Русское искусство начала XX века (Модерн)

Петр Киле

Русское искусство начала XX века (Модерн).

 Модерн (под различными названиями: «ар нуво» в Бельгии и Франции, «сецессион» в Австро-Венгрии, «югендштиль» в Германии, «стиль либерти» в Италии, «модерн стайл» в Великобритании, «стиль Тиффани» в США, «стиль модерн» в России ) проявился как общеевропейское явление особенно отчетливо в архитектуре, в прикладном искусстве и моде. Основная идея нового художественного движения - сотворение прекрасного, которого нет или мало в действительности, что ведет к искусству для искусства, к эстетству, либо к преобразованию окружающей жизни красотой.  
 
Эпоха модерна в России, казалось бы, синхронная с явлениями искусства в развитых странах Европы и в США, имела свои особенности, каковые обретали решающее значение в отдельных видах искусства и как умонастроение у различных слоев общества. Модерн в архитектуре в России - это первый буржуазный стиль, даже в большей мере купеческий, явление, впервые наблюдаемое в странах Западной Европы в эпоху Возрождения и вполне вызревшее в России на рубеже XIX-XX столетий.  
 
Модерн на новом историческом этапе как бы повторяет развитие новой русской архитектуры от барокко, с обращением к древнерусской архитектуре, до классицизма, с преодолением романтизма достигшей высоты ренессансной классики в Золотой век русской культуры. Внедрение искусства в жизнь, преобразование среды обитания человека по законам красоты в России носит чисто ренессансный характер. 
 
Если устремления отдельных художников объединения «Мир искусства» можно принять за чистый эстетизм, то Серов, Левитан, Серебрякова основывают свое творчество на природе, выявляя ее красоту, как и в жизни человека. Этой же эстетики придерживался Чехов. Недаром ведущим архитектором русского модерна явился Ф.О.Шехтель (1859-1926), выпускник Училища живописи, ваяния и зодчества, как и Левитан, с которыми в одни годы сформировался студент медицинского факультета Московского университета как писатель. И такими созвездиями полна та эпоха. Шехтель строил частные особняки, - хрестоматийный пример: особняк С.П.Рябушинского в Москве (1900-19002), со всем его внутренним убранством, - доходные дома, здания торговых фирм, вокзалов, театров, кинематографов. 
 
Модерн в Москве проявляет себя и как неорусский стиль, - фасад Третьяковской галереи по проекту В.М.Васнецова (1900-1905), - в том же плане можно воспринимать сооружение Шехтеля - Ярославский вокзал (1902-1904), или Казанский вокзал по проекту А.В.Щусева (1913-1926).  
 
В Петербурге следовало ожидать поворота модерна к неоклассицизму, что распространится и на Москву. Здание Азовско-Донского банка по проекту Ф,И.Лидваля (1907-1909) производит впечатление итальянского палаццо эпохи Возрождения, в этом плане почти буквально был задуман и выстроен особняк Г.А.Тарасова в Москве на Спиридоновке (1912) архитектором И.В.Жолтовским. 
 
Модерн как умонастроение различных слоев общества напрямую отразился в развитии театра, что в России впервые наблюдается именно в среде купечества, то есть интеллигенции из купечества. Если в архитектуре Рябушинские выступали заказчиками особняков, то в развитии театра приняли самое непосредственное участие Савва Мамонтов и Алексеев из купцов как художники-творцы, что говорит о ренессансности этого явления, чего не было в Европе уже и в помине. В том же и причина революции в театре, что связывают с МХТ. 
 
Модерн как умонастроение художественной интеллигенции, что заключало в себе особое настроение утонченной поэзии и грусти в восприятии природы и явлений искусства (мирискусники), вплоть до болезненной меланхолии (Борисов-Мусатов) или высших устремлений (Врубель) критика и публика воспринимала как декаданс, кто с критикой, кто с узнаванием своего мироощущения. Мария Германова, актриса из молодого поколения артистов МХТ, писала в воспоминаниях, как она дорожила, осознанно культивировала то настроение, соответственно и образ жизни, что называли декадентством: «С окончанием гимназии я свободней и смелей отдавалась влиянию современности, стала тем, что теперь называют «модерн», а тогда определяли «декаденткой». Увлекалась я очень этим декадентством».  
 
