Башкирские восстания 17-18 вв

Неплюев и его чиновники о  готовящемся восстании ничего не знали. Правда, были найдены подметные письма, полные угроз, но они детально ни о чем не говорили, и им не было придано должного значения.

Воззвание Батырши послужило сигналом, и восстание началось за два месяца раньше до назначенного срока. Поводом к восстанию явилось нападение башкир Ногайской дороги, Бурзянской волости, на стан Брагина, присланного на разведку глины для фарфорового завода. Убив и ограбив Брагина, напавшие в количестве более ста человек с семьями и имуществом бросились за Яик в казахскую степь. За ними в погоню был отправлен отряд под командой подполковника Исакова, но он был разбит, потеряв убитыми и ранеными до 50 человек. Башкиры начинают расправляться с местным начальством и старшинами, притеснявшими их. Так, в Бурзянской волости; был убит старшина Абдул Ваган, писарь, и несколько близких им людей.

Получив тревожные вести с Ногайской  дороги, Неплюев отправляет в сенат  срочное донесение о начавшемся восстании. В небольшой промежуток времени восстание охватило уже  много волостей: Усергетскую, Тюнгаурскую, Чакмин-Кипчакскую и другие. Во многих местах организуются самостоятельные отряды. Некоторыми отрядами руководят старшины, которые отлично понимают, что на основании инструкции им помилования не будет. Один из таких отрядов под руководством старшин Салтыкова и Тияумбета разрушил медеплавильный завод Шувалова А. И. На защиту завода был выслан отряд под начальством капитана Шкопского, но восставшие окружили его в горном ущелье, замкнули выход, и отряд был весь уничтожен.

Восставшие нападали на крепости, заводы, уничтожали русские селения. В случае поражения башкиры предполагали уйти в казахскую степь, о чем договорились еще в 1754 году с Аблаем-ханом Средний орды.

Неплюев принимал срочные меры для  подавления восстаний. В его распоряжении было войско в составе 24 тысяч человек. Все крепости были объявлены на военном положении, а в глубь Башкирии, для подавления восстания любыми мерами, были брошены три полка: Московский, Ревельский и Троицкий, плюс 1000 яицких казаков под командой Тимашева, 1000 калмыков и 1000 донских казаков.

Считая положение опасным, Неплюев  просит военное подкрепление, и ему  присылают еще три полка: Владимирский из Пензы, Астраханский из Шацка и  Азовский из Алатырска.

Боясь, чтобы окружающее население, казанские татары и сибирские народы, не присоединились к восставшим, Военная коллегия срочно направляет в Оренбургский край еще 5 полков: Вятский и Сибирский из Ярославской провинции, Курский из Москвы, Ярославский из Коломны и Ростовский из Козлова. Полкам был отдан приказ идти без передышки.

Войсками была оцеплена вся Башкирия, все выходы башкирам были закрыты, восставшим ждать пощады или помощи было неоткуда. С Дона ожидалось новое подкрепление — 2000 донских казаков.

В помощь Неплюеву назначаются специальные  чиновники — Салтыков Иван и Ушаков Федор. Первому из них было поручено общее руководство всеми войсками, сосредоточенными в Оренбургской губернии. Распоряжение Неплюева подавить восстание любыми мерами было понято командирами отрядов, оперировавшими в Башкирии, в прямом смысле: запылали села, полилась кровь.

За поимку Батырши была объявлена  награда в 1000 рублей и ценные подарки. В борьбе с восставшими Неплюев  идет на подкуп и другие меры, которые, по его мнению, могли дать ощутимые результаты. В сентябре месяце 1755 года Неплюев опубликовал манифест, в котором приглашает все население края ловить восставших и за это забирать их имущество, жен и детей в собственность. Женщин и детей восставших башкир разрешено было продавать в рабство.

Окруженные со всех сторон русскими войсками, ожидающие нападения отовсюду, башкиры, в количестве 50000 человек, вместе с семьями и имуществом, устремились за Яик, в казахскую степь, где им было обещано пристанище.

У переправы их ожидали войска, и та картина, которая разыгралась  здесь, напоминала собой не битву, а массовое истребление охваченных паникой людей. Каждый из охранявших переправу стремился убить возможно большее количество беглецов, так как имущество убитого поступало в распоряжение убийцы. По грубым и неточным данным, на этой переправе было убито 1000 человек.

Восстание было подавлено.

Оставшиеся в Башкирии повстанцы  уходили в леса и горы, но купленные  Неплюевым старшины, вместе со своими людьми, извлекали участников восстания  из самых сокровенных убежищ и  выдавали войскам.

