Автор работы: Пользователь скрыл имя, 04 Февраля 2015 в 16:19, контрольная работа
Актуальность темы заключается в том, что Франция является единственной державой, расположившейся одновременно на территории как Северной, так и Южной Европы. Это единственное европейское государство, которое, несмотря на кажущуюся изоляцию на западе континента, может пытаться влиять на ситуацию на любом направлении европейского театра. Но ключевое слово здесь «пытаться». В то время как Франция находится в уникальном положении, для господства ей не хватает, особенно сегодня, размеров. Вследствие этого Франция почти всегда принимает участие, но редко является доминирующей силой в большой игре.
Столь значимая трансформация французских приоритетов происходила на фоне не менее существенных изменений, происходивших в США. Демократы, сменившие там республиканцев, в силу различных причин решили взять курс на свертывание прямых военных миссий. Хотя это вовсе не означало того, что Белый дом отказывается от вмешательств в дела других стран. Изменения коснулись лишь формата миссий – вместо hard power (т.е. «грубой силы», характерной для представителей республиканского крыла), на вооружение была взята soft power (т.е. «мягкая сила», которую традиционно используют демократы). Soft power предполагает лишь небольшое участие собственных ресурсов, что, по сути, подразумевает «загребать жар чужими руками»7.
Поэтому отнюдь не случайно, что когда в марте 2011 г. началась интервенция в Ливию, американские войска были представлены в этой войне в крайне ограниченном масштабе. Основная ставка была сделана на местных «революционеров». Что же касается их технической поддержки (и поддержки спецподразделениями в ключевые моменты), то основную роль здесь сыграли: Великобритания и как раз таки Франция. Более того, именно ВВС Франции нанесли первый удар по вооруженным силам Муаммара Каддафи. Конечно, говорить о том, что Пятая республика играла в ливийской войне ведущую роль, было бы неправильно. Но то, что она стала одной из основных сил, разбивших войска Каддафи, является неоспоримым фактом.
Интересно, что почти в это же время – в апреле 2011 г. (т.е. параллельно войне в Ливии) французские власти приняли полуофициальное участие и в свержении режима в западно-африканском государстве Кот-д’Ивуар. Примечательно, что согласно ряду информационных сообщений ключевой эпизод операции, в результате которой был захвачен ивуарийский президент, был связан с проникновением спецподразделения в президентский дворец через тоннель, ведущий из резиденции …французского посла. И все же та операция, получившая название «Ликорн», напоминала те военные акции, которые Франция часто осуществляла в своих бывших колониях и ранее. Операция по смене режима в Кот-д’Ивуаре так и осталась полуофициальной и малозаметной, особенно на фоне войны в Ливии8.
Более известной стала операция «Сервал», проведенная французской армией зимой 2013 г. в Мали. В это время президентом Пятой республики стал уже «социалист» Франсуа Олланд, но общего наступательного вектора со стороны Франции это не изменило, а возможно даже где-то и усилило. Фактически, операция в Мали стала первой военной акцией международного масштаба, где Франция руководила «официально оформленной» интервенцией Запада в чужую страну. «Оформление» подразумевало легитимность, т.е. одобрение со стороны ООН, и следует признать, что «малийская партия» была «разыграна красиво и тактически грамотно». Используя не разбирающихся в геополитических раскладах боевиков из различных группировок, западные державы во главе с Францией, сначала позволили им вооружиться ливийским оружием (оставшимся после разгрома Каддафи); затем открыли им путь в Мали; после чего сами вторглись в это африканское государство. Что ни говори, но эта «комбинация» была разыграна просто блестяще.
Судя по последним событиям, французские власти отнюдь не собираются останавливаться на достигнутом. Об этом свидетельствует новая интервенция – теперь уже в Центральноафриканскую республику (ЦАР). И весьма примечательно, что и в этом государстве ситуация развивалась по схожему сценарию. Сначала в ЦАР резко активизировались повстанцы из числа мусульманского населения страны (коалиция «Селека»). Власти вроде бы согласились на переговоры и пошли на уступки. Однако затем то ли сами власти отказались от выполнения договоренностей, то ли повстанцы выдвинули заведомо невыполнимые условия. Как бы там ни было на самом деле, но повстанческие отряды начали масштабное наступление и сумели свергнуть президента ЦАР Франсуа Бозизе. Показательно, что находившийся в это время в стране французский контингент и направленные к нему дополнительные силы в ситуацию не вмешивались.
