Реформы Ивана 4

Московские великие  князья (а затем цари)  вели  упорную борьбу против  местничества,  так как местничество связывало  их и ставило их действия под контроль феодальной знати.  Однако феодальная знать в свою очередь упорно боролась за сохранение местнических привилегий.  Выражением  и проявлением этой борьбы  вокруг  проблемы  местничества являются местнические счеты, рост которых на протяжении XVI века отражает в себе усиливающееся стремление  русских государей к слому местнической иерархии.

Особую остроту  местничество и местнические счеты  приобрели в области военной, в армии. Здесь с особой очевидностью выступала реакционная роль местничества.

Основным недостатком  в организации русской  армии  того времени было  то,  что  управление  армией было построено  на местнических началах.  Это лишало командование армии возможности  оперативного руководства войсками и,  напротив, позволяло княжатам и боярам,  недовольным политикой  правительства Ивана IV,  саботировать  путем местнических счетов и распрей  распоряжения верховного командования. Местнические счеты лишали правительство  возможности руководствоваться  при назначении на посты воевод соображениями  политического  и  персонального  порядка,   а  требовали  предоставления  воеводских постов тем,  кто имел на них  привилегию  в  соответствии  с местнической иерархией.

В ноябре 1549 года был издан приговор о местничестве. В “Вопросах” Ивана IV Стоглавому собору обстоятельства и мотивы издания  приговора о местничестве изложены следующим образом: “Отец   мой,  Макарий  митрополит,  и архиепископы,  и епископы, и князи,  и бояре. Нарежался есми х Казани со всем хрисолюбивым воинством и положил есми совет своими боляры в пречистой и соборной перед тобою,  отцем своим,  о местех  в воеводах и в сяких посылах в всяком разряде не местничатися, кого с кем куды ни пошлют, чтобы воиньскому делу в том порухи не было; и всем бояром тот был приговор люб”. Таким образом, целью издания приговора “О местах” было  создать  условия, позволяющие  не  допустить “порухи” “воинскому делу” во время похода, проистекавшие от местничества в “посылках” и в “разряде”.

Приговор о  местничестве от ноября 1549 года состоит  из двух частей.   Первая  часть  приговора  посвящена  воеводам основных пяти полков,  на которые делилась армия:  Большого, Правой руки, Левой руки, Передового и Сторожевого. Во второй части речь идет об остальных служилых людях - не-воеводах.

По своему   содержанию  приговор  1549  года  формально представляет собой акт,  определяющий местнические соотношения  между отдельными воеводскими должностями. В рамках признания правомерности  местничества находится и  другая  группа норм,  формулируемых приговором: о порядке регулирования тех  случаев, когда служебные отношения  между теми или иными служилыми  людьми не соответствуют местническим счетам между ними. Однако существо приговора 1549 г. о местничестве заключалось  не в простой регламентации местнических счетов в полках, а в борьбе против местничества.

Для понимания  политической направленности  приговора  о местничестве очень  много  дает то толкование,  которое было дано этому приговору во время  похода  1549-1550  гг.  после приезда во  Владимир  митрополита  Макария,  когда вопрос о местничестве являлся предметом обсуждения царя,  митрополита и бояр,  и только  что принятый приговор о местничестве был вновь подтвержден.  Опираясь на это подтверждение, Макарий в своем обращении к служилым людям следующим образом сформулировал тот порядок, которым должна была  определяться  служба всех категорий служилых  людей во время похода:  “А лучитца каково дело,  кого с ким царь и великий князь на  свое  дело пошлет, а хотя будет кому с кем и не пригож быти своего для отечества, и бояре б,  и воеводы,  и князи,  и дети боярские для земского  дела все ходили без мест.  А кому будет каково дело о счете, и как, оже даст бог, с своего дла и с земского придет, и государь им счет тогды даст”.

Речь Макария,  внесенная в текст официальной Разрядной книги, может рассматриваться как своего  рода официальный комментарий к тексту приговора о местничестве.  Совершенно так же  излагается существо приговора 1549 года и в “Царских вопросах” Стоглавому собору, где приговор о местничестве характеризуется как закон,  устанавливающий принцип: “О местех в воеводах и в всяких посылках в всяком разряде не местничатися, кого с кем куды ни пошлют”.

Таким образом,  как по свидетельству Макария,  так и по заявлению самого  Ивана IV, смысл приговора о местничестве заключался в установлении службы в полках  “без  мест” и в запрете “местничаться” во время похода.