А имелось в виду выделение своего Я, своей индивидуальности: «В погоне за настроением я бродила одна по залитым лунным светом дорожкам, мимо статуй и благоухающих цветов. Я вбирала в себя красоту настроения, нахватывала целые запасы его, как верблюд, и любовалась и тем, как я иду, и тем, что я в белом платье, и тем, как переживаю я этот час... Во вкусе, в направлении совершился переворот».  
 
Мы помним, творчество Михаила Врубеля отвергалось его современниками как декаденство, что вообще распространялось на молодых художников, включая даже Валентина Серова. А исследователи и поныне задаются вопросом в отношении живописи Врубеля, относя к модерну, это декаданс или ренессанс?  
 
Модерн - это панэстетизм, отголосок Золотого века русской культуры, дворянского периода ее развития, с ощущением его конца, - о чем заявил Дягилев на устроенной им грандиозной выставке исторических портретов в Таврическом дворце в 1905 году, - с зарождением и развитием демократической и буржуазной культуры, соотношение между которыми в России совершенно иное, чем в странах Западной Европы.  
 
Российское государство с запоздалой отменой крепостного права только-только вступило на капиталистический путь развития, и дворянской элите противостояла не буржуазия, а крестьянство и разночинная интеллигенция, воспитанная на русской классической литературе, которая, формируясь в течение XIX века, была поэзией, философией и религией эпохи Возрождения в России.  
 
Новый гуманизм, в отличие от гуманизма эпохи Возрождения в Италии, не был элитарным, основанным на индивидуализме. В его основе - с осознанием достоинства личности прежде всего сочувствие народу из-за его крепостного состояния. Его свобода и образование - путеводная звезда русской интеллигенции со времен восстания декабристов. Развитие общественной жизни, которая всячески подавлялась феодально-церковной реакцией, все более обретает характер освободительного движения, во что вовлекается, кроме крестьянства, к концу XIX века и рабочий класс, который в странах Европы уже породил широкое социал-демократическое движение. 
 
Европа, а с нею и Россия, была чревата революцией. Но после Коммуны 1871 года власти в европейских странах привлекли на свою сторону вождей социал-демократических партий. В рабочем движении произошел раскол, что отразилось и в революционном движении в России, с появлением меньшевиков и большевиков, последовательных борцов за свободу всего трудового народа. Социал-демократические партии в странах Европы пошли на услужение капиталу, как ныне в России так называемая «Единая Россия», и они-то выступили идеологами нового передела мира, с развязыванием Первой мировой войны.  
Между тем в России уже коронационные торжества в связи с восшествием на престол Николая II были омрачены Ходынкой, что было воспринято всеми как дурное предзнаменование. Дальше - больше. Русско-японская война, совершенно бессмысленная для России и пагубная, как предсказывал С.Ю. Витте, министр финансов, зачинатель промышленного развития Российского государства на рубеже столетий. Николай II удалил его с поста всевластного министра финансов, назначив председателем кабинета министров, который не имел прерогатив власти, присвоенных царем, и он «вляпался в войну с Японией», как выразился граф Витте. Далее - 9 января 1905 года, первая русская революция...  
 
Умонастроение общества окрашивается величайшей тревогой за судьбу отечества, с одной стороны, и отступничеством от идей революции в виду ее поражения, с поворотом от нового гуманизма к Богу и индивидуализму, что ныне у нас выдают за «культурный», «духовный», «религиозный ренессанс», с подачи Бердяева, который в сути Русского Ренессанса-то и не разобрался.  
 
Модерн в России не только эстетика особняков нуворишей и доходных домов, здесь деньги делали деньги в русле капиталистического развития; модерн - и эстетика театра, с революцией в театре (МХТ), с театром (Комиссаржевская) и драматургией (Чехов, Горький, Андреев), что стало рупором освободительных идей, как и графика в период первой русской революции, когда препоны цензуры были отброшены. С 1905 по 1907 год выходила масса сатирических журналов - около трехсот восьмидесяти наименований.  
 