В итоге, власть в ЦАР оказывается в руках повстанцев, и, казалось бы, ситуация может стабилизироваться. Но тут разгорается межэтнический и межконфессиональный конфликт: в стране около 15% мусульман, приблизительно 50% христиан, и где-то 35% последователей местных верований. Причем нельзя однозначно сказать, что одни – «хорошие», а другие – «плохие». Со всех сторон наблюдается варварство и жестокость, а страдают, как всегда, мирные, ни в чем не повинные жители. И вот когда кризис достиг своей критической точки, «на арену вышла Франция»9.
В декабре 2013 г. под предлогом защиты мирных граждан (и ведь нельзя не признать того факта, что в этом действительно есть необходимость) французские войска начинают в Центральноафриканской Республике свою очередную военную операцию. При этом (что немаловажно) достигнута и легитимность интервенции – соответствующая резолюция, принятая Совбезом ООН.
А что же повстанцы? Исполнив «черную» работу, они на этой войне становятся уже лишними. И поэтому всего через несколько дней после начала прямой интервенции французские войска начинают операцию по разоружению боевиков. Повстанцы еще пытаются удержаться у власти, но уже через месяц, в январе 2014 г. под нажимом Франции и соседних африканских государств вынуждены уступить власть. Вскоре в ЦАР отправляется и военная миссия Евросоюза, командная роль в которой, согласно решению чиновников ЕС, принадлежит Франции. Можно признать, что и эту «геополитическую партию» (вторую за последний год) французские власти провели на очень высоком уровне, завершив ее в свою явную пользу. Военизированные же группировки из числа мусульманской среды вновь сыграли на руку более дальновидных западных держав. Более того, бойцы из «Селеки», фактически, подставили мусульманское население ЦАР, которое теперь вынуждено покидать свою родину, спасаясь бегством10.
Анализируя геополитическую составляющую всех конфликтов, где принимала участие Пятая республика, особенно последний из них, возникает резонный вопрос – зачем французам понадобилось лезть в африканский регион? Относительно Ливии, конечно, все более-менее ясно, ибо она обладает богатыми природными ресурсами. Но Кот-д’Ивуар, Мали, ЦАР? Официальная версия, гласящая, что интервенция носит «исключительно гуманитарный характер» рассчитана разве что на людей наивных и абсолютно неискушенных в международной политике. Более чем очевидно, что здесь скрываются свои интересы политического и экономического характера.
И это действительно так. Во-первых, все из перечисленных государств при прежних руководителях заключали договоренности и контракты с Китаем (а Кот-д’Ивуар, например, и с Россией). Новые же власти едва ли не первыми своими указами такие договора пересматривали. Во-вторых, не нужно иметь «семи пядей во лбу», чтобы понять с какой стороной заключались новые контракты. А заключать, как оказалось, есть на что. Так, к примеру, Мали занимает третье место в мире по добыче золота. Кот-д’Ивуар занимает первое место по экспорту какао. В ЦАР имеются существенные запасы алмазов. Ну и самое главное – в Мали и в ЦАР находятся крупные залежи урана. А уран является сырьем для ядерного оружия. Поэтому, конечно же, почти сразу после своего утверждения в Мали французская компания Areva получила едва ли не монопольное право на добычу урана в этом африканском государстве11.
Последний аспект, касающийся урана, крайне важен, ибо контроль над сырьем для ядерного оружия не может относиться к второстепенным аспектам. Что может стоять за данной конфигурацией, и почему те же американцы так свободно позволяют французам брать под контроль урановые рудники?
Здесь проглядывается сразу несколько причин. Во-первых, американские власти понимают, что Франция все равно не сможет «проглотить» и контролировать все. А значит, следуя этой логике, не следует так сильно опасаться устремлений Пятой республики. В связи с этим уместно привести мнение известного политолога З. Бжезинского:
«Франция, — утверждает советник нескольких американских президентов, намного слабее Германии в экономическом плане, а ее «военная машина» не отличается высокой компетентностью. Она вполне годится для подавления внутренних переворотов в африканских странах… Но не способна ни защитить Европу, ни распространить свое влияние далеко за пределы Европы»12.
