Творчество В.Л. Боровиковского

Ещё одна картина, притягивающая внимание – это портрет Муртазы – Кули  Хана. Персидский беглый хан, приехавший после военного переворота в Россию, был большим ценителем искусства. Он довольно хорошо разбирался в живописи, любил проводить свободное время в Эрмитаже. Написанный В. Боровиковским портрет понравился именитому гостю императрицы, что так же сыграло на профессиональную репутацию. «Фигура Муртазы – Кули Хана изображена в продуманно эффектном фронтальном развороте и благодаря пониженному горизонту <…> Средством монументализации служит прежде всего цветовое построение портрета, основанное на контрастном сопоставление широких красочных плоскостей. Лиловых халат, отливающий серым, золотая парча с красноватыми вкраплениями, тёмный мех, красные чувяки и кушак и зелёные туфли звучат яркими пятнами, подчёркивая бледность лица, выделяющегося в обрамлении иссини – чёрной бороды». [1,стр.138]

Портреты политических и военных деятелей, несмотря на выразительность и художественность, всё же несколько холодны, за некоторым исключением.

                                       Женские портреты

Женские же портреты В. Боровиковского по своей выразительности выделяются в особую группу картин среди всех его шедевров. В. Боровиковский чувствовал характер и душу не только как художник, но и как мужчина. Большинство созданных им женских образов стали выдающимися шедеврами того времени, запечатлевшими самых красивых женщин того времени.

Одним из первых женских портретов, выполненном в большом формате стал портрет

О.К. Филипповой (Русский музей, 1790 г.), жены близкого друга художника. Это первая картина выполненный в интимном настроение. « В портрете отчётливо заметно стремление художника запечатлеть модель в том свободном, естественном состоянии…Это воплощено в домашнем непризнательном костюме, позе…<…> Кисть Боровиковского накладывает краски тонким слоем, вырисовывая лёгкими короткими пересекающимися мазками черты лица. В одежде движения кисти приобретают полную свободу (правда, эта часть портрета не вполне закончена, руки в основном только подмалёваны)». [1,стр. 67] В цветовой гамме преобладают голубовато – серые, розовые, оливковые, красноватые тона. Пейзаж на фоне погружён в туманную дымку. Фигура Филипповой не сливается, но и не выделяется на фоне, они гармонируют вежду собой.

Другим портрет, относящимся к более зрелому периоду творчества, является портрет Е.А. Арсеньевой. К этому периоду у В. Боровиковского выработался особый стиль, в которой сочетаются пластичность формы и свободная манеру письма. Е. Арсеньева (вторая половина 1790-х гг.) написана художником без излишней идилизации внешности: круглолицая, розовощекая, смеющийся, в самом прекрасном возрасте – юности. «На лбу и щёках «порхают» голубовато – серые полутени. Сквозь них просвечивают розовые оттенки, особенно заметно проступающие в румянце щёк и на губах. Они постепенно гаснут, растворяясь в тёплом коричневатом подмалёвке в местах глубоких теней, незаметно сливающийся с зеленовато – оливковым фоном. На белом платье лежат рефлексы от голубого неба и серо – синей шали, голубоватые оттенки отражаются и в белых глазах. Желтое звучит не только в отделке платья, шляпке и белокурых волосах, но и в зелени, в тёплой полосе неба у горизонта». [1,стр. 128]