Громадное большинство художников открыто выступило на стороне народа, даже из круга мирискусников, не говоря о Валентине Серове, который видел в окна Академии художеств атаку кавалерии и стрельбу солдат по толпе рабочих с семьями. Графика 10-х годов свидетельствует наглядно о зарождении демократического искусства в России с эстетическими и моральными параметрами, каковые вскоре станут восприниматься как советские. 
 
Самое удивительное, революция коснулась непосредственно и балета, который исторически развивался в России под эгидой министерства двора, с Театральным училищем, в котором воспитанницы и воспитанники обучались с 10 лет на полном государственном обеспечении, с дальнейшим распределением и социальным обеспечением, ничего подобного в мире не было, островок социализма в русле программы преобразований Петра I. После Кровавого воскресенья 9 января 1905 года, с началом волнений в стране, заволновалась и балетная труппа Мариинского театра: на общем собрании по инициативе танцовщика, который учился к тому же в Петербургском университете, были приняты требования к администрации, явно немыслимые в императорском театре оперы и балета, - автономия и т.п.  
 
Была выбрана делегация, которая должна была вручить эти требования директору императорских театров Теляковскому. Разумеется, в число делегатов попали самые активные на собрании, среди них из первых Анна Павлова, Михаил Фокин, Тамара Карсавина, самые талантливые из молодежи. Узнав о волнениях в театре, министр двора граф Фредерикс потребовал от артистов подписки о лояльности. Все подписали, кроме делегатов, которые уже никого не представляли. Но из делегатов подписал Сергей Легат, возможно, по настоянию своего брата, тоже танцовщика, и счел себя предателем по отношению к своим друзьям. В ночь он начал бредить, а «утром его нашли с перерезанной бритвой горлом» (Тамара Карсавина). 
 
Игрою случая, бунтовщики попали под амнистию в связи с объявлением свобод царским манифестом 17 октября 1905 года. У Теляковского хватило ума не только не преследовать даже чисто административно, но всячески помочь «бунтовщикам» свершить революцию в мировом балете. Роль Дягилева как уникального антрепренера неоценима, но и без него Фокин с Анной Павловой и Тамарой Карсавиной открыли бы миру русский балет в его звездные часы. 
 
Балет зародился в Италии, но в России утвердилась в большей мере французская школа, которая блистала в эпоху романтизма, а затем восторжествовал в нем классицизм, что и определило понятие классического балета, в частности, русского классического балета, последней представительницей которого выступила Матильда Кшесинская. Но эпоха модерна - романтическая эпоха - вновь побудила классический балет окунуться в стихию романтизма, благодаря исканиям мирискусников, с прорывом к высокой классике, что и стало откровением для Европы и что сохранялось в советском балете наравне со школой мирового значения. Русский классический балет - совершенно самобытное явление, хотя он взял лучшее у французской и итальянской школ, и его основное отличие, как ни удивительно, это особый, присущий только русской школе, темперамент. Ренессансная пассионарность, если угодно. 
 
Модерн в живописи оказался в высшей степени плодотворен именно как умонастроение, с обновлением выразительных средств, разумеется, прежде всего у гениальных художников, как Левитан, Серов, Врубель, а в литературе - Чехов, который стоит на стыке классики и модерна. Художники объединения «Мир искусства», порывая с передвижничеством, представляют модерн в его самый поэтический период, затем наступает быстрая смена «измов» в живописи и литературе.  
 
Модернизм дробит течения в искусстве, но, независимо от ломки форм и игры с цветом, отчетливо выделяется творчество тех художников, которые не уходят в эксперименты, как авангардисты, а сохряняют кровную связь с природой и с жизнью народа, те же представители «Бубнового валета», которые по сути зачинают советское искусство еще до революции, как и Репин с его эпохальной картиной «Заседание Государственного Совета», и Петров-Водкин с его мадоннами и «Купанием красного коня», и Малявин с его «Вихрем», и Серебрякова с ее крестьянской темой и женской и детской чистоты и красоты, и Юон с пейзажами, полными света. 
 
