Стиль рококо во французской живописи

     Идейно-художественное содержание оформления дворцового интерьера во многом определялось произведениями декоративной и станковой живописи. Они украшали не только королевские замки и магнатские дворцы, но широко привлекались и в отделку интерьеров шляхетских усадеб. Живопись, как и скульптура, ценилась обитателями дворцов и усадеб лишь в той мере, в какой она способствовала украшению их интерьеров, поэтому носила преимущественно декоративный, оформительский характер. Декоративная живопись использовалась главным образом в росписях потолков и стен, супрапортов и десюдепортов, панелей и филенок (см. Приложение 2).

   Живопись рококо, тесно связанная с интерьером отеля, получила развитие в декоративных и станковых камерных формах. В росписях плафонов, стен, наддверных панно (дессюдепорт), в гобеленах преобладали пейзажи, мифологические и современные галантные темы, рисовавшие интимный быт аристократии, пасторальный жанр (пастушеские сцены), идеализированный портрет, изображающий модель в образе мифологического героя. Образ человека утрачивал самостоятельное значение, фигура превращалась в деталь орнаментального убранства интерьера.  
       Надо отметить, что художникам рококо были присущи тонкая культура цвета, умение строить композицию слитными декоративными пятнами, достижение общей легкости, подчеркнутой светлой палитрой, предпочтение блеклых, серебристо-голубоватых, золотистых и розовых оттенков. 
Одновременно с развитием живописи рококо усиливалась роль реалистического направлении; достигли расцвета портрет, натюрморт, бытовой жанр, пейзаж.

Самой распространенной формой живописного произведения стало декоративное панно, большей частью овальной, круглой или причудливо-изогнутой формы; в основе композиции и рисунка лежит мягко изгибающаяся линия, которая придает произведению обязательную для этого стиля вычурность и нарядность.

     А своих колористических исканиях рокайльные мастера шли от Рубенса, Веронезе и  венецианцев, но предпочитали не их насыщенные, сочные цвета, а бледные полутона: красный становится розовым, синий – голубым, появляются лимонно-желтые, блекло-голубые, розовые, сиреневые цвета, даже вымышленные – вроде «цвета бедра испуганной нимфы».

   Тематика живописных произведений в интерьере была навеяна театром, легковесными по содержанию и весёлыми по настроению сельскими пастушьими или светскими любовными мизансценами, чаще всего сентиментальными и эротическими. Внимание придворных художников концентрируется вокруг достаточно банальных жанровых идиллических сцен с дамами, кавалерами, комедиантами, играющими пути. Привлекательность этих картин – в их тонкой художественной исполнительности, в нежном, утонченном письме, сказочном феерическом антураже. Практически не затрагивается душевная и духовная стороны изображаемой личности, а лишь её импозантность. В композициях полотен господствует тема любви или её неразделённости, моменты её проявления в ревности, легкой влюблённости, капризном кокетстве.

   Еще В.В. Стасов отмечал, что для европейской живописи середины XVIII века были чужды реализм и правда, присущие картинам голландской школы . Художественной программой эпохи становится отражение условной красоты, декоративно изысканной жизни, безмятежного быта аристократических салонов. Дворянские пасторали разыгрываются среди роз и цветов, полуфантастических архитектурных пейзажей. Природный антураж в этих картинах, как и в орнаментике стиля, далёк от натуры. Художника не заботит глубокое проникновенное изображение ландшафта, так же как и исследование искреннего чувства. Природа в рокайльных картинах абстрактна, искусственно напыщенна, необычайно приукрашена и романтизирована.

   Для живописи рококо характерно использование системы лессировок – многократных накладок прозрачных слоев краски друг на друга, создающих ощущение фарфорового свечения тонов. Пастельная цветовая гамма, светлый колорит, преобладание серебристых, розовых и голубых тонов, сияющих красноватых, золотисто-жёлтых оттенков, поэзия полутонов, воздушность фактуры, плавность контуров были призваны вызывать впечатление нежного изящества и благородства, камерной и хрупкой декоративности. Формы моделируются посредством мягких неуловимых преходов света и тени, отсутствием контрастных цветосочетаний. Цветовая гамма обладает белёсостью и прозрачностью, напоминающей нанесённые на фарфоровую посуду эмалевые краски, роспись по шелку.

