрыв»   во  всех

областях культуры:  не  только  в  поэзии,  но  и  в  музыке;  не  только  в

изобразительном искусстве, но и в театре... Россия того  времени  дала  миру

огромное  количество  новых  имен,   идей,   шедевров.   Выходили   журналы,

создавались различные  кружки и Общества, устраивались диспуты и обсуждения,

возникали новые  направления во всех областях культуры.

     

      Для русских литературных течений  начала  XX  века  характерен  поворот

ренессанса к  религии и христианству. Русские  поэты не  могли  удержаться  на

эстетизме, разными  путями они пытались преодолеть  индивидуализм.  Первым  в

этом направлении был  Мережковский,  затем  ведущие  представители  русского

символизма  начали  противополагать   соборность   индивидуализму,   мистику

эстетизму. Вяч.Иванов и  А.Белый  были  теоретиками  мистически  окрашенного

символизма.  Произошло  сближение  с  течением,  вышедшим  из  марксизма   и

идеализма.

      Вячеслав Иванов был один  из  самых  замечательных  людей   той  эпохи:

лучший русский  эллинист,  поэт,  ученый  филолог,  специалист  по  греческой

религии, мыслитель, теолог и философ,  публицист.  Его  «среды»  на  «башне»

(так   называли   квартиру   Иванова)   посещали   наиболее   одаренные    и

примечательные  люди той эпохи: поэты, философы, ученые, художники, актеры  и

даже политики. Происходили самые утонченные  беседы  на  темы  литературные,

философские, мистические, оккультные, религиозные, а также  и общественные  в

перспективе борьбы миросозерцаний. На «башне»  велись  утонченные  разговоры

самой одаренной  культурной элиты, а внизу бушевала революция. Это  было  два

разобщенных мира.

      Наряду с течениями в литературе  возникли новые  течения   в  философии.

Начался поиск  традиций для  русской  философской  мысли  у  славянофилов,  у

Вл.Соловьева, у  Достоевского.  В  салоне  Мережковского  в  Петербурге  были

организованы  Религиозно-философские  собрания,  в  которых  участвовали  как

представители  литературы,  заболевшей  религиозным  беспокойством,  так   и

представители традиционно-православной церковной  иерархии. Вот как  описывал

эти  собрания  Н.Бердяев:  «Преобладала  проблематика  В.Розанова.   Большое

значение имел также В.Тернавцев, хилиаст, писавший  книгу  об  Апокалипсисе.

Говорили об отношении христианства к культуре. В центре была тема  о  плоти,

о поле... В атмосфере  салона Мережковских было что-то сверхличное,  разлитое

в  воздухе,  какая-то  нездоровая  магия,  которая,   вероятно,   бывает   в

сектантской кружковщине, в сектах не рационалистического  и не  евангельского

типа... Мережковские всегда претендовали говорить от некоего "мы"  и  хотели

вовлечь в это "мы" людей, которые с ними близко соприкасались. К этому  "мы"

принадлежал Д.Философов, одно время почти вошел в  него  А.Белый.  Это  "мы"

они называли тайной трех. Так должна была сложиться  новая  церковь  Святого

Духа, в которой  раскроется тайна плоти".

      В философии Василия  Розанова  "плоть"  и  "пол"  означали  возврат  к

дохристианству,  к  юдаизму  и  язычеству.  Его  религиозное   умонастроение

сочеталось с  критикой христианского аскетизма, апофеозом  семьи  и  пола,  в

стихии которого Розанов видел основу жизни.  Жизнь  у  него  торжествует  не

через воскресение  к вечной жизни, а через деторождение, то  есть  распадение

личности на множество новых  рожденных  личностей,  в  которых  продолжается

жизнь рода. Розанов  проповедовал религию вечного рождения. Христианство  для

него религия  смерти.