Товарищество передвижных художественных выставок и объединение «Мир искусства» воспринимались многими как антиподы, но это верно лишь исторически, в плане же эстетики и, стало быть, содержания, здесь сказывались скорее особенности развития московской и петербургской школы живописи, с существованием двух центров обучения: Академии художеств и Московского училища живописи, ваяния и зодчества, между которыми были и связь, и различия. В 1903 году учреждается новое выставочное объединение «Союз русских художников». На его выставках принимают участие Врубель, Борисов-Мусатов, Серов, которых мирискусники принимали за своих, а затем и они присоединяются, но ядро «Союза русских художников» составляли выпускники Московского училища живописи, ваяния и зодчества, которые, владея всеми новациями европейской живописи, не покидали почву русской национальной школы.  
 
К.Ф.Юон. Мартовское солнце. 1915. Удивительное впечатление производит эта картина даже рядом с «Мартом» Левитана. Казалось бы, обычный зимний день с ясным небом, вместе с тем отдает сказкой и былиной, как в воспоминаниях о прошлом, представшем в яви, как в вечности. А если вспомнить, что это одна из зим суровых военных лет, становится ясно, что это не просто воспоминание, а образ Родины в тяжелые, грозовые годы. В том же плане воспринимается лейтмотив картины А.А.Рылова «Зеленый шум» (1904), или «Вихрь» Ф.А.Малявина (1906), праздничное веселье разгорается как пожар, как стихия крестьянского бунта. 
 
В 1907 году в Москве состоялась выставка группы молодых художников, закончивших недавно Училище живописи, ваяния и зодчества, под названием «Голубая роза». Это была единственная выставка, но ее участники вошли в историю русского искусства. На картинах «Мираж в степи» (1912) П.В.Кузнецова, «Финиковая пальма. Египет» (1911) М.С.Сарьяна впервые возникает, как это ни удивительно, многоцветье советского искусства. Представители «Голубой розы» преображение действительности связали с театром, а именно с символическим театром. Н.И.Сапунов, С.Ю.Судейкин принимали участие в постановках пьес М.Метерлинка, Ибсена, Блока. 
 
В 1910-1911 гг. оформилась новая группа художников под названием «Бубновый валет». Она отвергла стилизм «Мира искусства», всякую мистику в настроениях и символизм «Голубой розы». Ставилась задача преодоления импрессионизма во всех его модификациях и возвращения живописи к предмету, как в народном творчестве. Критиками утверждалось, что художники «Бубнового валета» «искали вдохновения в фольклоре, в лубке, в домотканой пестряди, самодельных набойках, в пряниках архангельского изделия, в ремесленном примитиве вывесок с кренделями, сахарными головками и бутафорскими дынями...» 
 
От Сезанна к Матиссу и к кубизму и обратно шли И.И.Машков, П.П.Кончаловский, Р.Р.Фальк, А.В.Лентулов, М.Ф.Ларионов, Н.С.Гончарова, не отрываясь от предметности, как В.В.Кандинский и К.С.Малевич, теоретики и практики абстракционизма в России. Мировое искусство оказалось в трущобах модернизма. В 1912 году К.С.Петров-Водкин создает картину «Купание красного коня», смысл и значение которого сам художник вполне осознает после Октябрьской революции. Четко проступает эстетика древнерусской живописи, то есть иконописи, здесь и лубок, и сказка, вместе с тем конь и юноша-отрок при всей его внутренней сосредоточенности реальны, полны жизни, хотя место действия отнюдь не берег озера, а скорее сцена с полотном декорации, или арена цирка. А цвета коня и юноши звучат, как музыка. Как торжество новой жизни. 
 
