Реферат по картине К. Брюллова "Осада Пскова польским королем Стефаном Баторием в 1581г"

Брюллов Карл Павлович (Briullov Karl) (1799—1852), русский художник. Родился Брюллов в обрусевшей немецкой семье скульптора-резчика и живописца миниатюр в Петербурге 12 (23) декабря 1799. В 1809–1821 годах учился в Академии художеств, в частности у живописца исторического жанра Андрея Ивановича Иванова. В 1821 году Карл Брюллов был удостоен золотой медали Академии за картину: "Явление Аврааму трех ангелов у дуба Мамврийского" и права продолжения обучения живописи в Италии за казенный счет. В 1823–1835 годах Брюллов работал в Италии, испытав глубокое воздействие античного, равно как и итальянского ренессансно-барочного искусства. Итальянские картины Брюллова проникнуты чувственной эротичностью ("Итальянский полдень", 1827, Русский музей, Санкт-Петербург; "Вирсавия", 1832, Третьяковская галерея); в этот период окончательно формируется и его дар рисовальщика. Брюллов выступает и как мастер светского портрета, превращая свои образы в миры сияющей, «райской» красоты ("Всадница" или конный портрет Дж. и А.Паччини, 1832, Третьяковская галерея). Стремясь к большим историческим темам, в 1830 году, побывав на месте раскопок древнеримского города, разрушенного извержением Везувия, Брюллов начинает работу над картиной "Последний день Помпеи". Многофигурное трагическое полотно становится в ряд характерных для романтизма «картин-катастроф».     

Картина "Последний день Помпеи" Брюллова (завершенная в 1833 и хранящаяся в Русском музее) производит сенсацию как в России (где о ней восторженно пишут  А.С.Пушкин, Н.В.Гоголь, А.И.Герцен и другие писатели), так и за рубежом, где это произведение живописца приветствуют как первый большой международный успех русской живописной школы. На родину в 1835 художник возвращается уже как живой классик. Посетив по пути Грецию и Турцию, Брюллов создает целый ряд поэтических образов Восточного Средиземноморья. Обратившись по предложению императора Николая I к русской истории, Брюллов пишет "Осаду Пскова Стефаном Баторием" (1836–1843, Третьяковская галерея), не сумев, однако же, добиться (несмотря на ряд ярких живописных находок в эскизах) эпической цельности своего итальянского шедевра. По возвращении в Россию важную сферу творчества Брюллова стали составлять монументально-оформительские проекты, где ему удалось органически сочетать таланты декоратора и драматурга (эскизы росписей Пулковской обсерватории, 1839–1845; этюды и наброски ангелов и святых для Исаакиевского собора.

Полным хозяином своих  образов Брюллов выступает в  портретах. Даже в заказных вещах (вроде  портрета "Графини Юлии Самойловой, удаляющейся с бала с приемной дочерью Паччини", около 1842, Русский музей) феерическая пышность колорита и мизансцен выглядит в первую очередь как триумф искусства. Еще более непринужденны, психологически-задушевны по краскам и светотени образы людей искусства (поэта Н.В.Кукольника, 1836; скульптора И.П.Витали, 1837; баснописца И.А.Крылова, 1839; писателя и критика А.Н.Струговщикова, 1840; все работы в Третьяковской галерее), в том числе известный меланхолический автопортрет (1848, там же). Все более слабея от болезни, с 1849 года Брюллов живет на острове Мадейра, а с 1850 – в Италии. Умер Карл Брюллов 23 июня 1852 года в местечке Мандзиана, близ Рима.

Картина, которой художник отдал больше времени и сил, чем  знаменитой «Помпее», принесла ему  мало радости. Несмотря на яркие живописные находки в эскизах, Брюллов в  этом произведении, оставшемся незаконченным, не добился поставленной задачи: реалистично  показать людей, борющихся за независимость  родины, их высокий патриотизм и  гражданственность…

   Мастер кисти объявился  в северной столице в мае  1836 года после 12-летней творческой  деятельности в Италии. Через  месяц он уже был призван  в Зимний дворец, где Николай  Первый как бы узаконил замысел  живописца с «Осадой Пскова».  Хотя у императора был в  голове другой сюжет.

    Художник Г.Г.Гагарин вспоминал, что картина живо представилась Брюллову при чтении «Истории государства Российского» Н.М.Карамзина: пролом в крепостной стене, жаркая схватка псковичей с поляками, эффектные лучи солнца с отблесками на доспехах.

Брюллов говорил о русской  истории следующее: "Мне беспрестанно приходится читать, что удельные князья грызутся между собой и друг друга  со света изводят. Два события  показаны у Карамзина, в которых  все сделал сам народ: осада Пскова и взятие Казани".

Но после чтения «Истории княжества Псковского» митрополита  Евгения художник изменил первоначальный замысел. И картину «Осада Пскова»  можно было уверенно назвать «Крестным  ходом во время осады Пскова». Конечно, и такая сюжетная линия  имела фактическую подоплеку  в истории. Но художника постигла беда раздвоения замысла и нечёткости композиции.