Батырша с небольшой группой  своих приверженцев скрывался в  лесах. Близилась зима. За ним рыскали  десятки отрядов и лазутчиков, желая получить обещанную награду. Ночью с 7 на 8 августа 1756 года Батырша  пришел в село Азика, Осинской дороги, в 150 верстах от Уфы. Цель его прихода осталась невыясненной, видимо, голод, холодные осенние ночи, вынудили его выйти из убежища. На день он скрылся в мечети и был обнаружен там старшиной Сулейманом Деваевым и, при попытке скрыться в лесу, пойман.

Деваев забил руки и ноги Батырши в колодки и срочно отправил в Уфу донесение о поимке руководителя восстания. Из Уфы в Оренбург Батыршу привезли 23 августа 1756 года. Его везли секретно, под конвоем в 100 человек.

В крытом возке, под усиленным конвоем, через Самару, Арзамас, Муром и Владимир Батырша был доставлен в Петербург. Около года шло следствие, и в 1757 году Батырша был заключен в Шлиссельбургскую крепость. Здесь его поместили в отдельный каземат, в котором он пробыл, звеня кандалами, 5 лет.

Но пока Батырша был жив, хотя и находился в заключении, башкирский народ о нем помнил, составлял и пел о нем песни. Это нервировало правительство. Тогда оно поступило с Батыршей так же, как и с Иваном Болотниковым. 24 июня 1762 года Батырша был убит в Шлнссельбургокой крепости «при попытке к бегству».

Предпосылки и итоги  восстания Батырши 

04.04.07

К 250-летию массового восстания  мусульман Урала и Поволжья против насильственной христианизации

Автор: Ахмад Макаров 

Источник: ISLAM.RU

События, произошедшие в  нашей стране два с половиной  столетия назад, оказались как нельзя более актуальны в современной  России. Тогда урезанные в своих  правах Петром Первым церковники попытались решить свои проблемы за счет христианизации мусульман и язычников. Результат не заставил себя ждать – непрекращающаяся череда восстаний и кампаний гражданского неповиновения коренного населения Урала и Поволжья не только не давала использовать их потенциал во благо страны, но еще и отвлекала значительные ресурсы империи на их подавление.

Так было до тех  пор, пока мудрость не пришла на смену  грубой силе, и оголтелые экстремисты-миссионеры не были обузданы. К сожалению, в  сегодняшней нашей России может  произойти то же самое, что было в  середине 18 века. Но для того мы и учим историю, чтобы не повторять ошибок своих предков…

Сегодня множество исследований в области истории мусульман  России посвящается периоду с  конца восемнадцатого по начало двадцатого века. Это было время, когда мусульманские  подданные православной империи создали великолепную образовательную систему, выдвинули из своей среды ученых, которые «из глуши оренбургских степей бросали вызов Европе».

В период, длившийся около  полутора столетий, наши предки вырастили  тех ученых мужей, чей авторитет  признавали в странах Ислама, в России и в Европе. Их экономические, культурные и политические связи простирались от Китая и Японии до Франции и от Египта, Аравии и Британской Индии до Скандинавии. Общественное движение мусульман было дисциплинированным и сплоченным, фактически его влияние охватывало все мусульманские массы, независимо от проживания, рода занятий и сословной принадлежности того или иного мусульманина.

Но так было далеко не всегда. Наши предки пришли к подобному  положению, заплатив за это очень  высокую цену. Цену десятков и сотен тысяч жизней своих лучших сыновей – сподвижников Салавата Юлаева, Батырши, Карасакала, муллы Мурада и других. Цену жизни многих безвестных нам абызов, ишанов и просто мусульман, заживо сожженных или отправленных на каторгу за распространение Ислама и пропаганду религиозных знаний.

Цену неимоверных усилий нашего народа, затраченных на сохранение своей религиозной идентичности, когда ни на что более сил просто не хватало. По выражению Гаяза Исхаки – депутата Государственной Думы, а позже видного деятеля татарской эмиграции, - «в стране, где насилие и террор сменялись борьбой за самостоятельность, не могло быть и речи о нормальном экономическом, а тем более культурном развитии».

В этом году исполняется 250 лет тому коллективному подвигу нашего народа, который у историков закрепился под названием «восстания Батырши». Глубоко символичен тот факт, что, несмотря на то, что мы знаем некоторые подробности из жизни Батырши, нам даже неизвестны его точные имя и фамилия (сведения по Ислаеву Ф.Г., здесь и далее Ислаев). Нам известно многое другое – имена многих участников восстания, сам механизм восстания, как оно проходило.