©  Петр Киле

Изобразительное искусство xx века. основные направления

Утрату ценностных ориентиров, характерную для культуры XX столетия, легче всего проследить в изобразительных искусствах. Искусство модернизма, порывающее с традицией и считающее формальный эксперимент основой своего творческого метода, каждый раз выступает с позиций открытия новых путей, и потому именуется авангардом. Все авангардистские течения имеют одно общее: они отказывают искусству в прямой изобразительности, отрицают познавательные функции искусства. В этой дегуманизации искусства — и тупик авангарда. За отрицанием изобразительных функций неизбежно следует и отрицание самих форм, замена картины или статуи реальным предметом. Отсюда совершенно закономерный приход, например, к искусству поп-арта. Но ни формалистические эксперименты, ни обращение к архаическому искусству Древнего Востока, или Азии, или Америки, к наивности детского творчества не могут заменить значение самого человека в искусстве. Вот почему часто поиски чистой формы вновь обращают художника к человеку, к жизни, к ее реальным, неисчерпаемо многообразным проблемам.

Было бы, однако, большой ошибкой представлять эволюцию искусства XX столетия в виде противопоставления реализма и модернизма, ибо, как уже отмечалось, многие художники, пройдя увлечение авангардом, пришли к поискам реалистических форм искусства, а, бывает, и наоборот. Это особенно заметно в творчестве тех мастеров, чей жизненный путь совпал с великими испытаниями в мировых войнах, кто принял участие в борьбе сил прогресса с реакцией, кто не остался в стороне от больших проблем социальной жизни своего народа и судеб всего мира.

Сложности развития художественной культуры XX в. ярко прослеживаются на искусстве Франции. Во французской литературе XX в. для реалистического направления характерна непрерывная линия развития при всем том, что и оно знало и знает формалистические субъективно-эстетические течения. В изобразительном же искусстве Франции, особенно в живописи, уже с самого начала XX в. обозначился отход от реализма. Французская живопись прошла почти через все этапы и варианты формалистического искусства. Франция явилась родиной фовизма, кубизма и его разновидности — пуризма, она дала своих дадаистов, сюрреалистов, абстракционистов. Менее всего во Франции получили развитие футуризм и экспрессионизм.

В 1905 г. на выставке в Париже художники Анри Матисс, Андре Дерен, Морис Вламинк, Альбер Марке, Жорж Руо, Ван Донген и несколько других экспонировали свои произведения, которые за резкое противопоставление необыкновенно ярких цветов и нарочитую упрощенность форм критика назвала произведениями «диких» — les fauves, а все направление получило название «фовизм». У фовистов с их пониманием соотношения пятен чистого цвета, сведенным к контуру лаконичным рисунком, простым, «по-детски» линейным ритмом, оказались огромные возможности для решения декоративных задач. Самым талантливым из фовистов был несомненно Анри Матисс (1869— 1954). Матисс учился в Академии Жюльена и в мастерской Гюстава Моро, много копировал в Лувре старых мастеров, особенно Шардена и Пуссена, от которых идет его крепкая пластическая форма («Фрукты и кофейник», 1897— 1898). Он прошел через увлечение импрессионистами, но в поисках повышенной интенсивности, яркости и силы цвета, чистого и звучного, совсем не соответствующего видимому, пришел к упрощенности и плоскостности форм. Интересуясь чисто формальными задачами, прежде всего живописными, он отказался от сюжетной повествовательности. Предметом его изображений служат самые простые и несложные мотивы: пестрые ткани и кресла, цветы, обнаженное или полуобнаженное тело. Его не интересует передача освещения, в его полотнах почти нет объема, пространство лишь намечено. Так, плоскость пола и стены нарочито слиты вместе в «Севильском натюрморте» и только само расположение предметов сохраняет намек на пространственность.

А. Модильяни. Обнаженная. Лондон, частн. собр. 

Композиция строится на контрасте цветов. В упомянутом натюрморте это зеленая обивка дивана, синий узор драпировки, розовый фон, дополненные киноварью и зеленью цветка в белом горшке. Линии рисунка у Матисса всегда очень лаконичны, изысканно-ритмичны («Марокканец Амидо»). Упрощенность формы, однако, не исключает передачи метко подмеченных характерных поз, жестов, даже состояний («Семейный портрет»). Повышенная звучность цвета, крупные красочные плоскости, не раздробленные полутонами, условность формы и пространства с их схематизированными линиями — все эти качества в полной мере проявились в декоративных работах Матисса. Панно «Танец» и «Музыка» (1910) были написаны художником по заказу московского собирателя новой живописи П. И. Щукина, для его особняка. Панно объединяет не только тема, но близкие выразительные средства. На сине-зеленом фоне изображены красные фигуры: полные стремительного движения, динамики —в «Танце», где все подчинено ритму хоровода, и статики, покоя —в «Музыке». В обоих панно нет никакой индивидуализации образов, исследователями остроумно замечено, что даже трудно понять пол изображенных. Но все подчинено общему плоскостному и цветовому ритму. «Матисс-декоратор» — это целая страница монументально-декоративной живописи первой половины XX в.