Будучи одной  из наиболее ранних по времени политических реформ 40-50  годов,  приговор о  местничестве отразил в себе общий  характер  политики  правительства  и продемонстрировал формы и  пути реализации этой политики.

Испомещение “тысячи”.

Центральным вопросом внутренней  политики  50-ых  годов  являлся земельный вопрос.  Характер земельной политики 50-ых годов определился  вполне уже в первом крупном мероприятии  в области земельного вопроса. Этим мероприятием было испомещение приговором 3 октября 1550 года знаменитой  “1000” детей боярских вокруг Москвы.

Приговор устанавливал: “учинить... помещиков, детей боярских - лутчих слуг 1000 человек” путем раздачи им поместий в местностях  вокруг  Москвы  “верст  за  60  и 70” -  “в Московском уезде,  да в половине Дмитрова,  да в Рузе,  да в Звенигороде, да в Числяках, и в Ординцах, и в перевесных деревнях,  и в тетеревинчих,  и в оброчных деревнях”.  Размеры подмосковных поместий детям боярским определялись в 200, 150 и 100 четвертей в зависимости от того,  к какой из трех статей (на которые была разбита “1000”)  относится данный  сын боярский.  При этом делалась оговорка:  “А за которыми бояры или за детьми  боярскими вотчины в Московском  уезде или в-ыном городе,  которые блиско Москвы верст за 50 или за 60, и тем поместья не давати”. Приговор далее устанавливал порядок пополнения “1000” в случае смерти кого-либо из входивших в нее лиц:  “А который по грехам ис той тысячи вымрет, а сын его не  пригодитца к той службе,  ино в того место прибрать иного”.

В процессе  реализации приговора от 3 октября 1550 года была составлена так называемая Тысячная книга,  представляющая собой своего рода раздаточную десятню и включающая в себя как списки всех детей боярских,  вошедших в состав “тысячи”,  так и тех бояр и окольничих, которые получали на основании приговора от 3 октября 1550 года поместья в Московском уезде.  Тысячная  книга - основной источник для понимания и оценки приговора от 3 октября 1550 года.  Рассмотрение этого приговора приходится начинать с выяснения вопроса о том, был ли реализован приговор об  испомещении  “тысячи”  детей боярских  или же  он представлял собой лишь неосуществившийся проект.

Если принять, что в писцовых книгах до нас дошли  данные о  20%  общего  числа  тысячников,  получивших  поместья   в Московском уезде,  число их составляло бы около 350 человек.  Если учесть,  что по приговору от 3 октября  1550  года  поместья тысячникам должны были быть даны,  помимо Московского уезда,  также в Дмитровском,  Рузском,  Звенигородском,  Верейском и в Коломенском уезде, то можно прийти к выводу, что цифра тысячников, содержащаяся в московских писцовых книгах, может служить веским аргументом в пользу того,  что приговор от 3 октября 1550 года вовсе не  является  неосуществленным проектом реформы, а представляет собой законодательное выражение политики, проводившейся в жизнь.

Значение данных  о тысячниках,  содержащихся в  писцовых книгах Московского уезда, не исчерпывается тем, что они  дают возможность составить представление  о числе тысячников,  получивших поместья в Московском уезде. Показательно также то, что  поместья тысячников,  по-видимому,  охватывали более или  менее равномерно все районы Московского  уезда. Из 13 станов, описанных в книгах 70-80 годов, поместья тысячников встречаются  в 10 станах.  Это подтверждает вывод  о том, что раздача земель  тысячникам проводилась в широких масштабах  и во всем Московском уезде.

Еще существеннее   те   данные,  которые  содержатся  в московских писцовых книгах по вопросу  о социальном составе и территориальной  принадлежности  тысячников,  испомещенных в Московском уезде.  В составе 72 человек, записанных в писцовых книгах Московского уезда,  имеются:  2 боярина, 2 окольничих,  1 оружейничий,  2 князя Стародубских 2-й статьи,  2 князя Стародубских  3-й статьи,  4  князя Ярославских 3-й статьи,  1 сын боярский 1-й статьи,  6  детей боярских  2-й статьи,  наконец,  52 детей боярских 3-й статьи. Таким образом, в московских писцовых книгах оказываются представленными почти все основные рубрики, на которые разделены тысячники в Тысячной книге. Широте социальной и соответствует широта   территориального  охвата  помещиков-тысячников  данными писцовых книг Московского уезда. Из общего количества 47 городов,  представители которых включены в текст Тысячной книги, в писцовых книгах Московского уезда имеются тысячники из 20 городов.