      Для осмотра  местности и памятников древности  Карл Павлович с археологом  Ф.Г.Солнцевым в июне того же 1836 года приезжали в Псков и Печоры. В Пскове Брюллов прежде всего изучал развалины сохранившейся крепостной стены с проломом до Свинусской башни. Но время здесь, по воспоминаниям Солнцева, было потрачено почти впустую. Они много ходили по гостям, да ещё Брюллову нездоровилось:  пролёживал в постели с горчичниками. «Он почти ничего не делал для своей картины: напачкал только карандашом воздух, и с тем уехал в Петербург», - писал Солнцев.

В 1839 году «Карл Великий», как звали художника друзья, приступил к работе. Работал с утра до ночи, делая эскизы, но не находя верного решения всей композиции. И постоянно кашлял, жаловался на боль в груди.

Для работы над картиной изучал все, что касалось событий  конца XVI века: одежду, снаряжение, оружие, а также нравы и обычаи «окрестных поселян мужского и женского пола».

Основным историческим пособием стала точка зрения Евгения Болховитинова  о том, что «слава победы над врагом принадлежала не царю Ивану Васильевичу, а горожанам Пскова».

Из письма А.Н. Оленина  к дочери 10 июля 1839 года : «Я сейчас воротился с осады Пскова и видел, как подорвана была стена этого города и сколько тут легло поляков и других нам враждующих народов – одним словом, я видел подмалеванную картину Карла Брюллова».

Вскоре о картине «Осада Пскова» пошли разные толки, нашлись  любопытствующие зрители. Самыми сановными  из них оказались царь и его  жена Александра Фёдоровна.

     Как знаток  военного дела, Николай Первый  сделал ряд замечаний художнику.  И некоторые считают, что он  тем самым охладил рвение художника.  Солнцев посчитал крестный ход  превосходным, но не понял, а где же собственно осада Пскова. Литератор О.П.Стругацкий заметил «убийственную пестроту в красках». Художник задумался. Себя он успокаивал тем, что картина не окончена. И стал прогонять любопытных…

     Вскоре многим  стало ясно, что народная драма  с накалом патриотизма не получилась. В июле 1843 года Брюллов сам  повернул картину к стене, чтобы  к ней больше не притрагиваться.

Но холст ещё долго  будоражил поклонников его таланта. Перед самым отъездом Брюллова за границу в 1849 году поэтесса Е.П.Растопчина писала ему: «Любопытство превозмогает, и я покорнейше прошу вас с дозволения постучаться у вдохновенного приюта, где вы мыслите, творите… Дайте только взглянуть на «Осаду Пскова»». Князь М.А.Оболенский в письме художнику в 1846 году надеялся, что «Осада Пскова» будет образцовым произведением жизни древней Руси.

Острый на словечки Брюллов  своё неудавшееся детище с иронией  называл «Досадой Пскова». Отчего же не сбылись лучшие надежды?

     Критик В.В.Стасов утверждал, что персонажи произведения «не имеют ничего общего с Россией 16 века», так как Брюллов не понимает истории и сущности народного характера. Уже в наше время искусствовед Г.К.Леонтьева отметила отсутствие в картине единства идеи, темы и сюжета. Ведь Брюллов творил по законам академизма.

    Тогда как будто  всё мешало работать «Карлуше»  в Петербурге: сырой климат, порывистый  темперамент, обеды и вечеринки  с поклонениями Бахусу. На какое-то  время нарушила работоспособность  живописца неудачная женитьба  на юной Эмилии Тимм.

       Брюллова  тянуло в Италию, где и климат  здоровый, а талант стимулирует  конкуренция. В 1849 году всё  более слабея от болезни сердца, художник едет на остров Мадейру,  а потом поселяется вблизи  Рима, где и умрёт в 1852 году.

       Полузавершённая грандиозная «Осада Пскова», однако, оставила свой след в истории русской живописи 19 века. А её эскиз, экспонирующийся в русском музее Петербурга, хорошо передаёт драматизм многолюдного действа с патриотическим порывом.

В 1558 г. Россия начинает войну  против Ливонского ордена за прибалтийские  земли, за выход к Балтийскому  морю. Псков стал базой русских  войск и ключевым пунктом в  наступлении, которое вначале было успешным и привело к победе над  Ливонским орденом. Не желая допускать  усиление Русского государства, стремясь захватить Прибалтику, против России выступили Литва, Швеция и Дания. В 1569 г. образовалось польско-литовское  государство Речь Посполитая, сразу вступившее в войну против России. Положение осложнилось, когда в 1576 г. на польский престол вступает один из лучших полководцев тогдашней Европы – Стефан Баторий.

 Он дал клятву, что  вернет все земли, завоеванные  Москвой.

В 1579 г. армия Речи Посполитой под командованием короля Стефана Батория захватив Полоцк, Великие Луки и другие города и земли, продвигается к Пскову, разрушив по пути южные псковские пригороды Остров и Воронич. Войско Батория насчитывало 47 тыс. чел., из которых 27 тыс. составляли немецкие и венгерские наёмники.