В. Боровиковский был непревзойденным мастером портретного жанра, это можно понять, вглядевшись в любой его женский портрет. Они все могут называться шедеврами, и быть «визитными карточками» художника, среди них есть, на мой взгляд, самый совершенный и безукоризненный – это портрет М.И. Лопухиной, написанный в 1797 году, и находящийся сейчас в Третьяковской галереи. В то время в картинах уже ясно прослеживался сентиментализм, стиль, становившийся всё более популярным на рубеже веков. «Лопухина смотрит на зрителя с улыбкой и задумчивостью, в её взгляде из – под опущенных век ощущаются нежность и печаль, и как бы тайное сожаление  - словом, то движение, или те «изгибы» чувств, которые умели заметить в человеке писатели и художники под влиянием сентиментализма <… > Нежные кроющие краски образуют на обнажённых частях тела сплошной, то более тонкий, то слегка утолщающийся слой, обладающий способностью отражать свет. Небольшие сплавленные мазки ритмично следуют по поверхности формы. Затем они моделируется  сетью мельчайших голубоватых и серовато – серых лессировок, которые в тенях, где фактура внутреннего слоя разряжена и просвечивает тёплый подмалёвок, делаются заметнее. В волосах, одежде и пейзаже движения кисти непринуждённы  и гибки. Различные по форме и величине мазки местами,  как, например, в складках платья  и на лепестках роз, приобретают пастозность, исключительную мягкость и свободу. Это разнообразие мазка и виртуозное владение техникой лессировок, объединяющих богатые градации цвета (достаточно сказать, что голубое в портрете не менее семи оттенков), сообщают ту необычную цветоносность и дымчатого колориту и вместе с тем ту пластичность письму, которые становятся отличительной особенностью живописной манеры художника в этот период». [1,стр.159]

Известно, что судьба этой красивой молодой женщины была очень печальна. Она не была счастлива в браке, серьёзно болевшая страшнейшей болезнью того времени, чахоткой (туберкулёзом), она умерла спустя некоторое время после написания портрета. В. Боровиковский, словно прочтя её душу, смог увековечит её на полотне. Нежностью и прелестью этой красавицы наслаждались и её современники, после смерти посвящая её стихи, и сегодняшние посетители Третьяковской галереи могут полюбоваться на красоту ушедшей эпохи.

Среди женских портретом можно выделить несколько схожих с портретом М.И. Лопухиной. Это и портрет Е.А. Долгорукой (Третьяковская галерея, 1798 г.). В этой картине можно заметить мраморную консоль и розы на заднем плане, портреты Е.Г. Гагариной (Третьяковская галерея, 1801 г.) и Е.А. Нарышкиной (Третьяковская галерея, 1799 г.) в построение её композиции художник также применил консоль, шаль, жемчуг и розы; в похожей технике прописаны волосы. В этой картине уже  наметился уход к классицизму. Но, пожалуй, самым похожим произведением является портрет Неизвестной из семьи Шидловых, предположительно П.Ф. Квитки (Третьяковская галерея, 1788 г.) Плавные жидкие краски этой картины разбавлены лаком, придают особую прозрачность колориту.

«Женщины в портретах В. Боровиковского обычно имеют пухлые губы, мягкой формы нос, удлиненный красиво подчёркнутый разрез чуть приоткрытых глаз. Эта манера сообщает известное типологическое  сходство изображенных и в некоторых случаях снижает выразительность, индивидуальных характеристик». [1,стр. 166]

В картинах этого периода природа становиться не только важной составляющей портрета, но и чуть ли не его главной частью. «Пейзаж не уводит взгляд зрителя в глубину, не вызывает впечатления неспокойного движения и беспредельного пространства. Свободными, слегка округлыми очертаниями зелени, спокойным и мягким чередованием светлых и более тёмных планов, он соразмерен фигуре человека и создаёт вокруг неприветливую и ясную среду». [1,стр. 160]

Цветы, в данных картинах розы, имеют символичное значение на женских портретах. Они олицетворяют саму женщину, её красоту, нежность, чувствительность. Розы прекрасны, как и женская красота, но они вскоре увянуть и о их красоте останутся одни воспоминания.

Из женских портретов более позднего периода следует выделить портрет сестёр А.Г. и В.Г. Гагариных (Третьяковская галерея, 1802 г.). Многие исследователи творчества В. Боровиковского сравнивают его портретом Лизоньки и Машеньки, в первом портрете ярко представлен бытовой жанр.