А. Матисс. Будуар. Париж, част. собр. 

Вместе с тем Матисс — не символист, он не навязывает цвету символико-аллегорический смысл. Его картины не надо разгадывать, как ребус. Это образы, полные спокойствия, созерцательности, ясности, утонченно-живописные или бурно оптимистические по колориту. Справедливо, однако, отмечено исследователями, что его оптимизм — результат нарочитого ухода от трагических коллизий эпохи. И в этом определенная ограниченность художественного мировоззрения и искусства Матисса. Цвет — основное выразительное средство в полотнах художника. При всей лаконичности, условности и обобщенности он дается в сложных градациях, даже тогда, когда это как будто большие локальные пятна, как в «Красной комнате» (1908). Позже, в 20—40-е годы, раскрытие сложных взаимосвязей цвета усиливается. Именно утонченными цветовыми соотношениями создается поэтический и гармоничный образ беспредельно многообразной природы. Но человеческая фигура в полотнах Матисса трактуется только как часть этого изысканного узора, вплетенная в орнаментальную вязь.

Тяготение к искусству монументальному характерно для всей творческой жизни Матисса. Одна из последних его работ —декоративное оформление «Капеллы четок» в Вансе (юг Франции, 1948—1951). Свет, проникающий через синие, желтые, зеленые витражи, создает сложную, таинственную атмосферу. Изысканный темный контур витражей лишний раз напоминает о высочайшем мастерстве Матисса-графика. Лучшие традиции графического искусства, идущие от знаменитых карандашных портретов французского Ренессанса, через Энгра и Дега, Матисс пронес в XX столетие (портрет Бодлера, офорт, 1930—1932).

Жизнерадостностью мироощущения, солнечностью палитры близок Матиссу Рауль Дюфи с его сценами скачек, морскими пейзажами, парусными регатами, которые он создает на полотне звучным, подвижным мелким мазком («Лодки на Сене», 1925).

Рауль Дюфи (1877—1953) приехал в Париж из Гавра, как некогда Моне, и испытал немалое влияние импрессионистов и постимпрессионистов. Его нормандские и средиземноморские пейзажи и натюрморты начала века, веселые и яркие, очень близки фовистским. Но в 20—30-е годы он обретает свое неповторимое лицо. В декоративизме его картин нет матиссовского монументализма, почерк Дюфи, его богатейшие переходы синего от почти черного к акварельно-прозрачной голубизне, его почти детский рисунок не спутаешь ни с чем. Как верно замечено исследователем, за этой наивной простотой и веселой непринужденностью чувствуется высочайший артистизм, изощренное понимание формы. 

А. Матисс. Натюрморт с ковром. Москва, ГМИИ 

Близок Матиссу и Альбер Марке (1875—1947), воспевший, как и импрессионисты, современный Париж с его Сеной, баржами, церквами, Лувром, небом, людьми. Но это уже взгляд на город не Писсарро или Моне, а человека XX столетия.

Другие художники, экспонировавшиеся в 1905 г. вместе с Матиссом, тем не менее имели с ним мало общего. Это прежде всего Морис де Вламинк (1876—1958), для которого характерна повышенная экспрессивность в воспроизведении мира. Напряженным цветом, резкими цветовыми аккордами создает он образ хмурой, мрачной природы, передает ощущение тоски и одиночества («Наводнение в Иври», 1910). Еще более экспрессивно, нервозно искусство Жоржа Руо, тяготеющее к гротеску (серия «Клоуны»).