Известны причины восстания, и то, как оно потерпело поражение, но неизвестны лишь точные «паспортные  данные» его руководителя. Восстание Батырши (возможно, что Батырша – это не собственное имя, а данное по татарской традиции кушымта – прозвище) носило столь глубоко народный характер, что, наверное, и не важно настоящее имя того мещеряка из аула Карыш Иректинской волости (ныне Балтачевский район Республики Башкортостан), что его подготовил и руководил им.

Различные источники  называют различные варианты его  имени – Абдулла Алиев, Абдулла  Мязгалдин, Губайдулла Мягзалдин, Батырша  Алиев (Ислаев). При этом до нас дошли  сведения, что Батырша имел достаточно хорошее мусульманское образование, по крайней мере, пожалуй, лучшее, что можно было получить в России того времени, не выезжая в традиционный для российских мусульман образовательный центр – Бухара-и-шариф (Благородную Бухару).

Есть также сведения, что одно время Батыршу хотели выбрать ахуном Сибирской дороги, но этому помешал мещеряцкий старшина Яныш Абдуллин, с которым Батыршу, по-видимому, связывала личная неприязнь. Уже в период начавшегося восстания  Батыршу известили о том, что ахуны Оренбургской губернии готовы считать его своим шейхом.

Оренбургская же область  в то время была наиболее населенным мусульманами регионом Российской империи, включавшим в себя также Республику Башкортостан, Челябинскую область, часть Татарстана и иных сопредельных территорий. Все это говорит лишь об одном – Батырша был не просто муллой, он был мусульманским ученым высокой степени образованности и авторитета, его имя было достаточно известно среди мусульман России.

Вместе с тем налицо и другая сторона – авторитет Батырши во многом был обусловлен именно тем, что в самую тяжелую пору для своего народа он не стал искать для себя каких-то личных привилегий, а пожертвовал своей жизнью во имя идеалов мусульманской уммы страны. Это ставит его в один ряд с такими имамами нашего народа, как верховный сеид Волжской Булгарии Кул-Гали и сеид Казанского ханства Кул-Шариф.

Первый, хотя более известен нам как поэт, автор «Кысса-и-Йосуф», был активным общественным деятелем. Сначала он возглавлял борьбу против самоуправства собственных булгарских правителей и нарушения ими норм Шариата, а впоследствии Кул-Гали стал одним из руководителей сопротивления монгольским войскам. Кул-Шариф же лично с оружием в руках сражался с солдатами Ивана Грозного во время штурма ими Казани, пока не пал смертью героя.

Что же произошло в  годы, предшествовавшие восстанию Батырши, и против чего восставали люди, обрекшие себя на верную смерть? Приведем выдержку из воззвания Батырши: «…если мы будем  действовать с немногочисленными  здешними мусульманами, то не сумеем оказать сопротивление неверным с их многочисленным, подобно сыпучему песку, войском и не найдем иного способа, кроме как покинуть свои жилища».

Вторят ему и слова  восставшего раньше назначенного срока  башкирского племени бурзянов, заявивших: «Бог знает лучше, если народ восстанет, то хорошо, будем с ним, а если же не восстанет, то, в конце концов, нам все же придется восстать, потому что мы все равно, донося друг на друга, будем переловлены и истреблены. Хотя мы ничего воровского против падишаха (русского царя, по-татарски - ак патша – прим. авт.) и не замышляем, но то, что мы не выносим злодеяний притеснителей русских, считают воровством … По нашему мнению, что бы ни случилось - восстать, уповая на Аллаха».

Что могло довести до такого состояния людей, готовых служить стране и царю, и составлявших лучшие ее войска? «Франция никогда не забудет киргиза, напоившего коня из Сены» - сказал французский поэт про татаро-башкирскую конницу Российской империи во время войны 1812-1813 годов.

Отделившись от великого государства, включавшего в себя большую часть территории современной  Российской Федерации, Московская Русь с ее численно доминирующим христианским населением, вначале проводила в  отношении мусульман более ли менее лояльную политику. Активно занимаясь прозелитической деятельностью среди финно-угорского языческого населения (начатую еще при правлении ханов Узбека и Джанибека – основных исламизаторов тюркского населения Орды), оно оставляло религиозную свободу для проживавших в государстве мусульман.

Причина этого явления  кроется отнюдь не в «особой веротерпимости русского Православия», о котором  упорно твердят православные источники. Более вероятная причина скрыта в высоком социальном статусе  мусульман, живших в Московской Руси и других русских княжествах, и в необходимости проживания здесь мусульман. Собственно, не проживания даже, а военной службы лучшей в мире конницы.