Серые тёплые тона одеяния старшей, беле платье младшей, розовато – лиловая шаль  и красновато коричневая гитара в сочетании с зелёным фоном образуют мягкую цветовую гамму. В этом портрете уже наметились едва заметные признака перехода художника к классическому жанру, элементы которого будут присутствовать в поздних его картинах, это будет классицизм не в чистом виде, но уже не сентиментализм.

Портреты сестёр Куракиных (Лувр. 1802) и сестёр Лобановых – Ростовских (Русский музей, 1814 г.) так же являются произведениями с усложняющимися  жанровыми мотивами.

Рубеж веков охарактеризовался не только изменениями в искусстве, но и в политике. Надежды, возлагаемые на Павла I рассеялись и заменили собой разочарование. Последующее его убийство раскололо жителей государства на две стороны. Многие оправдывали заговорщиков, многие жалели императора, среди них был и В. Боровиковский, уже не молодой и ранимый человек. Являя собой человека трепетного и ранимого, он глубоко переживал смерть правителя. Душевные метания и переживания привели его в масонскую ложу (1802 год), в которой он искал душевного спокойствия и поддержки псевдо друзей. «Жил он слишком напряжённо, а хотелось жить в мире с натурой, творить чувствительно и изящно, наслаждаться красотой. Однако реальность слишком часто разбивала его мечты и противилась его желаниям». [6, Стр.118] Не обретя и там душевного спокойствия он вскоре покинул ложу. В период увлечением масонством В. Боровиковский пишет несколько портретов членов масонской ложе. К таковым относится портрет П.С. Рунича. Эта картина известна в двух экземплярах: Музей изобразительных искусств – более ранняя версия высокого художественного качества и Владивостокский музей – поздняя.

                        Поздний период жизни и творчества

В поздний период своего творчества В. Боровиковский всё больше изображает пожилых, умудрённых людей, пишет семейные портреты и пытается переосмыслить не только свою жизнь, но и свой творческий путь. Эти поиски выразились в смене одного художественного стиля (сентиментализма) другим (классицизмом), и в неприятии третьего – романтизма, стал завоёвывать мастерские художников и их холсты во второй четверти XIX века, начав победное шествие после Отечественной войны 1812 года. В. Боровиковский «не принял романтизм, и тем самым обрёк себя на отставание от века. Он не мог стать певцомнесчастья. Ведь для романтизма нет счастья выше несчастья, нет радости выше скорби и грусти». [6, стр. 128]

Среди семейных портретов стоит отметить потрет А.И. Безбородко с дочерьми (Русский музей, 1803 г.). «Если раньше фигуры людей в портретах художника были окружены прозрачной свето – воздушной дымкой, связывающих их с пространством природы, то теперь они всё чаще вырисовываются на фоне замкнутого интерьера».

К этой тематике относится и потрет Г.Г. Кушелёва с сыновьями (Новгородский   историко – архитектурный музей, сер. 1800 гг.) это парадный портрет, сочетающий в себе строгость отца (его палец застыл в назидательном жесте), и некоторое озорство его окружающих детей.

Ещё один подобный портрет Л.И. Кушелевой с детьми (Собрание Гофмасталя в Лондоне, сер. 1800х гг.) «Наполненные всякого рода аксессуарами и назидательными атрибутами…Они призваны эстетическими средствами утверждать тот идеал прочных семейных отношений и супружеских добродетелей – залога нравственного здоровья общества и крепости государства». [1,стр. 240]

К поздним женским портретам относятся такие как портрет М.И. Долгорукой, 1811 года, Е.А. Архаровой, 1820,  Н.П. Голицыной, 1800-е годы, Д.П. Козитской, 1821 год.

«Его поздние женские портреты построены в основном на соотношение белого и чёрного, но дополнительные тона в кружевах, лентах, волосах так тонко разработаны, что приводят все детали в согласие с целым и создают особый сдержанный и мягкий колорит.