      В  учении  Владимира  Соловьева   об   универсуме   как   "всеединстве"

христианский  платонизм переплетается с  идеями  новоевропейского  идеализма,

особенно Ф.В.Шеллинга, естественнонаучном эволюционизмом и  неортодоксальной

мистикой  (учение  о  "мировой  душе"  и  др.).  Крах  утопического   идеала

всемирной теократии  привел к усилению эсхатологических (о конечности мира  и

человека)  настроений.  Вл.Соловьев  оказал  большое  влияние   на   русскую

религиозную философию  и символизм.

      Павел Флоренский разрабатывал  учение о Софии (Премудрости  божией)  как

основе осмысленности  и целостности мироздания.  Он  был  инициатором  нового

типа православного богословствования, богословствования не  схоластического,

а опытного. Флоренский был платоником и по-своему  интерпретировал  Платона,

в последствии  стал священником.

      Сергей Булгаков - один  из  главных   деятелей  Религиозно-философского

общества «памяти  Владимира Соловьева». От легального марксизма,  который  он

пытался соединить  с неокантианством, перешел к  религиозной философии,  затем

к православному  богословию, стал священником.

      И, конечно же, величиной мирового  значения является  Николай  Бердяев.

Человек, стремившийся к критике и преодолению любых  форм догматизма, где  бы

они  ни  появлялись,  христианский  гуманист,  называвший   себя   «верующим

вольнодумцем». Человек трагической судьбы, изгнанный  с Родины, и  всю  жизнь

болевший за  нее  душой.  Человек,  чье  наследие,  до  последнего  времени,

изучалось во всем мире, но только не в  России.  Великий  философ,  которого

ждет возвращение  на Родину.

      Остановимся более подробно на  двух течениях, связанных с   мистическими

и религиозными исканиями.

      «Одно течение представляла православная  религиозная  философия,  мало,

впрочем  приемлемая  для   официальной   церковности.   Это   прежде   всего

С.Булгаков,  П.Флоренский  и  группирующиеся  вокруг  них.  Другое   течение

представляла  религиозная мистика и оккультизм. Это А.Белый, Вяч.Иванов...  и

даже А.Блок, несмотря на то, что он не склонен  был ни  к  каким  идеологиям,

молодежь,  группировавшаяся  вокруг  издательства  «Мусагет»,  антропософы*.

Одно течение  вводило софийность в  систему  православной  догматики.  Другое

течение  было  пленено  софийностью  алогической.  Космическое   прельщение,

характерное для  всей эпохи, было и там и здесь. За исключением  С.Булгакова,

для  этих  течений  совсем  не  стоял  в   центре   Христос   и   Евангелие.

П.Флоренский, несмотря на все его желание быть ультраправославным, был  весь

в космическом  прельщении. Религиозное  возрождение  было  христианообразным,

обсуждались христианские темы и употреблялась христианская терминология.  Но

был сильный  элемент  языческого  возрождения,  дух  эллинский  был  сильнее

библейского мессианского духа. В известный момент произошло  смешение  разных

духовных  течений.  Эпоха  была  синкретической,  она   напоминала   искание

мистерий и  неоплатонизм эпохи эллинистической и  немецкий  романтизм  начала

XIX века. Настоящего  религиозного возрождения  не  было,  но  была  духовная

напряженность,   религиозная   взволнованность   и   искание.   Была   новая

проблематика  религиозного сознания,  связанная  еще  с  течениями  XIX  века

(Хомяков, Достоевский,  Вл.Соловьев). Но официальная   церковность  оставалась

вне этой проблематики. Религиозной реформы в церкви не произошло»[7].

      Многое из творческого подъема  того времени вошло в дальнейшее  развитие

русской культуры и сейчас есть достояние всех русских  культурных  людей.  Но

тогда было опьянение  творчеством, новизна, напряженность, борьба, вызов.

      В заключении  словами  Н.Бердяева  хочется  описать  весь  ужас,  весь

трагизм положения,  в  котором  оказались  творцы  духовной  культуры,  цвет

нации, лучшие умы  не только России, но и мира.

      «Несчастье культурного ренессанса  начала XX века было в том, что  в нем