Наконец, необходимо отметить, что данные о тысячниках в московских  писцовых книгах показательны еще в одном отношении.  В  подавляющем  большинстве  случаев  размеры  поместий тысячников  составляют  100  четвертей земли,  то есть точно  соответствуют  размерам  поместий  для  детей  боярских  3-й статьи, установленным приговором 3 октября 1550 года.

Испомещение тысячников представляло собой прежде  всего мероприятие огромного масштаба в области земельных отношений.  В результате проведения в жизнь приговора 3  октября 1550  года  дворяне-помещики  получили в свои руки свыше 100 тысяч четвертей земли (в одном поле) пахотной земли с соответствующим количеством угодий: лугов и лесов.  

Распределение земли между “тысячниками” 1550 года.

Земельное законодательство.

         Одним из важнейших актов политики  правительства  Ивана IV является  приговор 11 мая 1551 года. Значение  этого приговора заключается  в том, что он формулирует  основные принципы политики  правительства   Ивана IV в отношении двух важнейших  категорий феодального землевладения:  монастырского  и  княжеского.  Приговор устанавливал целый  ряд мер,  направленных против  монастырского землевладения.  Во-первых,  запрещалась покупка  монастырями  (и  другими представителями церковного землевладения) вотчин “без  доклада”  царю:  “вперед  архиепископом,  и епископом, и монастырем вотчин без царева великого князя ведома и без докладу не покупати  ни  у кого,  а князем и детем боярским и всяким людем вотчин без докладу не продавати ж.  А кто купит и кто продаст вотчину без докладу, и у тех,  кто купит,  денги пропали, а у продавца вотчина; а взяти вотчина на царя и великого князя безденежно”. Другой пункт приговора распространял   обязательность “доклада” и на  земельные вклады в монастырь:  “а кто без государева ведома в которой монастырь вотчину свою дасть  по душе,  и та вотчина у монастырей безденежно имати на государя”. Третье положение приговора устанавливало особые ограничения для вотчинников ряда местностей,  для князей в первую очередь.  Наконец, особый раздел приговора регулировал порядок “выкупа” родичами вотчин, данных в монастыри.

Перечисленные пункты, однако, не исчерпывали содержания приговора 11 мая 1551 года.  Более того,  можно сказать, что основное политическое острие приговора заключалось не в них.

Регулируя вопросы  монастырского землевладения на  будущее, приговор 11 мая 1551 года одновременно включал в себя и ряд пунктов,  направленных на ревизию  прошлого  в  вопросах развития  монастырского  землевладения.  И  здесь перед  нами вновь выступает тот основной политический мотив,  который  с  неизменностью  обнаруживается во всех мероприятиях 50-ых годов в области  земельной политики,  - ликвидация в  интересах дворянства  результатов  земельной политики времен боярского  правления.  Поэтому важнейшей  составной частью приговора  11 мая  1551 года,  его политическим стержнем являются следующие три статьи:

1. “Которыя  царевы  великого  князя поместныя и черныя земли задолжали у детей боярских и у христиан  и насилством поотоймали владыки и монастыри,  или которыя земли писцы норовя владыкам же и монастырям подавали, а называют владыки и монастыри те  земли своими,  а иные починки поставляли на государевых землях:  и того сыскати, чьи земли были изстари, за тем те земли и учинити”.

2. “А которыя села, и волости, и рыбныя ловли, и всякия угодиа, и оборчныя деревни после великого князя Василиа бояре подавали архиепископом, и епископом, и монастырем: и того сыскав учинити так, как было при великом князе Василье”.

3. “А которые будет монастыри,  или к которым церквам и нищим, в ругах и в милостынях придача ново, после великого ж князя Василия:  и те руги и милостыни  новопридачныя  сыскав оставити;  а учинити по старине,  по тому же, как где давали руги и милостыни наперед сего, при великом князе Иване и при великом князе Василье Ивановиче всея Русии”.

Первое, что бросается  в глаза при  рассмотрении  приведенных пунктов приговора 11 мая 1551 года,  - это последовательно  проведенный принцип восстановления “старины”, понимаемый как восстановление тех порядков, которые были при  Василии III,  и ликвидации тех “новшеств”,  которые относятся ко времени  после Василия III. Приговор дает   яркую    характеристику монастырской экспансии  в земельном вопросе,  которой отличалась деятельность монастырей во время боярского правления. Экспансия  шла по четырем направлениям:

1) приобретение  поместных и черных земель  за долги;

2) насильственный  захват  земель “у детей боярских  и у христиан”;