А определённость и осязаемость фактуры, созданной мастерством художника украшают портреты любой особы, не способной уже оживить полотно своей молодостью и красотой». [6,стр.164]

Из мужских портеров этого периода можно отметить портрет Г.Р. Державина 1811 года. Боровиковский и раньше писал литератора, но именно в этой работе становиться видно, как  изменяется манера живописи. В отличие от парадного торжественного портрета 1795 года, в этот Г.Р. Державин холоден и отстранён от зрителя, несмотря на достаточно приветливое выражение лица он всё же немного в стороне. Это произведение служит немым примером быстротечности времени. Меняется В. Боровиковский, его жизнь, мировоззрение и вместе с ними и его живописная техника. Меняется Г.Р. Державин.

В. Боровиковский стареет, постепенно его покидают немногочисленные друзья. Лампи, попав в немилость, как и многие иностранцы, приходится уехать из России. После смерти Львова в 1803 году, Владимир Лукич становится всё более замкнутым и нелюдимым. К закату жизни в творчестве  В. Боровиковского наметился некоторый регресс. Рисунок стал более дробным и сухим, что особенно заметно в прорисовки глаз. Художник почти отказался от лессировок. Синие и розовые тона на его последних работах лишены оттенков и не сгармонированы между собой, выглядят пёстро и резко. Как, например, портрет А.З.Хитрово (Бывшее собрание А.З. Хитрово, 1820 г.).Отстраняясь от модели художник очень тщательно прорисовывал детали интерьера: стол, бокал с водой и кисточками, картина на стене.

Поздний период творчества художника охарактеризовался также и возвращением к религиозной теме. Он с самого начала своей карьеры живописца ощущал себя, прежде всего религиозным художником, он прекрасно чувствовал этот жанр живописи, и частенько задумывался над тем, что бы бросить Петербург и возвратись на родину посвятить себя иконописи. Но его не отпускали его слава, репутация и множественные заказы, которые сыпались на него как из рога изобилия.

С 1804 по 1811 год В. Боровиковский работает над оформлением Казанского собора, он пишет шесть образов «Благовещенья» и евангелистов. Известно, что во время работы художник приглашал в свою мастерскую простых нищих, угощал их, и писал с этих обделённых людей образы святых.  Он «одушевлял их своей кистью, силой своего воображения». [6, стр. 143] Доподлинно известно, что именно так был написан образ святого Матвея.

Картина религиозной тематики «Христос, благословляющий коленопреклонного мужчины» 1822 года интересна тем, что в образе этого самого мужчины В. Боровиковский изобразил себя. Это его единственный своеобразный автопортрет. «Он, как человек невидимка, создаёт образы своих современников, но сам остается тени. Не пишет автопортретов, и не дарит их друзьям». [6, стр.140] Единственный прижизненный портрет художника написан одним из двух (второй А.Г. Венецианов) наиболее известных его учеников – Иваном Васильевичем Бугаевским – Благодарным за год до смерти художника, в 1824 году. Умер Владимир Лукич в ночь с 5 на 6 апреля по старому стилю, он завещал похоронить его на Смоленском кладбище и не устраивать пышных поминальных процессий. Он остался верен себе до последней минуты: скромно без лишнего пафоса жил и скромно ушёл в мир иной.

                                      Подводя итоги

Можно бесконечно восхищаться совершенными картинами художника, досконально, со всей тщательностью и скрупулезностью изучать живописные приёмы, технику наложения мазка, можно до последней детали разобрать все его произведения, и возвести их в ранг шедевров, а самого художника назвать гением. Но не смотря на все приписываемые, заслужено или нет, «титулы» всё же истинный талант и мастерство художника определяет время. Именно этот экзамен должен выдержать мастер, чтобы его картины получили право называться шедеврами. В.Л. Боровиковский относится является именно таким, прошедшим этот сложный и беспристрастный экзамен, художником. Искусствоведы, изучив и проанализировав творчество В. Л. Боровиковского, смогли отвести ему (и художнику и его картинам) достойное место в истории живописи России. Все его работы прекрасны, но, на мой взгляд, совершенства он достиг в своих женских портретах. Он как таинственный алхимик мог обессмертить душу и сохранить её для потомков.