   Наступившее в живописи господство светской тематики обусловило отказ от присутствия в интерьере иконописи. Даже предметы культовой обрядности трактуются и роскошно украшаются без особого намёка на религиозность. В качестве образца подобной трактовки бытовой культовой утвари можно привести миниатюрный складень-триптих на экспозиции Брестского областного краеведческого музея. Эмалевые створки, расписанные на чисто светский житейский сюжет любовного характера, обрамлены узким бордюром вогнуто-выпуклой формы. Здесь явно проявилась рокайльная страсть художника к вычурной элегантности, изяществу. Створки триптиха населены умилительно лирическими фигурками влюблённых. Вместо культовой семантики торжествует высокомерно-презрительный атеизм, оправдывающий господствующую в ту эпоху философию наслаждений. Вместо разума и мысли – повышенная, экзальтированная эмоциональность, отсутствие ощутимой границы между реальным и воображаемым, возможным и фантастическим. Жесты и движения персонажей сохраняют театральную, и ставшую уже банальной наивно-влюблённую щепетильность. В изображаемых персонажах акцентируются удлинённость фигур и конечностей, миловидность черт. Сюжетные оценки окружены утонченным и изящным, сияющим белизной пейзажным антуражем. Это произведение миниатюрной живописи, может быть, и не очень глубокое по содержанию, остается привлекательным и выразительным, изысканным и простодушным.

     Рокайльная тематика проникает в декоративную живопись России, отразившую парадную нарядность екатерининского и елизаветинского времени. В пасторалях картины реальной действительности подменялись изображениями беззаботной жизни, искусственно возвышенных, экзальтированных чувств.

     Художник был призван радовать глаз и не тревожить ум и сознание, умилять гармонией форм и красок. В живописные полотна пришла грация настроений, чувственность, беспечная лёгкость, порой тёплый юмор, ощущение жизни как постоянного праздника. В станковой живописи этого времени создаются лучшие детские портреты, очевидно, потому что маленьких персонажей не было необходимостью наделять глубоким душевным содержанием.

     Станковым картинам начинают предпочитать эмалевые миниатюры-талисманы. Желание иметь небольшие по формату портреты в медальонах или на табакерках входит в моду. Становится потребностью почти всех завсегдатаев великосветских салонов. Мода на них в России была сильна в то время благодаря работам французских мастеров портретной миниатюрной живописи.

    Искусство сближалось с бытом, его эталоном становится не героическая исключительность, а обычная жизненная человеческая норма. При частичном сохранении торжественности и официальности изображаемого парадного типажа, характер личности становится мягче и нежнее, поза персонажа непринужденнее.

    Светская живопись, как и скульптура эпохи рококо, отказалась от обращения к драматическим сюжетам, а вместе с тем и от развёрнутого познания и отражения реальной жизни. В произведениях живописцев отсутствует действие, в них господствуют отвлечённое элегическое настроение, глубоко интимный подтекст, пристальное внимание к оттенкам настроения. Откровенно чувственно-поэтический, подчас изящно-жеманный характер живописных полотен сочетается с неглубоким идейным содержанием. При этом полотна рокайльных живописцев очаровательны и привлекательны.

     К середине XVIII века живопись рококо окончательно выродилась в беспечно-поверхностное искусство, отражающее вкусы и настроения феодальной верхушки общества. Картины включали в свои рамы море шёлка и кружев, солнечные парковые лужайки и куртины, фонтаны и павильоны, дам и кавалеров в пышных костюмах, ангелочков и амуров, играющих, пьющих вино из кубков, лакомящихся, обнимающихся, рассыпающих вокруг себя цветы. Нередко среди роз и кустарников предстает умилительно, лукаво натягивающий лук купидон, грозящий поразить стрелою любви всякого, кто попадёт в поле его внимания. Из барочных мифологических персонажей популярными остаются Вакх, Сатир и нимфы, из сюжетов – сцены из жизни Амура и Психеи, история любви Аполлона и Клитни, гедонические и любовные мотивы из античной мифологии. Наш век особенно остро ощущает душевную изломанность и опустошенность этих персонажей, видит не только забавность, но и порой непристойность разыгрываемых ими сцен. Вместе с тем нельзя согласиться с характеристикой И.Э.Грабаря, который объявил художников XVIII века авантюристами. Они выполняли, как и во все времена, социальный заказ, объективно отражали мировоззрение господствующего класса, ту красоту естественных чувств, которая, по выражению того же И.Э.Грабаря, “правее логики и всегда покоряет”. Нельзя категорично отрицать, что художники этой эпохи не вкладывали в свои произведения душу, поэтическое восприятие мира.

   Рокайльным антуражем картин рококо становится сказочная природа с куртинами, россыпями цветов. Пейзажи отличаются декоративностью, уподобляются театральным кулисам: передний план трактуется как авансцена, а фон напоминает театральный задник.

    В рокайльной живописи получил развитие жанр натюрморта. Путём тщательной световой проработки появляется ощущение иллюзорной натуральности, реального присутствия изображаемых предметов (так называемые картины-обманки).

     Увлечение разбелённой мягкой и высветленной цветовой гаммой воскресило в искусстве XVIII века забытую в XV века живописную технику пастели.