И действительно, французские спецподразделения в основном представлены «Иностранным легионом». И уже по названию можно понять, что, по сути, эта военная структура не является французской армией как таковой. «Легион» состоит, прежде всего, из наемников, набираемых с самых разных регионов. Может ли такая армия претендовать на что-то большее, чем контроль над несколькими африканскими государствами?
Вторая причина, по которой Франции предоставляют возможность действовать самостоятельно, плавно вытекает из первой. Ведь если американские аналитики полагают, что французы не столь опасны, а сами американцы предпочитают решать свои геополитические задачи «чужими руками», то почему бы им не воспользоваться «руками Пятой республики». А какая основная задача стоит сейчас перед Вашингтоном? Ослабление Китая! Поэтому когда французские войска помогают свергать неугодные режимы, которые взаимодействуют с китайцами, властям США это очень даже выгодно. Тем более, что сами американцы в силу определенных причин уже не могут успевать за своими конкурентами во всех местах земного шара. В добавление ко всему усиление Франции, так или иначе, но ослабляет другие европейские страны, и в первую очередь это касается Германии. А сдерживание Берлина также полностью отвечает интересам Белого дома.
Еще одной причиной активизации Франции, вероятно, следует считать и непосредственно французские амбиции. Все таки, как уже упоминалось, Пятая республика когда-то имела статус имперской державы. А колониальный статус она имеет и до сих пор. В этой связи, отнюдь не случайно, что непосредственно сухопутные войска Франция направляет именно в бывшие французские колонии (в ливийской войне, например, французские спецподразделения если и были задействованы, то в очень незначительной степени). Этим аспектом объясняется и та решительность (иногда переходящая чуть ли не в одержимость), с которой французские власти пытались продавить интервенцию в Сирию. Ведь сирийское государство некогда находилось под французским мандатом. То есть, с точки зрения французской элиты, Сирия (как и Ливан) является их «куском», и потому понятно их раздражение, когда очередное вторжение так и не удалось осуществить.
В этой связи становится понятной и наметившаяся в свое время активизация Франции во взаимоотношениях с Саудовской Аравией. Дело в том, что с одной стороны саудовская элита имеет тесные связи с различными военными группами и организациями из мусульманской среды по всему миру, и особенно в арабском мире. С другой стороны – французские власти не могут не нуждаться в больших, даже, наверное, огромных финансовых средствах. Для саудовских же властей нет особой разницы, кто будет помогать им в осуществлении их главной цели, заключающейся, как известно, в ослаблении влияния Ирана.
Заключение
Франция сегодня играет одну из ведущих ролей в мировой экономике благодаря тому, что после 1945 г. она стала широко открытой для всего мира, отказавшись от давней традиции протекционизма. В настоящее время Франция принимает активное участие в процессе глобализации мировой экономики, а ее национальная экономика интенсивно интернационализируется, что выражается в значительном росте внешней торговли страны.
В 1980-е годы внешняя политика Франции претерпела интенсивную эволюцию. Во французском обществе началась переоценка голлистских традиций и укрепилась тенденция к интеграции в блоковую структуру Европы. Эта линия была в основном атлантической, направленная на повышение автономии Западной Европы по отношению к обеим сверхдержавам. Наметился возврат к концепции независимой «европейской обороны». Франция вновь сделала заявки на роль одного из главных гарантов европейского равновесия и вдохновителя «новой Европы».
В наши дни Франция столкнулась с тем, что, хотя Германия по-прежнему привязана к Европейскому Союзу и НАТО, она начинает играть самостоятельно. Этот факт потребует от французов всей возможной дипломатической ловкости, проницательности и влияния, чтобы оставить Францию одним из мировых лидеров. Франции необходимо сделать себя обязательной частью в схеме немецкого контроля над Европой, в то время как на глобальной карте Парижу требуется обыграть Берлин. Это сложный вызов, однако за спиной у Франции тысячелетняя история дипломатических интриг и маккиавеллистской политики.
Литература
1 Зверева Т. Внешняя политика Франции после прихода к власти Николя Саркози // Мировая экономика и международные отношения. - 2008. - №6. - С.34.
2 Обичкина Е.О. Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире. - М., 2011. С.36.