Жорж Руо (1871 —1958), учившийся некогда в мастерской Г. Моро, очень быстро отошел от фовистов. Понимание цвета у Руо резко отлично от Матисса или Марке. Мерцающие сине-фиолетовые и вишнево-красные цвета его композиций, в которых фигуры резко оконтурены черным, чем-то напоминают позднеготические витражи. По настроению же они ближе экспрессионистам («Мы сошли с ума»),

Как и Вламинк, большое влияние живописи Ван Гога испытал Андре Дерен (1880—1954), особенно в ранний период, затем последовательно влияние Сера и Синьяка. Через Сезанна Дерен пришел впоследствии к кубизму («Субботний день», 1911—1914).

Особое место среди французских художников начала XX в. занимает Амедео Модильяни (1884—1920). Многое роднит его с Матиссом — лаконизм линии, четкость силуэта, обобщенность формы. Но у Модильяни нет матиссовского монументализма, его образы много камернее, интимнее (женские портреты, обнаженная натура). Линия Модильяни обладает необычайной красотой. Обобщенный рисунок передает хрупкость и изящество женского тела, гибкость длинной шеи, острую характерность мужской позы. Модильяни узнаешь по определенному типу лиц: близко посаженные глаза, лаконичная линия маленького рта, четкий овал, но эти повторяемые приемы письма и рисунка ничуть не уничтожают индивидуальности каждого образа.

Искусство XX века, особенно его начала, вообще знает ряд художников-одиночек, которые не примыкали ни к какому направлению, как, например, Морис Утрилло (1883—1955), певец парижских улиц, вернее, улочек и площадей Монмартра, парижских окрестностей. Еще в большей степени таким одиночкой остался в искусстве Анри Руссо. Анри Руссо, таможенник (таким было его прозвище, ибо после войны он служил на таможне), пришел в живопись поздно, узнал известность лишь незадолго до смерти и позже был объявлен главой примитивизма, нового направления, названного так за «наивность» изображаемого на холсте. Но у Анри Руссо это не слепок с натуры, а либо мир фантастический, почти экзотичный: тропическая растительность, хищные звери, таинственная как бы замершая природа, либо быт парижской улицы со смешными и нелепыми человечками, увиденный, однако, острым взглядом художника, так искусно подчиняющего изображенное законам декоративной плоскости, что вряд ли его можно отнести к «воскресным» самоучкам, как его пытаются иногда характеризовать («Заклинательница змей», 1907; «Двуколка месье Жюне», 1910).

Среди авангардистских направлений начала XX столетия, возможно, одним из самых сложных и противоречивых является экспрессионизм. Экспрессионизм сложился в Германии. Его идеолог Кирхнер считал экспрессионизм направлением, специфически свойственным германской нации (само латинское слово expressio — выражение —толковалось как внутреннее выражение торжества духа над материей). Своими предшественниками экспрессионисты считали бельгийского художника (англичанина по рождению) Джеймса Энсора с его основным мотивом творчества — масками и скелетами, выражением ужаса перед действительностью; норвежского художника Эдварда Мунка, чьи картины критика назвала «криками времени»; швейцарца Ф. Ходлера, одного из представителей символизма; голландца Ван Гога. Начало экспрессионизму как художественному направлению было положено в 1905 г. организацией в Дрездене объединения «Мост» студентами архитектурного факультета Высшего технического училища Э. Л. Кирхнером, Э. Хеккелем и К. Шмидт-Ротлуфом. К ним примкнули Э. Нольде, М. Пехштейн, Ван Донген и др. В своем творчестве они стремились выразить драматическую подавленность человека в мире — в геометрически упрощенных, грубых формах, через полный отказ от передачи пространства в живописи, оперирующей несгармонированными тонами. Их творчество, полное ужаса перед действительностью и будущим, ощущений собственной неполноценности, безнадежности и беззащитности в этом мире, построенное на деформации, на остром рисунке, на внешней эмоциональности, по сути своей, как это ни неожиданно при всей экзальтированности, в итоге холодно и проникнуто рационалистическим расчетом. С 1906 по 1912 г. члены организации «Мост» периодически устраивали выставки то в Дрездене, то в Кельне.