     Пастельная живопись с её бархатисто-матовой фактурой и тонкими “затёртыми” градациями мягких завуалированных тональных переходов создавала впечатляющий художественный эффект светоносности всецело в духе стиля. Естественно, что строгий классицизм отверг пастельную технику живописи как слишком нежную, бледноватую и лишённую героической монументальной решительности.

    С 1760-х годов классицизм повсеместно вытесняет стиль рококо. Тенденции рококо в России, особенно выраженные в середине XVIII века, проявились в основном в отделке интерьеров дворцов, лепном декоре зданий, а также в ряде направлений декоративно-прикладного искусства (резьба по дереву, мебель, ювелирное искусство, художественное серебро и фарфор).

     Европа также не избежала восточного влияния. В XVII-XVIII веках ее охватил настоящий бум на все китайское. Появилось целое направление в декоративном и изобразительном искусстве, получившее название шинуазри (от французского chinoiserie). Для предметов в этом стиле характерно использование мотивов китайского искусства, изображение китайцев, китайской архитектуры и пейзажей, имитация китайских лаков.  
 
В эпоху Романтизма конца XVIII - начала XIX вв. и неостилей второй половины XIXв. в модном «китайском стиле» оформлялись загородные дворцы, интерьеры, парковые павильоны и беседки. В XVIII веке увлечение китайским стилем при французском дворе привело к его распространению по всей Европе: от Палермо до Санкт-Петербурга. В Англии, питавшей не меньшее пристрастие ко всему китайскому, также с удовольствием украшали дома и парки изделиями в стиле шинуазри, изготовленными в английской манере  (см. Приложение 3).

     «Китайский стиль», или, по-французски, шинуазри, получил своё развитие, как «ветвь» стиля  рококо.  Художники, работавшие в этом направлении, создавали изящные и несерьёзные пасторальные картины. Персонажами подобных «китайских» сюжетов были императоры, их наложницы, танцоры и воины.

     Художники рококо не преследовали цель показать жизнь в её реальном воплощении: их мир был достаточно иллюзорен и имел с действительностью мало общего. Китай на полотнах Франсуа Буше, скорее, похож на Версаль Людовика XV — главного заказчика подобных картин.

     Спонсором фарфорового производства во Франции была фаворитка Людовика XV —маркиза де Помпадур. Она же была большой поклонницей шинуазри в живописи: по её заказу Франсуа Буше создал серию картин на «китайскую тему».

     Заключение по главе:

     Искусство рококо отразило своё время, явилось порождением эпохи торжествующего в своей предсмертной агонии феодального абсолютизма, зерцалом его эмоционального мира. Представители рокайльного художественно-стилевого направления в совершенстве проиллюстрировали эстетический идеал эпохи, кредо которого заключалось в отказе от прозы реальной жизни и признании лишь одного мира – мира искусства. При всей узкоклассовой сущности и элитарной природе этого искусства необходимо учитывать тот факт, что своей практической реализацией оно было обязано широкому кругу резчиков и скульпторов, архитекторов и художников – талантливых выходцев из народа.

Глава 3

Ведущие представители живописи рококо.

   Рококо имеет право на существование как стиль уже и потому, что оно дало новые грани, новое развитие выразительным средствам искусства. К представлению жизни как красочной феерии стремятся художники первой половины – середины XVIII века (сноска). Идеалы рококо наиболее полно воплотились в полотнах западноевропейских мастеров “галантных праздненств” Жана Антуана Ватто, Франсуа Буше, истинных представителей чувственного и галантного XVIII века Жан Оноре Фрагонара, Николы Ланкре, Помпео Джироламо Батони, Ш Ж Натуара. Художники эпохи рококо уводящие своих персонажей от реальной действительности и проблематики в мир интимных отношений, пикантных ситуаций, как нельзя лучше отразили кризис феодализма с его нарядными и пышными празднествами.

 Жан Антуан Ватто

    Начало XVIII в. отмечено творчеством Антуана Ватто (1684—1721) — создателя галантного жанра, интимной живописи настроения, певца тонких душевных движений и чувств. Именно этот художник является основоположником рококо в живописи.

   Ватто начал с подражания фламандцам: маленькие по формату, остро схваченные сцены военных бивуаков, народные типы вроде написанного уже в годы расцвета «Савояра» — мальчика с Савойских гор, идущего на заработки. Ватто нашел себя, свою тему, когда приехал в Париж: это так называемые галантные празднества — аристократическое общество в парке, музицирующее, танцующее, праздное; живопись, в которой как будто нет ни действия, ни сюжета, — сцены беспечной жизни, переданные с утонченной грацией. Все это увидено как бы со стороны тонким, чуть ироничным наблюдателем («Капризница») с налетом меланхолии и грусти («Праздник любви», «Общество в парке», «Затруднительное предложение»).