 Защищал крепость гарнизон  численностью около 7 тыс. воинов, которым помогали жители города  и окрестностей, которые укрылись  за его стенами. Всего под  общим командованием воеводы  Ивана Петровича Шуйского (он  специальным указом Ивана Грозного  был наделен широкими полномочиями) находилось около 16 тыс. чел. 

18 августа польское войско  подошло к городу на расстояние 2-3 пушечных выстрелов. В течение  недели Баторий вел разведку русских укреплений и только 26 августа приказал своей армии подступить к городу. Однако солдаты вскоре попали под огонь русских пушек и отступили к реке Череха. Здесь Баторий устроил укрепленный лагерь. Поляки стали рыть траншеи и ставить туры, чтобы приблизиться к стенам крепости. Войско Батория расположилось к югу от Пскова, близ монастыря Пантелеймона в Поле (Промежицы). Отдельными отрядами были заняты пригородные монастыри: Снетогорский, Любятовский, Ивановский, Мирожский и другие. Главное наступление предполагалось вести с юга на участок городских стен от реки Великой до Великих ворот (современная площадь Победы). Подготавливаясь к штурму, солдаты Батория вырывали напротив этого участка стены, траншеи и ходы между ними, устроили блиндажи, построили туры для установки артиллерии и защиты собиравшихся для штурма отрядов.

   В Пскове в это  время продолжались оборонительные  работы. Как всегда, перед приходом  неприятеля псковичи сожгли посад.  Население посада и крестьяне  окрестных деревень укрылись  за крепостными стенами Пскова. Ожидая штурма с юга, псковичи  построили вдоль южной стены  Окольного города ещё одну  деревянную стену, параллельную  каменной. Между этими стенами  они выкопали ров. Воины городского  гарнизона и посадского ополчения  заняли оборону на разных участках  городских стен. Главное руководство  обороной взял на себя воевода  Шуйский, он находился на самом  опасном и важном участке - у Свинузской и Покровской башен.

В ночь с 4 на 5 сентября солдаты Батория подкатили туры к Покровской и Свиной башням на южном фасе стен и, поставив 20 орудий, с утра 6 сентября начали обстреливать обе башни и 150м стены между ними.

К вечеру 7 сентября башни  были сильно повреждены, а в стене  образовался пролом шириной 50 м. Но осажденные успели соорудить против пролома новую деревянную стену.

8 сентября польские войска  пошли на штурм. Атакующим удалось захватить обе поврежденные башни. Однако выстрелами из большой пушки "Барс", способной посылать ядра на расстояние более 1 км, занятая поляками Свиная башня была разрушена. Затем ее развалины русские взорвали, подкатив бочки с порохом. Взрыв послужил сигналом к контратаке, которую возглавил сам Шуйский. Неприятель не смог удержать и Покровскую башню - и отступил. После неудачи штурма Баторий приказал вести подкопы, чтобы взорвать стены. Два подкопа русским удалось уничтожить с помощью минных галерей, остальные поляки так и не смогли довести до конца.

24 октября польские батареи  стали обстреливать Псков из-за  реки Великой раскаленными ядрами, чтобы вызвать пожары, но защитники  города быстро справились с  огнем. Через четыре дня польский  отряд с ломами и кирками  подошел к стене со стороны  Великой между угловой башней  и Покровскими воротами и разрушил  подошву стены. Она обрушилась, однако оказалось, что за этой  стеной есть еще одна стена  и ров, которую поляки преодолеть  не смогли. Осажденные бросали  им на головы камни и горшки  с порохом, лили кипяток и  смолу.

2 ноября армия Батория предприняла последний штурм Пскова. На этот раз поляки атаковали западную стену. До этого в течение пяти дней она подвергалась мощному обстрелу и в нескольких местах оказалась разрушена. Однако защитники Пскова встретили противника сильным огнем, и поляки повернули обратно, так и не дойдя до проломов. К тому времени моральный дух осаждающих заметно упал. Но и осажденные испытывали немалые трудности. Основные силы русской армии в Старице, Новгороде и Ржеве бездействовали. В Псков попытались прорваться только два отряда стрельцов по 600 человек, но из них больше половины погибло или попало в плен.

6 ноября Баторий убрал орудия с батареи, прекратил осадные работы и стал готовиться к зимовке. Одновременно он послал отряды немцев и венгров захватить Псково-Печерский монастырь в 60 км от Пскова, однако гарнизон из 300 стрельцов при поддержке монахов успешно отбил два приступа, и неприятель вынужден был отступить. Стефан Баторий, убедившись, что Псков ему не взять, в ноябре передал командование гетману Замойскому, а сам отбыл в Вильну, забрав с собой почти всех наемников. В результате численность польского войска уменьшилась почти вдвое - до 26 тысяч человек. Осаждающие страдали от холодов и болезней, росло число умерших и дезертирство. В этих условиях Баторий согласился на десятилетнее перемирие. Лучшая псковская пушка «Барс» стояла на Романовой горке Окольного города.